Пять осенних рассказов о встречах

– Ну я же вас спрашивала, когда заходили – не хочет никто?.. А вы говорите, что нет. Ну, что вот мне с вами делать?.. А? Такие хорошие заняли места!.. А вернёмся – их уж конечно не будет! Ну давайте быстрее… Спускайся, Гош, не вязни на ступеньках!.. Сейчас поплывёт уже… Давайте быстро!..

И действительно – поплыл. Поплыл и плыл и плыл уже несколько минут, а Вероничка всё ещё не возвращалась. И баба Тая, стоя в тёмном трюме, откуда виднелись сквозь маленькое окошко внизу лишь несколько сантиметров блестящих металлических волн, и слушая веселое пение Вовы, который теперь на ходу сочинял какую-то громкую песенку без ясных слов – почти что готова была заплакать. Когда же наконец Вера вернулась назад и оставшиеся малолетние путешественники несколько раз отказались идти туда, откуда она только что пришла – так выяснилось, что никакого парка Горького на берегу уже нет. И даже Пётр Первый плывёт к ним спиной на своём маленьком парусном корабле где-то далеко позади. Баба Тая невероятно тяжело поглядела ему в массивную бронзовую спину. Наверное пожалела за то что и он вынужден плыть по реке в таком неподобающем судне, а на палубе – наверняка у него уже тоже кто-нибудь ползает на четвереньках. Бабушка перекрестилась, глядя на храм Христа Спасителя, который ещё виден был между зданиями и достала телефон из сумочки, чтобы сделать первые фото. А когда те были сделаны – сразу же погрузилась в смартфон, чтобы отправить их дочке и сыну. Фото долго не грузились – наверное вис Интернет. Но Таисия Николаевна быстро так не сдавалась и продолжала пытаться отправить картинки с видом реки, Петра Первого вдалеке и золотого купола храма, видневшегося за Красным Октябрем. Конечно – на это опять уходило и так ограниченное время заветной поездки. Но не поделиться своими впечатлениями бабе Тае, ну просто не позволяла совесть. За душу всё ещё тянуло что дети не здесь и не видят всей этой красоты! Наконец фото были отправлены с горем пополам и баба Тая стала сама смотреть на окружающий пейзаж, который уже был почти и совсем неинтересным. Кораблик поплыл не по самой Москве на этом участке, а по водоотводному каналу. Поэтому Кремль виднелся сейчас только вдали за зданиями. Да и солнце куда-то ушло – остались одни только тучи. А дети от такой скукотищи и вовсе стали теперь выходить из себя. Пришлось увести их вниз – в заднюю часть пароходика, чтобы развлечь хоть тем, как интересно работают винты сзади. Ведь, всё равно – все хорошие места уже заняты и сидеть наверху особенного смысла нет. Но и винт не слишком долго занимал детское внимание. Гоша опять начал приставать со своим: "Баба, прочти!.." – как будто бы она ещё не знала о том, что у него невидимая ручка и что ничего она без света фонарика не увидит. Но бабушка знала, конечно же, правила этой игры и без конца удивлялась и говорила: "А где?.. Гошик, где?.." А тот – победно смеялся. Тут подвернулось какое-то симпатичное здание на берегу, мимо которого проплывали, и бабушка постаралась собрать всех своих подопечных в кучку, чтобы сделать с ними фото на память. А малыши всё никак не собирались и рассыпались по палубе то и дело. А здание потихоньку оставалось позади. Наконец какое-никакое фото удалось – пускай оно и содержало в себе один полузакрытый глаз Веры и размытую в воздухе руку Вовы, которому никак не стоялось на месте… И бабушка занялась тем, чтобы отправить и это фото детям. И то отправлялось, как и пейзажи – невероятно нехотя. Так – словно бы мессенджер превратился в усталую Веронику, которую совсем ничего заставить сделать было невозможно. Все это вытрепывало нервы. И ветер такой налетел, что стал "вытрепывать" ещё и все волосы из прически, и… Да всё шло кувырком! Кстати, да – Вова в прямом смысле стал, сразу же, после совместной фотосессии, кувыркаться по палубе. Баба Тая уже просто устало махнула на это рукой: на то чтобы вытереть его хорошенечко после этого не хватило бы точно её запаса влажных салфеток. Хотелось плакать. Уйти ото всех подальше в тёмный трюм и ничего и никого больше не видеть, пока эта поездка не кончится. Но… Совсем падать духом, конечно же, было ещё нельзя. Впереди должен был быть поворот. Это во первых. За поворотом – когда пароход поплывёт в обратную сторону – он должен проплыть под стенами Кремля. А значит – будет красиво. Если только Вероничка опять не захочет в туалет. А потом – пароходик поплывёт снова мимо Петра Первого и парка Горького, и должен будет, даже, доплыть до Воробьёвых гор и только уже там остановиться. А значит – всё было ещё только впереди?.. Наверное. Баба Тая очень не хотела расстраиваться, но это не очень-то получалось. Выходит – мечты не всегда так сбываются, как бы хотелось… Так это – ещё мелкая такая мечта. А вот квартире на Ленинградке – и вовсе уже никогда не суждено сбыться. Это она прекрасно понимает. Да и вообще – жить в Москве тоже вряд ли придётся. Здесь она нужна только так – изредка, когда им детей не с кем оставить. А как только Катя и Лёша сами возвращаются – так им она быстро надоедает… Ну и ладно – возможно не стоит и начинать воплощать те большие мечты в жизнь. Возможно в реальности они тоже окажутся, как и эта прогулка на пароходике – чем-то не очень-то уж и приятным и замечательным. Уж лучше – пусть остаются, наверное, в голове. Там они будут в безопасности – как будто бы сидят дома в дождливый день. А стоит им выйти на улицу – так все вымокнут, продрогнут, прозябнут и…

– Тайна, ты что-ли?!. – услышала баба Тая чей-то весёлый голос, который кричал громко-громко, перекрикивая сразу два двигателя – пароходика на котором плыла детско-пенсионерская команда и пароходика на котором плыл этот самый весёлый голос. Тот пароходик плыл им навстречу – в обратную сторону. Он был другой, явно, компании и наверное – чуть-чуть подороже на нём стоили прогулки. Но тоже – не из самых шикарных. Но вот название он уже носил, в отличие от баб Таиного. И название громкое – "Князь Потёмкин". – Это Лента! Не узнаёшь?!.

С палубы "Князя" махала рукой другая, похожая чем-то на бабу Таю женщина – где-то тех же лет, одетая, тоже со вкусом – в какую-то темно-бордовую запахнутую курточку и обмотанная лёгким, нежных цветов (переливающихся из одного в другой – от фиолетового до розового, от синеватого до светло-желтого) шарфом. Из-под шарфа, когда женщина тянулась вверх, чтобы махать бабе Тае чуть более заметно, иногда выглядывала блестящая брошка в виде майского жука, на ушах красовались сделанные под крупный жемчуг сережки. Причёска – короткая, блонд. Помада – слегка розоватая, с блеском. Глаза изящно подведены. На ногтях красный лак. Всё по уму. Опять слишком городская для города. Наверное – тоже не местная… Но кто же это?.. Баба Тая вспомнить никак не могла.

– Семьдесят седьмой!.. Училище!.. Клуб одиноких геодезисток!.. Ну?!. Не помнишь, что ли?!. – рассмеялась женщина с того парохода, почти поравнявшись уже с бабой Таей.

Из нахмуренного и сосредоточенного – лицо Таисии Николаевны внезапно превратилось в невероятно удивленное, радостное и какое-то по юношески свежее.

– Ленка-аа!.. Ты, что ли?!. Сизова?!. – закричала в ответ баба Тая, а Вовочка, услышав от бабушки такой крик, тут же начал орать тоже какую-то свою новую песню во всё горло – ведь, видимо, решил что теперь уж совсем всё можно.

– Она и есть! А что не похожа?!. – смеялась женщина в многоцветном шарфе.

– Да как две капли!.. Всё только моложе! – засмеялась и баба Тая. – А как тебе идёт такой цве-ет!.. Ты ж никогда в блондинках не была?!. Вот я и не узнала! Ну, прямо Марлен Дитрих!..

– Нет, не Марлен! – шутливо покрутила головой женщина с жуком на куртке, – Лучше! А ты тоже цвете-еешь!

– Да, ну уж!.. – махнула рукой баба Тая весело, – С этими зацветешь! Разве что – как болото летом!.. Все соки высосут!.. Слушай, так ты откуда?..

– А я вот в прогулку поехала – как, помнишь, с девчонками раньше мечтали – как мы-ыы… Все по Москве реке!.. И мимо Воробьёвых гор!.. – женщина прикрыла глаза и сделала рукой красивый плавный жест. Они с бабой Таей совсем уже поравнялись и женщина в шарфе стала теперь понемножечку уплывать от них в направлении к Петру Первому и парку Горького.

– Да я вот тоже – впервые собралась!.. Как же совпало, а?.. Мы обе и в один день, да?!.

– Да-а!.. Невероятно!.. Слушай – а вы куда?.. Туда, да?.. – Женщина показала рукой в том направлении, куда плыли баб Тая и её маленькие спутники.

– Ну, само собой – туда!.. – рассмеялась Таисия Николаевна, – А куда же ещё?!.

– А-аа!.. А мы – туда!.. Представляешь?!. – пошутила её собеседница. – Ты куда приплываешь в конце?..

– На Воробьёвы. А ты?..

– Я?.. Тоже!.. Но я, кажется, раньше вас… Слушай – давай-ка свой телефон, а то так сейчас и разъедемся… Как потом найдемся?..

– Да, точно! Лови!.. – шутя замахнулась своим телефоном баба Тая, а её собеседница сделала вид, что поймала. И обе опять засмеялись. – Пиши!.. Восемь…

– Угу, сейчас… Подожди – открою…

Два парохода всё больше и больше расходились в разные стороны, но пока ещё совсем не разошлись – баба Тая успела таки продиктовать женщине с того судна свой номер. Хотя самую последнюю цифру ей и пришлось повторять раза три – всё громче и громче с каждым разом, чтобы её собеседница наконец расслышала – что это была семерка. Наконец Князь Потёмкин ушёл уже так далеко, что его стало видно лишь в общих чертах, а женщину на борту – не очень-то. Но уже через пару минут у бабы Таи сработал сигнал на телефоне и оказалось, что женщину ей снова видно – хотя теперь только на экране смартфона. Она написала: "Салют!" в мессенджере и выслала там же свою фотографию с теплоходика, где за её спиной красовалась Спасская башня. "Это мы проплывали сейчас – пару минут как. – пояснила в последовавшем за фото сообщении баб Таина подруга молодости, – Сейчас там и вы будете, видимо." И правда – скоро проплыли. "Да, мимо плывем!" – сообщила Таисия Николаевна своей собеседнице. "А нам сегодня рассказывали, – пишет в ответ не занесённый ещё в контакты номер с ником Len57, – что Спасская башня… Сейчас голосовое оставлю лучше. Там долго." И улыбающийся смайлик. И баба Тая, глядя на этот смайлик тоже улыбается. Совсем так, будто бы на экране не смайлик, а зеркало. Ждёт сообщение. Видно что голосовое записывают. Дождалась. Прослушала. И в ответ сообщила в голосовом – что ещё знает от экскурсоводов про Спасскую. И ещё чуть-чуть про здание ГУМа добавила – к слову вспомнилось. В ответ – ещё кое-что про ГУМ. Этого баба Тая не знала. Так и сообщает в ответном голосовом, перекрикивая громкую прегромкую песенку Вовчика. Зато знала ещё другое. Про это рассказывает. А помнит ли подруга – как в далеком семьдесят восьмом все вместе гуляли по Красной площади с девчонками и Тая сломала каблук, а потом шла босиком и как все смеялись и веселились?.. А вот ещё было… И то и это… Помнишь?.. Да, и это помню. А вот про это забыла… Но теперь вспомнила. Голосовые и смайлики так и сыпались сверху в чат – словно осенние листья с деревьев. Теперь баба Тая почти и не обращала внимания на своих малышей, хотя те из себя выходили по прежнему. Не подходят уж слишком близко к краю палубы – ну и отлично. Ей интересней теперь в телефоне. Едва только подплыли к Кремлю – баба Тая себя стала на фоне него фотографировать и выбирать ракурс получше. А Вероничка пристала:

– Ба-а?.. Сфоткай меня тоже?

– Да, и меня, и меня!.. – тоже запрыгал Гоша.

– Да погодите минутку… Сейчас… – баба Тая закончила фотографироваться, отправила фото подружке и написала: "Пароль – отзыв! Ответное фото! Шли – где сейчас едете?.." – Вставайте ровно – сейчас сниму. – обратилась она наконец к внукам. На это откликнулись Гоша и Вероника, а Вова продолжил ползать и кувыркаться. Баба Тая не стала его ждать – сделала фото только с двоими. Конечно Кремль уже получился немножечко поодаль – не в самом-то лучшем виде, а глаза у Веронички совсем уж вышли закрытыми. Ну и ладно. Потом выберет что получше – отправить их родителям… А или нет. Сразу выберет самую лучшую и пошлёт Ленте – пусть полюбуется на её маленьких! Нет ни одной нормальной…

– Вова, встань побыстрее к Гоше и Вере!.. Гоша, Вера, встаньте! Сейчас… Раз, два, три – сы-ыыыр!.. Всё, гуляйте! Только к краю не подходите…

Получилось. Отправила.

"Ой, какие сладкие!" прилетело с того конца провода и ещё куча умильных смайликов с глазами-сердечками и поцелуйчиками. А следом ей Лена прислала своих. Уже не с теплохода – а старые фото: под ёлочкой, в детском саду, в парке на прогулке, с мороженым, на море… Ещё долго их обсуждали. И параллельно – о том говорили, что проплывает сейчас Лента. А проплывала она, как раз таки, парк Горького, который недавно пропустила Тая. И Тая смотрела на фото от Лены, забыв про всё то, что плывёт мимо её теплоходика… Какой там прекрасный массив разноцветных осенних деревьев!.. Какая красота! Лена сняла видео – как проплывает над ней Андреевский мост и… Дальше, дальше… Договорились там встретиться, где причаливают оба корабля – чуть дальше Воробьёвых гор. Конечно Лента хотела подождать там Таю и встретиться – ведь столько-то лет не виделись! Тая согласилась и мимо парка Горького проплыла, почти не заметив его – всё договаривалась с Леной – как бы им не разминуться теперь. Потом опять принялась фотографировать Воробьёвы горы и МГУ и парящую над головой канатку… Всё это едва только успело отправиться Ленте, как их кораблик уже подплыл. Баба Тая скорее потащила детей к выходу – благо они-то уже стояли внизу и добираться им было не так далеко. Пришли первыми к трапу. Таисия Николаевна стрелой выпорхнула из заветного пароходика, огляделась по сторонам, приметила покачивающегося рядом Князя Потёмкина, которого привязали к причалу тугим канатом, и наконец нашла взглядом свою Ленту, которая уже махала рукой прямо в нескольких метрах от детско-пенсионерской команды.

Вовка сразу схватил на берегу какую-то новую палку и начал с ней как угорелый носиться.

– Бабушка, я кушать хочу… – тихонько констатировала Вера.

– Ба, а прочти – что написано?.. – хитренько улыбаясь повис на руке Гошка со своим блокнотиком.

– Сейчас… Подожди… Ле-еен-та-аа!.. – раскинув руки баба Тая кинулась навстречу своей подруге, пришедшей откуда-то издалека – из молодости. – Уррр-рра!..

– Ур-ра, ура, урррра-аа!.. – поймала её Ленточка и крепко-крепко обняла. – Ты всё не меняешься, Тайна!

– И ты, Лента!.. Ну, сколь-ко лет, сколько зи-иим!..

Последовало ещё несколько фраз, полных воспоминаний и некоторый обмен эмоциями. Потом Лента заметила деток.

– А-аа так вот они – твоя красота?!.

– Да-а, да!.. Вон – там ещё чуть-чуть красоты с палкой бегает – чуть дальше! – засмеялась Тайна.

– Ну, прре-лесть!.. Прелесть! Ну!.. Здравствуйте, очень приятно познакомиться! Меня тётя Лена зовут – мы с вашей бабушкой в юности вместе учились когда-то, а вот теперь встретились. Вероника и… Георгий, правильно?.. Ага, очень приятно!.. Ну вы бабушку слушайтесь – она у вас ценный кадр!

– А прочтите, что тут написано?.. – с хитринкой взглянул на свою новую знакомую Гошенька.

– Где?.. А тут же ничего не видно?.. – немножечко деланно удивилась тётя Лена. Ей Таечка в одном из голосовых уже упомянала про то что это Гоша её отвлекает на заднем плане со своей невидимой ручкой. Поэтому Ленточка знала – что надо делать. И сразу же достигла нужного эффекта – Гошик рассыпался в серебристом хохоте и сразу затем начал ей показывать с помощью фонарика то, что там написано: "Река". Хотя это так было написано неумело – большими и корявыми печатными буквами (ведь Гошик не очень-то ровно ещё писал и тогда, когда видел всё то, что пишет, сразу перед собой целиком – не то что тут, когда нужно ещё сначала перевернуть ручку вверх тормашками, чтобы надпись подсветить) – что и с фонариком не сразу разберешь – река это или нет. Или так – ручеек какой-то изломанный.

– Да?.. Надо же!.. – удивлялась Ленточка специально ради Гоши. – Ух-хх ты, какая палка!.. – поразилась она немножко ещё и для Вовочки, который в этот момент подбежал к ней со своим новым сокровищем и демонстративно его вытянул в руке, чтобы его по достоинству оценили.

– Так, Вова, бросай давай свою “ух ты какую палку” и пошли уже! – засмеялась Таечка, – У нас Вероничка уже кушать хочет. Пойдём, может быть, куда-нибудь – посидим? И поболтаем заодно. – улыбнулась она старой подруге.

– Согласна! Такой чудесный день, что можно нам и отпраздновать исполнение юношеской мечты, да?.. Ведь, получается – сбылась! Наконец-то прокатились!.. А я ещё, главное, тысячу раз уже за это время в Москве была, но вот по реке всё никак и не плавала!.. И вот – наконец!..

– Всё то же самое! – засмеялась баба Тая, – Никак! Ну никак!.. А ведь ка-аак это красиво!.. Такие виды!

– И не говори!.. Не зря мы хотели сюда так долго!

– Не зря. А я в юности – всё, и вообще, мечтала, глупая, о том как однажды буду жить прямо на Ленинградском проспекте – в большом таком доме – каменном!..

– Да?.. Да ты что!..

– Ага!.. Представь – прямо над шоссе! Ты помнишь – там есть такие дома… Боль-ши-е!.. Когда мы ещё на автобусе ехали после…

И баба Тая продолжила рассказывать Леночке по пути про своё шоссе, на котором всегда было солнце, про то – как и о чём она раньше мечтала, про то – как и где побывала в Москве. Всё это Леночка слушала с большим удовольствием и добавляла к тому что-то похожее – но своё.

Впервые за много лет Таечка почувствовала, что наконец-то вернулась в "свою Москву".

Эх, Женя, Женя!.. Или кленовые инопланетяне

Ну вот зачем он появился?.. У человека один раз в год День рождения, а уж такой как сейчас – и вообще редко в жизни бывает! Всё шло так чудесно!.. Как никогда! И вот надо же этому растерянному взъерошенному парню прийти, спросить: свободно ли, поизвиняться немного для виду, да и усесться напротив неё за столик!.. Какая теперь атмосфера, когда за столом – твоим столом – чужой человек?.. Ей было здесь так… Так… Как дома!.. А как можно теперь ощущать себя дома, если в твой дом вломились и сидят напротив тебя… Клацают по клавишам своего ноутбука… Но это ещё хорошо – что он в свои дела сразу погрузился и на неё даже смотреть не стал. Было бы хуже, если бы ещё разговаривать начал. Так хоть тишина… И то – сравнительная. Так по клавишам стучит, что аж голова болеть начинает… А такая была тихая, прекрасная атмосфера!.. И как можно в такой атмосфере вот так себя вести?.. Как можно в таком месте, под стук дождя, сидеть за столом у окошка, да не релаксировать, а так напряженно сгорбиться, строчить что-то в своём компьютере и не почувствовать никакой красоты и спокойствия момента?.. Хотя… Женя улыбнулась сама себе – наверное она и сама-то их не сразу почувствовала. Наверное минут десять назад – она и сама смотрелась взъерошенной и растерянной, когда зашла сюда и села за этот же столик. И когда тоже намеревалась строчить в телефоне. Должно быть – что люди смотрели и на неё точно так же, как вот теперь и она смотрит на этого парня. Ведь она тоже сразу уставилась в телефон, в котором принялась яростно что-то печатать. Да, конечно – она не могла тогда сразу почувствовать атмосферу уюта и спокойствия, оказавшись в непривычной для себя роли посетительницы кафешки. Ведь она никогда в таковые и не заходит. Она считает – что это стыдно: сидеть, попивать кофе у всех на виду… Тогда как ты знаешь прекрасно с раннего детства о том, что бездельничать плохо и так вот сидеть сложа руки в самый разгар дня – не очень-то прилично. Но вот сейчас она не собиралась сидеть сложа руки и это её оправдывало. Как и то, что больше поблизости негде было присесть и заняться написанием рассказика – кроме как в этом кафе. А ещё её оправдывало то – что, всё-таки, сегодня День рождения. И в День рождения, наверное, можно всё… Даже такое! Даже, наверное, можно было бы и затем сюда зайти, чтобы просто чуть-чуть ничего не поделать, и даже отважиться купить себе какой-нибудь тёплый напиток и тортик. Чего Женя, конечно же, уж точно бы не сделала. Ведь какой-нибудь маленький стаканчик с кофе в таких заведениях – стоит как много-много порций того кофе, что можно заварить самостоятельно – дома. Оправдывало её, вроде бы, и то – что, раз уж все как раз сейчас уехали, то ей бы как раз посидеть где-нибудь, где есть ещё люди. Иначе ведь День рождения будет и совсем одиноким… Ладно – много чего её оправдывало, но Женя всё равно чувствовала некоторую вину. И ей не хотелось сейчас размышлять о том – что именно может служить ей оправданием, а что – нет. Ведь сегодня она решила пожить чисто ради себя и своих приятных эмоций, которые нужно было где-нибудь отыскать в городе – для чего она и направилась из дома на улицу, прихватив зонт, натянув высокие резиновые сапоги и намотав шарф вокруг шеи и копны кудрявых рыжих волос. Оправдываться незачем. Она хотела сегодня получить радость жизни – она её и получает как может. В любом случае – не какими-то ведь запрещёнными методами?.. Не такими как покупка кофе и пирожного даже. Вообще-то она и не рассчитывала получить ту радость жизни, что получила в итоге от этой небольшой кафешки, которая так сильно забилась людьми из-за резко начавшегося ливня, что казалась -

по уровню шума и движений внутри – каким-то большим пребольшим общепитом. Она не рассчитывала, что ей станет вдруг так тепло, хорошо и приятно у этого окошка. Она не рассчитывала, что ей так понравится этот вид из него: шоссе по которому носятся машины, дома и метро на другой его стороне, яркие вывески и фары, и отражения всего этого во влажном асфальте, торопливые прохожие под разноцветными зонтиками… А вот ведь как понравилось!.. Как, прямо, в книжке какой!.. А особенно – маленькая вазочка на окне ей понравилась. Очень понравилась. Такая она простая и теплая!.. Её обмотали разноцветными нитками и внутрь поместили немного осенних листиков. Не настоящих, конечно, но всё равно – приятно смотрится. Очень ей стало тепло смотреть на эту вазочку!.. И, да – нужно признаться себе, что это не столько тот молодой человек ей мешает сосредоточиться и продолжить свою историю – сколько ваза. Ваза не даёт. О ней хочется писать теперь, а не об инопланетянах… Бывает же такое!.. Наверное так у художников – задумывают, задумывают какую-нибудь картинку… А потом – бах! Увидели вазочку какую-нибудь на окне – и давай её рисовать!.. А на всё остальное – махнули рукой и оставили на потом. Вот так и теперь… Да, надо признаться – что это ваза мешала. Да и вообще… Всё тут вокруг. Ещё до того, как он пришёл – это всё стало мешать и отвлекало её старательно от дела. Да – хочется бросить инопланетян, забыть о них и больше не вспоминать. Просто сидеть и наслаждаться атмосферой. А если что-то и писать – то как раз что-нибудь такое же… Про вазу… Про дождь за окном… Про шоссе… Про лампочки на оконной раме… Про шарф… Про запах кофе… Про отражения людей в окном стекле… Но только до срока всего остаётся минут сорок, а поучаствовать всё-таки хочется. Интересно. Но как ты тут поучаствуешь, если у тебя ещё толком и не начаты твои кленовые инопланетяне?.. А ведь могла бы и не заходить в почту, да и не было бы головной этой боли. Не любит Женя писать по заказу, ну и… Не надо было, наверное, и пробовать начинать. Вообще – Женя всегда так считает, что лучше писать только тогда, когда у тебя есть уже какая-то важная идея, что побуждает тебя писать что-нибудь. Что-нибудь – для того чтобы в этом чём-нибудь прозвучала бы эта главная мысль. А просто так… Это как у художников – когда просто начнут малевать – что придётся, что вздумается – чтобы, мол, потом получилось возможно что-то толковое из не пойми чего изначального… Так это всё зарисовками, в основном, и остаётся. Серьезных картин из таких набросков не выходит почти никогда. А чтобы вышла хорошая картина – так надо сначала всё хорошенько продумать и наметить – где что будет – и понять, и представить, и рассчитать – и тогда только брать в руки кисть. Женя это знала, потому что и рисовала тоже… Вот зачем она, вообще, вспомнила про рисование?!. Теперь и нарисовать эту вазочку хочется тоже!.. И окно и… А не залезла бы в почту – так ничего бы и не было. Но захотелось залезть. Она ведь знает, что там её будут поздравлять. И разные сайты, где Женя зарегистрирована, и сама почта обычно, и что-нибудь там от банка ещё придёт… Мелочь – автоматическая формальность, которую выполняет компьютерная программа – а приятно. Такое ощущение складывается, что тебя прямо много кто поздравил. Приятно. И чуть легче. Иногда от таких автоматических поздравлений приятнее даже, чем от звонков или СМСок родных. За словами близких часто больше даже вынужденности, чем за словами от обреченного на вежливость компьютерного бота. Он выполняет команду хотя бы бездушно: должен поздравить – поздравит. А родственники ещё и почувствуют кучу всего при этом неприятного. А ты – вместе с ними – как бы они не старались там спрятать своё "не хочу" за улыбкой и добрыми пожеланиями. Как хорошо что сегодня все в отъезде и Женя одна!.. Как же это сейчас хорошо!.. А в почте – действительно поздравили. И поздравление прилетело от одного сообщества в соцсети, где Женя, каким-то образом оказалась среди подписчиков. Каким образом?.. Сама не помнит. Но раз это сообщество для авторов – то, впринципе, логично. Женя же автор – вот, когда-то, наверное, между делом и подписалась. Когда она перешла из почты в соцсеть, чтобы прочесть полностью слова поздравления всем пятнадцати участникам сообщества, которые, как гласит заголовок, отмечают свой День рождения двенадцатого сентября – так тут уже Женя и застряла. Они придумали такую штуку, что даже ей стало интересно. Неожиданно.