Цикл «В песочнице со Смертью». Том первый. Я

Эндрю замер. Его взгляд, теперь тяжёлый и напряжённый, медленно поднялся от коврика с надписью «Добро пожаловать» к бледному лицу хозяина дома. Челюсти экстрасенса едва заметно напряглись.

– Курите? – негромко спросил он, так пристально глядя на Стивена, что тот, никогда в жизни не державший сигарету, вдруг почувствовал себя обязанным кивнуть.

Эндрю молча полез в карман куртки и вытащил пачку сигарет. Извлёк две, одну из них протянул Стивену. Тот замешкался на мгновение, но всё же, нерешительно, принял протянутую сигарету.

– Не в доме же курить будете, – произнёс Эндрю, зажимая сигарету губами и поднося к ней зажигалку. Огонёк вспыхнул, и он уверенно прикурил, затянулся и, выпустив струю дыма, скользнул по Стиву взглядом. Эндрю явно ожидал, как тот поступит дальше.

Стивену показалось, что была в этом какая-то насмешка. Всё же, зачем-то глубоко вздохнув, он сделал решительный шаг вперёд. Едва его нога переступила порог, его прошибла горячая волна пота, а тело свело болезненной судорогой.

Выронив сигарету, Стив, охваченный паникой, попытался отступить назад. Но Эндрю, действуя молниеносно, подхватил его под мышки и решительно выволок на крыльцо и привалил к стене. Он крепко удерживал Стива одной рукой, схватив его за грудки, чтобы тот не рухнул на землю. Второй рукой он толкнул дверь, закрыв её прежде, чем встревоженная шумом Кейси появилась в прихожей.

– Стив, – произнёс Эндрю, слегка встряхнув его, пытаясь сфокусировать его блуждающий, словно у пьяного, взгляд на себе.

– Кейси, – заплетающимся языком проговорил Стивен. – Одна… там…

– С ней всё будет в порядке, она ему не нужна, – быстро заверил Эндрю. – А вот с тобой дела обстоят хуже, чем я думал.

Глаза Стивена закатились, и, несмотря на все усилия Эндрю удержать его на ногах, он начал медленно оседать на землю.

***

– Эй, Стивен, Стив, – Энди негромко окликнул его, одновременно несильно похлопывая по щекам.

Голова мужчины безвольно мотылялась то влево, то вправо, словно марионетка на оборванных нитях. Его веки мелко дрожали, белки глаз покрылись паутинкой лопнувших сосудов. С каждой секундой ему становилось только хуже.

– Хорошо, я верну его в дом, хорошо, – зло процедил Энди, ни к кому не обращаясь. Он уже подхватил его под руки, пытаясь поднять, как дверь распахнулась.

– Что здесь… О боже, Стивен! Что вы с ним сделали?! – за мгновение на лице Кейси сменился целый спектр эмоций, от растерянности до гнева.

– Он просто отключился, ему нужно в дом, – Энди знал, что Стивен не хотел посвящать жену в подробности относительно зеркала. Впрочем, для обывателя ситуация выглядела именно так. Он не соврал ни в едином слове.

– Вы что-то ему дали? – набросилась на него Кейси.

Энди уже успел закинуть тяжёлую руку Стива себе на загривок, мысленно проклиная его вес и лихорадочно вспоминая правила подъёма стокилограммовых тяжестей, чтобы не угробить собственную спину. Неожиданный удар Кейси в плечо слегка выбил его из равновесия, заставив неловко выпрямиться. Где-то под ребром болезненно хрустнуло, но Энди, досадливо поморщившись, всё же удержал свою неподъёмную ношу. Стараясь не показать вида, он спокойно кивнул Кейси в сторону двери, словно всё происходящее было вполне обыденным.

– Придержите? Будьте любезны.

– Да кто вы такой вообще? – не унималась жена Стива.

– Тот, кто сейчас держит на себе вашего драгоценного мужа, но через минуту бросит его на крыльце и тащите его сами, – сквозь стиснутые от напряжения зубы выпалил Энди. – Давайте поговорим в доме?

– Я вас в дом не пущу, – отрезала она, но всё же открыла дверь во всю ширину.

– Без проблем, перекину его через порог, – Энди не шутил. Этого будет достаточно. Он знал, что стоит Стиву оказаться в пределах дома, а главное – рядом с зеркалом, он придёт в себя.

Так и произошло. Едва они оказались в прихожей, а Кейси всё-таки позволила пройти чуть дальше паласа на входе, Стив перестал быть похожим на мешок с песком.

Он ещё не был способен говорить, но, оттолкнув руки Энди, он тяжело сел прямо на пол. Его взгляд, дикий и растерянный, метнулся к зеркалу, а потом остановился на экстрасенсе.

– Всё, можете убираться, – резко сказала Кейси.

Её голос дрожал от злости. Она схватила Энди за плечо и развернула к дверям словно нашкодившего школьника.

Только сейчас он заметил, что её лицо мокрое от слёз. Даже не убедившись в том, что Энди покинул дом, она бросилась к мужу.

– Мы сейчас же едем в больницу, – она обхватила его лицо обеими руками, пытливо изучая его зрачки. – Ну-ка, улыбнись. Стив. Стив, на меня посмотри.

Но Стивен словно и не слышал её, продолжая с мольбой в глазах смотреть на Энди, застывшего в дверях.

Энди не знал, что сказать. Сможет ли хоть один из его советов уберечь Стива этой ночью?

– Нельзя разбивать. Нельзя выносить, – всё же заговорил он. Громко и чётко, как будто это был приказ. – Нельзя покидать дом, – со вздохом добавил он.

Кейси обернулась к нему, её глаза метали молнии. Она уставилась на него как на умалишенного.

– Почему вы всё ещё здесь? – прошипела она. Кейси вскочила на ноги, Стив попытался поймать её за руку, но его собственные руки были всё равно что плети.

Скривившись от боли, он тяжело вздохнул и с трудом выговорил, обращаясь к Энди:

– Помогите. Хотя бы ей.

Энди кивнул, и в этот момент дверь перед его носом захлопнулась.

Глава 3

Энди нервно сглотнул, внимательно изучая фотографии, которые сделал в доме. Ещё минуту назад он позволял себе сомневаться – оставлял крохотный шанс на то, что Стив не совсем здоров или, быть может, даже невменяем. Но теперь все сомнения рассеялись.

Стивен не притворяется, не страдает от психических расстройств и уж точно не играет в какие-то игры. Нет, всё гораздо серьёзнее – он действительно оказался в смертельной опасности.

Энди бросил взгляд на окно. Солнце клонилось к горизонту. Его и без того маленькая квартирка стремительно погружалась в полумрак и вокруг него как-то особенно грозно сгущались тени. Включив настольную лампу, он поёжился.

Склонив голову на бок, Энди ещё раз изучил фото, то, где вокруг зеркала виднелся всплеск энергии. Словно на акварельный рисунок плеснули воды: блеклые цветные разводы расползались в разные стороны от зеркала, но гораздо ярче и чётче они были слева. Слева от зеркала вход в гостиную. Именно туда ушёл Стив.

Зеркальная гладь явно тянулась следом за ним. Или это энергия самого Стива? Жизненная энергия, что больше ему не принадлежала, но продолжала питать этот проклятый артефакт.

Осознание мурашками прошло по спине Энди, словно за шиворот плеснули ледяной воды.

Жизнь Стивена выпита зеркалом почти до последней капли. Он всё равно, что тряпичная кукла, существующая лишь благодаря близости к зеркалу. Это как быть подключённым к аппарату жизнеобеспечения – имитация жизни. И рано или поздно придётся принять решение: отключить этот аппарат и освободить его от мучений. Вот только когда? Сколько он ещё протянет?

Он покосился на свои записи.

Одержимость развивается в три этапа: проникновение, искажение, поглощение. Всё начинается с кошмаров, с неуловимых эмоциональных сдвигов. Затем перемены в поведении становятся явными, а шёпот, едва различимый вначале, в течение нескольких часов перерастает в повелительный голос. В это время жертва стремительно теряет контроль над телом, превращаясь в сосуд. К этому моменту сумеречная тварь уже захватила её душу. Иной раз несчастный даже видит своего захватчика в зеркальном отражении… После наступает полное подчинение воли. Что же эта тварь уготовила Стиву? Поглощение или вселение? Всё зависит от прихоти сумеречного паразита. Но кто же именно выбрался в наш мир из глубин старинного зеркала?

Энди схватился за голову. Что же ему делать? Как помочь? Он поднялся на ноги, бросил беспокойный взгляд на окно. Темнеет. Один он с этим не справится. Рука Энди потянулась к телефону: только один человек мог ему сейчас помочь.

– Привет, я приеду? – задав вопрос, он потёр переносицу, пока его собеседник на том конце провода что-то говорил. – Да, через полчаса будет нормально, – он помолчал. – Так ты не дома? Боже, прости… – Нет, нет, слушай… я тогда как-нибудь сам разберусь… – Энди посмотрел на потолок, словно там мог быть совет, как себя вести. Сказать ей правду? – Да просто внезапное дело. Пустяки. То есть, не пустяки, но… Нет, точно не бред и не фантазии, – заверил он и тяжело вздохнул. – Лана, мне правда стыдно, но я в тупике… Я за тобой заеду, где ты?.. Ага, понял…И прости ещё раз… Выезжаю.

***

Стив распахнул глаза, уставившись в потолок, едва часы пробили полночь. Какое-то время он лежал словно в лихорадке, не смыкая глаз, тяжело дыша.

Через минуту он вновь стоял вверху лестницы, устремив исступленный взор в сторону зеркала. В этот раз оно было накрыто пледом, но от этого выглядело не менее зловеще. Стивен знал, что никакая ткань не может защитить его от того зла, что попало в их дом вместе с зеркалом. Под видом зеркала? Его ничто и никто не сможет защитить.

Словно нечто из иного мира, одетое в черный балахон, оно выжидало чего-то в прихожей.

Стив глубоко вдохнул, словно готовился нырнуть в непроглядную черную бездну, и начал спускаться. Это не было его выбором – о, нет, сам он ни за что не решился бы снова приблизиться к этому чудовищу.

Какая-то неведомая сила подчинила его волю и он не мог сопротивляться. Что-то тёмное и зловещее управляло им, словно марионеткой, дергая за нервы, как за натянутые нити, и заставляло идти. Ступенька за ступенькой на не сгибающихся ногах, пока его кукловод не привёл его к зеркалу.

Встав напротив громадины, он потянул за край балахона, обнажая холодную мертвую поверхность. Чужак напротив него ухмыльнулся. Он выглядел точь в точь как Стив, но Стивен знал, что эта тварь не имеет никакого отношения к живым.

Тело Стива онемело. Чужак вытягивал из него последние крупицы жизни. Он не мог сопротивляться, его ноги подкосились и он рухнул вперёд, судорожно цепляясь холодными пальцами за раскаленную медную раму.

Он закричал, но его крик больше не принадлежал этому миру. Он прозвучал где-то по ту сторону зеркала, глухо и отрывисто, будто из бездонной пропасти. Лишь оскал чужака стал шире, почти рассекая бледное мёртвое лицо пополам.

Стив изо всех сил старался закрыть глаза, зажмуриться, разорвать мучительную связь хотя бы на мгновение, чтобы сделать один последний вдох, но чужак не позволял.

– Отпусти меня… Пусти… – почти умоляюще выдохнул он, чувствуя, как силы покидают его с каждым мгновением. Глаза его отражения сверкали холодным, злым блеском, в то время как его собственный взгляд тускнел и, наконец, угас. Веки сомкнулись, и Стив повалился на пол. Как марионетка, у которой внезапно оборвались все нити.

Стив рухнул на пол, его тело безвольно распласталось на паркете, но сознание тут же провалилось в темноту. Когда он очнулся, под ним был не деревянный пол, а холодный, шершавый камень – привычный мир исчез, уступив место пугающей неизвестности. Вокруг не было ни звука, ни света, лишь гнетущая темнота.

Спустя несколько минут Кейси, встревоженная исчезновением Стива, спустилась вниз. Её встретила звенящая тишина. Прихожая была пустой – ни Стива, ни малейших признаков его присутствия. Только зеркало, с которого вновь упало покрывало, возвышалось над ней ржавой неподвижной глыбой.

Её взгляд на мгновение задержался на серой глади зеркала. В нём мелькнуло её собственное отражение – бледное, тусклое. Кейси тут же отвернулась, будто боялась увидеть что-то большее. Она не заметила, как на холодной зеркальной поверхности медленно исчезали запотевшие отпечатки горячих ладоней.

***

Я убрала телефон в сумочку и посмотрела на себя в зеркало. Обычно я ставлю телефон на беззвучный режим, если нахожусь на свидании. Энди повезло, что я вышла в дамскую комнату и решила проверить сообщения.

Придётся закончить свидание раньше. Надеюсь, Том не обидится и не посчитает, что я сбежала. В конце концов, это ведь не первая наша встреча и если б хотела от него отвязаться, давно бы это сделала. Но талантливые программисты, да ещё и привлекательные, на дороге не валяются.

Наклонившись ближе к зеркалу, я аккуратно поправила тушь, добавила свежий слой блеска для губ – ни есть, ни пить ведь больше не собираюсь. Затем выпрямилась, слегка взбила волосы, расправляя рыжие волнистые пряди на плечах, и критично оглядела своё отражение.

Во мне уже было полбутылки вина – всё-таки ужин подходил к концу, – но после звонка Энди я неожиданно почувствовала нервозность. Друг редко видит меня при полном параде. Надеюсь, у нас получится заехать ко мне домой, чтобы я успела переодеться. Мне совсем не хочется отправляться куда-то в вечернем платье и на каблуках.

Вернувшись в зал, я приняла виноватый вид и, взяв Тома за руку, сказала:

– Томас, простишь ли ты меня, если мы завершим свидание раньше?

Том заметно напрягся, и это не ускользнуло от моего внимания. Его пальцы вздрогнули в моей руке, будто он хотел сжать их в кулак. Сначала он слегка отодвинулся, словно намеренно увеличивая между нами расстояние, но тут же подался вперёд, явно пытаясь справиться с внутренним замешательством. Он неуклюже кашлянул и пробормотал:

– Что-то не так? – его взгляд метнулся в сторону, избегая моего, но через мгновение он заставил себя снова посмотреть на меня.

Кажется, я недооценила его мнительность. Его свободная рука нервно смяла салфетку, и это тоже не осталось незамеченным.

– Нет-нет, просто рабочий вызов, – спокойно ответила я, стараясь звучать как можно увереннее. – Я же говорила, где я работаю.

– Психологом, – пробормотал Том, выглядя теперь ещё более озадаченным.

– Клиническим психологом, – уточнила я с лёгкой улыбкой. – Такие вызовы случаются, особенно весной.

– Ты же выпила…

– Трезвой эту работу выполнять невозможно, – вздохнула я. – Шучу, конечно. Ничего страшного. Мне нужно лишь сопроводить бригаду и дать первичную оценку. На это я способна.

Я постаралась придать своему лицу как можно более безмятежное выражение и чуть крепче сжала его руку.

– Вечер был замечательный, Том, и мне ужасно жаль, что я так порчу его. Но мы обязательно всё повторим, – сказала я, мягко улыбнувшись. Наклонившись чуть ближе, я заискивающе подмигнула ему: – Начнём в следующий раз с того, на чём остановились?

Том заёрзал на месте, словно бы смутившись, но всё же подвинулся ближе. Теперь его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего. В его зелёных глазах, таких же, как у меня, заплясали отблески свечи, стоящей рядом для создания романтического настроения.

– А где мы остановились? – спросил он с ухмылкой.

Я приподняла брови, выдержав короткую паузу, наблюдая, как его взгляд несколько раз скользнул по моим губам, явно сообщая мне, где бы Том предпочёл совершить остановку.

От его близости, запаха терпкого, коньячного парфюма вдруг закружилась голова. Телефон в сумочке жужукнул. Энди приехал.

– Вот с этого и начнём, – прошептала я, отстраняясь. – Запомнил?

Том с улыбкой покачал головой:

– Набью себе тату, чтобы не забыть, – оттянув рукав чёрной рубашки он продемонстрировал начало забитой руки. Замысловатые узоры, руны вперемешку с кельтской вязью, густыми чернилами оплетали его крепкое предплечье.

– А ещё осталось место?

– Секрет. Возможно, в следующий раз тебе удастся убедиться самой.

– Интрига.

– Я тоже умею играть в эти игры, – Том хмыкнул и поднялся на ноги. – Провожу тебя, а потом вернусь и съем такой громадный кусок торта, что тебе станет завидно.

– Мне уже завидно, – призналась я, позволяя придержать меня за талию, пока мы шли через зал.

Сняв моё пальто с вешалки, он помог мне надеть его и, сам оставшись в рубашке, вышел со мной на улицу. Я надеялась, что он останется внутри. Почему-то мне не очень хотелось, чтобы он пересекался с Энди.

Я окинула быстрым взглядом оживленную несмотря на поздний час улицу. Забитая машинами парковка, подъезжающие и отъезжающие такси. Тёплые выходные выгнали на улицы кучу народа. И среди мелькающих людей я пыталась увидеть Энди. Скорей всего он написал мне что-то по типу: "встал у соседнего дома" или "жду слева на парковке tesco".

– Поймать тебе кэб или ты вызвала убер? – спросил Том, уже делая шаг к дороге, чтобы остановить машину.

– Нет, за мной должны были заехать, – я не видела смысла врать, но и вдаваться в подробности не желала. – Сейчас узнаю, где меня ждут. Возвращайся в ресторан, пожалуйста, – я подошла к Тому. – На улице холодно, – я сама чувствовала, как после теплого уютного ресторана апрельская ночь с особым остервенением продирает меня до костей, забираясь под шерстяное пальто.

– Ты уверена? – он окинул недоверчивым взглядом улицу. Освещённая и живая, она не внушала особых опасений. – Где они?

Том поправил ворот моего пальто и, видимо, услышав барабанную дробь моих зубов, запахнул его плотнее. Воспользовавшись моментом, он прижал меня к себе, растирая ладонями спину. Запах коньячных конфет в холодном воздухе стал еще сильнее.

– Ждут на парковке, всё в абсолютном порядке, – заверила я, отступив на шаг, чтобы видеть его лицо. – Ещё раз спасибо и ещё раз прости.

– Увидимся, – он улыбнулся, нехотя выпуская меня из своих объятий. – Напиши мне, как доберешься до дома.

Я кивнула. Проводив его взглядом, я достала телефон из сумочки. Так и знала. Разве что не tesco, а lidl. Значит, справа. Я повернулась по направлению к нужному мне супермаркету и замерла. Сердце подпрыгнуло так, словно я монстра увидела, а не лучшего друга.

Энди стоял в нескольких метрах, спрятав руки в карманы куртки и терпеливо смотрел в мою сторону. Стало немного легче, что не придется бегать на каблуках, разыскивая в полумраке его черный форд среди десятков похожих. "Но ведь это же вообще джип!". Ой не надо, ночью все кошки серые.

***

– Стоило догадаться, что это было свидание, – продолжая смотреть за моё плечо, проговорил Энди вместо приветствия. – Первое?

Я небрежно мотнула головой и, не выдержав, бросила нервный взор в сторону ресторана, решив, что столь пристальный взгляд адресован никому другому, как Томасу, но его там не было.

– И тебе привет, – я приобняла Энди одной рукой. Он же в ответ лишь отрешенно похлопал меня по плечу. После тёплого, обволакивающего коньячного аромата, запах табака вдруг кольнул в ноздри. Сколько же он выкурил?

– Прости, я идиот. Вечер субботы, а тут я, – проговорил он таким тоном, словно виноватой была как раз таки я.

– Если дело серьёзное, то развлечения подождут, – буркнула я. – Идём, я околела.

– И как зовут развлечение?

Я метнула в него недовольный взгляд, не имея ни малейшего желания отвечать на вопросы, заданные в такой пренебрежительной манере.

– Его зовут Томас и он программист, – всё же отозвалась я.

– Как кота?

– Что "как кота"?

– Да имя какое-то кошачье.

Я ускорила шаг, насколько это позволяло облегающее ноги платье. Энди даже пришлось меня догнать, но, однажды оказавшись рядом, он уже не отставал, широко шагая под аккомпанемент моих часто стучащих по тротуарной плитке шпилек.

Мы остановились у пешеходного перехода, ожидая зелёный свет. Повисло неловкое молчание.

– Посвятишь в дело? Я успею переодеться? – осторожно спросила я.

– В машине расскажу, – он сдвинул светлые брови к переносице и сделал вид, что что-то высматривает на парковке напротив.

Когда загорелся зелёный, дорогу мы перешли каждый по себе. Обычно Энди всегда берёт меня под руку или позволяет зацепиться за его локоть, но не сегодня. Сунув руки в карманы пальто, я устремила взгляд себе под ноги и остаток короткого пути молча проследовала за другом.

Внутри закипала обида. Мало того, что вечер мне испортил, так ещё и ведёт себя, словно это я провинилась. Почему вообще ситуация должна выглядеть так, будто меня застукали за чем-то непотребным и теперь с позором забирают домой, наказывая бойкотом и обещая хорошую взбучку дома. "И больше никаких гулянок ближайшие полгода!"

Оказавшись на пассажирском сидении, я с удовольствием поднесла заледеневшие пальцы к печке. Что же это такое, кровь вообще решила не циркулировать? Или это нервы так отыгрываются на моём теплообмене?

Энди молча завёл машину и, поглядев в зеркала – куда угодно, лишь бы не на меня, – вырулил с парковки.

Или это снежный король на соседнем сидении так на меня действует?

– Рассказывай, – я пристегнула ремень, вопросительно глядя на друга.

– Мужчина, около тридцати лет, третья стадия одержимости.

– Боже, ты ведь не о себе? – я попыталась разрядить обстановку. – А то похоже.

Энди разочарованно поджал губы, не оценив шутку:

– Я знал, на что шёл, забирая тебя из ресторана в конце вечера. Надеюсь, холод вытравил большую часть вина.

Я решила никак на это замечание не реагировать, ограничившись гримасой.

– Кто наш гость? – серьёзно спросила я.

– Не могу знать.

– Какие догадки?

– Проводником является старинное зеркало. Это может быть и древняя тварь, что прицепилась к артефакту давным-давно. Так и любая другая, увидевшая уязвимое место в завесе.

– Ты хочешь сказать, что трещина в завесе смещается вместе с зеркалом? Она не статична?

– Абсолютно верно. Любая аномалия создаёт… – он помолчал, подыскивая более подходящее слово. – Двери.

– Энди, – вздохнув, я помялась, но всё же спросила. – И что же нам делать с третьей стадией? Экзорцистов среди нас нет.

– Появятся.

– У нас нет на это права.

– А у Стива нет времени.

Я откинула голову на подголовник и снова тяжело вздохнула.

– Мои кроссовки ещё в багажнике? – спросила я.

Энди кивнул.

***

Пока я переобувалась, Энди снова закурил.

Он прислонился спиной к машине и как бы невзначай бросил:

– Если что, всё нормально.

– Это ты о чём? – подхватив туфли, я выпрямилась, чувствуя, как ступни благодарно вздыхают, освободившись от шпилек. Закинув обувь в багажник, выжидающе посмотрела на друга.

– Я не злюсь, просто переживаю за клиента. Сама сейчас всё увидишь.

– С чего бы тебе злиться? – хмыкнула я. – Что ж, идём.

Я оглянулась. Улица утопала в мягком, тёплом свете, и одинаковые, словно вылизанные, дома стояли по обе стороны дороги, образуя пряничный частокол. Машины здесь проезжали нечасто – все, кто хотел попасть в эту, спальную, часть Энфилда, уже давно были дома. Относительно новая коттеджная застройка олицетворяла собой загородную мечту для семей с достатком. Если, конечно, этот район можно было назвать загородом. Впрочем, добирались мы сюда больше часа, и когда впереди показалась вывеска Bush hill park, часы показывали уже за полночь.

Зато у Энди было предостаточно времени, чтобы посвятить меня в происходящее, хотя, по правде говоря, информации он собрал не так уж много. В основном, лишь домыслы, основанные на том, что мы видели раньше. Однако, если верить его словам, с таким нам сталкиваться ещё не приходилось. Несколько случаев религиозного бреда, пара навязчивых состояний, единичный случай повышенной внушаемости и лишь одна подтвержденная одержимость. По крайней мере, в тот раз ей, а это была восьмилетняя девочка, помог только священник. С тех пор прошло уже три года.

Мы остановились в начале аллеи, оставив машину на гостевой парковке. Однотипные дома сонно взирали на нас черными глазницами окон.

– Где их дом? – тихо спросила я, с любопытством озираясь. Энди шел рядом, погруженный в свои мысли. Ремень его тяжелой спортивной сумки то и дело норовил соскользнуть с плеча, и он придерживал его рукой.

Интересно, во всех ли домах живут люди? Кое-где на подъездных дорожках стояли автомобили – от новеньких «куперов» до стареньких «тойот», – но некоторые дома казались пустыми. Такие здания сразу бросались в глаза. Они выглядели не спящими, а неживыми, иногда даже мёртвыми.

– Угадай, – Энди вдруг сорвался на бег, и я поняла, почему.

В одном из домов вспыхнул свет. Мы помчались к нему, словно к маяку.