Цикл «В песочнице со Смертью». Том первый. Я

– Весело вам тут.

Томас остался ждать в машине, не желая создавать столпотворение в и без того тесном здании. Ночь у станции выдалась насыщенной: и мы, и эти подростки с пивом на теннисном корте… Сейчас стайка нетрезвой молодежи, заполнившая коридор, что-то яростно доказывала констеблю О'Харе. Судя по их препирательствам, она имела с ними дело не в первый, и, к сожалению, не в последний раз.

– Местная шпана, – пояснил МакКензи, заметив мой настороженный взгляд. – Сейчас загоню их в освободившуюся комнату. Посидят до утра, протрезвеют. Зато в беду не попадут.

– Прямо и ясли, и вытрезвитель в одном флаконе, – усмехнулась я. – Пожалуй, подожду Энди на улице.

***

Едва я вышла на улицу, ночной воздух колючками впился в кожу. Заприметив меня, Том вылез из машины. Вид у него был встревоженный.

Вот чёрт. Неужели он из тех, кто любит драматизировать?

Запахнув пальто поплотнее, я набросила на себя как можно более непринужденный вид. Пусть лучше считает меня рассеянной глупышкой, чем преступницей. В конце концов, доля правды в этом есть.

– Бога ради, прости, что пришлось тебя беспокоить, – начала я извиняться, подходя ближе.

– Стой. Значит, ты меня обманула? – в свете фар я увидела, как нахмурились его темные брови. – Я могу принять твою противозаконную деятельность, но ложь… – Он осуждающе покачал головой, отступая к машине. Только что языком укоризненно не поцокал.

Внутри меня похолодело. Его слова прозвучали как удар под дых – так же внезапно и ошеломительно.

– Я… что ты такое говоришь? – заикаясь, пробормотала я.

Его зеленые глаза сузились. Он снова подошел ко мне и остановился в шаге. Вместо бежевого пальто, в котором он был в ресторане, на Томе была стеганая серая куртка, но удушающий запах коньячных конфет остался прежним. В горле запершило. А под его сердитым, пристальным взглядом я, кажется, совсем перестала дышать.

– Разве ты уже забыла, с чего мы должны были начать? – тихо произнес он, и его губы тронула улыбка.

– Боже, ну и шуточки у тебя, – выдохнула я, прижав ладонь к груди. – Я уж решила, что моя двойная жизнь тебя отпугнула.

– Напротив, – Том подмигнул. – Моя девушка – опасная преступница, – он выдохнул эти слова мне на ухо, притягивая к себе. То ли от его теплого дыхания, то ли от того, что он назвал меня своей девушкой, по телу побежали мурашки.

Его губы коснулись уха, затем щеки, оставив на моей замерзшей коже ощущение обжигающего тепла. Я невольно отстранилась.

Мои ладони упирались в его грудь. Я чувствовала сквозь тонкий, колючий свитер гулкое биение его сердца. Размеренное, уверенное. Том стиснул меня в объятиях крепче.

– Ну так? Я заслужил награду от прекрасной леди, что я только что спас из пещеры дракона? – зелёные глаза блуждали по моему лицу.

– Ну, раз уж пришлось одолеть дракона, – улыбнулась я, стараясь скрыть нервозность. Его запах пьянил не хуже самого настоящего коньяка.

Мои пальцы коснулись его небритой щеки, словно давая разрешение. На лице Тома скользнула рассеянная улыбка, и его губы впились в мои. Ни следа нежности, лишь требовательный и напористый поцелуй. Том забирал награду, не давая мне выбора.

За секунды, показавшиеся мне вечностью, в голове пронеслась буря противоречивых мыслей: от "нельзя было этого допускать, ты ведь не какая-то дешёвка!" до: "ты семнадцатилетняя тобой гордится". Но громче всех был голос мамы: "Будь осторожна с ирландцами, с этими самоуверенными засранцами!" Мама всегда признавала их дьявольское обаяние, искрометный юмор, честность и доброту. Но добавляла с нажимом: "Беда в том, что они сами об этом прекрасно знают".

Шуршание шин въезжающей на парковку машины заставило меня отпрянуть. Щеки вспыхнули. Что за ночь! А поцелуй прямо перед полицейским участком – прямо-таки вишенка на этом несуразной торте.

– Спасибо за спасение, – прошептала я, отводя взгляд от Тома. Колени дрожали, сердце билось пойманной птицей, затылок пылал жаром. И дело было не только в адреналине. Внутри меня бушевал хаос из смущения, желания и… страха.

– Лана! – воскликнул женский голос, и я, все еще оглушенная, не сразу поняла, кто это. Рассеянно обернувшись, я увидела Рэйчел. В домашнем шоколадном костюме, накинутом поверх синем бомбере, с небрежным пучком на голове, она выпорхнула из такси.

– Ты что здесь делаешь? – удивленно спросила я, хоть и была до мурашек рада её видеть.

– Энди позвонил! – выпалила она. – Что за идиотизм? Они не имели права вас задерживать, они должны были… – Рэйчел начала возмущаться ещё дома, но не растеряла ни капли негодования, пока доехала сюда через весь город. Машинально обняв меня, она продолжала кипеть: – Сверить вас по базе или сопроводить к машине…

– Тише, тише, – успокоила я. – Все уладилось. Ждем Энди, и домой.

– Так вот он, – Рэйчел кивнула в сторону здания полиции.

Энди и МакКензи стояли у входа. Они курили и что-то обсуждали, время от времени бросая взгляды в нашу сторону. В темноте я не могла разобрать выражения их лиц.

– Это тот коп? Ему я уже все высказала в личных сообщениях!

– Теоретически, у тебя есть шанс повторить это лично, но, пожалуйста, не надо, – проговорила я, пытаясь привлечь внимание Энди. Внезапно я вспомнила о Томе. – Ах да, это Томас. Том, это Рэйчел, моя подруга.

Энди и констебль выбросили окурки и двинулись к нам.

– Разве вам можно покидать участок? – спросила я МакКензи, когда они приблизились.

– Не мог удержаться от удовольствия лично поприветствовать своего нового друга, – ог с усмешкой посмотрел на Рэйчел. – Так вот ты какая! Злая, как та белка, что пыталась оттяпать мне палец в парке. И что ты скажешь теперь?

Рэйчел, нахмурившись, скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на МакКензи.

– Всё еще мечтаете надрать мою задницу? Или, может, задницу Мёрфи? – он прикрыл рот рукой и доверительно добавил: – Не советую, он совсем обрюзг.

– Я вообще-то блогер, я могу "прославить" ваш участок на весь интернет.

– Не слушайте её, это в ней суши с вином говорят, – усмехнулась я.

– Да нам это не страшно, – насмешливо отозвался МакКензи.

– Энди напишет на вас жалобу, за неправомерное удержание! – продолжала сыпать угрозами Рэй.

– Всенепременно, – устало пробурчал Энди и пожал руку МакКензи на прощание. Тот ответил на рукопожатие и, прежде чем вернуться на станцию, подмигнул Рэйчел:

– Спишемся.

– Ну что, по домам? – Я заметила, что воздух заметно посветлел. Скоро рассвет. – Энди, знакомься, это Томас, наш сегодняшний спаситель. Прости, Рэй, – я нервно улыбнулась подруге, благодаря провидение за то, что она тоже здесь.

– Да, кстати, возвращаю, – Том перебросил Энди брелок с ключом от его Форда.

– Спасибо, – Энди кивнул, ловя ключи. Сумка скользнула с его плеча, но он успел перехватить ремень локтем. – Что ж, увидимся, – натянуто улыбнувшись, он обвел нас взглядом, избегая встречаться со мной глазами.

Уже было отвернувшись, он вдруг остановился и посмотрел на Рэйчел:

– Или хочешь со мной?

Подруга украдкой взглянула на меня. На её лице на мгновение появилось замешательство, но она быстро смахнула его широкой улыбкой:

– Вот уж с удовольствием! Такси нынче непозволительная роскошь.

– Ребят, мы вас подбросим до парковки, – Том приглашающе махнул рукой.

– Хочу голову проветрить, – Энди поморщился, приставив пальцы к виску и попятившись прочь с парковки. – Прогуляемся.

– Да, прогуляемся, – согласилась Рэй и обняла меня на прощание с таким выражением лица, что мне не понадобились бы субтитры, чтобы понять: жди звонка.

Провожая их потерянным взглядом, я почувствовала, как щемит в груди. Как отчаянно хочется крикнуть: "Подождите меня!" Как что-то тревожное ворочается внутри и твердит, что я не там, где должна быть.

Глава 6

То, что он принял за смерть, оказалось лишь беспамятством. Открыв глаза, Стивен пожалел о пробуждении. Лучше бы все закончилось тогда, быстро и без боли. А сейчас кошмар только начинался.

Что-то волокло его по земле. Стивен чувствовал спиной каждый острый камень, каждый грубый выступ. Он отчаянно цеплялся за стены, ломая ногти, сдирая кожу с подушечек пальцев. Пытался перевернуться, вырваться из хватки, но тот чёрный демон, – Стивен не сомневался, что это был именно он, – до хруста сдавил его лодыжку. Острые когти вонзились в ногу, и Стивен взвыл от боли.

Ослеплённый вспышкой боли, он не сразу понял, что помещение, куда его притащил демон, непривычно светлое для этого подземелья, состоящего из вечных сумерек.

Демон теперь стоял неподвижно и словно бы нюхал воздух. Его плоские ноздри двигались как у зверя, чувствующего свежую кровь. Лапа демона всё ещё сжимала босую ногу Стивена. Стив видел, как струится кровь из-под его когтей.

Место, куда он попал, было ещё хуже. Стены превратились в сюрреалистическое нагромождение зеркал. Разной формы, разного возраста и размера, они были не просто прикреплены к камню, а срослись с ним, стали его частью. Стив не мог понять, где заканчивается одно зеркало и начинается следующее. Границы между отражениями размылись, и он погрузился в бесконечный калейдоскоп искаженных реальностей.

Пятка врезалась в камень, выбив стон облегчения и боли одновременно. Демон отпустил его. Не теряя ни секунды, Стив отполз назад, судорожно перебирая руками и ногами. Но его спасение длилось лишь мгновение. В спину вонзились когти, мощные лапы рывком подняли его на ноги и потащили к одному из зеркал.

– Что тебе нужно?! – ноги Стивена повисли в воздухе, не касаясь холодного пола. Он отчаянно пытался ударить демона, но тщетно – не мог дотянуться.

Одна из огромных лап сдавила затылок, зафиксировав голову и насильно повернув лицом к зеркалу. В полумраке Стив увидел собственное отражение. Искаженное до неузнаваемости, пугающе неправильное. Если бы оно не повторяло его движения, он никогда бы не признал в этом изломанном, покрытом копотью уродце самого себя.

Стивен что-то бормотал от ужаса, не отрывая взгляда от своего сумеречного тела в зеркале. Он видел, как оно шевелит руками с пальцами, сросшимися в уродливый плавник, как на его плоском лице открывается и закрывается безгубый рот в беззвучном крике. Демон за спиной ухмыльнулся. Его отражение в зеркале, напротив, напоминало человеческое лицо, но лишь отдаленно. И было неясно, то ли оно стремилось к человеческому облику, то ли давно и безвозвратно его утратило.

– Лана, – прохрипел демон и узловатым черным пальцем указал на зеркало. Стив не сразу понял, что слышит его голос оттуда, из отражения. Здесь, в этом мире, сотканном из сумерек, он слышал лишь жуткий скрип, доносившийся из пасти твари, которой был чужд язык людей.

– Я не понимаю, – отчаянно мотал головой Стив, шаря глазами по зеркалу в поисках хоть какой-то подсказки. И вдруг узнавание кольнуло его куда-то в грудь. Зеркало! Это было их зеркало. То самое, что чудовищной громадиной возвышалось в прихожей его дома. Стив увидел фрагмент медной рамы там, где камень еще не успел поглотить ее целиком.

– Я её чую, – прохрипел демон. – Она рядом.

Он по развернул Стива к себе как тряпичную куклу, с любопытством хищника изучая его лицо. Пасть демона приоткрылась, и серый язык скользнул по острому частоколу зубов.

– Мне нужен твой язык, – раздалось по ту сторону зеркала.

Стив рефлекторно обернулся на голос и столкнулся со своим отражением – одинаковым безумным взглядом. В зеркале получеловек, стискивающий его шею, протянул лапу к его лицу. Стивен почувствовал, как когти царапают щеки, корявые пальцы тянут челюсть вниз. Он отчаянно задергал ногами, вцепился в чёрную руку демона, раздирая плотную кожу до красного мяса, но тот даже не дрогнул. Острый коготь проник в рот, и почти сразу горло Стивена наполнилось кровью. Демон разжал пальцы, и Стив рухнул к его ногам, заканчивающимся копытами.

Ошеломленный болью, Стив захлебывался кровью, но продолжал отчаянно ползти прочь. Демону он больше не был интересен. За спиной Стив услышал собственный голос:

– Лана, теперь ты услышишь меня во всех мирах. Лааанаа… – прошелестело за спиной, смакуя новое звучание. – Лана, лана… Лучия…

***

– И вас это утомляет?

– Не то слово, – человек напротив улыбнулся, не переставая вертеть между пальцами пятицентовую монету.

Нас разделял лишь узкий кофейный столик с кувшином и двумя стаканами. Я заметила, как мужчина мерно покачивает носком кожаного ботинка, явно сшитого на заказ. Впрочем, весь его костюм, безупречно сидящий по фигуре, выдавал работу портного, а не фабричное производство.

– Я правильно понимаю, вас утомляет жизнь? – ровным тоном уточнила я.

– Меня утомляют люди, живущие ею, – невозмутимо ответил он.

Я нахмурилась, немного сбитая с толку. Человек засмеялся:

– Вы меня не утомляете.

– Рада слышать, – со вздохом произнесла я.

Он усмехнулся, но оставил мои слова без комментария.

– Почему? – едва я открыла рот, чтобы спросить, чем ему не угодил род человеческий, он уже догадался о моих намерениях.

– Не знаю. Все похожи. Все заурядны. Серы, – он, задумавшись, беспечно пожал плечами. – Я вижу всех насквозь, знаю каждый их шаг. Я устал.

Он улыбнулся почти трагически, сдвинув светлые брови к переносице.

– Вы еще так молоды. В мире столько неординарных личностей, столько открытий, столько непредсказуемости в каждом человеке… – я удивилась его словам, но какое-то внутреннее чувство подсказывало, что он действительно так считает, а люди ему кажутся однообразными и неинтересными.

– Вы меня не понимаете, – он с грустью покачал головой.

– Возможно. А может, я просто пытаюсь встать на ваше место.

Он обратил на меня внимательный взгляд.

– А сами себя вы не утомляете? – продолжила я. – Разве себя вы не видите насквозь? Не знаете, как свои пять пальцев?

– В том-то и дело. Себя я не знаю. Я и есть та оригинальность в этом скучном мире, – он слегка подался вперед, понизив голос.

– Чего же вам не хватает? Войн? – спросила я. Вопрос провокационный, но необходимый.

– Мне не нужны войны, – он решительно мотнул головой.

– Мне казалось, что никогда не знаешь, как поступит и ответит тот или иной человек…

– Это неизвестно вам, – сдержанно поправил он.

Я встретилась с ледяным взором его голубых глаз и невольно поежилась.

– А вам известно? – я кашлянула: в горле запершило то ли от непонятного волнения, что со мной на приемах случается крайне редко, то ли от холода.

– Да, – и он предугадал мое следующее движение, налив в стакан воды из кувшина, к которому я собиралась потянуться. Я приняла стакан, неловко отпила воды и, стараясь скрыть охватившую меня тревогу, отвела взгляд, словно пытаясь вырваться из-под его гипнотического влияния.

Он продолжал смотреть на меня, улыбаясь. Я хотела было сказать, что развитая интуиция – это прекрасно, но мой голос потонул в гуле башенных часов за окном, отбивающих семь вечера. Человек неторопливо поднялся, его улыбка оставалась хитрой, почти самодовольной. Слегка поклонившись, он вышел за дверь.

Обычно я провожала пациентов до выхода, но сейчас не могла заставить себя сдвинуться с места. Мысли спутались, сознание будто отстранилось и растерянно наблюдало, как за незнакомцем закрывается дверь. Словно это был сон, видение, что-то зыбкое. Стоит пошевелиться, и я навсегда потеряю память о нем. Об этом человеке. Малейшее движение всколыхнет вихрь блесток, как в новогоднем шаре, заслоняя все внутри, пряча его образ, эти лукавые голубые глаза. Поэтому я замерла, не позволяя туману затянуть разум и поглотить воспоминания о нем, о его словах.

Я потянулась за телефоном, открыла мессенджер, нашла избранное и нажала на значок микрофона, чтобы надиктовать сообщение. Но слова, ещё секунду назад готовые сорваться с языка, вдруг начали ускользать. Тонуть в мутной воде памяти.

– Высокий блондин, длинные волосы, голубые глаза. Хорош собой, манеры джентльмена. Одет в чёрный костюм. Скорее похож на похоронного агента. Холодный, отстранённый. Впрочем, типичный южанин. Говорит, что ему надоел этот мир.

Больше в голове не осталось ничего. А ведь мы разговаривали целый час – ровно столько длится приём. Но на поверхности мутных вод памяти едва держались лишь эти обломки, оставшиеся от продолжительной беседы.

Превозмогая слабость в ногах, я вышла в холл.

– Запиши мистера… – я замялась, сконфуженно устремив взгляд вглубь памяти. Там царила пустота.

– Смита? – подсказала Рэйчел.

– Да, точно, его.

– Зачем? Он переносит приём? – подруга щёлкнула мышкой. – Или хочет записаться на дополнительный день?

– Что? – я подошла к её столу, скорее чтобы опереться, чем заглянуть в монитор.

– Он ходит каждую неделю. С самого начала года, – она демонстративно загибала пальцы, отсчитывая месяца. – Уже почти четыре месяца.

– Хорошо, – кивнула я, стараясь сохранять спокойствие.

Меньше всего хотелось, чтобы Рэйчел заметила первые признаки моего психического или неврологического расстройства. Хотя, возможно, всё гораздо проще: это какой-нибудь суккуб, высасывающий мою энергию и воспоминания. Внешне вполне подходит. Слишком уж в моём вкусе. Ну, конечно же, он суккуб.

– Рэй, а как он выглядит? – спросила я осторожно.

Суккубы ведь адаптируются под предпочтения людей. Зная, что подругу совершенно не привлекают блондины, я решила проверить свою теорию. Как же здорово будет, если я права!

– Совсем с ума сошла? – она с подозрением посмотрела на меня. – Что с тобой?

– Да ты не так поняла, – я постаралась улыбнуться. – Как он тебе?

– Он? Выглядит как бог, – ответила она, не задумываясь, и вздохнула. – Должно быть запрещено быть такими красивыми. Просто ангел. Да, не бог, а ангел. Точно не из нашего мира, – она мечтательно улыбнулась.

Моё сердце затрепетало от радости. Точно, суккуб.

– Жаль, что не брюнет, – разочарованно добавила она, и моё сердце рухнуло вниз. Чёрт!

– А что? Запала? – подруга хмыкнула, хитро улыбаясь. – Я не удивлена. Удивлена, что, имея такого мужика на примете, ты пошла на свидание с Томом. Хотя тот тоже ничего.

– Он мой пациент, – напомнила я. – И не мой "мужик". И никогда им не будет.

– Ещё один в списке "запрещено"? – хмыкнула она, отворачиваясь к экрану компьютера.

– О чём ты?

Я догадывалась, о чём она, но раз уж она снова завела эту песню, пусть поёт до конца.

– Да ни о чём, – она махнула рукой и взглянула на меня. – Как добрались вчера с Томасом?

– Подвёз до дома. Я переоделась, потом угостила его завтраком в "Breakfast Club". Вот и всё.

– Забавно. Вместе провели ночь, позавтракали… Кому скажи, подумают совсем о другом.

– Ночь я провела с Энди, а если быть совсем точной, с констеблем МакКензи, – подыграла я ей, и мы обе рассмеялись.

– Кстати, спасибо за знакомство, – поблагодарила она, но как-то совсем неискренне.

– Брюнет, – я картинно развела руками.

Она скорчила мне гримасу и, взглянув на часы, сообщила:

– Кстати, один из твоих ночных кавалеров нагрянет сюда минут через десять.

– Томас?

– Энди, – она укоризненно посмотрела на меня. – Интересовался твоим расписанием. И хорошо, что спросил у меня, а то с твоей памятью… – она неопределенно махнула рукой.

– Как он, кстати? – тихо спросила я.

– А, значит, ты понимаешь, что ему не слишком понравился тот неуместный всплеск страсти на парковке?

– Неуместный?

– Да ладно тебе, – она поморщилась. – Да, Томас, безусловно, аппетитный кусочек, но сколько ты его знаешь? Без году неделю?

– Два месяца. Полтора.

– Чепуха. Считается так: ты его знаешь три дня, – она снова продемонстрировала свои наманикюренные пальчики, словно я была какой-то недалекой. – Три встречи равно три дня, – отрезала она.

– Мы много общаемся онлайн.

– Глупости. Я создам фейковый аккаунт и буду писать тебе от имени принца Гарри. И что, после этого ты тоже будешь считать, что его знаешь?

Я покачала головой. Конечно, ее сравнения не имели никакой логики, а возмущение было совершенно безосновательным.

– Поняла, – я решила не спорить. – Чтобы раз и навсегда закрыть эту тему, повторяю в сотый раз: у нас с Энди нет никаких романтических чувств, мы просто друзья. Это решение было принято давно и обоюдно, – последнюю фразу я произнесла задумчиво, на выдохе.

Внутри что-то кольнуло, и дыхание перехватило, когда моя предательски избирательная память на мгновение перенесла меня в прошлое. Что ж, решение было не совсем обоюдным, скорее, односторонним. Но мне пришлось с ним согласиться и за десять лет окончательно смириться.

Рэй удрученно покачала головой:

– А что если он давно передумал? Вы обсуждали это?

– Нет, конечно, – я даже отшатнулась, словно эта ее идея была заразна.

– Я говорю то, что вижу, – она пожала плечами. – Энди явно хочет от тебя чего-то большего. Подразни его, и сама увидишь.