Измена. (Не) моя вина

Рика Ром

Измена. (Не) моя вина

Пролог

Фотка с тестом на беременность улетает Архипу, а я перепрыгиваю лужи и забираюсь в свой новенький Лексус. Не могу на него нарадоваться. Вчера, я вновь колесила на нем по городу, наслаждаясь последними теплыми деньками и видами из окна.

Погода в этом городишке непредсказуема. Утром солнце, днем ливень, а вечером настоящая парилка. Но я привыкла. Мы уже два года здесь живем, и я ничуть не жалею. Люди добрые, улыбчивые, дома низенькие, пестрые, сошедшие с открытки. Мне все нравится.

Но сегодня особенный день. Я трижды проверяю результат и звоню гинекологу, у которого наблюдаюсь. Она назначает мне прием на одиннадцать часов и вот, я лечу на крыльях счастья в лучшую клинику из всех. Тоскливо только из–за Архипа. Он улетел в очередную командировку, оставив меня одну на целую неделю. Неделю! Давно такого не случалось. Обычно максимум сутки, двое. А тут…выкручиваю руль и встаю на светофоре позади старенькой легковушки. Время поджимает. Сердце бьётся через раз. Едва загорается зеленый свет, давлю на газ.

Возле клиники полно машин, но я нахожу местечко для своей красотки. Две девушки щебечут на скамейке у центрально входа и косятся на меня время от времени. Я подкрашиваю губы, беру сумочку с пассажирского сиденья и открываю дверь. Соленый, чуть горьковатый воздух душит. Просто смертельно. Опять будет дождь. Поправив короткое трикотажное платье, иду к двухэтажному зданию. Каждый шаг дается трудно. Мы так ждали эту беременность, даже имя малышу придумали. Но вдруг у меня просто гормональный сбой? Снова.

Тогда конец всему.

Мечтам и планам точно.

Больше даже пытаться не будем.

Случится чудо, значит случится.

Но я верю в лучшее. Мы столько пережили вместе и заслуживаем вознаграждения.

Я скачу по ступеням словно лань. Захожу внутрь и широко улыбаюсь полной медсестре в регистратуре. Она куксится и вот–вот пошлет меня на все четыре стороны. Видимо я слишком сияю.

– Доброе утро, я записана к доктору Кругловой.

– Так проходите, ваша карта в кабинете.

– Спасибо.

– Бахилы не забудьте! – показывает на специальный аппарат, выдающий их.

Я беру одну пару, быстро натягиваю на сапоги с высокими, но очень удобными каблуками и направляюсь прямо по коридору.

Женщины, сидящие вдоль стен, обсуждают питание, роды, уход за детьми и у меня лопаются барабанные перепонки. Неужели и мне вскоре это всё предстоит? Мы с Архипом договорились не подпускать нянь. Я хочу всем заниматься сама. От и до.

– Вы по времени? – спрашивает мужиковатая девушка в джинсовой рубашке. Я опешиваю на минуту, а потом отвечаю:

– Да. На одиннадцать.

– Тогда за мной.

– Хорошо.

В итоге я захожу в кабинет раньше положенного часа. Моя предшественница шустро справляется.

– Здравствуйте, Антонина Ивановна.

– Дана, проходи. – Ее теплая улыбка снижает напряжение.

Я пересекаю кабинет и сажусь на стул у ее стола.

– Как самочувствие. Мы вроде назначили встречу только через месяц.

– Кажется, получилось, – я кладу ладонь на живот. – Утром сделала несколько тестов и сразу же записалась к вам.

– Не будем торопиться и для начала сдадим анализы, сделаем УЗИ. А сейчас раздевайся, я тебя посмотрю.

Ждала этого предложения слишком долго. Вскочив, спешу за ширму, где оголяюсь ниже пояса. Буквально через десять минут, Антонина Ивановна разрешает одеваться.

– Ну что, моя дорогая, вперед в процедурный и на УЗИ. После зайди ко мне без очереди.

– Вы ничего не скажете? – я мнусь, пока она выбрасывает перчатки в мусор.

– Иди, всё замечательно.

В ее глазах искрится надежда. Я выбегаю в коридор и не оглядываясь, несусь на второй этаж. Там никого. Я первая в процедурный кабинет и вторая в диагностический. Узистка производит со мной необходимые действия и распечатывает результат на принтере. Естественно, изучаю его, не отходя от кассы. Беременность восемь недель. Сердце замирает, а потом срывается с петель. Прижимаюсь к стене, покинув полутемное помещение, и закрываю глаза.

– Вам плохо?

Я не смотрю кто передо мной. Отрицательно верчу головой и слышу удаляющиеся шаги. Вдох и медленный выдох. Спокойный, размеренный выдох. Надо вернуться к врачу. Срочно. Собираю себя в кучу и спускаюсь вниз. На лестнице меня пару раз ведет в сторону, но я удерживаюсь. Дамочки с кислыми лицами пропускают меня к Кругловой и бубнят в спину всякие едкие замечания. Мне все равно. Я беременна!

– Вообще–то, у нее там семейная пара. Могли бы подождать. – Комментирует мое действие рыжеволосая кудрявая штучка с внушительным животиком. Я мило улыбаюсь ей в ответ и берусь за дверную ручку. Момент и я захожу в кабинет. И лучше бы я этого не делала и послушала будущую мамочку…

Мой Архип обнимает какую–то расфуфыренную девку с длинными черными волосами, увешанную золотыми украшениями. Меня никто не видит.

– Миланочка, поздравляю тебя, – Антонина Ивановна распинается перед ней, словно перед дочкой президента. – Ты будешь прекрасной мамой.

Кем? Мамой? Если она мама, то Архип…папа?

– Ты же должен быть в командировке…– выдавливаю я еле слышно.

Троица оборачивается, и мой муж меняется в лице. Брови нависают над глазами, челюсть ходуном ходит, а на лбу собираются морщины.

– Дана? – говорит так, будто сам себе напоминает мое имя.

Загорелая, ухоженная, вылизанная до блеска Милана обводит язычком накаченные губы.

– Кто это, Архип? – мурлычет драная кошка и касается пальчиками его щетинистого подбородка.

Антонина Ивановна просекает неприятную, почти скандальную ситуацию и выходит в центр своего кабинета.

– Так, прошу вас не устраивать здесь разборки. Мне еще работать, пациенток пруд пруди.

– Извините, кровь сдала, а вот результаты УЗИ, – бросаю бумажку гинекологу. – До свидания.

В глазах туман, в груди открытое ранение. Я оставляю за собой не закрытую дверь и слышу крики Архипа. Но меня ничто не остановит. Даже Терминатор.

– Дана, стой! – муж все–таки догоняет меня на финишной прямой.

– Отвали! – я вырываюсь из его рук. – Отвали от меня!

– Успокойся!

– Отпусти! Возвращайся к своей любовнице!

Пациентки вылезают из укрытий и наблюдают за нами с большим любопытством. Неприветливая медсестра за стойкой, единственная никак не реагирует.

– Прекрати это шоу. Угомонись уже. – Рычит Архип, стискивая меня в объятиях.

– Я буду делать то, что захочу. Отдавай приказы той подзаборной…

– Дана! – отрывает меня от пола, и я болтаю ногами на весу. Ему повезло. Я Дюймовочка и вешу не больше пушинки.

– Ты лживый трус! Ненавижу!

По внутренней стороне бедер пускаются тонкие струйки. Я насколько могу, наклоняю голову и вижу кровь. Мой крик и истерика усиливаются.

– Ребенок! – истошно ору на весь холл.

Архип смотрит на светлую плитку, на которой расплываются два алых пятнышка.

– Малышка…– ставит меня на ноги и зовет на помощь. – Вызывайте скорую!

Я обхватываю себя и плачу. Впадаю в ступор. Он мечется в непонимании и разгоняет женщин, которые, кажется, забыли, зачем пришли в клинику. Две медсестры поспевают ко мне, хотят увести, но Архип берет на руки и орет всем отойти.

Антонина Ивановна вылетает с красным лицом из–за угла и громко заявляет:

– Скорую кто–нибудь вызвал?

Медсестры молчаливо переглядываются.

– Да чтоб вас! Бегом звоните! – отправляет их, взмахнув рукой. – Даночка, держись, моя хорошая.

Она касается моей щеки и тепло улыбается. Уже ничего не осознаю. Боли нет, и я не знаю должна ли она быть. Все зыбко и туманно.

– Уведите из клиники Милану. – Советует Архипу Антонина Ивановна, когда он укладывает меня на холодную кушетку в холле. Я уверена, он хотел что–то сказать мне перед уходом, но не смог. Наши глаза встречаются на секунду, а потом я падаю в обморок.

Глава 1

Я просыпаюсь в очень светлой палате. Глаза жжет насколько чисто и светло. Во рту сухо. Пить хочется. Поблизости никого. Я приподнимаюсь на локти, тянусь за стаканом с водой на тумбочке и делаю пару глотков.

– Пришла в себя? Хорошо.

Оказывается, Антонина Ивановна находилась совсем недалеко. Прямо за стенкой. И вышла на шорох.

– Что случилось?

– Ты не помнишь?

– Очень смутно. Обрывки картинки только.

Женщина в белом халате присаживается на край моей кровати и кладет руку мне на ногу.

– Мне очень больно об этом говорить, но ты потеряла ребенка.

– Что? – я потягиваюсь на подушке. – Что значит потеряла? У меня восемь недель, я сама видела крошечную точечку на мониторе.

– Это было до того, как у тебя открылось кровотечение.

– Какое кровотечение? – воспоминание накрывает внезапно. – Господи…

– У тебя еще будут дети. Организм восстановится, окрепнет и…

– Уходите.

– Дана, не нужно себя винить.

Я случайно сталкиваю стакан с водой, когда поворачиваюсь на бок. Он разбивается вдребезги. И мое сердце тоже.

– Там твой муж. Поговори с ним.

Молчу. У меня больше нет мужа. И ребенка нет.

– Ладно, я пойду. Если что, нажми кнопку вызова.

Антонина Ивановна уходит, и я начинаю плакать. Тихий плач совсем скоро сменяется рыданиями. Я сжимаю кулаки и прикусываю один, подавляя крик.

– Любимая, – этот голос убивает, – я хочу поговорить с тобой.

Резко, превозмогая боль, разворачиваюсь к нему и смотрю в упор. Будь у меня автомат, всадила бы в него целую очередь.

– О чем? О твоей беременной подружке?! О, тебе повезло. У одной уж точно родится от тебя кто–то!

– Ты несешь бред.

Архип скала. Непоколебимый и сдержанный. И всегда им был. Ощущение, будто чувствами природа не наделяет. Может у него никогда и не было чувств. Ледовитый океан расплескивается внутри меня. И я каменею от холода.

– Это ты несешь бред, Швец! – я хватаю подушку и кидаю в него. – Уходи!

– Тебе нужно быть аккуратней. Ты только что перенесла операцию.

Непреклонно стоит в паре метров, а я готова бросить в него нечто в разы тяжелее.

– Из–за тебя мы лишились малыша. Из–за тебя я на больничной койке! Я хочу, чтобы ты ушел и никогда не возвращался!

Упиваюсь слезами и горечью, которая свербит в груди.

– Я ненавижу тебя и твою подстилку! Исчезни!

Ни сдвигается и на миллиметр.

– Ты остынешь, и мы поговорим.

– Нет! – от собственно крика закладывает уши. Я откидываю одеяло и спускаюсь на пол. Щеки щиплет от слез. Архип подскакивает и обнимает меня. Сильные руки, которые некогда я обожала целовать, крепко фиксируют и не дают пошевелиться.

– Я хотел ребенка не меньше, чем ты, – вдыхает мой запах, прижавшись носом к виску. – И мое сердце разрывается на куски сейчас.

– Ты спал с другой. И она беременная.

– Я люблю только тебя. – Его губы проходятся по моей мокрой щеке.

– Ты дурак, раз думаешь, что я прощу.

– Я думаю, что мы справимся со всеми проблемами. Моя нежная, сладкая, девочка.

Я слаба, но силы дать отпор Архипу находятся. Отталкиваю его и валюсь обратно на кровать.

– После выписки, хочу вернуться домой, и чтобы тебя там не было.

– Я никуда не уйду. Это мой дом.

Широкими шагами подбирается к двери и открывает ее, едва не вырвав с корнем.

– Архип! – застывает на пороге. Плечи методично поднимаются и опускаются. – Не уйдешь ты, я соберу вещи.

Бабах! Дверь практически в щепки. Медсестра прибегает следом и сетует на поломку. Я закрываюсь одеялом с головой и реву до бесконечно бесконечной бесконечности…

***

Антонина Ивановна выписывает меня на третий день ближе к вечеру. Она же, заставляет пообщаться с местным психологом. Я неохотно выношу час в его компании, а потом сажусь в машину и минут пять смотрю на здание клиники. Оно должно было стать спасением, а стало тюрьмой. Для мечты, для любви, для несбывшихся ожиданий.

Спустя полтора часа и неспешной поездки по серпантину, я въезжаю в ворота и глушу двигатель. Наш современный дом, внешне похожий на игрушку, тонет в темноте. Можно выдохнуть, Архип обещал поступить по–мужски и съехать. Я спокойно прогуливаюсь по дорожке от подъездной площадки до крыльца и дышу пряной сыростью. Деревья вокруг разноцветные. Красные, оранжевые, бледно–желтые. Магия осени.

Ключи в моей руке дрожат и звенят, когда выискиваю в связке один единственный. Найдя, засовываю в замок и захожу в прихожую, но не сразу. Сколько счастья я в нем испытала, сколько абсолютной радости…Но теперь это большое ледяное пространство. Безликое, серое.

– Привет.

Я вздрагиваю и прикладываю и без того трясущиеся руки к груди. Архип разваливается в кресле и крутит в руке пустой стакан. Он не пьет уже очень много лет, но сейчас я улавливаю аромат алкоголя. Аромат, от которого меня тошнит.

– Ты здесь? – срывающимся голосом спрашиваю я.

– Я же сказал, что не уеду.

– М–м–м, – я включаю свет. Он не яркий, но Архип прищуривается. – Пойду искать чемодан.

Небритый, понурый мужик в помятой рубашке, которая расстегнута полностью, срывается и преграждает мне дорогу. Ударить, задушить, вонзить в него нож? Мое презрение и ярость не знает границ. У меня ничего не остается, даже крошечной крупицы на надежду. Я прыгаю с парашютом, а он не раскрывается в нужный момент.

– Тебе плевать на то, что я хочу рассказать?

Он не пьян. Он измучен. Я втягиваю голову в плечи и съеживаюсь. У меня ноет душа, в сердце огромное отверстие, размером с материк, а тело из последних сил переносит боль.

– Мне не нужны объяснения. Я видела тебя с твоей искусственной куклой.

– Вот так, да? – разводит руки. Я лицезрею татуировку, которая тянется по его левому боку к ребрам, и ненавижу каждую минуту, проведенную с ним рядом. А прошлые воспоминания стираю невидимым ластиком.

– Да, так. А теперь, я могу пройти наверх, немного отдохнуть после больницы и собрать вещи?

– Пожалуйста!

Архип отходит, и я не сомневаюсь, он зол и полон решимости навести хаос вокруг. Первым в стену летит стакан. Звуки стекла разрезают тишину на осколки.

– А знаешь, – я торможу и цепляюсь за стеклянное ограждение, – я жалею, что мы переехали сюда. Я надеялась, что так мы будем ближе друг к другу, а вышло, наоборот.

Не отвечает мне. Я улыбаюсь сквозь слезы и тороплюсь спрятаться подальше от его глаз. От его бездонных серых глаз…

Глава 2

Я спускаюсь по лестнице в надежде позавтракать в одиночестве и спокойно покинуть родной дом. Но на моей кухне хозяйничает Аня. Анна Андреевна Швец. Сестра Архипа. Мы нечасто видимся, редко разговариваем больше пяти минут, и я с радостью бы избежала разговора прямо сейчас.

– Привет. – Сухим голосом говорю я.

– О, проснулась? Выглядишь ужасно. Запишись в салон.

– Я подумаю об этом, спасибо. – Шепчу в сторонку. Она не слышит.

– Что ты там бормочешь. Помоги мне разобраться с этой дурацкой плитой! Я случайно нажала куда–то, а теперь не могу отключить ее.

Ступаю босыми ногами по теплому полу, мечтая скорее исчезнуть. Без проблем выключаю плиту. Аня моргает глазами с длинными пушистыми ресницами.

– Для всего этого, – выводит пальцем круг в воздухе, – есть прислуга.

– Зачем ты приехала? Ты ведь вроде в Монако с бойфрендом была?

Аня поджимает чересчур пухлые губы. Я же с трудом держусь на ногах. Слабость после всего случившегося сильнейшая.

– Мне позвонил брат и попросил вернуться. Ты же знаешь, мы с ним близки.

Даже слишком, захотелось мне ответить. Архип оберегает ее от зла внешнего мира, содержит в теплом коконе и оплачивает любую прихоть. А Аня пользуется. Ей ничего не нужно, она не знает слова «нет» и во всем поддерживает брата. Я для нее угроза. Отнимаю любовь близкого человека. Но теперь они снова вдвоем. Ноги моей больше здесь не будет. Никогда. У меня достаточно средств для выживания в одиночку.

– Не удивлена.

Я иду к холодильнику, достаю сок и наливаю полный стакан.

– Могу сказать то же самое.

Глоток, еще один и я, наконец, способна говорить. Только вот она смотрит на меня совершенно отрешенным взглядом. В нем нет ничего. Я вещь в ее глазах.

– Что ты хочешь, Ань?

– Я, – Аня наступает, – хочу тебе сообщить, что ты здесь больше не живешь. Поэтому собирай манатки и вали. Доступно объясняю?

– Я и так уеду. Но…

Мой левый глаз подергивается. Сок хочет вылезти наружу. Организм не принимает никакую пищу.

– Вот, прочитай.

Сует мне свернутый вдвое лист бумаги. Аккуратный и ровный. Разворачиваю и читаю:

«Ты сама выбрала этот вариант развития событий. А»

Слезы не пускаю. Хотя ничего подобного не ожидаю. Надеялась, Архип поступит иначе. Проявит мужские качества и всё–таки позволит мне жить там, где я прожила последние два года. Но…снова разрубает мою веру на части.

Комкаю послание и выбрасываю за спину. Не знаю, куда летит. Надеюсь, прямо в топку.

Архип ведет себя по–свински. Сначала уничтожает меня под корень, а теперь и мою жизнь. Для чего были вчерашние попытки меня вразумить? Зачем пытаться достучаться до меня?

Тугой узел закручивается в области сердца. Предательски жжет и убивает остатки уважения к мужчине, которого я считала своим.

– Кстати, – тянет гласные Аня, – ты и правда потеряла ребеночка?

Я молчу. На грани между реальностью и сном. Анна Андреевна приближается, жеманно ведет плечиками и щелкает меня по носу указательным пальцем. Отбиваю ее руку и проглотив горечь, направляюсь на второй этаж.

– Я знала, что ваш брак полное дерьмо. Архип мужик, каких поискать, а ты провинциалка беспородная.

Торможу на первой ступеньке, тяжело дышу. Мои ногти, пронзают кожу ладони до крови, когда сжимаю руки.

– Ничего, я помогу ему найти подходящую девушку. Красивую, шикарную, сногсшибательную модель!

– Да. Так будет лучше.

Аня смеётся, а я торопливо поднимаюсь по ступеням и со слезами, которые не остановить, выгребаю всю одежду из шкафа и комода.

***

Чуть позже, часа через два, я вытаскиваю на крыльцо два больших чемодана и спортивную сумку с длинной ручкой. Мне нельзя носить тяжести, но помочь некому. Аня сидит в гостиной на диване и болтает по телефону с подружкой по имени Саша. Ей не было и нет до меня дела. И никому неважно с чем мне придется столкнуться, сколько ещё вынести безразличия.

Куда мне ехать, я не знаю. Мысли кружатся в голове, не дают покоя. Блестящие соленые искры в уголках глаз ослепляют. Глотаю воздух огромными глотками, и решаю поехать в одну из гостиниц. Их полно в городе. Переночую в одной из них, а утром сниму квартиру.

Взглянув на игрушечный домик, будто сошедший со страниц глянцевого журнала, распахиваю дверцу Лексуса и сажусь за руль. Это больше не уютное семейное гнездышко, а пристанище изменщика и подлеца. А теперь еще и избалованной девушки, которая один плюс один не сложит в уме.

Я выезжаю с грунтовки на асфальтированную дорогу и, пропустив Вольво, сворачиваю в направлении заправки. По лобовому стеклу ползут жирные дождевые капли. Включаю дворники и они помогают справиться с ними. У колонки долго не могу собрать себя в кучу и выйти из машины. Ко мне подбегает парень в зеленом комбинезоне и бейсболке, и стучит в окно:

– Вы заглохли? У нас автосервис неподалёку, хотите, покажу?

Опускаю окошко и натянуто улыбаюсь.

– Спасибо. Все в порядке.

Дождь усиливается. Черные тучи опускаются ниже и ниже.

– Вы уверены?

– Да.

Может быть, я отвечаю не сильно радостно, раз он не уходит.

– Скоро будет нулевая видимость, я не советую вам ехать.

– Мне негде ночевать, – напрямую говорю я, – залейте полный бак, пожалуйста и я поеду искать гостиницу. Вот карточка.

Я быстро достаю карту, протягиваю парню. Он смотрит на нее, а потом на меня. Не прикасается к пластику с золотыми буквами.

– Щвец? – почесывает за ухом. – Моя знакомая держит гостиницу «У Лилии» для туристов, езжайте туда. Вниз и налево. Утром решите, как быть дальше.

– Нет, я…

– Давайте–давайте. И картой не размахивайте. У нас тут быстро вычисляют таких, как вы.

Уходит, а я сижу и пялюсь в одну точку перед собой. Из меня выжимают все чувства. За несколько дней опустошают до дна. Я даже не в курсе, где Архип и почему, вместо разговора глаза в глаза, выбирает написать мне записку. Жалкую, никчемную портянку. Я прикладываю ладонь к плоскому животику и глажу его. Внутри мог бы расти малыш. Наш с ним сын или дочь. Но ничего нет. Зато у Миланы будет. Эффектная, броская, длинноволосая принцесса родит ему наследника. Не я. Облизываю губы. Соленые. Плачу и не замечаю этого. На улице ливень, на душе тоже. Глаза избавляются от излишка воды, а я от гнусных воспоминаний.

– Эй, корова! Ты что там, уснула?! – орет мужик из Лэнд Крузера.

Я завожу двигатель, проезжаю мимо двух бензоколонок и спускаюсь к частным домам, растянувшимся вдоль дороги. Вывеску «У Лилии» далеко видать. Светится голубым светом. Выбора нет, еду туда. Аккуратно, не спеша. Пусть другие водители сигналят, посылают меня во все места, не хочу попасть в аварию.

На парковке у мини–гостиницы пусто. В самом доме темно. Я беру сумочку, вылезаю из сухого салона под дождь и бегу под навес над крыльцом. Стучу в стеклянную дверь. Ни ответа, ни привета. Спустя минут пять включается свет и показывается сонная девушка с яркими веснушками на щеках.

– Извините, что побеспокоила. Меня направил к вам парень с заправки.

– Гришка что ли? – она зевает и дергает щеколду, открывая дверь.

– Я не знаю, как его зовут. Мне нужна комната на ночь. Я заплачу.

– Заходите, мама спит, но я вас пущу.

– Спасибо, – захожу и выжимаю из волос всю влагу. – Меня зовут Дана.

– А я Соня. Идемте за мной.

Глава 3

Просыпаюсь от приглушенного звонка телефона. В небольшой комнате уютно. По–домашнему. Тянусь к Айфону и вижу имя мужа. Обида накатывает цунами. Разговоров не будет. Видеть и вспоминать о нем не хочу. Убираю звук и закрываю лицо ладонями.

Картинки из клиники выстраиваются чередой в памяти. Милана, или как там ее, не была похожа на случайность, на ошибку. Они вместе и, по всей видимости, счастливы. Ребенок сплотит их еще больше. Свяжет нерушимыми узами. А я пустая. Сосуд без наполнения. Я ничего не смогу ему дать и лишь буду непосильным грузом.

– К вам можно?

Соня приоткрывает дверь и просовывает кудрявую головку в проем. Мелкие рыжие пружинки обрамляют ее круглое личико. Отличное сочетание с веснушками.

– Конечно, – я лежу поверх одеяла и освобождаю ей местечко на кровати. – Садись.

– Мама приготовила завтрак, отправила за вами.

– Может, будем на «ты»? Вроде разница в возрасте у нас небольшая.

– Хорошо. – Соня улыбается и дергает себя за ухо. Замечаю необычную сережку. Амулет своего рода.

– Вместе с мамой управляете бизнесом?

– Это не бизнес. Мы просто живем и время от времени сдаем комнаты усталым путникам.

– У вас мило. Мне нравится.

– Спасибо, пойдем завтракать, – Соня переходит на шепот, – похвали мамину стряпню, она безумно обожает.

– Ладно. Только сначала в душ загляну.

Соня уходит, а я встаю и иду в ванну. Не знаю почему, но горячая вода быстро кончается, и я домываюсь прохладной. Она смывает с моей кожи налет вчерашнего дня, мыслей и измазанных в грязи чувств.

Все мои вещи покоятся в чемоданах в машине, поэтому натягиваю вчерашнее платье, туфли и спускаюсь на первый этаж. Легкие занавески с мелкими цветочками колышутся на распахнутых настежь окнах. Воздух свежий, но приятный. Пахнет жухлой травой и блинами. Я голодная. Съела бы целого поросенка. Бреду на блинный аромат и попадаю в импровизированную столовую с видом на море. От пейзажа дух захватывает.

– Доброе утро.

Соня и женщина с длинной рыжей косой синхронно оборачиваются.

– Дана, знакомься, это моя мама, Вера Васильевна.

– Приятно познакомиться. – Улыбка не ложится на губы, но я стараюсь.

– Интересное у тебя имя. Дана. А фамилия какая?

– Мам! – выступает Соня, беря у нее тарелку с горкой блинов.

Женщина машет лопаткой, стоя у плиты, словно воин мечом.

– Она появилась в нашем доме ночью. Я бы хотела знать, с кем имею дело.

– Мам! – сильнее взрывается девушка в футболке с надписью «Живи, люби, мечтай».

– Дана Швец. Так меня зовут. – Прерываю их спор, садясь на старенький стул с высокой спинкой.

– Швец? Не ваш ли дом располагается в конце поселка?

– Да, мой.

– Красивый. Я даже сфотографировала, когда прогуливалась недавно.

– Спасибо, но я в нем больше не живу.

Произнеся вслух очевидный факт, ощущаю пропасть под ногами. Глубокая, в несколько тысяч километров. Затаить бы дыхание и отдаться воле судьбы. Лететь и лететь вниз, надеясь на быструю смерть.