Полная версия
Закон сохранения добра. Девять пьес для моего театра
но в волчьей стае непреклонных кривд и догм
(будь то детёныш человека даже)
взрасти лишь волк и может;
и что с того, что будет он умней
и предприимчивей своих единомлечных братьев?..
Да… первый опыт мой закончился плачевно;
сей мир, с израненной своей душой,
без сожаления всякого покинул я,
дабы обдумать: как мне дальше жить?
как переломить сей жизни ход обратный,
обратный, ибо будущего нет…
(Бо с каждым часом, днём всё дальше
нас в прошлое уносит буйная река
с названьем Время, коя всех:
и смертных, и смердящих —
лишает сладостных надежд на долгое грядущее);
и как предупредить текущие деянья
моей во зло рождённой дщери —
убогой Правды, горькой и недужной,
без угрызений разрушающей мечты?!
Я долго жил один в лесу моих фантазий,
где явь и вымысел мой – так переплелись,
что даже александров меч
не в силах разрубить тугой был узел…
Я прокоптился дымом сладотворных мук,
найдя приятное в страданьях и потерях;
что сделалось пустячным мне утратить
нетленную привычку, что Всевышним
Душой наречена…
В тиши,
в пустой тиши я не обрёл покоя —
безлюдие не исцеляет от болезни бессердечья…
И я пустился в долгий, страшный путь, увы,
не мной проторенный сквозь сумрак безразличья,
желая воротить болезненное сердце
в осиротевшую, незанятую грудь;
в надежде приручить;
чтоб до краёв, как чашу, на пиру сей жизни —
неправедной, непраздничной – наполнить
любовью к ближнему и состраданием к врагам…
О! как бедны мя ненавидящие люди,
хотя бы тем, что в качестве врага
они меня избрали, да! меня —
незлобного и неспособного к отмщенью…
Но что обрёл я, воротясь домой? —
вернувши сердце, я утратил разум.
Точней, меня все убедили в этом; убежденье —
практически неисцелимая болезнь…
Признаться – слыть умалишённым лучше,
чем денежным быть, и душевным, и сердечным
с приставкою короткой, но кусачей БЕЗ…»
(Комкает стих и бросает смятый лист в угол)
Всё хорошо. Но этот чортов бес…
меня смутил. Быть может я напрасно
его прогнал…
Явление шестое
Появляется Ангел.
АНГЕЛ
Уйми свой гнев, Кандид,
и не казнись, как грешник, ежечасно…
КАНДИД
(возмущённо)
Кто вы такой? Что значит ваш визит
сей поздний? Сударь, объяснитесь… —
не то, как бес, недолго засидитесь
у моего стола…
О чорт! Что за дела,
вас привели в мою обитель?..
АНГЕЛ
Высот заоблачных закоренелый житель —
то Я —
пришёл предостеречь, что скоро смерть твоя —
но зря унывай,
и слово «чорт» при мне не изрекай…
КАНДИД
Ещё один за душами охотник… Друг любезный,
твой уговор – труд скудоумный, бесполезный.
Жизнь для меня бессмысленна и малоценна…
Душа…
(задумывается)
как у шипучего напитка пена…
пока вино не выпито – она
его великолепно украшает;
едва достигнешь дна —
и пена исчезает,
лишь не надОлго остаётся винный дух…
Я потому ко всем твоим увещеваньям глух,
что смерти не страшусь – мне нечего терять:
отец погиб; давно в могиле мать;
нет ни богатств, ни славы…
АНГЕЛ
Ну что за квиетизм? Вы, друг, не правы…
КАНДИД
(поправляя)
Ты… ты не прав!
АНГЕЛ
Пусть ты… Кандид твои стихи…
(затрудняется в подборе слова, характеризующего стихи Кандида)
великолепны…
КАНДИД
(утвердительно)
Неплохи,
но их читали лишь мои друзья —
а их оценкам доверять нельзя!
А что касаемо народа —
его суждение изменчиво, как и погода
капризна в межсезонье… В одночасье
жара смениться может хладом иль наоборот…
К тому ж россейский наш народ —
не образован в общей массе,
косноязычен, сквернослов —
смесь пошлости, нелепости и пьянства…
Что до поэзии? – ему и нет делов!
А мне ж она не принесла богатства —
(махнув рукой)
за строчку платят жалкий грош…
АНГЕЛ
И что ж?
Какие ваши годы?
Всё переменчиво, приятель, и погоды;
и рассуждения народны…
КАНДИД
Но я уже тридцатник разменял!
АНГЕЛ
(оживлённо)
Послушай-ка меня,
мой стихотворец милый,
двадцать один – почти что ничего!
Мне не понять, как можешь ты легко
на краешке могилы
стоять
и хладнокровно обсуждать
величье смерти и никчёмность жизни?..
Ещё в тебе любовь…
КАНДИД
(юродствуя)
Любовь к отчизне?
АНГЕЛ
Не святотатствуй…
КАНДИД
Я премного женщин
вкусил… десятка три не меньше —
приелись уж…
АНГЕЛ
Но, брат родной,
не лги хоть мне…
КАНДИД
(оправдываясь)
Ну, ладно… ни одной…
мне было не до них…
АНГЕЛ
А чем ты занимался?
Наивным грёзам предавался,
воздушные хоромы воздвигая…
А позже ими долго любовался…
КАНДИД
(пытаясь перейти на другую тему)
Жить надобно бесхитростно, играя…
чтоб так ж легко, когда пристанет срок,
почить, подобно как сурок,
жир накопив, впадает в спячку…
АНГЕЛ
(прерывая)
Господь с тобой!
Ты, как корова, прожевавши век свой жвачку,
идёт покорно на убой…
КАНДИД
А нет исхода, ангел мой…
«Хоть праведно живи, греши хоть непомерно —
конец один…» – говаривал Екклесиаст.
АНГЕЛ
И был он прав… Оно, хотя и верно,
но помни: «…щедро Бог воздаст…»
КАНДИД
(с насмешкой)
…отымет душу… тлену прах предаст…
разрушит триединство…
АНГЕЛ
Вижу бес
добротно поработал…
КАНДИД
Я и без…
всё разумел, как надо… Мне одно ж,
душевный страж, вдолби в порожнюю главу,
зачем вам души, коим грош
цена в базарный день?..
АНГЕЛ
Прости, прерву,
чтоб безотложно ты остановился,
посколь не в меру, брат, разговорился.
Слова – убогой мысли подаянье,
никчёмна медь… Ин, брат Кандид, молчанье…
(многозначительная пауза)
Мы – Ангелы – бесплотны, но и нам
есть хочется… (и часто, между нами)
А голод-то не тётка – знаешь сам —
вот кормимся идеями, желаньями, мыслЯми…
Но души… для гурманов, что скупцам богатство…
(с нескрываемой иронией)
Снедать их, кабы знал ты, вящее приятство…
(закатив глазки)
пиитовы ж душонки… Ты бы изумился,
как лакомы они…
КАНДИД
Да чтоб ты подавился!
АНГЕЛ
(смеясь)
Уймись… Да я шучу… глупец…
Не душеядны мы, как и Небесный Наш Отец…
Хотя б могли… конечно…
(перейдя на серьёзный тон)
Послушай-ка меня, жизнь быстротечна…
смерть тела оттянуть я не могу, но души
(как верят в то неглупые индусы)
мы – ангелы – способны сохранять,
а после повсеместно их переселять
в инакие: и вещи, и тела…
КАНДИД
Дела!
Но я – ещё не полный идиот,
Да и религия моя не признаёт,
что се возможно…
АНГЕЛ
Объясниться должно —
то делается, даб не искушать людей…
Дверь в комнату открывается и входит Ален.
А вот спаситель наш, наш лицедей…
Явление седьмое
Те же, и вошедший Ален, одетый в грязный, изрядно поношенный чёрный дождевик, и немного выпивши.
АЛЕН
(потирая промёрзшие руки)
Был труден день, а путь далёк;
вот к вам, друзья, зашёл на огонёк…
(Кандиду)
Насчёт дуэли я договорился,
ты б стопку поднести распорядился…
(пауза)
Но первым долгом… впредь всего,
представь, Кандид, мне гостя твоего.
Кандид и Ангел хранят молчание.
Аль мы знакомы?
(вглядываясь в лицо Ангела)
Не припомню что-то…
Молчите… Что? С пьянчужкой нет охоты
водить знакомство? Что ж, увы…
(Кандиду)
Я испаряюсь…
АНГЕЛ
Стойте!
АЛЕН
Погожу я…
АНГЕЛ
Вы, как всегда, и пьяны, и правы…
Но нету выбора… Садитесь… Что спрошу я?..
Ален усаживается в кресло.
(Актёру)
Вы секундант Кандида, сколь я знаю?..
АЛЕН
(вальяжно раскинувшись в кресле)
Да, господин хороший, исполняю
уже в четвёртый раз я эту роль…
Роль, право, грязная – всё ж, это не король,
но платят справно…
АНГЕЛ
Вот и славно…
Скажи, приятель, ты б хотел сыграть
трагедию: где будут чувства клокотать,
как лава в чреве пробуждённого вулкана;
где будут литься слёзы без обмана;
всамделишная кровь хлестать рекой?..
АЛЕН
Ишь, поворот какой…
А какова, мой благодетель, будет плата?
АНГЕЛ
Большая, шут! Хоть труппа не богата —
ти будет вечная уготовлЕна жизнь…
АЛЕН
(удивлённо)
Я не ослышался случайно,
мне предлагаешь помереть, кажись?
АНГЕЛ
А ты умён, приятель, чрезвычайно…
КАНДИД
(вмешиваясь в разговор)
Что вы плетёте, в толк я не возьму?
АЛЕН
(отмахиваясь от Кандида)
Да помолчи… Тут в кандидаты на бессмертье
твой гость мя прочит…
(шёпотом, прикладывая палец к губам)
Посему
наш разговор секретен…
КАНДИД
(настойчиво)
Но ответьте…
АЛЕН
Молчи, Кандид, совсем не до тебя…
(Ангелу)
Ну, я умру, а дале?..
АНГЕЛ
(с пафосом)
Возлюбя
тебя посмертно, наш народ
чтить станет вечно и гордиться… Через год
тебе поставят памятник в столице,
и именем твоим град нарекут…
АЛЕН
И это всё за то, что пришибут,
(поправляется)
пристрелют на дуэли…
КАНДИД
(недоуменно)
О чём вы в самом деле?
АНГЕЛ
(Алену)
…помысли что тя, гаер, ждёт —
коль не дерзнёшь? Чрез месяц, спозаранку,
ты не проснёшься, сдохнешь через пьянку;
и твой, бедняга, грязный прах-помёт
снесут на городскую свалку,
а, вскорости, забудут все тебя…
АЛЕН
(утвердительно)
Идёт!
Давненько изменить судьбу мечтаю…
Постыло всё: работа и друзья…
(задумываясь)
Ответь одно: а отложить нельзя
смерть на чуток?..
АНГЕЛ
Не я решаю…
АЛЕН
(нетвёрдо)
Но, ладно, по рукам…
Протягивает руку. Ангел не отвечает взаимностью…
Однако, как-то всё…
АНГЕЛ
(возмущённо)
А ты, Алёша – хам!
Даёшь добро… а сам в кусты потом,
как рак, упорно пятишься назад…
Что надобно ещё? Каких-таких наград
ты алчешь получить?..
АЛЕН
Все мысли об одном…
АНГЕЛ
Я понял, шут, в чём дело…
Забудь о том…
(пауза)
Обговорим детали: поменяться телом
и именем с Кандидом ты должон…
АЛЕН
А как же он?
(кивает на Кандида)
Ему не протянуть в комедиантском теле
и года…
КАНДИД
(возмущённо)
Что вы одурели?
Чорт знает, что несёте… в самом деле…
АНГЕЛ
(обращаясь к Кандиду)
Ты опять!
Я же просил его не поминать!
Иди…
(выталкивает Кандида из комнаты)
распорядись насчёт вина…
Кандид уходит. Ангел продолжает разговор.
Да-аа, Дубин, будет смерть трудна,
а публика немногочисленна, бедна…
Но, обещаю, опосля твоей кончины:
историки; великодержавные мужчины;
писаки всякие – всех рангов и мастей;
из разных стран, россейских волостей —
тебя оплачут…
В ранг гениев вселенских возведут,
ещё с десяток лет проспорят, просудачат…
АЛЕН
(с сарказмом)
…а после кол осиновый вобьют…
АНГЕЛ
Нет-нет… простой народ
ти не забудет; память не умрёт…
Твои стихи начнут, куда ни плюнь, звучать;
их даже в школах станут изучать;
переводить на языки иных племён…
АЛЕН
Какие першпективы! право, сон…
(закрывая глаза)
Даже глаза не хотца открывать…
Хреново жил – так пусть хоть помирать
мне выпадет красиво и достойно,
как ни было б то горестно и больно…
АНГЕЛ
С мыслителем приятно толковать…
Обговорим теперь лишь мелочи да срок…
АЛЕН
(качая головой)
Куда мя завели авантюризм и рок…
АНГЕЛ
Месье Дюбо, признайся, твой удел высок?
(вполголоса, с явной издёвкой)
Куда убить тебя?.. во грудь али в висок?..
Оба уходят, обнявшись, в другую дверь.
Явление восьмое
Кандид входит в кабинет с подносом, на котором стоят три бокала с вином, за столом сидит в рваном платьице Аггел, волосы её распущены, тушь на глазах смазана. Она зло улыбается.
АГГЕЛ
Подай вина, чтойт в горле пересохло…
(берёт бокал и пьёт маленькими глотками)
я…
чего пришла?.. конечно ж, не из жажды,
мне жаль тебя… предупреждала ни однажды…
но ты, голубчик… ты не разумел меня…
Помысли хоть сейчас, простое дело —
не слышать или делать вид…
КАНДИД
(иронизируя)
Чего же ты хотела? —
мы – люди – все такие…
АГГЕЛ
Ну, за всех, Кандид,
не отвечай…
КАНДИД
(шмыгает носом)
Да я… да с ней…
АГГЕЛ
Чего? кому?.. толкуй ясней…
(пауза)
Вот так вот… всё решили за тебя?
КАНДИД
(пожимая плечами)
Такая видно у меня судьба…
Кандид ставит поднос на стол и тоже берет бокал.
АГГЕЛ
(насмешничая)
Конечно… сирота; кормили в детстве плохо-ть;
покоя не дают: прыщи и похоть…
и бабы тоже не дают…
КАНДИД
(возмущённо)
Бес, прекрати!
Я толковал уже, что нам не по пути…
АГГЕЛ
Но погоди… через десяток лет,
меня припомнишь ты, поэт —
ан будет поздно…
КАНДИД
Ты серьёзно?..
Пошла ты… вон…
АГГЕЛ
Не мудрено прогнать…
Тебе сейчас нетрудно умирать —
но отклонил ты смерть – и может понапрасну…
А предложение моё: в хворобе переждать
неблагодатну эту пору и несчастну —
отверг ты всуе… Не желаешь шевелить
мозгами?.. Как ты дальше жить
намереваешься в актёрском теле?
Алёшке жить осталось, ну, от силы две недели —
он потому и согласился так легко на смерть,
чтоб стать бессмертным…
КАНДИД
То как посмотреть,
бессмертным стану я… Вы ж с предсказаньями своими
мне надоели… Повторять я не устану:
бессмертным я – КАНДИД! Я стану!
АГГЕЛ
Бессмертным, шут, твоё лишь станет имя…
А мы ещё посмотрим, милый:
как запоёшь, когда могильный
ещё раз распахнётся зев…
Ты постареешь, обрастёшь дитЯми,
как пышной гривой дряхлый лев;
и, вероятностно, солидными деньгами
крутить начнёшь… А, коль не заскучаешь,
ты с дамочкой какой-нибудь познаешь,
что есмь – любовь!!! —
тогда оценишь жизнь по высшему тарифу,
и более сговорчив будешь, тут-то вновь
тебя ко мне,
(пренебрежительно)
фигляр, как к рифу
неуправляемый корабль, прибьёт… —
тогда мой час пробьёт…
И мы ещё с тобою потолкуем, что дороже
никчёмная душа иль полновесна жизнь…
Тогда быть может
ты сделаешь свой выбор верно…
КАНДИД
Отвяжись…
АГГЕЛ
Ну, что ж, Закатин мой, прощай…
Но на прощание пообещай
не забывать о нашем разговоре этом…
КАНДИД
Но!..
АГГЕЛ
Будь здрав, Кандид…
(выливает остатки вина и ставит бокал на стол)
Дешёвое вино…
Аггел уходит, оставляя Кандида в полной рассеянности. Тот какое-то время стоит в недоумении. Потом бежит в угол. Достаёт листок, на коем совсем недавно написал своё последнее стихотворение. Вынимает из стола сигару и, подпалив листок от пламени свечи, прикуривает от горящего стихотворения. Лицо юноши выражает два противоположных чувства: радость завершения и горечь потери… Когда стих догорает, Кандид заливается громким, безудержным смехом, переходящим в рыдания…
Занавес
Действие второе
Картина третья
Явление девятое
Сцена в театре месье Пюдаля, в коем играл Ален, идёт премьера нового водевиля. В зале сидят четыре человека, Лицедейка и Полина, Аггел и Ангел (месье Пюдаль). Звучит весёлая музыка. Открывается занавес; и на сцену выбегают две девушки и три мужчины. Лицедеи держат руки за спиной. Все весело танцуют, задирая ноги выше головы. Вскоре музыка заканчивается, и лицедеи начинают свою игру.
ПЕРВЫЙ ЛИЦЕДЕЙ
Мы вам представим нонче драму…
ПЕРВАЯ ЛИЦЕДЕЙКА
…про состоятельную даму…
(из-за спины внимает венецианскую маску дамы с высоким париком и закрывает ей лицо)
Она была красива очень…
ВТОРАЯ ЛИЦЕДЕЙКА
…да не заметила, как осень,
подобно как листву в лесу,
её осыпала красу…
ПЕРВЫЙ ЛИЦЕДЕЙ
Конечно, дамочка – не лес…
ТРЕТИЙ ЛИЦЕДЕЙ
…но ослабел к ней антерес
со стороны мужского полу…
ПЕРВАЯ ЛИЦЕДЕЙКА
Она сошлась с Юнцом в ту пору…
Вторая Лицедейка закрывает лицо маской кудрявого юноши с бакенбардами и, взяв под руку Первую Лицедейку (Даму) прогуливается по авансцене.
ВТОРОЙ ЛИЦЕДЕЙ
Но её старый воздыхатель —
(закрывает лицо маской брадатого злодея)
слуга Лукавого и Смерти друг-приятель…
ПЕРВЫЙ ЛИЦЕДЕЙ
…решил над Дамой подтрунить…
своё злоречие излить…
Вынимает ведро из-за спины, на ведре написано: «Грязь» и делает вид, что выливает на даму…
ПЕРВАЯ ЛИЦЕДЕЙКА (Юнец)
Юнец вскипел, Юнец вспылил —
пощёчину насмешнику влепил…
(ударяет Злодея)
ВТОРОЙ ЛИЦЕДЕЙ (Злодей)
(наиграно заикаясь)
Тот з-ззаикатся н-ннначал д-ддаже…
ТРЕТИЙ ЛИЦЕДЕЙ
И вот уж секундант его…
(закрывает лицо маской Секунданта, небритого мужика)
готовит два ствола Лепажа…
(достаёт из-за спины два пистолета и подаёт Злодею и Юнцу)
А это вам не о-го-го…
Юнец и Злодей ходят с пистолетами, гордо выпучив груди, будто бойцовые петухи. Потом расходятся на условленное расстояние. Не дожидаясь, пока Юнец встанет в позу, Злодей стреляет: «Пиф-паф»… «Ой-ой-ой» – стонет Юнец и падает наземь…
ПЕРВАЯ ЛИЦЕДЕЙКА (Юнец)
Я ранен, други…
ВТОРОЙ ЛИЦЕДЕЙ (Злодей)
Ах, бедняжка…
ТРЕТИЙ ЛИЦЕДЕЙ (Секундант)
(с усмешкой)
Куда, дружок-с?..
ВТОРАЯ ЛИЦЕДЕЙКА (Юнец)
Сдаётся, в ляжку…
ПЕРВАЯ ЛИЦЕДЕЙКА (Дама)
Ах ты – мерзавец, ах, злодей…
(берет пистолет у раненого Юнца и стреляет в Злодея)
Умри, животное, скорей…
Злодей стонет и падает замертво. Лицедейка, сидящая в зале, задрав подол длинного и неудобного платья, бежит прямо из зала, карабкается на сцену и падает к Злодею на грудь с неподдельными рыданиями. Закрывается занавес на маленькой сцене… Полина медленно и грациозно, как принцесса, слегка приподнимая полы платья, по ступенькам восходит на сцену и, повернувшись лицом к зрителям, начинает декламировать стихотворение.
ПОЛИНА
(с неподдельной взволнованностью)
Приснился намедни мне город
с прозваньем глагольным Забудь…
Слоняясь по улицам сонным,
я никого не встречала, увы…
Был воздух нечаянно горек,
бил ветер отчаянно в грудь,
я грезила тайной великой,
жила ожиданьем любви…
Входила я в дОмы пустые:
в них вещи забыли людей;
слой пепла иль пыли на книгах
и неоконченных письмах лежал…
Но, быстро мне сон опостылел,
очнулась я… вышла… как в прерванном сне,
я шла, никого не встречая,
ненужная в спящем мирке никому…
…а, впрочем, и позже в мирке пробуждённом
ненужность свою я испила до дна…
И долго в мозгу, как кораблик в ненастье,
болталась никчёмная рифма: Одна!
Полина красиво раскланивается… Месье Пюдаль (Ангел) и Аггел аплодируют… Полина скрывается за занавесом.
Явление десятое
Те же, без Полины…
МЕСЬЕ ПЮДАЛЬ (АНГЕЛ)
Ну что, мой супротивник, как вам пьеса?
АГГЕЛ
(позёвывая)
Месье Пюдаль, я просмотрел её без интереса…
К тому же истину се пьеса искажает:
Артём, как прежде, мило поживает;
да и Дельфина не стремится отомстить…
МЕСЬЕ ПЮДАЛЬ
Се пьеса, враг мой, вымысел, стал-быть,
что было, будет… роли не играет…
АГГЕЛ
(лукаво)
Нельзя, как будто, пошутить…
(серьёзно)
Не будем боле… Токмо в заключенье…
скажу одно, все эти злоключенья
ещё не кончились…
(уходя)
Пока…
МЕСЬЕ ПЮДАЛЬ
(задумавшись)
Пойду и я,
боюсь, что бес, опередит меня…
(перекрестившись)
Прости, Господь, бес чуточку приврал:
спектакль – дешёвка, да! Но золото – финал…
Уходит со сцены в некотором расстройстве.
Занавес
Картина четвёртая
Явление одиннадцатое
Спальная комната в доме Кандида, Ален в облике Кандида возлежит на смертном одре. У постели Кандид в образе Алена…
КАНДИД
Ну что, спаситель мой, наверно худо…
АЛЕН
А ты как думал? Ангел – чортов враг —
смерть лёгкую мне посулил… Иуда!
Но я – не Иисус – дурак!
Хотя и мне, как и Мессии, тридцать три…
Христос недолго мучился – уж до зари
вечерней воИтель один,
по прозвищу Лонгин,
пронзил копьём Его святую грудь…
