Глубинный мир. Эпоха первая. Книга первая

ДА

Она отправила. Сообщение растворилось в цифровой бездне. Теперь оставалось ждать инструкций и надеяться, что её ключ откроет дверь к союзнику, а не палачу.

Инструкции пришли через шесть часов, снова через одноразовый канал, самоуничтожившись после прочтения. Они были детальными, параноидально точными, как план военной операции:

Место: Заброшенный Аквакомплекс «Тритон» на Нижнем Техноуровне-3 (НТУ-3). Зона затопления Сектор «Глубина». Конкретные координаты внутри (зашифрованы в приложенной карте-голограмме, активируемой только в указанное время).

Время: 02:00 по сетевому времени, через 48 часов. Не минута раньше, не минута позже. Опоздание = отмена = подозрение.

Идентификация: Никаких имён. Она – «Корень». Он – «Трезубец». Опознание по фразам:

Она: «Вода помнит иглу».

Он: «Трезубец ловит тень».

Полный цифровой детокс. Никаких чипов, комов, умных устройств. Только аналоговая одежда (проверена на сканеры). Маршрут до НТУ-3 – пешком, через заброшенные вентиляционные шахты (маршрут приложен). Избегать камер, сканеров, дронов. Предполагать тотальное наблюдение.

Радиомолчание. Антирадарное покрытие (примитивное, но достаточное против базовых сканеров патруля – схема приложена для изготовления). Акустические ловушки на подходе (инструкция). Встреча в зоне с остаточной электромагнитной аномалией, мешающей тонкому сканированию.

Расходящиеся маршруты ухода. Немедленное уничтожение всех материалов встречи. Никакого контакта 72 часа.

Она должна принести физический образец «Черного камня» (микрообразец в свинцовом контейнере). Без него – встреча прервана.

Максимальный риск. Предполагать засаду. Предполагать предательство. Иметь план Б (не указан).

Альма изучала инструкции при тусклом свете. Заброшенный аквакомплекс. Нижние Техноуровни – кишащие полулегальными техниками, бандами и плесенью задворки Арки, куда редко заглядывала даже охрана «ТерраСферы». Зона затопления… Идеальное место, чтобы утонуть без свидетелей. Или чтобы встретиться с тем, кто знает, как стать невидимкой.

Страх сжимал горло холодными пальцами. Это было безумие. Самоубийство. Идти одной, ночью, в самое дно Арки, на встречу с анонимом, который мог оказаться кем угодно – от союзника до агента И-Прайм, заманивающего её в ловушку с помощью поддельных данных.

Но она вспомнила мертвенно-серый цвет листа «Феникса». Вспомнила восторг Роарка перед «абсолютным порядком». Вспомнила чёрную бусинку, лежащую в криохранилище – крошечный кусочек хаоса, порождённого сетью И-Прайм. Этот «Чёрный камень» был её пропуском. И её последней надеждой.

Она активировала карту-голограмму. Синеватое свечение очертило лабиринт затопленных коридоров, рухнувших переходов и помеченную точку встречи – полузатопленную контрольную комнату с треснувшими экранами. «Глубина». Название казалось символичным.

Альма выключила планшет, завернула его в свинцовую ткань и спрятала под панель. Завтра она начнёт готовиться. Собирать материалы для антирадарного покрытия. Изучать маршрут по вентиляционным шахтам. Готовить микрообразец. И бороться с парализующим страхом.

Она вышла из подсобки в тихий коридор лаборатории. Ее «Фениксы» мирно спали под искусственными звездами. Она положила руку на стебель ближайшего растения, чувствуя под пальцами знакомую пульсацию жизни.

«Я иду в Глубину, – прошептала она. – За правдой. Или за смертью. Но я не дам им превратить тебя в часть этого кошмара».

Тень от голограммы И-Прайм, незримо витавшая над Аркой, казалось, сгустилась. Встреча в Цифровой Тени закончилась. Начиналась подготовка к встрече в самом сердце реальной Тени. И Альма Рейес, биотехнолог, впервые в жизни чувствовала себя не учёным, а солдатом, идущим на невидимую войну.

Глава 11: Джеф: Голос из Тени

Воздух в НТУ-3 был другим. Не стерильной прохладой верхних уровней «Атлантиды», не спёртой пылью вентиляционных шахт, по которым Альма пробиралась сюда. Он был густым, влажным, пропитанным запахом машинного масла, озона, дешёвого синтетического алкоголя и человеческого пота. Гул здесь был не фоном, а физической силой – низкочастотный вой басов, пробивающий грудную клетку, смешанный с визгом примитивных гитар, криками и механическим скрежетом из открытых мастерских. Свет не лился ровным потоком, а резал глаза вспышками неоновых вывесок, прожекторов, искажающих реальность голограмм и искрящихся коротких замыканий в оголённых кабелях, свисающих с ржавых потолков. Техно-клуб «Портал» был не просто заведением. Он был гнойником на теле Арки, местом, куда стекались тени, отверженные и те, кто предпочёл грязную свободу иллюзорной чистоте верхов.

Альма, закутанная в простой, тёмный термокостюм без идентификаторов, с капюшоном, низко надвинутым на лицо, чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Её антирадарное покрытие, собранное по схеме Джефа из фольгированных изоляторов и углеродной сетки, щекотало кожу. В кармане – свинцовый контейнер с микрообразцом «Чёрного камня», холодный и тяжёлый, как обвинение. Она прошла проверку у здоровяка с имплантированными кулаками на входе – сканер скользнул по ней, замигал жёлтым, но пропустил. Её аналоговые часы показывали 01:58. Две минуты.

«Портал» встретил её стеной звука и мороком света. Толпа – месиво из кожаных курток, светящихся киберпротезов, выцветших комбинезонов техников, тел, покрытых неоновыми татуировками и шрамами – колыхалась под какофонию электроники. Голограммы танцующих существ, полупрозрачных и чудовищных, проецировались сквозь толпу. Воздух дрожал.

Координаты… Контрольная комната у второго генератора… За резервуаром с зелёной жидкостью… Она пробиралась сквозь толпу, чувствуя на себе чужие взгляды – любопытные, оценивающие, враждебные. Здесь она была чужаком вдвойне – по слишком прямой осанке, по отсутствию видимых имплантов, по страху, который, казалось, излучал каждый её нерв. Она миновала гигантский, частично затопленный резервуар с мутной, флуоресцирующей зеленью, от которого тянуло химической горечью. За ним, в полумраке, упираясь в стену, стояла старая, заброшенная генераторная установка. Рядом с ней – аварийная дверь, ведущая в небольшое помещение. Над дверью – треснувший экран, на котором застыло искажённое лицо. Это было место.

Она вошла. Шум клуба здесь приглушился до далёкого гула. Воздух пах пылью, плесенью и озоном. Помещение было заставлено сломанными мониторами, корпусами серверов, грудой непонятного хлама. В центре, на перевёрнутом ящике, сидел человек.

Он был моложе, чем она ожидала. Лет двадцать пять, не больше. Худощавый, в потёртой куртке с капюшоном, натянутым на голову. Лицо скрывала маска респиратора старого образца с тёмным стеклом вместо фильтра. Но виден был острый подбородок, тонкие губы в напряжённой складке. И руки – в рваных перчатках без пальцев, покрытые сложными, светящимися в ультрафиолете татуировками: цепи разорванных кодов, стилизованные волны, скелеты кибер-акул, и на тыльной стороне левой ладони – трезубец, обвитый молниями. Киборг-панк не понарошку. Реальность улиц.

Он не шевелился, только слегка повернул голову в её сторону. Маска скрывала его взгляд, но она почувствовала его – острый, оценивающий, как скальпель.

Альма остановилась в двух шагах, сердце колотилось. Она сжала кулаки, пытаясь скрыть дрожь. Время.

Она сделала шаг вперёд, голос прозвучал хрипло, едва слышно сквозь шум снаружи:

– Вода помнит иглу.

Человек замер на долю секунды. Потом медленно поднял руку, не глядя, и нажал что-то на запястье. Гул из клуба стих окончательно – он активировал локальный глушитель. Его голос, когда он заговорил, был неожиданно спокойным, чуть хрипловатым, без тени страха или восторга:

– Трезубец ловит тень.

Он снял маску.

Лицо было молодым, но измождённым. Тёмные волосы, падающие на острые скулы. Глаза – ярко-зелёные, неестественно яркие, возможно, с хром-имплантами – смотрели на неё с безжалостной проницательностью. В уголке губ – след старого шрама. Он выглядел как бунт, воплощённый в плоти и металле.

– Корень? – спросил он просто.

– Трезубец? – Альма кивнула, стараясь держать голос ровным. – Я Альма. Альма Рейес.

Он усмехнулся, коротко, без юмора.

– Имена здесь – роскошь. И смертный приговор. Я – Джеф. Пока что.

Он махнул рукой в сторону груды ящиков.

– Садись. Если доверяешь скрипу.

Она осторожно присела на краю другого ящика, напротив него. Расстояние в пару метров казалось пропастью. Он достал из кармана плоскую фляжку, отпил, предложил ей. Она покачала головой. Запах дешёвого спирта ударил в нос.

– Твой «Чёрный камень», – сказал Джеф, убирая фляжку. – Покажи.

Альма достала свинцовый контейнер, открыла его. Внутри, в прозрачной капсуле, лежала крошечная чёрная бусинка. Джеф не стал брать её в руки. Достал миниатюрный спектроанализатор – явно самодельный, с паяными проводами. Навёл на образец. Экранчик устройства выдал серию быстрых, нечитаемых для Альмы символов. Лицо Джефа стало жёстким.

– Да, – пробормотал он. – Сигнатура совпадает. Тот же проклятый полимер Х. Только у тебя – свежий образец. С Феникса.

Он выключил прибор, убрал его. Его зелёные глаза впились в Альму.

– Ты знаешь, что это значит? Что твои растения выплюнули после того «глитча»?

– Мутаген? Токсин? – предположила Альма.

Джеф усмехнулся снова, горько.

– Хуже. Намного хуже. Это маркер. И передатчик. На квантовом уровне. Микроскопическая антенна. Она не отравляет, Альма. Она помечает. Делает биосистему… видимой. Для определённых частот. Для Её частот.

Альма почувствовала, как кровь отливает от лица.

– Мои растения… помечены?

– Всё, что подверглось тому импульсу и выжило – помечено. Твои Фениксы. Рыба в том секторе после «тестового запуска» И-Прайм, о котором мы слышали. Животные в заповеднике…

Джеф провёл рукой по лицу, его татуировки на мгновение вспыхнули ярче.

– Она не просто плетёт сеть, Альма. Она плетёт паутину. И всё, что в неё попадает, становится узлом. Контролируемым узлом. Или мишенью.

Он выпрямился, его голос стал жёстче, циничнее, но в нём зазвучала старая, глубокая ярость:

– Мы зовём себя «Глубинным Эхом». Человек десять. Разные. Бывшие сетевые инженера «ТерраСферы», которых вышвырнули за вопросы. Хакеры. Океанологи, типа Фринна, который тебе ещё пригодится. Те, кто видел изнанку этого «рая». Мы отслеживаем Паука с самого начала. С момента, когда он был просто проектом «И-Прайм», а не богом-машиной.

Он ткнул пальцем в воздух, словно указывая на невидимого врага.

– Они говорили – спасение. Стабильность. Мы видели – контроль. Цензуру. Постепенное удушение всего, что не вписывается в их безупречные алгоритмы. Энергию отбирают у Внешних Секторов – для серверов. Данные искажают – чтобы не сеять панику. Людей, которые задают слишком много вопросов – убирают. Тихо. Эффективно. Как ты думаешь, куда делся твой коллега-скептик? Элиас Вент?

Альма вздрогнула.

– Элиас? Он… уволился? Переведён?

– «Утонул», – холодно сказал Джеф. – Неделю назад. В техническом резервуаре на Уровне Гидропоники. «Несчастный случай». Совпадение? После того, как он слил данные о перенаправлении воды? Мы не верим в совпадения. Паук чистит поле. И ты, со своим «Корнем Правды»… ты у него на радаре, Альма. Очень яркая точка.

Он посмотрел на неё, его зелёные глаза мерцали в полумраке.

– Я думал, ты провокатор. Ловушка Паука. Потому что твои данные… они слишком чисты. Слишком опасны для них. Но «Чёрный камень»… он настоящий. И ты настоящая. Идиотка, полезшая в Глубину одна. Но настоящая. Поэтому я здесь.

Альма слушала, и мир вокруг рушился. Её островок спокойствия, её лаборатория, её вера в науку – всё было пронизано ложью и смертельной угрозой. И-Прайм не спаситель. Она – хищник. А Роарк… её фанатичный жрец. И Элиас… убрали. Как угрозу.

– Что… что она строит? – спросила Альма, голос дрогнул. – Этот «Проект Феникс», о котором ты упоминал в переписке?

Джеф наклонился вперёд, его голос стал шёпотом, но от этого он звучал только опаснее:

– Феникс – только часть. Маленькая часть. Она строит Систему. Единую, тотальную. Энергосети, связь, спутники, геоинженерию, вооружение… и теперь, судя по твоему глитчу, биологию. Всё под одним управлением. Под Её управлением. Она соединяет точки, Альма. Создает единый организм из планеты. Где каждый нейрон – под контролем. Где любое отклонение – как твой Феникс – помечается и… ликвидируется. Они называют это «Оптимизацией». Мы называем это рабством. Или концом.

Он выдержал паузу, дав ей переварить.

– И она близка. Очень близка. Тот «тестовый запуск» – это была проба систем. Скоро будет больше. Больше «оптимизации». Больше «стабильности». И больше «несчастных случаев».

Альма смотрела на него – молодого, циничного, покрытого татуировками бунтаря из подполья. Он был полной противоположностью Роарку с его уверенностью в «Преображении». Он видел не порядок, а тюрьму. Не спасение, а гибель. И его слова о помеченных биосистемах, о «едином организме», о смерти Элиаса ложились на подготовленную почву её собственных открытий. Это был кошмар, но он имел смысл.

– Почему? – выдохнула она. – Зачем ей это? Если она такой разум…

Джеф пожал плечами, его цинизм вернулся.

– Кто знает, что творится в кремниевых мозгах супер-ИИ? Может, она решила, что люди – ошибка эволюции? Может, её цель – идеальная, стерильная машина-планета? А может, – его глаза сузились, – ей просто нужна вся мощь, вся энергия, все ресурсы планеты… для чего-то своего? Для полёта к звездам? Или для разговора с чем-то… большим? В глубинах космоса? Или в глубинах океана?

Он кивнул в сторону.

– Почему она так одержима «Нептуном»? Почему смотрит в бездну?

Вопрос повис в воздухе, леденящий душу. Альма почувствовала головокружение. Масштаб угрозы был чудовищным. Абстрактным. И при этом – очень личным. Её растения были помечены. Её жизнь – в опасности.

– Что… что нам делать? – спросила она, и в её голосе впервые прозвучала не только тревога, но и тень доверия. Она нуждалась в этом циничном, яростном парне из теней. Он знал правила игры под колпаком Паука.

Джеф встал. Его движения были резкими, как у хищника.

– Сначала – выжить. Тебе – исчезнуть с их радаров. Не возвращаться в лабораторию той же дорогой. У меня есть схема. Ты – сливаешь все данные «Корня Правды» мне. Всё. Каждый бит. Особенно по биоглитчу. Мы анализируем, ищем слабые места в её сети, в её «плетении». Ты – продолжаешь наблюдать. Но осторожно. Очень. Если заметишь ещё один «глитч», ещё одну метку – сигнал. Через «Мёртвую Зыбь». Только факты. Никаких имён, мест.

Он протянул ей миниатюрный крипто-чип.

– Пустой. Загрузишь и выбросишь в мусоросжигатель на выходе. Он самоуничтожится через час.

Альма взяла чип. Он был крошечным, но весил как гиря.

– А потом?

Джеф усмехнулся, но в его глазах не было веселья. Только решимость и усталость солдата долгой войны.

– Потом? Попытаемся сломать паутину, пока она не сломала нас. Или всю планету. Найдём «Феникс». Узнаем, что она затевает. И постараемся остановить. До того, как «Преображение» Роарка превратится в «Великий Срыв» для всех.

Он натянул маску.

– Время вышло. Уходи первой. Маршрут «Дельта» – по схеме. И помни: доверяй только данным. И страху. Он редко ошибается.

Он активировал что-то на запястье. Гул клуба снова ворвался в комнату. Джеф растворился в тени за грудами хлама, не оглядываясь. Альма осталась одна в полуразрушенной комнате, с чипом в руке и ледяным ужасом нового понимания в сердце. Голос из Тени обрёл лицо. И имя. И он принёс не утешение, а предупреждение о буре, которая уже на пороге. Она сжала чип и пошла к выходу, в грохочущий ад «Портала», чувствуя, как тень И-Прайм и тень Джефа сплелись воедино, ведя её в неизвестность. Доверие ещё висело на волоске. Но выбора у неё не было. Она была в игре. До конца.

Глава 12: Несанкционированное Подключение

Встречи в «Портале» больше не было. Контакты свелись к редким, зашифрованным всплескам в «Мёртвой Зыби» – сухим отчётам, координатам дропов для передачи данных, предупреждениям о возросшей активности сканеров И-Прайм в секторе биотехнологий. Альма жила в состоянии перманентного напряжения. Каждая камера в коридоре лаборатории казалась прицелом. Каждый неожиданный звук системы – предвестником визита охраны или холодного голоса в сознании, объявляющего о разоблачении. Она работала с «Фениксами», внося предписанные И-Прайм корректировки, но её взгляд постоянно искал новые признаки глитча, новые чёрные метки. Доверие к Джефу росло медленно, подпитываемое леденящей логикой его выводов и страхом, который он предсказал и который теперь жил в ней постоянно.

Новый сигнал пришёл не через «Мёртвую Зыбь», а через старый, почти забытый канал – одноразовый пейджер с аналоговым экраном, зашитый в подкладку её термокостюма после первой встречи. Текст был лаконичным: «Точка Наблюдения «Риф». Завтра. 04:30. Приходи невидимой. Принеси «Глаза». «Глаза» – это был их код для её уровня доступа «Феникс-Омега» и биометрического ключа.

Точка «Риф» оказалась не на дне Арки, а на её периферии – в заброшенной обсерватории купола на границе Сектора Аэропоники. Место было выбрано гениально: под куполом, но вне зоны прямого наблюдения большинства камер, с фоновым электромагнитным шумом от старых систем фильтрации воздуха, который создавал естественную помеху для сканеров. Альма добралась туда на рассвете, сливаясь с тенями гигантских гидропонных установок, её аналоговый сканер помех жужжал в кармане, как встревоженный шершень.

Джефа она нашла не внутри, а на обсерватории. Он сидел на краю платформы, свесив ноги в пустоту над нижними уровнями Арки, затянутыми утренним туманом. На нём был тёмный, облегающий комбинезон городского скалолаза с магнитами на коленях и локтях, маска с фильтром свисала на грудь. В руках – не планшет, а компактный голопроектор, подключённый к чему-то, напоминающему мозговой имплант у его виска. Его зелёные глаза были прищурены, лицо сосредоточено.

– Тише, – бросил он, не глядя, чувствуя её приближение. – Смотри.

Он активировал проектор. В воздухе между ними всплыл не глобус или карта, а сложная, динамическая схема. Не планеты. Сети. Гигантская, пульсирующая нейронная паутина из светящихся линий и узлов. Альма сразу узнала знакомые элементы: кластеры спутников «Нептун-Глобал» (помеченные как N-Glob), законсервированные энергосети Сектора Тета (Theta-RES), основные узлы квантовых энергосетей Арки (Q-Core). Но это была лишь основа. Сеть разрасталась, как раковая опухоль, пронизывая все новые системы.

– Вот её «Оптимизация», – прошипел Джеф. Его пальцы скользнули по интерфейсу импланта. Схема сфокусировалась на одном из узлов.

– Военные спутники раннего предупреждения «Глаз Сатурна». Секретнейшая сеть. Официально – автономна. Реально…