Мир без завтрашнего дня: и солнце падёт

Правда, слишком высокой ценой.

– А другие варианты есть? – попытавшись отойти от тревожных мыслей, Барбара первая нарушила повисшую в комнате тишину и посмотрела в сторону учёного. – Можно там как-нибудь… не знаю, сделать это безопасно? Без бессмысленных приношений в жертву?

– Это не будет бессмысленным и «приношением в жертву», – в своей любимой, слегка ненавязчивой форме поправил Филипп так, словно его смутила только эта формулировка.

– Он предложил разложить тебя на атомы, – она сделала акцент на каждом слове, из-за чего немецкий акцент стал намного ярче, – так что нихрена – я сказала всё правильно. Или ты только за, чтобы позволить ему сделать это?

– Если другого способа нет, то, ради спасения человечества, я готов, – без малейшего намёка на браваду, спокойно ответил Лип и для достоверности даже расправил плечи и задрал подбородок.

– Супер! А я не готова терять ещё одного брата для создания какой-то колбочки, способной исцелить заражённых, поэтому, будь так добр, поменяй местами голову с задницей и пойми, что примерка роли супермена не для тебя, ладушки? – в довольно резкой форме отпарировала Барбара, не скрывая проявляющуюся злобу на сложившиеся обстоятельства и то, что близнец спокойно готов с ними смириться. – Оставь эту роль кому-нибудь другому.

– Кому? Я единственный, кого обошло стороной заражение.

– Да, но Руди тоже имеет иммунитет, а значит, случай мутации, обеспечивающий иммунитет, не единственный, – с максимальной осторожностью вклинился в жаркий спор Винсент, полностью поддерживающий стремление найти другой способ выведения антидота.

– Конечно, – Лип кивнул и тотчас опроверг: – Только вот на их поиски у нас может уйти непозволительно много времени, не говоря уже о слишком большом риске, что они также инфицированы или вовсе мертвы, из чего следует сделать вывод, что возможность, которая есть у нас сейчас, нельзя упустить.

– А то что? – с капелькой вызова в сопровождении с промелькнувшей во взгляде эмоциональной бурей, спросила Бэбс. – Думаешь, срок действия твоей хромосомы или чего там пройдёт, и ты станешь обычным человеком? Или, может, коматозники переубивают остатки выживших, полностью подчинив себе планету?

– Не язви, пожалуйста.

– Нет-нет, что ты, – не сбавляя напора, она театрально подняла руки как бы в знак капитуляции. – Просто хочу выяснить, какого хера твой мозг стал думать, что дать себя убить на операционном столе очень крутая идея, когда есть много других способов! Например… например… наша мать! Она же тоже иммунна, так что нам нужно лишь найти её и уговорить на самопожертвование ради благой цели, что, как по мне, звучит не так уж и сложно, тем более, что путешественник с ней знаком, верно?

– Верно, – подключился к разговору Гонсалес, когда две головы повернулись в его сторону, – однако так было в моей реальности. Как в вашей – сказать, мягко говоря, сложно с учётом кардинальной разницы событий в связи с чем остаётся разве что положиться на то, что имеется на данный момент. То есть, как бы прискорбно не звучало, на Филиппа, который, после того, как всё завершится, обязательно войдёт в новейшую историю.

– Нет, вот уж хрен вам обоим! – продолжала гнуть свою линию Барбара и для более понятной демонстрации своих намерений показала два среднего пальца. – Я дам согласие на это только после того, как мы поймём, что попытки найти нашу мать тщетны, ясно?

– Как? Мы же даже не знаем, как её искать! – не выдержав, Лип так же повысил немного тон, подумав, что, может, через такую подачу до сестры дойдёт, что, как ни старайся, ничего лучше уже не придумать, и лучше не тянуть, пока они ещё находятся на территории страны, которая может обеспечить необходимыми людьми, оборудованием, а позже и системой распространения вакцины.

– Вообще-то у меня есть догадки, – немного выдохнув, проговаривает она, и не нужно иметь превосходную дедукцию, чтобы понять, о чём или если быть точнее, о ком пойдёт речь: – Другой вопрос, вам это может немного не понравится из-за риска оказаться повешенными за дезертирство или «предательство».

– Думаешь, там найдётся кто-то, кто мог быть знаком с вашей матерью? – практически с полуслова понял Винс, в то время как остальным потребовалось ещё несколько секунд для осознания прозвучавшего.

– Ну, прошло, конечно, пятнадцать с лишним лет, но вдруг Марлен что-то помнит о том дне и сможет дать наводку, с помощью которой мы относительно быстро сможем выйти на нужный след. Другого варианта я, по крайней мере, не вижу.

– Учитывая, что, по твоим словам, в вашем лагере вас не ждёт ничего хорошего, – вновь послышался голос Руди, что встал со своего места и подошёл к лежащему недалеко от Винсента ноутбуку для того, чтобы вбить что-то в поисковик, – я бы поступил иначе. Тем более, что на девяносто девять процентов она поехала в «Тихую Гавань».

– А если нет? – тут же прилетело в ответ парирование. – Мы уже несколько раз думали, что у нас всё так же, как в твоей реальности, но оказывались не правы, так что намного лучше проверить по нашим источникам.

– Как скажешь, – не стал спорить он, понимая, что, возможно, так и правда будет немного эффективнее. – Только это всё равно не отменяет того, что в лагерь можно не возвращаться, потому что апокалипсис апокалипсисом, но уверен, как минимум должны остаться эвакуационные пункты, содержащие информацию о том, кто и откуда приехал, поскольку у всех запрашивали документы.

– Он прав, – согласился Винсент, подойдя немного ближе для того, чтобы внимательнее рассмотреть открытую на украденном ноутбуке карту местности настоящего Берлина. – Правда, не совсем известно, как военные документировали эту информацию и хранили ли её вообще, потому что помнишь, – в этот момент карий взгляд упал на напарницу, – некоторые разведчики рассказывали, что в самом конце всех уже пускали без разбора?

– Даже если так, большая часть данных с адресом фактического места проживания должна сохраниться в государственном архиве, – не успевает та кивнуть и что-то сказать, Гонсалес совсем крохотным белым треугольником указывает на здание в северной части города, совсем недалеко от крупного парка, – или в телефонном бюро, – затем курсор перемещается на ещё более мелкое здание на другой стороне зелёного пятна.

– Уверен?

– Абсолютно.

– А что делать с «Ангелами Ада»? – вклинивается Филипп, кажется, также принявший данный вариант к рассмотрению. – После нападения на Инициации они постоянно преследовали нас и, чисто теоретически, могут переехать куда-нибудь поближе к центру на случай, если мы вернёмся, разве нет?

– О, свой излюбленный «Рай» они ни за что не оставят, уж поверь, – с предельной твёрдостью махнула рукой Барбара, заметив, как чёрные брови учёного сошлись на переносице:

– «Рай»?

– Это логово тех байкеров в Бернау, – тут же поясняет она и указывает бледно-серым пальцем на северо-восточную часть карты Германии. – Они там сидят уже очень долго, так что их полный переезд в центр невозможен. На крайняк попадись на глаза маленькая группка – расправиться с ней не составит большого труда.

– Если у них с собой не будет серебряных пуль, – произнёс блондин, чуть склонив голову в сторону напарницы, внутри которой что-то неприятно дёрнулось, заставив всё тело напрячься, что не осталось незамеченным.

В первую очередь для Руди, ведь он – такой же заражённый, а значит, может с лёгкостью считывать растерянность и и желание спрятаться в панцирь. И причина тому ясна, как день, потому что кровь можно смыть, но мозг будет помнить, где она находилась и по какой причине, хотя, если бы у того военного или медсестры было что-то серебряное, – скальпель, шприц, кинжал, пуля – всё могло сложиться иначе, начиная от объявления в розыск и заканчивая реакцией на прозвучавшее безобидное и в то же время важное напоминание, откликнувшееся в лёгких неприятным запахом.

Примерно таким же, какой был на той военной базе, однако стоило помимо отвратительной смоли и пороха услышать ещё и хруст земли вместе с щёлканьем затворов автоматов, как тело рефлекторно перешло в боевую готовность, при виде которой ничего не стал спрашивал разве что Винс, прекрасно понимающий, что, если двое полузаражённых смогли уловить какие-то звуки во время их достаточно пылкого разговора, то ничего хорошего ждать не стоит. Особенно, учитывая, что местные власти объявили их в розыск и ни за что не упустят возможность застать врасплох.

«Встань сбоку» – показывает Бэбс жестом, после чего напарник в два быстрых шага прижимается к стене с левой стороны от окна для того, чтобы немного раздвинуть шторы и позволить быстро оценить обстановку: четыре силуэта поднимались по общей лестнице и ещё, как минимум, пятеро разгуливали возле парковочных мест, явно успокаивая тех, кто жил на первом этаже и заметил свет фонариков.

– Интересно, как они нас нашли? – шёпотом задался вполне логичным вопросом Лип, в отличие от остальных и не подумавший брать в руки оружие из-за надежды, что всё может решиться мирным путём, на что сестра намекала ему такими же жестами.

Только вот в силу отсутствия боевого опыта они остаются незамеченными, и поэтому, как только по ту сторону применяется ключ-карта, он незамедлительно бросается к двери и захлопывает её спиной, уперевшись ботинками в пол так, чтобы никто не смог пробраться внутрь. Хотя если те четверо захотят выбить дверь, такая система защиты не протянет и двух секунд. Не говоря уже о том, что подобный поступок опрометчив из-за слишком большой вероятности стать лёгкой мишенью в случае стрельбы, избежать которой теперь, мягко говоря, не получится, ведь, по-хорошему, военные не должны были знать, что их появление – не эффект неожиданности.

– Och vad ska vi göra? – послышалась неразборчивая речь с улицы. – Ta ut dörren?6

– Och om de inte är ensamma där? De fick på något sätt reda på vårt utseende7, – во втором голосе прозвучали доли страха и замешательства, дающих понять, что военные чувствуют себя уже не так уверенно, как несколько мгновений назад, когда в планы входило ворваться в мотель в духе самого крутого спецназа.

– Господа! – неожиданно для всех громко и чётко заговорил Гонсалес, стоящий у противоположного окна с зажатым в руках пистолетом. – Уверен, никто из вас не хочет напрасно погибнуть, поэтому давайте рассмотрим вариант мирного решения возникшей ситуации: мы спокойно покидаем территорию, а вы не ведёте пре…

Не успел он договорить, как вдруг кто-то из солдат поднял автомат на уровень собственной головы и несколько раз выстрелил в дверь, отчего Лип, на голову которого летят щепки, вздрагивает, а Бэбс инстинктивно нажимает на спусковой крючок. Также не раз, но не с целью напугать, а ранить, подтверждением чего становятся крики солдат, чью кожу разорвали пули, обеспечившие небольшую фору для того, чтобы схватить ноутбук, сумку и броситься на кухню, где всё ещё осталась недоеденная порция пасты.

– Ну что, переговорщик, каков будет дальнейший план действий? – звучит с лёгкой долей издёвки.

– Хороший вопрос, – учёный осматривается по сторонам и цепляется взглядом за окно ровно в тот момент, когда FEDRA через окно закидывают внутрь номера дымовую шашку, выбившую из колеи в первую очередь Барбару.

Ведь из-за отсутствия привычки контролировать обострившиеся чувства, в ту же секунду создаётся ощущение, будто в горло вливают раскалённый металл, который пробуждает внутреннего монстра, решившего действовать без пистолета – голыми руками, хватающими забежавшего солдата за шкирку для того, чтобы нанести прямой удар коленом, что могло быть не слишком жестоко, если бы сила коматозника не позволила сломать рёбра. Да так, что их осколки неминуемо пробивают лёгкие, заставляя парнишку задохнуться в собственной крови, за чем однако не удаётся понаблюдать из-за того, что напарник хватает за ткань куртки и тянет к окну.

Его учёный успел открыть для того, чтобы первым перелезть на лестничную клетку, ведущую на задний двор, куда сбежались перепуганные мирные жители, явно не ожидавшие, что их мирная ночь в самом дешёвом мотеле закончится перестрелкой FEDRA с какими-то незнакомцами, действующими не совсем синхронно из-за того, что у Винса всё ещё болела нога и передвигаться слишком быстро не представлялось возможным. По крайней мере, без чужой помощи, какую оказал учёный, рванувший куда-то вперёд, тем самым фактически решив поделиться на две команды по принципу по одному бессмертному на каждого, почему более-менее ещё понимающая происходящее Бэбс хватает брата и ведёт за собой.

И не важно в каком направлении – сейчас главное оторваться от погони в виде ещё десятка солдат, чей контрастный запах сводит с ума и одновременно заставляет мозги работать быстрее, что также касалось и Липа, что шёл вплотную, плечом к плечу, и бубнил себе под нос, по всей видимости, приходящие на ум строчки, в конце концов решив задать вопрос, от которого зависел дальнейший ход мыслей:

– Кстати говоря, что произошло между тобой и Винсом?

– В плане?

– Ну, после Нюборга вы оба сами не свои: он окрылённый и чертовски радостный, а ты будто испытываешь то же самое, но что-то всё же не так, поэтому и спрашиваю, что случилось? Тебя же явно что-то беспокоит.

– Ничего подобного, – Бэбс помотала головой, при этом продолжив смотреть вперёд для построения маршрута, отдаляющего от солдат и приближающего к учёному и напарнику. – Между нами всё как обычно, просто… пережить заражение не так-то уж просто, мистер Ватсон.

– Это понятно, особенно после того, что случилось в ванной, – на этом моменте голос слегка приутих, позволяя отчётливее услышать топот вражеских ног, – но всё равно: Винсент – для тебя немного другая, так скажем, область действий и чувств, и даже во время терапии рядом с ним ты вела себя иначе. Значит, раз сейчас «вирус» влияет на отношения с ним – что-то произошло. Вопрос, что?

В этот момент, словно специально, откуда-то справа раздаются выстрелы, ударившие бы чётко по ним, если не молниеносная реакция Барбары, оттащившей в сторону с выкриком:

– Вот же уроды!

– О, понял! – одновременно с ней осенило Филиппа, кажется, ничуть не испугавшегося гипотетической смерти от кучи пуль, с лязгом врезающихся теперь в ограждение на уровне головы. – Должно быть, он наконец-то признался тебе в чувствах!

– Ты башкой ударился? – с небольшой задержкой слетело с губ сестры, сразу же поспешившей спустить курок в сторону четырёх фигур в болотной форме, одна из которых пошатнулась и замертво свалилась на пол с дыркой между глаз.

– А что? Всё сходится: Винс боится потерять тебя потому что влюблён, и нападение коматозника стало для него толчком для того, чтобы перестать утаивать свою любовь и в случае чего не жалеть о несказанном, как это было, пока ты лежала в коме, – с прежним спокойствием разложил всё он. – Ты же в свою очередь чувствуешь к нему то же самое, но из-за заражения боишься, что ничего не получится.

– Как будто может быть иначе, – не соглашаясь и не опровергая, с долью грусти выдыхает она.

– Конечно, может! – руки брата упали на чужие плечи и чуть сжали их, отвлекая от оставшихся двух солдат, стремительно приближающихся с намерением нашпиговать нелегалов свинцом, в конечном итоге оказавшемся внутри них: у одного в животе, у другого – в сердце. – Если Руди научился контролировать себя, то и ты сможешь. А рядом с любимым человеком – тем более!

– Ой, лучше захлопнись и пошли дальше, – строго проговорила Барбара и плевать, что по факту это является бегством – у них сейчас есть дела и поважнее.

– Нет, стой, Бэбс! – Лип делает два быстрых шага вперёд, тем самым становясь между ещё тёплыми трупами и перегораживая путь с помощью расставленных по обе стороны рук, одна из которых из-за бинтов не смогла подняться на должный уровень, и всё же выполняла нужную функцию. – Не понимаю, ты правда… отшила его?

– Серьёзно хочешь обсудить это сейчас?!

– Да, потому что у вас взаимные чувства, а ты поддаёшься какому-то страху! – Лип повышает голос, не понимая, что прозвучавшая формулировка задевает за самое больное.

За то, что отзывается в груди сильной болью перед тем, как услышать сбоку ещё один топот, заставляющий в то же мгновение ухватиться за пистолет и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, отправить пулю чётко в голову вооружённого парня, умершего ещё до того, как упасть на землю.

Глава 3. Новый план

– Подожди, – почти сразу слетели с губ слова, адресованные учёному, схватившему за куртку и потянувшему вперёд с невероятной скоростью, оставляя позади близнецов, которые сворачивают в совершенно другую сторону. – Если мы разделимся, то потом не найдёмся.

– Обоняние заражённого позволит чувствовать меня за несколько километров, так что можешь не переживать по этому поводу, – не поворачивая головы, отвечает тот и продолжает с прежней скоростью двигаться в неизвестном направлении.

Однако, не успевает Винсент поверить в то, что Кёнингам ничего не грозит и их разделение не усугубит и без того патовое положение, как где-то позади эхом доносится череда коротких выстрелов и, услышав их, он вздрагивает. Ведь, невзирая на знание, что обычные пули не нанесут заражённым никакого вреда, в сознании промелькнул страх, усилившийся в тот момент, когда Руди никак не реагирует. Словно так и должно быть и нет ничего странного в том, что FEDRA открыли огонь по близнецам, а они останавливаются у пристани, где стоял небольшой катер, к счастью, не требующий ключа зажигания.

– Садись, – тихо приказывает Гонсалес и слегка подталкивает к судну одновременно с броском сумки на одно из сидений. – Нужно завести мотор и приготовиться к отплытию.

– Но…

– С ними всё хорошо, – сразу понял, о чём он и будто даже как-то странно-доверительно блеснул серо-голубыми глазами, спрятанными за оправой очков, съехавших на нос. – Если бы кого-то из них ранили – я бы почувствовал, поэтому нужно сосредоточиться на том, чтобы покинуть это место.

– Ладно, – Винс неуверенно кивнул и, чуть хромая, приблизился к панели управления в поиске кнопки активации мотора, который в следующее мгновение громко заревёт вместе с криками солдат, чьи фонарики мельтешили из стороны в сторону до тех пор, пока из-за одного из домов не появляется два силуэта, бегущих так быстро, как только можно из-за летящих в спины пуль и иностранных выкриков, которые вскоре перекрыл более родной и знакомый:

– Заводи! Заводи!

– Да, пожалуйста! – следом слышится голос Филиппа, в какой-то момент рванувшего быстрее сестры, что остановилась в десяти метрах от катера и принялась тратить последние патроны на FEDRA, похожих на мишени, что, как в тире, падают одна за другой.

И напоминает о том, что всё происходящая – не игра разве что ответный огонь, задевающий волосы, грудь, ногу…

Осознание этого, правда, приходит не сразу.

Лишь когда создалось ощущение, будто тело проткнули раскалённым прутом, стало понятно, что, несмотря на мгновенную регенерацию, нервные окончания ещё способны посылать импульсы боли в мозг, заставляя инстинктивно прижать руки к ранениям. И не важно, что оттуда не течёт кровь – по привычке прошлой жизни разум послал фантомные капли между пальцев, напугав больше всего Винсента, моментально подхватившего чужое лёгкое тело для того, чтобы дотащить его до катера раньше, чем воодушевлённые солдаты успеют сократить дистанцию и снова открыть огонь.

На этот раз по тем, кто правда может умереть от трёх пуль, которые в каком-то смысле отрезвляют: фантомная кровь перестаёт сочиться сквозь пальцы, дыхание выравнивается, сознание очищается от влияния внутреннего монстра, оставляя только саму Барбару, поднявшую ледяной взгляд наверх. На напарника, в панике задравшего её футболку для осмотра ран, что моментально затягиваются, не оставляя на серой коже ни следа, словно свинец не рвал мышцы и не ломал кости, причиняя ту самую секундную боль, которая окончательно проходит при осознании, что они оторвались от берега на достаточное расстояние для того, чтобы спокойно вздохнуть.

– Всё? – еле слышно спрашивает Бэбс, после чего, когда получает в ответ несколько коротких кивков, отрывает корпус от жёсткого пола и поворачивает голову в сторону стремительно удаляющейся пристани с кучей мигающих огоньков. – Отлично. Одной проблемой меньше, хотя, кажется… они меня подстрелили и это, мягко говоря, не очень приятно.

– Со временем привыкнешь, – доносится хладнокровный голос учёного, настраивающего что-то на панеле управления перед тем, как развернуться ко всем лицом. – Главное, остальные в порядке?

– Да, – первым замотал головой Лип, видимо, не сразу осознавший последние пять секунд, и вслед за ним то же самое повторил Винс, вновь коснувшийся чужого плеча, где ещё несколько мгновений назад было пулевое отверстие, а теперь лишь порванная ткань футболки. – Не пойму только, как они нас так быстро нашли, если мы проследили за отсутствием преследователей?

– Боюсь, дело в том, что мой хронолёт излучает сигнал.

– Погоди, погоди, погоди, – затараторила Бэбс, из-за чего на мгновение пролез более ярко-выраженный немецкий акцент, – хочешь сказать, всё это время наше местоположение вычисляли по твоей хроно-фигне?

– Это не точно, однако могу предполагать, что, несмотря на как таковую неисправность, из-за установленного внутри трекера, помогающего определять дату, время и год для совершения телепортации, люди Наоми могли выходить на наш след из раза в раз, пока сигнал не затерялся, – закатав рукав и тыкнув в циферблат с застывшей датой 2 февраля 2023 года, объяснил Руди.

– Так, а… мы можем отключить эту хреновину?

– Аккумулятор должен находиться постоянно в рабочем состоянии, чтобы не потерять связь с точкой, в которую я должен буду отправиться по завершении миссии, – уклончиво ответил Гонсалес. – Единственное, что я могу попробовать предложить в качестве компромисса для избежания повторения таких ситуаций – воспользоваться ещё одним трекером, чтобы оставить хронолёт у нас без какого-либо риска и тем самым временно запутать следы.

– Да, план супер, только вот, где этот ещё один трекер взять, если мы уже ехали от цивилизации? – она махнула рукой в сторону уже скрывшейся из виду пристани.

– Это проблема вполне себе решаема, – Руди, по всей видимости, поставив катер на «автопилот», потянулся к своей сумке и достал из переднего кармашка маленькое чёрное устройство, способное поместиться на одних подушечках пальцев, – поскольку так называемое чутьё подсказало мне, что стоит обзавестись некоторыми вещами из этого мира для более успешного осуществления нового плана.

– И можно выбросить это где-нибудь, чтобы сбить преследователей с толку! – с неким воодушевлением продолжил Лип с блеском в глазах.

– А лучше прикрепить к какому-нибудь животному, так как если «мы» застынем на одном месте, то это будет странно, тем более, что наш настоящий маячок и правда будет двигаться, – поправил Винсент, на что учёный одобрительно кивнул:

– Верно, и это «раздвоение» просто даст немного времени, чтобы оторваться в первую очередь от Наоми, которая со стопроцентной вероятностью начнёт действовать более агрессивно после получения данных из лаборатории, где осталась вся информация про иммунитет.

– О, то есть, хочешь сказать, что вдобавок ко всему прочему, ты не позаботился о том, чтобы Красная королева8, одержимая идеей превратить всё оставшееся человечество в мутантов, ничего не узнала? – снова слышится возмущение от Кёнинг, чьи белые брови, частично спрятанные за чёлкой, изгибаются.

– Ну, даже при всё желании, я не смог бы не оставить улик из-за наличия разного рода современных технологий, способных восстановить удалённые файлы или повторить последние совершённые аппаратом действия, – Гонсалес пожимает плечами, произнося это спокойным тоном, заставляющим подумать, что, наверное, в этом есть доля логики.

Тем более, из всех присутствующих, он – единственный, кто знает, как устроен мир, не порабощённый коматозниками, и именно поэтому они смогли провернуть задуманное и приступить к следующему этапу, обязывающему вернуться назад. К тому, с чего всё началось, о чём юный поэт пишет в своём блокноте, пока две фигуры напротив старательно делают вид, что их мысли совершенно не о друг друге. Не о том, что произошло в Нюборге. Не о том, что было обещано ради сохранения прежних отношений, которые на самом деле больше никогда таковыми не будут из-за пересечения черты в виде поцелуя, не уходящим из головы как одного, так и второго, что очевидно по реакции на прикосновения: обоих словно пробивает током и не только из-за разницы в температуре.

Просто Винсент надеется на то, что это было не случайно и имеет под собой какой-то смысл, а Барбара чувствует моментальное тепло где-то внутри, отчего эмоции лавируют между замешательством, радостью и чем-то ещё, что сбивало с толку и не позволяло вести себя более непринуждённо. Хотя какого хрена – она искренне не понимала, потому что да, по прошествии времени, вместе с тем, сколько дерьма им удалось пережить и сколько раз они вставали на защиту жизней друг друга, Винс стал самым особенным и вместе с этим статусом занял много места в голове, но… раньше это никогда не беспокоило. И более того – не заставляло чувствовать себя персонажем из тупых любовных комедий, которые, конечно, красивые, однако не реалистичные. В их мире уж точно, доказательством чему стало возвращение на знакомую, полную заражённых территорию, где нужно думать не о «любовных» перипетиях, а о грядущем возвращении на территорию Берлина.