Трактирные шалости

– А тебе бы всё в таверну бегать?

Рогнеда явно злилась, но причины я не понимала. Неужели считает меня разлучницей? Так ведь я неоднократно заверяла – мне никто не нужен. Зачем она попусту придумывает себе всякое? Или дело в другом?

Мужчина, стоящий в дверях, смерил меня оценивающим взглядом и недовольно покосился на раненого.

– Так что? Оставим его с ней? – спросил он, медленно растягивая слова.

– Бедняга едва на ногах стоит, – махнула рукой я. – Не переживайте, если надо, и кочергой огреть смогу.

– Ага, жизнь спасала, чтобы собственноручно погубить? – не унималась Рогнеда. – Идём, Иван. Ты прав, дальше пусть сами. Не горюй, Асгольд, найдём тебе девицу под стать.

Намёк на то, что я ему не пара? Чуть было не хмыкнула в ответ, желая поддакнуть, если б только не оскорбительный подтекст. Жена кузнеца явно точила на меня зуб, и давать ей лишний повод чревато. Поэтому я прикинулась столбом, дожидаясь, когда они покинут трактир и оставят нас в покое.

На моё счастье, долго ждать не пришлось. От силы несколько минут.

– Это, – из кухни показалось личико Илоши, – дядя уже ушёл?

– А ты тоже хороша, – проворчала я. – Почему не сказала, что вы с ним родственники? Болваном его называла.

– Так он и есть Болван. Позволил прогнать меня из собственного дома! – обиженно бросила девчушка. – Отвар, кстати, готов. И, Вель, может, накрыть его пледом? – кивок в сторону стола.

Я обернулась к спасённому, прижала ладонь вначале к его щеке, затем ко лбу, сдвинув компресс.

– Жар немного спал, думаю, уже можно. Но ты вначале поставь варево остужаться, позже я сама его напою.

– Угу.

Моя помощница, проворная девушка двенадцати лет, имела сложный характер и любила позлословить. А иной раз в ней просыпалось плохое настроение, едва разговор заходил о кузнеце и его супруге. Только теперь я начала понимать почему. Она была зла на них. За то, что выгнали из дому? По какой причине поссорились? Ещё один вопрос напрашивался сам собой: она назвалась сиротой. Выходит, неправда? Ведь дядя у неё имелся. Или он не родной?

В общем-то теперь это не так важно, и я не хотела никому портить настроение. Но во избежание будущих проблем нужно было раз и навсегда внести ясность. Узнать, что же случилось между этими людьми.

Нет, не сейчас. Вначале дело.

Илоша вовремя спустилась, неся в руках кроватное покрывало, чтобы накрыть им нашего нежданного гостя. А я со вздохом приступила к уборке, заприметив на подоконнике тряпку для протирки столов. Да уж, стирки предстояло немало. Открыться завтра смогу только ближе к полудню. Но ни о чём не жалею, я бы себе не простила, оставь умирать этого бродягу там, в луже собственной крови. Может быть, он столичный купец, о котором шла молва, а может, бедный скиталец, вышедший из леса. Неважно. Главное, чтобы он не отплатил злом на мою доброту. На большее не рассчитывала.

Глава 4

Суматошный день к вечеру стал поспокойнее, первое волнение улеглось, и настало время для размеренных приготовлений. Я подбросила дров в камин, чтобы получше прогреть зал. Илоша снова внесла дельное предложение. Ушла прибирать третью спальню для нового временного постояльца, которого следовало бы перенести, а точнее, попросить перебраться, как сможет, наверх, туда, где его не увидят завсегдатаи трактира. Завтра точно надо открываться, да копчёности бы продать поскорее.

Хм.

Проснувшись лишь однажды, мужчина сильно бредил и бормотал нечто бессвязное, разобрать было сложно. Важно другое – я сумела напоить его травяным отваром, чтобы сбить жар. И сейчас, вот уже второй час, раненый просто спокойно спал. Как вдруг он снова открыл глаза и повернул голову в мою сторону. Услышала и увидела краем глаза движение – я сидела за соседним столиком и толкла тимьян в ступке.

Секунду-другую он молча изучал моё лицо, слегка приоткрыв сухие губы. Я замерла в ожидании, когда он заговорит.

– Во-ды.

– Ой, точно!

Опомнившись, отложила ступку с приправой, встала со скамьи и подала ему чарку настоя, пристроенную рядом.

– Нет, не это…

– Два глотка, и будет тебе вода, – не уступала я. – Надо выпить всё, чтобы жар не вернулся.

Скривив губы от недовольства, раненый приоткрыл рот и позволил влить ему в глотку немного лекарства, но для начала я обхватила и приподняла его голову, чтобы он не захлебнулся. Взрослое, но не старое лицо было покрыто русой щетиной во всю щёку, но бороду он явно не отпускал.

– А теперь вода.

Кухня встретила меня ароматными запахами недавнего ужина: фасолевого пюре, чесночных пампушек и нарезанной кружками белой редьки. Последняя, кстати, очень приятно хрустела, но особого запаха не источала.

– Вода…

Я прошла к наполовину пустой кадке и с неудовольствием отметила, что завтра с утречка придётся бегать к ручью.

Со вздохом зачерпнула немного ключевой воды ковшом и наполнила чашку. Холодная. Подогреть бы. И покормить тоже не мешало. Если внутренности целы, не вижу никаких препятствий для этого.

Так и поступила. Поставила чашку на печь, всё ещё тёплую – в глубине светились ярко-рыжим тлеющие угли. Тем временем собрала ложкой остатки фасолевого пюре из чугунка.

– Иду-иду, – по привычке крикнула, чтобы мужчина не вздумал вставать.

Рано. Хорошо бы перевязку осмотреть вначале, разбинтовать. Помазать кедровым маслом, чтобы корочки не присыхали к ткани. Откуда знаю? Несколько раз уже лечила собственные ожоги, пока не научилась правильно пользоваться прихватками и рушниками.

– Вель, он слезает, – предупредила меня Илоша. Я обернулась и недовольно покосилась в зал, откуда действительно послышалась негромкая возня.

– Иди к себе отдыхать, я дальше сама, – отправила её спать, чтобы не увидела ничего лишнего.

– Угу.

На лестнице послышались громкие скрипы. А я прихватила ложку и чесночную пышку, взяла узкую чашку с водой и тарелку, прежде чем спешно вернуться в зал.

– Вот и перекус заодно, подкрепиться, чтобы силы были.

К настоящему моменту наш гость уже повернулся на здоровый бок и пытался аккуратно перебраться на скамью, но так, чтобы не уронить покрывало.

– Одежда моя…

– В тазу отмокает в мыльном растворе, – честно призналась я. – Но кое-где пришлось порвать, чтобы быстрее добраться до раны. Зашью позже.

Вместо ответа мужчина протянул ко мне руку. Я опомнилась и подала вначале воду, а когда он вернул пустую чашку, отставила посуду вместе с едой на другой стол и предложила помощь:

– Давай слезай на лавку, одеяло придержу. Комнату тебе уже приготовили, а я пока одежду найду, чем утеплиться. Но вот с обувью не обессудь, твои сапоги промокли сильно, снаружи стоят, чтобы зал не провонял.

Скупой кивок, прежде чем немногословный гость позволил себя слегка приобнять, чтобы помочь слезть на лавку. Быстро подстелила край покрывала так, чтобы не холодно было сидеть.

– Кошель? – спросил, похоже, торговец, кивая на улицу.

Я пожала плечами.

– Денег при тебе не было. – Ага. Вот и неудобный момент. Неужели сейчас обвинит в краже? На всякий случай зачастила: – Если не веришь мне, спроси у Ивана. Он помогал тебя раздевать. А карманы я проверила перед стиркой, несколько тряпочек и больше ничего. Ни одной монеты.

– Верю.

Ху-ух. Вначале облегчённо выдохнула, но затем запоздало надумала себе всякого. Вообще-то я ему жизнь спасла, а чувствую себя, будто наоборот. Словно это я его ранила. Да уж. Вот что значит низкая самооценка. Казалось бы, уже три месяца здесь, а всё никак не привыкну к новой деятельной себе. Старые привычки частенько дают о себе знать.

– Как тебя зовут? – спросила, чтобы заполнить неуютную тишину в зале. Нервы мои вдруг натянулись, я смущённо потупилась. Не хочу, чтобы он подумал, будто для себя интересуюсь, но объясняться слишком долго и не очень приятно. Наверняка Рогнеда с радостью распустит всякие слухи о том, что в моём трактире появился новый жилец. А может, и похлеще, добавит несколько слов неоднозначных, и прощай, клиентура, прощай, сытая жизнь. Так будет хоть возможность немного оправдаться.

Эх.

– Мстислав, – ответил мужчина, закрыв глаза. – Сил мало.

– Давай покормлю и посмотрю, что можно на стопы намотать, чтобы ноги не околели. Поднимешься наверх, залезешь в кровать и спи дальше.

– Что тебе нужно от меня? – Некто по имени Мстислав вновь открыл глаза, светло-карие с золотистыми прожилками, и уставился так внимательно, будто ловил каждое моё движение. – Хочешь выкуп?

– Да разве я говорила о выгоде? – возмутилась, зачерпнув первую ложку. – Ешь давай и меньше болтай. Сил нет, вот и помолчи.

Зря, конечно, так неласково с ним. Но его слова сильно уж разозлили, сразу муж из прошлой жизни вспомнился. Столько ругани, столько боли. Нет, не хочу повторения.

Мотнула головой и протянула чесночную булочку.

– Горло не саднит? Хлеб прожуёшь? – спросила, немного смягчившись.

А этот умник возьми и укуси поближе к моим пальцам. Влажный след от его губ оставил после себя совершенно неоднозначные ощущения. Меня вдруг передёрнуло, и перед глазами снова проплыло прошлое.

– Так, ладно. Дел у меня много. Держи и попробуй поесть сам.

Хочет – не хочет, пусть сам кушает, если позволяет себе подобные шалости. В то, что это случайность, не верилось вовсе. К слову, Мстислав быстро осознал свою ошибку: смиренно перехватил у меня тарелку и принялся с ленцой черпать фасолевое пюре.

Я же поспешила наверх, чтобы подыскать одежду да тряпки на ноги намотать, как портянки. Ему бы только наверх подняться, а там разберёмся. Обувь просохнет завтра к обеду. Но утром, после ручья, загляну к кожевнику, спрошу, что к чему. Вдруг подскажет, как правильно просушить, чтобы не испортить. Кстати, хорошо бы не забыть про перевязь и кедровое масло.

К сожалению, эгоистичное поведение спасённого совершенно выбивало меня из колеи и постоянно возвращало к неприятным воспоминаниям. Унижаться и просить о благодарности точно не буду. Ладно уж, от меня не убудет. Поночует денёк-другой, окрепнет, и отправлю его восвояси.

Глава 5

Непогода в этот день сильно разбушевалась, пришлось потратить ещё какое-то время перед сном, чтобы закрыть ставни по всему дому. Ветер крепчал, сквозняки гуляли по полу, облизывая щиколотки.

Нехотя заглянула к гостю в комнату и тихонько прошла к узенькому окошку, чтобы закрыть деревянные ставни. Шла крадучись, на цыпочках. Однако скрип кроватного основания подсказал, что я разбудила Мстислава, или он просто лежал с закрытыми глазами.

– В трактире нет домового? – начал вдруг он без предисловий.

– Я не знаю…

Пожала плечами, не оборачиваясь.

– Понятно теперь, почему столько ручного труда. – И снова скрипы. – У нас в столице дом без оберегающих чар попросту не продать. Никому не нужна деревянная коробка без помощников.

Я нервно хихикнула, не желая верить в то, что услышала. Скорее всего, дело в некоторых заблуждениях местных. Магия, призраки, ведьмы и лесные духи, теперь вот домовые. Я в это попросту не верила.

– А ты, случаем, не тёмная ведьма, а?

В следующий миг босые ноги зашлёпали по полу. Я резко обернулась и тотчас очутилась в чужих крепких объятиях.

– Хотя для ведьм ты слишком добрая и деятельная, – произнёс Мстислав, заглядывая мне прямо в глаза. – Ну так что? Зачем я тебе понадобился?

Он склонился – его лицо угрожающе приближалось, пришлось срочно принять меры. Наступила ему на пальцы и легонько толкнула в грудь, но так, чтобы не задеть рану.

– М-м… – Он схватился за бок, попятился и сел обратно на кровать. – Злюка.

– Хам.

Большего себе не позволила, вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь, намереваясь завтра намекнуть ему, что пора бы и честь знать. Делать мне больше нечего – подпитывать слухи о себе и своём трактире правдой, хоть и несуразной. Но вместе с тем новый вопрос напрашивался сам собой. Неужели в этом мире действительно существовали домовые?

Я невольно огляделась по сторонам и поёжилась, заметив странную тень в углу коридора. Моргнула один раз, другой.

Нет, примерещилось. Просто фантазия.

Но для порядка завтра узнаю у Илоши всё, что она знает об этом. Иначе даже сложно предположить, у кого можно выведать подробности на сей счёт. Мстислав точно не подойдёт. Не хочу лишний раз давать ему повод развить разговор о тёмной ведьме. Того и гляди он первым пустит беспочвенные слухи обо мне, чем, безусловно, создаст просто огромные трудности.

Ох!

Вот и делай добро людям.

Нет.

Покачала головой и прогнала прочь глупые страхи. Он со мной так не поступит, наверняка это такой флирт, шутка, забава или как правильно?

Шалости.

Почему-то это слово плотно засело в памяти и снова возникло при мысли о странном поведении спасённого. На что он рассчитывал? Будто я паду в его объятия от одного взгляда? На силу собственного обаяния разве что. Тешит самолюбие? В таком состоянии?

Ладно, не буду больше об этом думать, иначе точно сегодня не усну, а завтра буду весь день разбитой и сонной. Сделала глубокий вдох и снова покосилась в сторону верхнего угла в коридоре. Тень самая обычная. В моей комнате горела свеча, а дверь была открыта, чтобы не пришлось плутать по темноте. И сейчас я немного пожалела, что не взяла с собой зажжённую свечу. Плотная густая чернота немало меня перепугала, едва я приблизилась к углу тупичка. Почувствовала неприятный зуд, будто мурашки пробежали по коже.

Так.

Кажется, на долю секунды я действительно поверила, будто нечисть существует, но ровно до тех пор, пока не вспомнила о прошлой жизни.

Сказки и вымысел. Ничего из этого на самом деле нет.

Кажется, самовнушение подействовало. Вот только небольшой осадок остался. А всему виной чужие слова про домовых. Точно, не буду его слушать. Глупости самые натуральные.

Вернулась в комнату, закрыла дверь и охотно сняла с себя платок, верхнее платье, стянула кожаные чешки и вязаные следки. А теперь спать. Остальное подождёт.

С удовольствием забралась под одеяло и устало прикрыла глаза.

Глава 6

Утренний поход на ручей не закончился для меня просто так. Я промочила ноги, потому что на третий раз поскользнулась. Илоша, спасибо ей, подсобила. Невозмутимо сходила ещё дважды, пока я сокрушённо разувалась и теперь уже пробовала просушить собственную обувь. Думаю, не стоит и говорить о том, что у меня была всего одна пара сапог.

Получается, увы, до кожевника я не добралась, как хотела. И к гостю нашему многострадальному тоже не поднималась. Дел было невпроворот.

Ячменная каша на завтрак стояла на столе, остывала. Кусочек сливочного масла я ещё не делила по тарелкам, поэтому он тоже дожидался своего часа рядом с горшочком. Разогретый вчерашний хлеб присыпала кунжутом. В этот раз не стала приправлять чесноком. Хотя, как по мне, в такую холодную пору – неплохое средство от простуды. Глазки я никому строить не собиралась, как и заводить долгие беседы. Но ближе к обеду прополощу рот мятным настоем, чтобы посетителей не отпугивать.

Да уж, кто бы мне сказал, как быстро я перестрою свою жизнь под новые правила – не поверила и обозвала бы сумасшедшим. А теперь приходилось каждый день изыскивать время, чтобы хоть немного передохнуть. Как и сказал Мстислав, ручного труда было очень много, не в пример прошлой жизни, но вот что мне нравилось больше, так это полное отсутствие времени на рефлексию и злые мысли.

В этих краях за лень приходилось платить двойную цену. Поэтому её себе никто не позволял, иначе чревато большими проблемами со здоровьем, благополучием, да и отношения между деревенскими быстро испортятся, если меня заметят праздношатающейся. Тут вкалывал до седьмого пота каждый, чем местные и гордились, реже бахвалились за столом.

– Помочь?

Неожиданный звук чужого голоса заставил меня вздрогнуть. Я чуть не уронила ложку на пол. В последний момент стиснула пальцы.

– Чем? – Обернулась и заметила бледного мужчину в дверях кухни. Он, конечно, молодец, выпутался из ситуации сам. Сделал дыру для головы и надел покрывало, как пончо, а края повязал вокруг себя. На стопах же были намотаны вчерашние портянки, в которых он поднимался наверх, так что видок был у него тот ещё.

Внимательное молчание с его стороны вывело из задумчивости.

– Рубаха твоя уже просохла, – порадовала я, пряча улыбку, – и сапоги сейчас гляну, а вот штаны нужно будет зашить, и дублёнка, скорее всего, влажная. Сохнуть будет несколько дней.

– А разве нельзя купить новый наряд? – очередная наглость за авторством спасённого. – Иначе даже не знаю, как на улицу выходить во всём этом?

Я лишь тихонько осведомилась:

– У тебя есть чем платить?

Мстислав сразу не ответил. Я подняла взгляд и увидела, как он поджал губы. Немного посомневался, прежде чем нехотя произнести:

– Мне нужна помощь, нормальная одежда, а я в долгу не останусь, и даже больше, приплачу сверху.

– Ты это не мне рассказывай. У меня всё равно нет шмотья твоего размера. Об одном только попрошу, не используй меня как гаранта оплаты, да и в целом не произноси моё имя ни в каком качестве. А то ты уедешь, а мне потом отвечать за все твои обещания.

Вздохнула и подтолкнула в его сторону тарелку с кашей и булочками, положила ложку рядом.

– Сейчас приду, ешь.

Он послушно прошёл в глубь комнаты, а я немного помедлила, глядя, как жадно он смотрит на пампушки с кунжутом. Поэтому перед уходом нехотя добавила:

– Каждому по две. Не больше.

Если Мстислава моё замечание и задело, то вида он не подал. Охотно устроился на лавке возле кухонного стола. Видать, голодный очень. И правда, с его-то ростом и габаритами то, что я ему скормила вчера, – так, аппетит разогнать. Оставить ему, что ли, немного копчёностей? Так ведь и пенных напитков запросит, под рыбку-то. Да и хлеб вприкуску, который я на продажу пеку.

Нет, обойдётся. Пусть ест, что дают, и уезжает в столицу. Вот уж никогда бы не подумала, что мне будет так неприятно слышать чужое бахвальство. Со стороны виднее, да?

Невольно припомнила несколько случаев, когда и сама любила прихвастнуть перед сокурсницами из других городов. Они жили в общаге, поэтому половину моих невзгод попросту не понимали. Теперь же я начала осознавать ошибочность подобного поведения, и сразу так неудобно стало. Гадко от осознания собственной заносчивости и плоского мышления. Я видела перед глазами только себя и собственные проблемы, не обращая никакого внимания на окружающих.

Одним словом, жаль, что так поздно прозрела. Но что уже теперь сделать? Прошлую жизнь не вернуть, остаётся лишь строить новую. Под эти мысли вышла из дому и нашла висящие на гвоздях сбоку от крыльца сапоги Мстислава.

Вон и Илоша возвращается назад с ведром. Глянула ей за спину и чуть не поседела за считаные секунды. Язык вовсе отнялся.

Высокий ёж на маленьких человеческих ножках семенил следом и тихонько кряхтел, воздев вверх серые ручонки, покрытые шерстью. А вот личико его было ещё страннее: наполовину звериное, нос чёрной кнопочкой, глазки-бусинки. Я лишь чудом в обморок не хлопнулась, моргнула один раз, другой, третий.

Странное видение и не подумало исчезать. Идёт, кряхтит и руки тянет к ведру. Забрать хочет? Или что ему нужно?

– Илоша, – позвала я.

Диковинное животное, наконец заметив меня и мой взгляд в свою сторону, вначале отстало, а затем исчезло, будто растворилось в воздухе. Я невольно перекрестилась, запрещая анализировать увиденное.

Нет, допускаю, Мстислав может стать неплохим источником информации, если только не затребует ничего взамен. Определённо, надо его расспросить.

Опомнившись, я спешно вернулась в дом и скинула сапоги под ноги новому постояльцу, который с завидным аппетитом доедал свою порцию даже без масла.

Сходила к тазу с мыльной водой и помыла руки, прежде чем тоже приступить к утренней трапезе. После, как Илоша вернётся и сядет есть, устрою ему перекрёстный допрос, чтобы видеть наверняка, не врёт ли?

Глава 7

Я молча сидела за столом и смотрела, как гость играл рассыпанным по столу кунжутом. Не знаю почему, но мне было не по себе. Не хотела слушать о нечистой силе. И всё равно отрицать тот факт, что я видела странное существо, было невозможно.

Итак, в этом мире точно водятся некие ежи с ручками и ножками, как у маленьких деток. Допустим, помимо них могут быть ещё некоторые другие виды, которые умеют прятаться в тени.

Бородатое лицо Мстислава источало абсолютную уверенность. Мне показалось или он ухмыляется?

Но вот Илоша вошла в комнату, и я приободрилась.

– Спасибо, что дождался, – привлекла внимание к себе. Слава мне улыбнулся, загадочно так.

Подопечная хотела что-то сказать, но он её опередил:

– Извините, вчера я сказал, не подумав. Вовсе вы не ведьмы, это так, просто разговор завязать, сглупил.

Хорошо, что в трактире в этот самый миг никого не было кроме нас троих. Я удивилась – мало сказано. А Илоша так и вовсе побледнела.

– И этот туда же! – вспылила она. – Болван!

– Илона!

На эмоциях получилось. Сколько раз запрещала себе повышать голос на ребёнка.

– Что Илона? – не унималась она. – Тоже хочешь на болота отправиться, а?

Я оторопело застыла, задним умом чувствуя, что она права. У местных с этим строго. Однако же в её голосе звучала такая боль, от которой сердце защемило, аж слёзы на глаза навернулись.

– Маму мою вон прогнали, Рогнеда на неё донесла, а дядя, – девочка начала всхлипывать, – дядя болван! Как есть, ни слова не вставил против. Не защитил свою сестру! Мол, аргументы у них были. Домовой сбежал! Удивляюсь, как они меня туда не попёрли!

Сказав такое, девочка кинулась прямиком наверх, громкие быстрые шаги и скрип лестницы ещё долго звучали по всему дому. Неужели вещи собирать или на кровати поплакать?

– Илочка… – запоздало позвала я. Негодующе глянула на Мстислава и не выдержала: – Вот как ты за доброту платишь? Рубашку я тебе вниз спущу и вещи твои тоже. Сапоги, смотрю, уже надел. Хорошо. Как соберёшься, прошу, оставь нас в покое. Если нужны деньги, постучись к купцам и попроси ссуду. На этом…

– Погоди, – попросил он, хватая меня за руку. – Я ещё не совсем окреп, я… – Он оттянул покрывало и продемонстрировал проступающие пятна крови на повязке.

– И ты молчишь?

Изумлению моему не было предела. Ох уж эти мужчины. Понять бы, что у них в голове творится, хоть немножечко. Как было бы проще.

– Иди в кровать, я приду, разбинтую и гляну. – Заодно провела рукой по его щеке и поняла, что у него температура. Но небольшая, под тридцать семь.

– А это зачем?

Он вдруг замер.

– Жара нет, – оправдалась я.

– И это всё? – указал он взглядом мне на руку.

– Извини, до лба не дотянулась. – Пожала плечами и тоже встала, намереваясь заглянуть к Илоше.

– То есть твоя доброта совершенно бескорыстна и ты меня не соблазняешь?

От такой наглости у меня язык отнялся. Я посмотрела на его серьёзную мину, и мне вдруг показалось, будто он вовсе не говорил ничего подобного.

– Нет, глупости, – фыркнула. А он губы поджал, неужели правда ляпнул подобное? Поэтому на всякий случай решила внести ясность.

– Не знаю, почудилось мне или нет, но я точно и абсолютно никого не соблазняю. И вообще не нуждаюсь в мужчинах. У меня и без них проблем предостаточно.

Мстислав сощурился, окончательно встал с лавки, стиснув зубы, и ничего не ответил. Я, не дожидаясь, вышла первая, потому что на лестнице нам будет не разминуться – настолько узкая.

Как назло, света наверху было маловато.

– Хочу лишь сказать, – бросил он мне вдогонку, – что в доме вашем неладно, силы кончаются быстрее обычного. Поэтому я и подумал про ведьму, но может статься и так, что к вам забрели силы пострашнее и коварнее, ведь здесь нет домового, и это чувствуется.

Я обернулась и пошла назад в комнату. Вошла и чуть нос к носу не столкнулась с бледным как мел мужиком.

– Здесь точно кто-то есть. Сидит в углу и ждёт, когда мы уснём.

– Глупости, – выдохнула я, прогоняя прочь страх и хандру. Если начну верить в эти бредни, буду пугаться любого шороха и точно расклеюсь. – Но если знаешь, как можно прогнать эту нечисть, я слушаю.

Посторонилась и хотела пропустить его вперёд, но он расценил мой жест иначе, приобнял за плечо и принял за опору.

Что ж, ладно. Раз уж сама в дом привела, дотерплю до его полного выздоровления.

– Идём, ляжешь, но в следующий раз дождись, когда я поднимусь наверх.

Он будто меня не услышал, глаза прикрыл и тихонько зашептал, будто сквозь боль и стиснутые зубы:

– Календулу над огнём сжечь, запарить в воде и по углам веником побрызгать. Но ещё лучше поставить там пучки душистых трав. Нечисть не любит сильные запахи. И блюдце с молоком да хлеба кусочек на столе оставлять, вдруг домовой объявится. Он сам порядок и наведёт.