Создания. Часть 1

Акита когда-то любила носить платья, любила, когда старший брат вплетал ей в её огненные волосы зеленые травинки, которые удавалось найти лишь летом у домов в пределах Барьера, любила носить бусы, что подарила ей Старшая Слышащая. Но со смертью матери закончилось ее детство. Лишь испытав боль от внезапной потери и впервые столкнувшись со смертью так близко, осознала юная Акита ценность бабушкиных поучений. В ее деревянном небольшом шкафу не осталось длинных юбок и пышных рукавов с оборками, сменили их прочные брюки с рубашками с утепленными воротниками, а в ящике у зеркала вместо различных лент для кос и прочих причесок лежала прочная длинная полоска кожи, которой девочка научилась перевязывать свои волосы, дабы те не мешались. И лишь мамино платье с кольцом, аккуратно завернутые в бумагу, покоились на самой нижней полке, как память о времени, что никогда более не вернется в жизнь Акиты.

Рынок стал для нее символом. Потому она выбрала его для тренировок с Дхарини, надеясь, что и сердце подруги закалится атмосферой, внушавшей Аките почтение и стремление стать еще сильнее, чем она есть сейчас. Она любила Слышащую, ведь та была ей подругой с самого детства, но внутреннее понимание того, что та слишком слаба духом и телом, не позволяло ей проявлять к Дхарини слабость. Мохана как, впрочем, и все остальные говорили Аките, что Слышащая должна стать сильнее, ибо ее роль слишком важна для Созданий. Но девушка не была согласна с такой трактовкой необходимости в совершенствовании. Она была убеждена, что каждая роль в равной степени важна для Ардена, ибо все они назначаются по силам. Роль Целителя или Строителя такая же важная, как и роль Вожака, как и роль Слышащей. И Дхарини должно закалиться не ради ее призвания, но ради себя как одного из членов племени, в котором каждый должен быть готов в любой момент встретить Тьму. «Каждый волк в стае важен в равной степени» – думала Акита, которой не нравилась идея оправдания уровня физической и психологической подготовки исключительно ролью в деревне. Хотя, конечно, она понимала, что Созданиям из Первого рода легче развить в себе необходимые данные. Оттого и могут они одновременно держать в узде сознание собственное и сознание волчье. Мать в детстве учила ее тому, как наладить связь между двумя Сущностями. Хотя сама она была не Первого рода, но ее волчица всегда была собрана и умела самостоятельно анализировать и принимать рациональные решения.

"Твое физическое и внутреннее состояние влияет на состояние твоего волка. Тренируй выдержку, силу воли и мышцы – и тогда во время столкновения с монстром ты одержишь над ним победу", – говорила Акита на тренировках и каждый раз в словах этих слышался ей голос матери.

***

Акита движением руки по спине выпрямила осанку сидящей подруги. Та нервно дернулась, так как все ее тело уже закоченело от длительного сидения в одной позе. Практика медитаций Дхарини не очень хорошо помогала, ей действительно было сложно продолжительное время сидеть с ровной спиной, опустившись на колени. "Не сбивай дыхание», – строго сказала Акита, «Помни, что ты контролируешь все процессы в своем организме. Вдохни и выдохни». Дхарини тяжело вздохнула – она знала, что последует после. «Вставай и догони меня», – скомандовала рыжеволосая девушка и, немного подождав, бросилась бежать. Слышащая с плотно сжатыми челюстями разогнула ноги и, отжавшись руками, кинулась догонять подругу. Она знала, что если не догонит – придется отрабатывать изнурительными подтягиваниями, что точно ее не устраивало. У неё были довольно слабые руки и ей такие упражнения давались крайне тяжело.

Девушка бежала быстро, хотя её ноги затекли и болели. Земля с неровностями мелькала внизу, важно было не споткнуться и не упасть – Акита хоть и выбирала маршрут в пределах Барьера, но специально петляла среди старых заброшенных хижин, поваленных деревьев, пней и кочек. Невидимая тропа извивалась, то резко уходя за дерево, то устремлялась напрямую в оставленные дома или в сгнившие прилавки заброшенного рынка.

Акита скрылась далеко впереди, но Дхарини видела ее следы. Отпечаток ботинка на поваленной входной двери, сломанная оконная рама, с которой продолжала медленно осыпаться краска, минуту назад задетая рукой девушки, след на сырой земле, хруст ветки, раздавшийся по левую сторону чуть впереди. Слышащая научилась все это примечать. Хоть и не доставало ей скорости, особенно сейчас, когда ноги затекли и отчаянно ныли колющей болью в мышцах, она все же не теряла следа. Акита, конечно же, знала это, поэтому позволяла Дхарини догнать ее после особенно изнурительной тренировки. Она гордилась тому, как быстро подруга научилась отмечать на бегу такие крохотные детали – развитая бдительность могла однажды спасти той жизнь.

Акита говорила Дхарини, что Сущность волка никогда не дремлет и Создания могут научиться держать его пробужденным всегда, а не только в моменты обращения. Это было как раз то, чем обладали Вожаки с рождения. Девушка искренне не понимала, зачем пытаться постичь то, что непостижимо для нее, но Акиту было невозможно переубедить. Вторая Сущность Дхарини, к её сожалению, с трудом поддавалась пробуждению, словно волк внутри неё пребывал в постоянной спячке, поэтому она даже не старалась как-то удержать контроль – это было похоже на попытку поймать ладонями ветер.

Прошло где-то с получаса, Дхарини так и не увидела впереди копну рыжих волос, дыхание стало сбиваться, каждая мышца в теле ныла. Девушка смахнула пот со лба и внезапно кто-то сбил ее с ног. Она не успела среагировать и со всей силы рухнула на землю, содрав руки и разбив подбородок о камень.

– Ты не думаешь как волк, – грустно сказала Акита и помогла подруге встать.

– Потому что я не волк! – воскликнула Дхарини, упрямо вырвавшись из рук подруги, – Я устала тебе об этом говорить! Волк внутри меня такой же бесполезный как и я! – девушка попыталась снова упасть на землю, но Акита схватила ее за плечи и слегка встряхнула.

– Нет, Рин, – сказала она серьезно, заглядывая ей в глаза, – Однажды тебе придется сопровождать Охотников и не всегда тебя смогут защитить, ты должна быть готовой. Пожалуйста, приложи усилия и прекрати ныть и оскорблять свою Волчицу.

Дхарини тяжело дышала и чувствовала как ноет кровоточащий подбородок. Ей отчаянно хотелось плакать. Ежедневные тренировки не делали ее сильнее, не добавляли ей уверенности в себе. Она там погибнет, за Барьером, но почему-то никто вокруг не видел этого. Она ненавидела эту трусость в себе, но ничего с ней не могла поделать. Было бессмысленно говорить кому-то, что она не справится – все на это улыбались и отвечали: "Ты же Слышащая, ты справишься, ибо сама Природа говорит с тобой". Но Природа никак не проявляла Себя в редких беседах с Дхарини – Она больше общалась со старшими Слышащими. Это немного задевало девушку, но она понимала, что нельзя себя сравнивать с опытной Старшей, которая уже более 60 лет верой и правдой служит Слышащей для Моханы. Она старалась оставаться покорной, но это лишь добавляло ей тревог и мыслей о собственной ничтожности.

– Я там погибну, – прошептала Дхарини сквозь слезы, застрявшие в горле, – Я не такая как вы… И я устала об этом повторять, – она с отчаянием взглянула на подругу, – Я не ты!

– Нет ты такая же! – строго сказала Акита, вновь встряхнув ту за плечи, – Ты такой же волк, как и мы все! Моя кровь лишь позволяет мне быть сильнее тебя, но не храбрее. Перестань уже жалеть себя и сомневаться в своей второй Сущности! Ты выглядишь жалкой.

Акита слегка дернула уголками рта от резкости произнесенных слов, но она искренне боялась за подругу. В глубине души ей хотелось верить, что в опасной ситуации Дхарини не растеряется, но прогресса от тренировок практически не было. Девушка каждый раз боялась и зажималась. Тренировать вторую Сущность было бессмысленно – волк являлся бессознательным Создания и проявлялся в соответствии с его самоощущением. "Надеюсь только, что ты сможешь бежать быстрее Нифрауга, дорогая Волчица"– сказала про себя Акита, обращаясь мысленно к Сущности Дхарини.

Тренировка закончилась без работы на руки, потому что в этот раз девушка сильно содрала себе ладони и они кровоточили. Акита решила дать подруге два дня для отдыха, чтобы мышцы адаптировались к новой нагрузке. Чем больше Дхарини сопротивлялась всем ее методам работы, тем больше она утверждалась в своем стремлении подготовить её к опасностям за пределами Барьера, даже если это будет стоить их дружбе. Уже сейчас Акита стала замечать, что Дхарини избегает её общества на совместных собраниях, вечером у костра старается сесть подальше и на улице днем меняет тропу, чтобы не пересечься с ней. Мохана учила её, что в приоритете должна быть Слышащая, а уже после – подруга. "Будучи членом Первого рода, ты должна уметь с достоинством и без жалости к себе приносить личные жертвы во имя процветания стаи. Таков твой долг."И Акита следовала этому долгу.

Дхарини решила сразу отправиться к Деви, своей лучшей подруге, которая была для нее как сестра. Их родители дружили с детства, и эта дружба перешла и к ним.

Деви была тихой девушкой, не любила проявлять свои эмоции, которые бурным потоком бушевали в ее душе. Она многое проживала сама – один на один, считая лишним и ненужным посвящать в свои переживания окружающих. Ей нравилось, что Старшие Целители отзывались о ней как об очень авторитетном Создании и истинным членом стаи, которая умеет держать себя под контролем и в сложных ситуациях не теряется и проявляет свои навыки и умения в целительстве на высшем уровне. У нее был свой долг перед Арденом и она считала, что это должно быть у нее на первом месте. При этом она не была лишена сочувствия, любви и нежности, но считала это чем-то, что делает её слабой на фоне сильных сородичей, поэтому проявляла эти качества только по отношению к родным и к тяжело раненным Охотникам. Она определилась с ролью в день Священной Охоты, твердо решив для себя, что это её истинное призвание. Однако спустя несколько лет в ее душе появилось тревожное сомнение относительно своего поступка. Ей нравилось заниматься целительством, но действительно ли это было то, в чем она сможет реализоваться? Едва ли у нее была возможность теперь сменить свою роль – такого никогда не бывало у Созданий. Поэтому Деви просто запретила себе думать о том, что могла бы стать кем-то еще.

На стук в дверь Дхарини открыла мать Деви. Увидев разбитые ладони и лицо девушки, она молча пропустила ее внутрь. Дхарини часто приходила после тренировок с травмами. Девушка поздоровалась и сразу прошла в комнату подруги. Та в этот момент занималась раскладыванием трав по разным склянкам – это было её хобби, которое позволяло расслабиться после тяжелого рабочего дня. Подняв голову, Деви сокрушенно произнесла:

– В последнее время я все чаще задаюсь вопросом – что же Акита пытается из тебя слепить?

Дхарини села на стул в углу комнаты, чтобы не пачкать кровать и ковер своей одеждой и раздраженно ответила:

– Акита пытается сделать из меня свою копию, но это невозможно…, – она посмотрела на свои разбитые ладони и уже тише добавила, – Я устала ей об этом говорить. Мне ведь никогда не стать такой как она! Неужели она этого не понимает?

Деви пожала плечами, опустилась у стула на колени и спокойно произнесла, подготавливая иглу с нитками:

– Она всего лишь пытается тебя подготовить к охоте, а стать подобной ей ни у кого из нас никогда не получится, потому что она Первого рода. Она тоже об этом знает, просто старается тебя закалить…, – Деви обработала порез и занесла иглу, – Будет больно.

Дхарини сжала подлокотники стула и сквозь зубы произнесла:

– Сдается мне, это тоже должно меня закалить.

Деви молча начала зашивать рассечение. Дхарини не дергалась и лишь тяжело дышала от боли, но слезы предательски потекли из глаз. Создания были способны к регенерации. Чем сильнее была связь со второй Сущностью – тем активнее происходил процесс заживления. Однако скорость оставалась медленной, потому сильные повреждения обрабатывались и зашивались – иначе ткани срастались неверно или могло начаться воспаление.

Подруга быстро закончила, закрепив бинт на подбородке.

– И все же надо бы попросить ее быть с тобой мягче, – сказала она, словно бы озвучив мысли вслух.

Дхарини подставила ей свои разбитые ладони. Деви сокрушенно вздохнула, разглядывая их.

– Мазоли твои я обрабатываю чаще, чем у своего отца, а ты еще и разбиваешь их.

– Твой отец не тренируется с Акитой, – ответила Дхарини с раздражением.

– И слава Природе, Рин, слава Природе, я так рада, что он Строитель, а не Охотник…, – Деви подготовила необходимые мази, – Вчера с охоты двоих принесли и никто из них не выжил. Нифрауги опять напали посреди дня. Как тогда на нас… Их стало как будто бы больше…

Подруги притихли. Такое стало происходить все чаще и чаще. Деви и Дхарини повезло – их родители, как и они сами, Охотниками не являлись. Мамы девушек были Хозяевами, а отцы – Строителями. Вся их относительно спокойная жизнь проходила внутри деревни. Дхарини могла бы быть как и Деви – Целителем, но волею судьбы она появилась на свет с родинкой в месте солнечного сплетения. И эту родинку она в глубине души не принимала, пусть и корила себя за подобное, постоянно моля прощения у Природы. Дхарини доверяла Ей и была рада своей роли, которую считала про себя особенной. С самого детства она могла часами просиживать у кромки границы, подальше ото всех, и слушать Природу, которая рассказывала ей о том, как жизнь зародилась на Западном берегу. Но так было до её Священной Охоты. Во время этого посвящения в волков Ардена девушка едва не погибла. Тогда отчаянный, глубинный страх перед внешним миром за пределами Барьера поселился в её душе. И вот уже 4 года она не покидала границ деревни.

Когда Деви закончила бинтовать руки Дхарини, она произнесла:

– Надеюсь, в следующий раз увидеть тебя целой и невредимой.

Подруга усмехнулась и показала на колени:

– Не убирай далеко свои иглы и нитки. Колени я давно не разбивала.

Деви с сочувствием обняла подругу, похлопав слегка ладонью по спине.

– Однажды это закончится.

Та в ответ безрадостно успехнулась.

– Когда? Когда во время очередной охоты погибнет Манкур и мне придется занять его место?

– Замолчи! Не шути так, Рин! Это же серьезно, – прошептала строго Деви, резко отодвинувшись, словно их могли услышать.

Дхарини передернула плечами и пошла к двери, но перед выходом задержалась и, необорачиваясь, тихо произнесла:

– Ты же знаешь, что никто так не молится за Манкура, сколько молюсь я.

– Иди спать, Рин.

Манкур был вторым Слышащим в Ардене. Ему было 46 лет и он стал выходить на охоту, когда возраст Старшей уже перестал ей позволять рисковать собой и она стала жить у Первой, дабы быть рядом для общения с Природой. Деви в тайне ото всех тоже молилась за него каждый раз, потому что боялась за Дхарини и не хотела, чтобы та выходила за пределы Барьера как можно дольше. Ей было немного стыдно за то, что она молится Природе за одного сородича, ради другого сородича, поэтому она всегда убеждала себя, что Природа все понимает и все равно убережет на охоте Манкура.

– Иди спать, – повторила она.

Дхарини прикрыла за собой дверь, встретившись взглядом с матерью Деви, которая стояла в небольшом коридоре с полотенцем в руках. Они ничего не сказали друг другу. Женщина лишь сочувственно улыбнулась ей, но девушка лишь поспешила выйти на улицу.

Перед сном она сняла с себя потную и грязную одежду и передала ее матери. Та с сокрушенным взглядом принюхалась к ней и отложила в подготовленный чан с мыльной водой.

– На тебя чистой одежды не запасешься, – посетовала она.

– Извини, но я не могу на это повлиять, – ответила девушка, рассматривая новые синяки на теле рядом с давнишними ушибами. Она медленно повернулась в темном зеркале. На её крепком и подтянутом теле практически не было шрамов – лишь там, где раны были особенно глубокими и регенерация просто спаяла куски разорванных тканей. Но из-за постоянных тренировок выглядело как…

– Как побитая птица, – произнесла тихо Дхарини самой себе.

– А нечего на себя глядеть так пристально, – отозвалась мать из коридора, – Это твой долг перед стаей.

Девушка отвернулась от собственного отражения и раздраженно отозвалась:

– Быть побитой?

– Быть сильной, – спокойно ответила женщина, – Ты должна суметь себя защитить. Акита из кожи вон лезет, чтобы тебя научить, это же такая честь! А ты только жалуешься.

Дхарини вздохнула, устало потерла предплечьем лоб и пошла умываться. Бинты на руках намокли и девушка сняла их. "Все равно порезы все обработаны, а если я буду следовать указаниями Деви, то буду ходить вся забинтованная круглыми сутками". Она медленно опустилась в наполненный чан, чуть морщась от боли в задеревеневших мышцах. В комнате стоял полумрак – горела лишь одна свеча. Когда вода стала остывать, Дхарини, обняла себя за плечи и тихо заплакала.

Спустя время она вылезла из чана, аккуратно вытерла тело, на котором заметно затянулись порезы, а синяки стали светлее. В своей комнате девушка сразу бросилась в объятия мягкого теплого одеяла. Утром мать будет ругать, что она пропустила ужин, но это будет завтра, а пока что Дхарини хотела подарить себе сон. "Мы сегодня с тобой славно поработали, да?"– подумала она, попытавшись прикоснуться к Волчице внутри себя, но в ответ была тишина. Через минуту девушка уже крепко спала, забывшись беспокойным сном, в котором снова и снова повторялся её худший кошмар.

Глава 2. Священная охота

ранее

Шел двадцать девятый год со дня Великой битвы. Настало время ежегодной Священной Охоты для Дхарини.

Церемония Посвящения заключалась в том, что все молодые Создания в возрасте двадцати одного года от роду отправлялись на охоту. Первое убийство Нифрауга – это их вклад в борьбу с Тьмой. Многие так и не убивали более ни одного вампира, но это Посвящение считалось чем-то сакральным. Данная традиция была заложена давным-давно в Ардене, племени, что реже прочих сталкивалось с монстрами с Севера.

Со времен Великой битвы леса опустели. Днем Нифрауги практически не встречались, за исключением одного или двух случайно заблудших слепых монстров. И всего за пару десятков зим Священная Охота превратилась в символический забег юных волков, впервые оказавшихся за пределами Барьера, ведь Первая строго запретила кому-либо без причины покидать поселение. Для многих это была единственная возможность увидеть лес вне Ардена. Мохана думала запретить и эту традицию, но Природа через Старшую Слышащую сказала, что Она видит в Священной Охоте действенный способ остудить горящую любознательность молодых Созданий, не готовых к реальной схватке с Тьмой.  Ведь после забега вне Барьера арденцы либо ужасались, узрев воочию облик монстров, либо проникались жаждой уничтожать их, заражаясь дерзостью и бесстрашием старших сородичей. Первые не были способны сражаться и потому до конца жизни вносили ценный вклад в жизнь поселения, не покидая более хранимых Моханой границ. Вторые – пополняли ряды Охотников, патрулируя мглистый лес и убивая случайных монстров.

Дхарини с легким предвкушением стояла рядом с Деви. Обе девушки испытывали трепет перед важным событием, после которого смогут стать полноценными взрослыми жителями Ардена. Для Дхарини это был акт признания среди остальных, дабы осознать свою ценность для себя самой, а для Деви – возможность обрести определенность в обществе и своем будущем, получив роль. Они слегка касались друг друга тыльными сторонами ладоней, хотя ситуация не позволяла вольностей, но такое едва ощутимое чувство взаимной поддержки им было необходимо. Они не признавались, но каждая знала, что им страшно. Родители часто вспоминали Великую битву, и образы монстров, которых девушки видели лишь на страницах книг, рисовались им мрачными и страшными тенями. Многие дети любили по ночам испытывать себя, украдкой покидая дом через окно в спальне и ожидая у дальней южной части Барьера тихий хлюпающий рокот. Дхарини и Деви лишь однажды слышали его. Чуть слышное булькающее клокотание у обеих осело липким страхом где-то между лопаток.

Девушки, стоя сейчас перед лицом приближающейся встречи с древним ужасом, периодически поводили плечами, словно пытаясь избавиться от этого ощущения, смахнуть его с себя.

Вожак вышел вперед, и все сразу выпрямили спины и свели руки за спиной. Молодое поколение уважало своего Вожака. Он был сыном своей матери, хотя и отличался большей мягкостью характера. Мохана лично готовила сына, в особенности после Великой битвы, хотя заботы выживших легли тяжким грузом на плечи Вожака и Первого, лишив их свободных дней и спокойных ночей. Шандир сменил свою мать на свой сорок второй год жизни, ознаменовавшимся не только великими свершениями, но и великими потерями, которые суровой скорбью запечатлелись на его лице. Никто не говорил о том дне, хотя каждый тогда ощутил горькую боль утраты Шандира.

Вожак назвал имена участвующих и кратко ознакомил с правилами, которые все знали с ранних лет. Чуть сбоку, вдалеке от толпы, стояла Мохана с суровым выражением лица осматривая молодых Созданий.

Дхарини стояла с горящими глазами, однако, её руки до белых костяшек сжимались в кулаки за прямой спиной. Она словно бы пыталась скрыть дрожь, будто страшась, что ее страх разочарует бдительную Первую, чей внимательный взор изучал её.

Вчера она услышала редкое к ней обращение Природы.

«Ты справишься»

Она чувствовала ее волнение и поэтому приободрила девушку. Это осознание волновало сердце Дхарини, которая надеялась, что после Священной Охоты ее чаще будут привлекать к общению с Природой – так она сможет начать приносить ощутимую пользу деревне. Стать Слышащей в полной мере, как того от нее ждут остальные, быть такой же нужной, как Старшая и Манкур, участвовавший в охотах.

Сегодня присутствовали многие её друзья. Помимо Деви были дети Вожака, которые принимали участие в каждой Священной Охоте, выступая рядом со своим отцом. Акита стояла по левую руку от Вожака и, хотя правила не позволяли, слегка подмигнула подругам. Она была старше их всего на год, но уже несколько лет активно принимала  участие в охотах. По правую руку от отца стоял Динкар. Взгляд его был направлен прямо, а руки скреплены в замок за спиной. Он уже давно отдалился от их компании и перестал участвовать в совместных вечерних разговорах у костра. Да, он был старше их, но раньше разница в четыре зимы не была преградой. Однако из веселого бойкого мальчика он превратился в сурового взрослого мужчину, обремененного обязанностями и долгом. Дхарини и Деви уже давно не общались с ним, прошло чуть менее десяти лет, когда они последний раз делили беседу у костра или в гостях друг у друга. На улице, при встрече, они слегка склоняли головы, прикладывая кулак к левому плечу, по обыкновению отдавая честь будущему Вожаку. Он в ответ кивал, и они расходились в разные стороны. Девушки знали, что Динкар общается только с сестрой, но даже им Акита ничего про него не говорила, только то, что он готовится к будущей роли Вожака и у него больше нет друзей – только члены стаи.

Дхарини он казался чересчур закрытым, ведь даже Шандир иногда позволял себе улыбку и добрые слова в отношении жителей Ардена, он мог потрепать по голове детей, играющих в игры у его дома, или помочь с тяжелыми досками Строителям. Девушки считали, что Динкар возвел в священный ранг свое предназначение и теперь более никогда не будет прежним. Поэтому они научились не видеть в нем друга. Так было проще. Они знали, что он однажды станет справедливым Вожаком, копией Моханы, у которого на первом месте будет его стая, а ведь это – главное в его роли. Былую дружбу с ним им никогда не вернуть.

Чуть позади Динкара стоял его верный товарищ по охоте. Открытый  взгляд светло-серых глаз и ободряющая улыбка Птара казались лучом света на фоне мрачного Динкара. Молодой мужчина стал одним из тех, кого Учителя рекомендовали в Целители за его добрый и спокойный нрав, но Мохана и Шандир видели в нем того, кто сможет однажды стать правой рукой Динкара, его мудрым советчиком и, может, хорошим мужем Аките. Хотя последнее не озвучивалось – лишь легкой мыслью пролетало в голове Моханы, потому что Птар ей всегда казался воплощением тихой гавани, необходимой Первому роду. Хоть юноша и не желал для себя роли Охотника, он понимал, что Вожак и Первая приняли это решение обдуманно, ставя на первое место интересы Ардена. Доверяя их решению, он со всей ответственностью принял на себя это бремя, находя отдушину в посещении Дома Целителей. Там он по вечерам помогал создавать новые заживляющие мази или ухаживал за ранеными соплеменниками. Во всей деревни нельзя было сыскать Создания искреннее и доброжелательнее его. На охоте вторая Сущность Птара была мельче других Охотников, серой тенью мелькала она впереди отряда, потому что его волк отличался лучшим обонянием, нежели остальные, и первым улавливал приближение Нифраугов.