Дети Золотого Неба. Сны Дракона

Лина Лау

Дети Золотого Неба. Сны Дракона

ГЛАВА 1. Рина Цешши

Это точно была плохая идея.

Рина уже несколько раз успел пожалеть обо всех своих решениях последних лет.

И о том, что импульсивно выбрал себе жизнь странника, предпочтя свободу сытой жизни в роли слуги богатого клана – ну и что, что его там ни во что не ставили?.. Зато не было этого ежедневного риска головой!

И о том, что наивно понадеялся на кажущуюся безопасность пути и хорошую погоду, решив заночевать прямо под открытым небом.

Сил Рины уже совсем не осталось, чтобы на своих двоих добираться до ближайшего городка с хоть каким-то постоялым двором. До Кали был ещё день пешего пути, а все остальные поселения находились ещё дальше – даже помощи ждать было просто неоткуда.

На границе Севера и Востока располагались в основном только почтовые станции да военные заставы. Когда-то тут, конечно, было множество процветающих деревень, но это было века назад, ещё до Прорыва, до падения старой империи. Сейчас же торговцы предпочитали речные и морские маршруты сухопутным. Пусть это и дольше, зато – надежнее, и больше товара за раз можно было перевести. Нельзя винить купцов за их склонность искать наиболее выгодные и прибыльные варианты своей деятельности. И – безопасные.

Быть может, верхом Рина бы и успел добраться до Кали, но коня пришлось продать ещё несколько недель назад, когда закончились припасы, и он по глупости своей понадеялся, что помощью своей сможет подзаработать в следующих рыбацких деревушках, усевавших побережье Хашесса вдоль Северного Торгового Пути. Думал он так же там и разжиться новым ездовым животным.

Как бы не так…

Не нужна оказалась его помощь северянам – те сами со всем справлялись или полностью полагались на свои Кланы, которые, на удивление, обязанности перед народом исполняли исправно. Прямо-таки чудо какое-то – на Востоке сайши уже давно не обращали внимания на тех, кто не мог щедро заплатить за их помощь. Наверное, потому ему от них было столь тошно – они забыли, для чего в их руки была дана эта сила.

…Но особенно Рина пожалел о том, что в своё время не запасся материалами для изготовления печатей, решив, что меча и умения им пользоваться будет достаточно.

Если бы!..

Бумага была дорогим удовольствием и, увы, непозволительно быстро закончилась. Пусть даже начерченных на песке палкой рун хватило бы, чтобы защититься, но даже на это уже не оставалось времени.

Хорошо хоть Рина сумел вспомнить, что твари почти всегда боялись воды. Если не были водными, естественно. Гулей и прочих речных да болотных духов никто не отменял.

…Ещё никогда в жизни Рина так быстро не бегал.

И не благодарил судьбу за то, что этот участок Северного Торгового Пути пролегал прямо вдоль берега озера. Только великий Хашесс, у вод которого прошло его детство, мог сейчас стать спасением – как и многим поколениям несчастных путников до него. Конечно, мог он нести и погибель – Рина прекрасно знал, как часто тонули в этих пучинах корабли, какая коварная глубина скрывалась под безмятежной, почти зеркальной гладью. В конце концов, именно волны Хашесса сделали его сиротой во второй раз, забрав жизнь наставника, когда тот, сражаясь с водными гулями, слишком выбился из сил. Рина тогда был далеко, в поместье их господ, и только ощущение того, как из него словно вырвали клок, с мясом, с костями, дало понять о случившейся трагедии. Без наставника Рину там больше ничего не держало….

Так или иначе, альтернатива была ещё более безрадостной.

Озерная вода оказалась холодной, до судорог, но иного было глупо ожидать в конце весны, когда степь только-только зацвела, а Лоо'Шесс не успел ещё светом своих Очей согреть озёра и реки.

Но возможная простуда была где-то там, в будущем, до которого нужно было ещё дожить, а тварь – вот она, ходила вдоль воды, действительно не касаясь её, скалилась, душераздирающе выла, отдаленно похожая на сотканную из тьмы или просто какой-то черной жижи людскую фигуру.

В предрассветных сумерках не удавалось разглядеть получше. Да и накрывший озеро туман не располагал к хорошей видимости.

Это явно не призрак, те не могли взаимодействовать с материальным миром, только пугать да энергию живых высасывать, и то не у всех. Они больше на разум воздействовали, сводя с ума, но правильно изготовленных оберегов они боялись и старательно их избегали, а Рина специально носил такой не снимая – тварь даже не обратила на медальон внимания, атакуя.

Это точно не озлобленный мертвец, коих во все времена много встречалось вдоль дорог. Прикопанные разбойниками путники, закономерно несогласные со своей судьбой и не получившие должных погребальных обрядов, они, напротив, были очень даже материальны, и потеря головы, отрубленной ударом меча, стала бы для них фатальной. Этой же твари всё нипочём – меч словно проходил сквозь всё ту же воду, не оставляя никаких повреждений.

…Искаженный?

Если так, то дело плохо.

Конечно, это ещё и значило, что тварь, скорее всего, с рассветом спрячется под сенью леса. Их оболочка, зачастую, к свету была слишком уязвима… Концентрированный поток магии, коим являлись лучи любого небесного светила, был для них губителен. Только тот свет, что был родным для души, не вредил твари – но миры и Светила большинства Искаженных уже тысячи лет как были уничтожены, так что нужно было просто дождаться рассвета.

Но Искаженные это не те чудовища, с которыми можно справиться без печатей и ритуалов упокоения, которые мало того, что нужно знать в идеале, так ещё и практически невозможно провести в одиночку, слишком много энергии требовало разрушение такой души.

А ещё – хороший конечно вопрос – откуда в глубине страны взялся Искаженный. 

Рина, как и все молодые сайши, прекрасно знал, что всех самых сильных тварей зачистили ещё в первые годы после падения старой империи. На это жизнь положили практически все драконы, да и кланы Запада знатно так поредели, но задачу свою выполнили, сдержав натиск тварей.

В последний же раз массовые Охоты происходили, когда Верные шесс'ен только вернулись под золотые небеса А'Ксаана.

С тех пор успело вырасти три поколения, и твари на территории империи встречались только порожденные осознанной жестокостью – призраки, ожившие трупы, темные духи и одержимые ими звери. Вся хорошо знакомая и без особых усилий для мастера уничтожаемая нежить. Это вам не химеры цав'ен или поднятые ими же драконы!

Но Искаженные души, вырвавшийся из своего заточения в Бездне… Совершенно иной уровень опасности.

Рина знал, ими кишели болота и леса за Циаши, большой рекой, служившей северной границей империи, и западный склон непроходимых Голубых Гор – Запретные Земли потому и звались таковыми, что туда не было хода никому, кроме членов Багрового Братства.

Не для того всеми землями страны владели и правили Кланы, постоянно охотившиеся на тварей, чтобы одна особенная ходила под боком у такого!..

Близился рассвет.

Чернильная мгла давно окрасилась в странные, сложные тона зелёного, теперь же на небосклоне стали проступать привычные золотые оттенки. Скоро Шесс'Вод'е выглянут из-за горизонта и туман растает.

А тварь спрячется в сумраке леса.

И можно будет продолжить свой путь…

Но напряжение не покидало тело молодого сайши.

Он чувствовал себя натянутой струной, тревожно дрожащей, неприятно, совсем не благозвучно. Сердце колотилось так, что, казалось, только его неровный стук и был слышен Рине. Холодный пот пропитал тунику, заставил её неприятно липнуть к телу.

Однако, наконец, оказавшись в относительной безопасности, парень смог попытаться взять себя в руки. Сейчас его спасли только вбитые долгими годами тренировок рефлексы, бессознательная последовательность действий, оказавшаяся пока что верной – доказательством было то, что Рина все ещё дышал, а не стал оболочкой для твари или кормом ей же.

Нужно было успокоиться и трезво оценить ситуацию.

И придумать уже, как выбраться из неё живым и, желательно, всё-таки невредимым – жить хотелось до одури.

…Было тихо.

Рина осознал это совершенно внезапно. Неестественная тишина окружала его, словно кокон, плотный и непроницаемый. Это было совершенно не свойственно рассветному часу и не сулило ничего хорошего.

Всё живое спряталось, почуяв угрозу.

Вместе с тем, как стремительно таял туман в первых лучах Шесс'Вод'е, росло и отчаянье Рины, окончательно осознавшего своё положение. Судя по всему, он жестоко ошибся, наивно посчитав, что свет Очей сумеет отпугнуть Искаженного.

Твари было будто бы плевать – менее аморфной она не стала, напротив, словно бы даже приобрела некоторую плотность.

Словно бы стала… сильнее.

Как?!

Разве это возможно?

Только истинным детям золотого неба светила дарили силу своими лучами, не мог же быть Искаженный порождением А'Ксаана?

Или мог…?

Мог ли это быть один из воинов, павших в боях с последователями Убийцы Светил и поглощённых беспросветным Мраком?

Кто-то, живший под Очами ещё до того, как сами шесс'ен были созданы своими богами?

Последний осколок Второй Эпохи…

Громкий, оглушающий, заставляющий оцепенеть в ужасе рёв заставил Рину отвлечься от своих размышлений.

Огромная тень на мгновенье накрыла его, чтобы промчаться дальше.

Спустя ещё два удара сердца поток ослепительно-жаркого пламени поглотил тварь полностью, испепелил, не оставляя ей и малейшего шанса на спасение.

Конечно, нет и никогда не было ничего жарче драконьего пламени… Не просто так, по преданию, ещё в Первую Эпоху Лоо'Шесс создал души и тела своих детей из пламени и частички своей собственной сути.

…Всё произошло столь быстро, что Рина, признаться, даже не сразу осознал случившееся.

Три драконьих фигуры почти бесшумно приземлились на берегу озера, вытесняя небо и весь остальной мир из поля зрения Рины своей громадой.

Удивительное дело, на самом деле, он-то всегда думал, что эти огромные чешуйчатые туши не были способны не издавать никаких звуков.

И только теперь, в лучах полностью выглянувших из-за горизонта светил парень сумел разглядеть сёдла на массивных спинах, и всадников, поспешно спешившихся и устремившихся в его сторону.

– Что, малец, успел уже с жизнью попрощаться? – добродушно усмехнулся тот, кто, по всей видимости, был командиром боевой тройки.

Рина же в это время, стараясь не заорать от облегчения, чертил печати, способные высушить его одежду. Всё же расслабляться не стоило, он – человек, а не шесс'ен или тем более какой-нибудь цав'ен, и смерть от переохлаждения точно не входила в его ближайшие планы на будущее.

– Есть такое, господин, – честно ответил Рина.

– Ну ничего… Теперь не пропадешь. Полагаю, Повелителю будет очень интересно выслушать твой рассказ.

Кто б ему ещё поверил…

ГЛАВА 2. Рина Цешши

Госпожа Расери, по скромному мнению Рины, была прекраснейшим созданием из всех когда-либо виденных им за всю его недолгую человеческую жизнь.

Загадочная полуулыбка не сходила с губ принцессы, но печаль затаилась на дне её сиреневых глаз. Вся она, белокожая, тонкокостная, высокая и изящная, действительно похожая на воспетый в легендах ставший знаменем Севера шие-си, драконов цветок, казалась дивным видением, светлым духом, юным божеством, истинным ребёнком навеки уснувшей Леды.

В своих расшитых золотом и сапфирами светлых одеждах она казалась совершенно неуместной, чуждой здесь, на краю каменной площадки, куда приземлялись драконы патрульных отрядов.

…Рина увидел её не сразу.

После того, как дае Кайе, командир спасшего его патрульного отряда драконьих всадников, велел Рине собрать свои вещи и отправиться вместе с ними в поместье, парень испытал детский восторг от мысли, что вот так внезапно ему выпала возможность полетать на драконе.

Всадники всегда были элитой, куда набирали лучших из лучших, потомственных сайши. Насколько Рина знал, ныне только один человек смог стать не просто всадником, а целым командиром боевой тройки, но случай дае Феана, оседлавшего строптивую Шаю, был скорее исключением из правил, нежели обычным явлением.

Не каждый шесс'ен, даже не каждый ребенок Великого Клана удостаивался чести стать одним из всадников.

Кто-то говорил, что только потомки Эйрена Великого могли седлать драконов, поэтом всю Третью Эпоху наездниками были только Талэ и их ближайшая родня.

Но так было до Прорыва, а как обстояли дела сейчас сложно было разобраться – слишком сильно изменилась жизнь населявших А'Ксаан народов с возрождением империи и воцарением Владыки.

Конечно, подавляющее большинство всадников служила лично императорской семье и находилось в далекой Тау'Ксе. Ещё один орден раньше располагался в Талурене и подчинялся королю Севера… Но после Цавербийской войны, случившейся несколько лет назад, когда большая часть драконов погибла, его расформировали. Кто-то говорил про мятеж выживших всадников, кто-то – про несостоятельность короля Руни, как руководителя, но никаких официальных заявлений по этому поводу не было, потому оставалось только гадать, что же именно тогда произошло.

Тогда же, собственно, Его Императорское Высочество Девон создал собственный орден всадников, базирующийся ныне в Ваккеш Ати, его поместье.

Среди людей было мало относительно мало сайши, а потому даже увидеть краешком глаза символ их империи мало кто мог – только жители столицы, собственно, удостаивались этой чести на регулярной основе. Это шесс'ен в той или иной степени все поголовно могли стать сай'нел, а вот людям на развитие дара могла понадобиться не одна жизнь. Конечно, существовали людские кланы сайши, на Востоке после Прорыва их даже стало весьма много, но всё равно на тысячу человек только один мог развить дар. Забавнее было то, что общее количество людей-сайши всего в половину уступало численности шесс'ен – что очень много говорило, собственно, о том, насколько же много на самом деле в империи жило детей старшего народа. Просто в большинстве своём это были крестьяне и ремесленники, а не горожане. Рина и сам был такого же происхождения, он лишь истинным чудом познакомился с наставником и стал на путь познания сути мира.

…Тем удивительнее ему, Рине, было вцепиться в седло и тихо молиться Дане, чтобы не свалиться вниз отсюда, из-под облаков – вряд ли его кто-нибудь стал бы ловить, найти и упокоить его труп было бы тоже некому, а становиться нежитью как-то не особо хотелось.

Оказывается, Рина безумно боялся высоты.

Бивший в лицо оглушительный холодный ветер тоже не добавлял оптимизма.

В общем, наверное, не зря всадниками становились именно шесс'ен – те были и выносливее людей, и сильнее, и страхом высоты точно не страдали.

Приземление стало самым настоящим спасением. Ощущение твердой земли под ногами казалось новым рождением, настоящим блаженством. Но всё это стало неважно, когда его, пытающегося побороть тошноту, головокружение и вернуть себе ощущение пространства, привлек к себе нежный и глубокий голос.

– Как я погляжу, дае Кайе, патруль в этот раз прошел необычно, – обратилась девушка к командиру отряда на северном наречии.

Лед'ен, говорящая на священном языке цишен… Не услышь Рина это самолично, ни за что бы не поверил в возможность подобного! Но он был здесь и сейчас, зачарованный сюрреализмом происходящего.

…Рина родился и вырос на землях клана Хашур, и только великое озеро Хашесс разделяло их с северянами. Каждый торговец и ремесленник считал своим долгом обучить своих детей языку соседей – даже самый дремучий крестьянин знал, что гордые цишен крайне трепетно относились к своей культуре и своему наследию, а потому отказывались говорить на недостойном человеческом наречии, по недоразумению прозванном «торговым» или же просто «общим» языком.

Рина был сыном гончара, и на северном наречии он говорил и писал свободно. Отец часто брал его с собой на ярмарки в Нояти, и он должен был понимать, что хотели бы от них высокородные господа. Да и многократно благосклоннее они были к говорящим на их наречии – могли, при хорошем настроении щедро одарить, или порекомендовать своим знакомым. Когда нужно было кормить огромную семью, всех семерых младших сестёр, в ход шли любые уловки угодить потенциальным состоятельным покупателям.

Для Рины язык Севера был осколком детства – таким далеким, покрытым дымкой минувших лет…

Таким родным.

Клан Хашур в своё время послал в их деревню одного своего адепта, чтобы учить способных детишек грамоте. Многих из них потом могли забрать в поместье клана слугами, это считалось почётным. Из всех детей их отца способность к языкам имел только он, Рина, да третья сестра, Рен. Наверное, ему безумно повезло, что тем адептом Хашур был его будущий наставник, разглядевший в щуплом человеческом мальчишке потенциал. Вместо того, чтобы стирать одежды, мести тропы да прислуживать адептам, он сам стал таковым.

Жаль, ненадолго.

Жаль, без наставника всё это не имело смысла.

Жаль, он был слишком далеко, когда пришедшая невесть откуда холера покосила почти всю деревню – и его сестёр. И отца. И всех, кого он знал, кого любил и к кому был привязан, окончательно отрезая путь назад.

Жаль, он слишком поздно осознал свою потерю, окрылённый собственным статусом сайши, положением адепта в одном из Великих Орденов.

Жаль, ничего уже было не исправить.

Но знания остались – напоминание о том, кем он был рождён и какой путь прошёл к тому, что у него было сейчас.

И чего – не было.

– Всё так, ваше высочество. Нашли и уничтожили Искаженного – тот ошивался неподалеку от Кали, чуть не сожрал мальчонку, – Кайе слегка подтолкнул Рину в сторону принцессы.

И тогда она посмотрела на него.

– О, у нас теперь есть новое юное дарование?

Теперь в глазах принцессы плясали озорные огни. Она рассматривала юношу с любопытством и делала для себя какие-то выводы. Рина почувствовал себя неловко под этим взглядом – рядом с ней, с этим прекрасным колдовским видением, было стыдно за свою пусть и опрятную, но уже изрядно потрепанную одежду, за криво обрезанные волосы, за немытое лицо.

– Ну, парень молодец, не растерялся – сиганул в воду, а потом заорал во всех ментальных частотах, дал наводку на тварь, а так бы она шастала бы по лесам и невесть сколько народу сожрала бы, прежде чем кто-то забил бы тревогу.

– Вы хоть расспросили его? Может, он не стремится остаться в Гнезде. Служение моему супругу – выбор сугубо добровольный, он слишком трепетно относится к свободе выбора.

– Да видно же по мальчишке, что бродяга. Потенциал – огромный, а знаний маловато. Доучить бы да пусть служит Повелителю.

– Девон и Джейа пока не вернулись из Кса-Цаали. Как вернутся – пусть мальчика представят им. Думаю, тогда пусть наставники протестируют его и составят ему учебную программу. А коли захочет уйти – пусть идёт, но сначала пусть расскажет о той твари Девону.

Рина откровенно не понимал, почему дае Кайе его выгораживал, словно бы юноша сделал что-то значительное, а не панически молился всем богам и духам, прощаясь с жизнью и иррационально надеясь на чудо.

Которое, в принципе, и произошло.

Заслуги Рины в этом, правда, не было – что бы дае Кайе про то не говорил.

Впрочем, сейчас ему это было на руку – всадник явно пекся о его дальнейшей судьбе. Ощущать подобную заботу было приятно. Хоть и не совсем было ясно, чем она могла оказаться чревата в долгосрочной перспективе… Но – слишком долго он был предоставлен сам себе, и перебороть себя, своего внутреннего, нуждавшегося в чужой доброте и поддержке мальчишку было сложно.

Но идея остаться в Ваккеш Ати была соблазнительной.

Здесь, во владении Его Императорского Высочества, располагалась крупнейшая под золотыми небесами библиотека. Говорили, принц Девон собирал её долгими годами, скопировав часть книг в императорском дворце, а остальную привезя из своих многочисленных путешествий по мирам Ианэ. Одна только эта библиотека была прекрасным поводом назваться верным псом принца и молить о возможность попасть в неё, даже если ему ради этого придется стирать грязное белье адептов и чистить выгребные ямы…

Но признаваться даже самому себе в этом было не очень приятно. Не столь давно он променял всё, что у него было, на свободу и отсутствие у себя господ, и снова возвращаться в положение слуги не хотелось.

Слишком свежи воспоминания о пережитых унижениях.

Будь жив наставник, всё было бы иначе, конечно, он не позволил бы такому произволу случиться, но теперь благородным господам не было дела до единственного ученика и наследника погибшего выполняя свой долг сайши, тем более что тем учеником был недостойный человек, а не высокородный дишен. В общем, дае Кайе был прав, говоря что Рина – бродяга, да и наставник изредка говорил, что у него неплохие задатки. Правда, было всё-таки не совсем понятно, зачем всадник преувеличивал.

– Как тебя зовут, юный сайши? – вывел его из размышлений голос обратившейся к нему на общем языке принцессы.

– Рина Цешши, моя госпожа.

Девушка прищурилась.

Что, Ваше Высочество, не ждали, что презренный аниа может знать хоть какое-то наречие, кроме собственного?

– Откуда ты, Рина? Какому клану служишь?

– У меня нет ни хозяев, ни клана, ни дома, моя госпожа. Я служу только себе.

Принцесса усмехнулась.

– Ты хорошо говоришь на языке цишен для того, кто им не является.

– Вы тоже, – благоразумие никогда не было добродетелью Рины.

Кажется, дае Кайе рядом икнул, явно не ожидавший, что зашуганный бродяга найдёт что ответить острой на язык принцессе. Мелькавшие на периферии зрения слуги замерли и все обратились в слух, не желая упустить подробности происходящего.

Напряжение и тишина звенели в воздухе.

…Они были разбиты тихим смехом принцессы.

– А ты дерзок, идо Цешши. Ты понравишься Девону. Будь гостем в этом доме.

За неделю жизни в Ваккеш Ати Рина понял, что это место было по-настоящему особенным. Оно казалось островком другого мира, другого уклада, чем-то жившим по собственным законам и правилам, находившееся вне привычных ему рамок.

Жители поместья не боялись за своё будущее.

И это было потрясающе.

После двух долгих лет странствий возможность расслабиться и отдохнуть, не беспокоясь о собственной безопасности, о пропитании, о завтрашнем дне в принципе, казалась Рине настоящим подарком небес. Видимо, есть-таки боги в мирозданье, коли его молитвы оказались услышаны.

Рина, помимо прочего, наблюдал за повседневной жизнью обитателей поместья и делал выводы, подмечая разные детали.

Здесь было много людей.

Шесс'ен к старшему народу относились со снисхождением, считая аниа примитивными, неспособными в большинстве своем к искусству познания аши. А потому – нуждавшимися в опеке созданных специально для того шесс'ен.

Исторически так сложилось, что на Востоке в принципе, и в Диорене, в частности, жило множество разных народов и их полукровок, но уже не столь многочисленные дишен всё ещё смотрели на них свысока, не желая признавать вырождения своих Кланов.

Северяне, в принципе, тоже были терпимы к другим народам, пока те не посягали на их культуру и священные традиции, но к светлым они относились с подозрительностью и опаской. Цав'ен же, хоть и воевали с А'Ксааном с достойным лучшего применения усердием, были-таки цишен роднее, поклоняясь тем же богам, что и дети золотого неба. Так что обилию тех же цавербийцев в северных городах удивляться не стоило, как и наличию трех независимых городов-колоний цав'ен на границе с Проклятыми Топями.

Но тут, в Ваккеш Ати, обилие народов, говоривших на северном наречии, живших по северному укладу и не испытывавших от этого никакого дискомфорта, поражало.

Принцесса была единственной чистокровной лед'ен, но её личными слугами были пятеро ледани, и ещё столько же были всадниками, и никто не косился на их бледные лица, так выделявшиеся на фоне смуглых шесс'ен и загорелых людей. Были здесь ещё несколько цав'ен и даже трое нет'ен! Эти-то вообще почти не покидали собственный мир, за пределами которого им было тяжело жить из-за специфики собственной энергетической системы – жители насквозь промёрзшего мира, они предпочитали родные ледяные пустоши жарким равнинам…

Но больше всего было людей.

Красивых девушек.

Принц Девон на всю империю прославился своим гедонизмом, тем, что без всякого стеснения покупал не только книги, но и женщин в своих странствиях, привозя их в итоге в Ваккеш Ати. Но Рина никогда бы не подумал, что те сплетни правдивы хоть на сотую долю! А ты ж гляди – почти весь штат слуг состоял из таких девушек, выкупленных принцем из рабства и по своей воле пожелавших остаться подле него. Неужто была в тех слухах частица правды…?