Полная версия
Отроки земного диска
Отроки земного диска
Сергей Геннадьевич Демин
Корректор Александра Приданникова
Дизайнер обложки Татьяна Сетькова
© Сергей Геннадьевич Демин, 2025
© Татьяна Сетькова, дизайн обложки, 2025
ISBN 978-5-0068-1655-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1. Жизнь на краю
⠀
Давным-давно это было…
Да так давно, что и представить себе невозможно!
В те стародавние времена было всё как есть, по-другому. Не то что в наше время: то сикось, то накось!
Не будем далеко ходить, чтобы убедиться в этом, а просто склоним голову вниз и посмотрим себе под ноги.
Что мы там увидим?
Правильно, землю!
Так вот, даже наша Земля в ту давнюю пору была не такой, какой мы её знаем сейчас. Главным её отличием было то, что Земля в ту пору ещё не округлилась в форму шара и потому, что вполне естественно, имела свои края. Если представить и изобразить Землю тех времён на картинке, то она будет походить на огромное округлое плоское блюдо, на котором самым живописнейшим образом расположились леса и поля, озёра и реки, горы и топкие болота. Края у Земли в те времена резко обрывались, открывая после себя бескрайнюю, пустую и таинственную бездну.
В связи с этим свалиться с Земли в эту самую бездну было очень легко и просто. Звери, обитающие на земных просторах, опасались приближаться к её обрывистым краям, чтобы ненароком не сорваться в бездонную пропасть. Даже птицы страшились летать и парить над этой пустотой.
И лишь появившиеся на Земле не так давно и невесть откуда племена людей-человеков не боялись жить и постоянно находиться вблизи самого её края. Некоторые из людей безо всякого страха могли усесться на самый краешек земли и, свесив вниз ноги, беззаботно болтать ими, поглядывая при этом в бездонную пропасть. Бездна их ничуть не страшила. И можно было подумать, что эти племена людей зародились не на Земле, а именно в этой самой бездне и, каким-то невероятным образом выбравшись из неё, расселились на окраинах Земли.
Подтверждением этой версии может быть и тот факт, что люди, не боясь сорваться в бездну, в то же время очень страшились забираться далеко вглубь земных просторов. Их пугали жуткие и неведомые шумы лесов, степей и болот. Такие звуки, как скрип и шелест деревьев, крики, вопли и уханье зверей и птиц, первое время приводили людей в полный ужас. Всё для них на необъятных просторах Земли казалось диковинным и опасным. И чувствовали они себя на Земле в те далёкие времена довольно неуютно. Поэтому люди медленно и с большой осторожностью осваивали новые территории.
Селились и жили люди-человеки небольшими общинами. Во главе каждой общины стоял вождь-старейшина. Им становился самый опытный и сильный из мужчин, которого выбирали члены всей общины. Люди беспрекословно подчинялись своему старейшине и выполняли все его распоряжения. Каждый из членов общины выполнял определённый и посильный для него род занятий. Мужчины ходили на охоту, осторожно исследовали новые земли и охраняли от хищных зверей уже освоенные ими территории, а также сооружали жилища. Женщины собирали в ближайших окрестностях различные виды ягод и трав, вели домашнее хозяйство, благоустраивали и создавали уют в своём жилище, а также занимались воспитанием детей.
Сами жилища представляли из себя просторные глубокие норы, вырытые в земле и накрытые сверху стволами и ветками сухих деревьев, поверх которых укладывался травяной дёрн. Люди называли свои жилища землянками и старательно их оберегали от диких зверей и непрошеных людей.
Одежда и обувь у людей была самая примитивная, состоящая из лоскутов звериной кожи, древесной коры, гибких прутьев и всевозможных травяных и лиственных украшений.
Люди-человеки постепенно осваивались и вживались в земную природу. Вскоре они научились различать голоса диких зверей и птиц и стали понимать их повадки. Уже только по одному голосу или виду животного люди сразу определяли, чего им стоит ожидать от встречи с ним. Хищных животных люди остерегались и старались с ними не связываться без крайней нужды. А вот безобидных животных и птиц они пробовали прикормить и приручить. Одними из первых поддались на заманчивое прикармливание людей дикие козы и не менее дикие утки.
Хищные волки были для людей опасными соседями. Но однажды во время охоты на дикого зверя кто-то из людей наткнулся на волчье логово и обнаружил в нём нескольких маленьких волчат, которые жалобно и беспомощно поскуливали. Волчицы поблизости не было, и человек забрал волчат с собой. Потомки этих волчат впоследствии станут для человека самыми преданными помощниками и друзьями.
И люди, и приручённые ими животные сразу почувствовали от такого союза взаимную выгоду. Козы и утки были сыты и согреты круглый год, не утруждаясь при этом в поисках пищи. Да к тому же люди старательно оберегали своих питомцев от диких хищников, позавидовавших их комфорту. Взамен этого люди стали получать от приручённых ими животных шерсть, перо, молоко и яйца.
После этого люди стали одеваться и питаться гораздо лучше. А благодаря чутким потомкам волков, которые стали для них неразлучными спутниками, люди узнавали о приближающейся к ним опасности гораздо раньше.
Селились людские общины на небольшом расстоянии одна от другой, чтобы в случае большой беды или стихийного бедствия успеть прийти на помощь соседям. За каждой общиной была закреплена определённая территория, которая ревностно охранялась от посягательства других людей.
Об одной из таких общин, которая расселилась совсем недалеко от края земли и у самого начала обширного леса, и пойдёт речь в нашей истории…
Неподалёку от края Земли, там, где начинался обширный, но ещё не густо заросший лес, который в этом месте состоял из редкой поросли берёзы, дуба и папоротника, земля была местами изрыта, а рытвины эти завалены сухими стволами и ветками деревьев.
Сразу было понятно, что всё это не последствия какого-то там урагана или землетрясения. Вовсе нет.
Если присмотреться ко всему этому повнимательнее, то станет ясно, что все эти кучи валежника имеют определённый порядок и чёткое расположение. Стихия, какую бы она ни имела силу, не в силах так аккуратно и равномерно разложить валежник по кучкам.
Значит, это было делом рук именно тех разумных существ, которые не так давно с большой опаской, но довольно основательно осели в этих местах.
Кучек валежника, разложенных на этой ограниченной поляне, было около дюжины. Ну, это для тех, кто грамотен и умеет считать обычным счётом. А кто способен считать, лишь загибая при этом пальцы, то кучек выйдет как раз на две больше, чем пальцев на обеих руках.
А это говорило о том, что здесь укромно проживает община людей-человеков из дюжины семей в общем количестве от сорока до пятидесяти ртов. А глаз, стало быть, у этой общины было вдвое больше.
И разместилась эта глазастая община в вырытых ими в мягкой податливой земле норах, которые они прикрыли сверху сухим валежником и дёрном. И зыркали они своими многочисленными глазами беспрестанно во все стороны, высовывая при этом головы из своих землянок и тревожно прислушиваясь к посторонним звукам.
Как-то раз ранним утром глаза людей-человеков стали зыркать по сторонам ещё резвее, а уши навострились до предела. А всё потому, что у самой крайней к лесу кучи валежника резко раздалось звонкое отрывистое тявканье, которое сразу же переросло в жуткий и протяжный вой. Прямо посреди заливистого воя из глубины соседней кучи вдруг прозвучал негромкий, но сердитый и басистый голос:
– Цыц, Волчок! Собака такой! Вот я тебя сейчас отучу подвывать на волчий лад!
После такого угрожающего оклика протяжный вой резко оборвался на полуслове и наступила короткая тишина.
Вслед за этим ветки валежника, откуда донёсся сердитый голос, с хрустом сдвинулись в сторону, и наружу высунулась лохматая с проседью голова. Осмотревшись вокруг и не увидев поблизости никакой опасности, голова на миг исчезла. А затем, словно внезапно вырос из-под земли, на поверхность выскочил высокий и плечистый человек, тело которого было сплошь покрыто лоскутами звериной кожи и перетянуто гибкими жилами лозняка. Не прошло и мгновения, как из-за «подвывающей» кучи с треском выпрыгнул волк и с радостным визгом, виляя серым хвостом, бросился к выбравшемуся наверх человеку.
Этот человек протянул руки навстречу волку, и тот с ходу сиганул в его объятия. Человек при этом весело рассмеялся, а волк, виновато и радостно поскуливая, весь извиваясь, пытался изловчиться и лизнуть человека в лицо.
Было заметно, что человек не очень-то хотел принимать такую ласку от волка. Он старался отвернуть своё лицо в сторону и в то же время отрывисто выговаривал хвостатому:
– Ну хватит уже, серый брехун. Сколько раз тебе было говорено: лай сколько хочешь, а выть по-звериному не смей! Можно подумать, будто ты своё волчье племя к нам зазываешь!
Тем временем уже из-под всех куч валежника стали выползать на поверхность земли люди. Сначала выбрались из укрытий мужчины, а вслед за ними резво выскочили подростки, которые опередили в своей прыти и расторопности женщин, потому что многие женщины были с малыми детьми на руках.
Вскоре уже вся община выбралась на поверхность и обступила со всех сторон человека и волка, который к тому времени успел выпрыгнуть из крепких человеческих объятий и уселся на землю, с самым довольным видом оглядывая собравшихся вокруг людей.
Человек тоже оглядел собравшийся народ и, усмехнувшись, проговорил:
– Да вот опять Волчок шалит. Собачья морда! Никак не перегорит в нём волчья кровь. Мало того что попусту тревогу поднял, да к тому же ещё и выть по-звериному продолжает.
Волк услышал своё имя и преданно взглянул на человека. На самом деле это был совсем молодой волчонок, которому ещё не было и года. Поэтому он многое воспринимал игриво, с ещё не перегоревшей в нём щенячьей безмятежностью.
Но внезапно волк опять что-то учуял, резко повернул голову в сторону одной из куч валежника, коротко понюхал воздух и сердито зарычал. Весь его вид в этот момент резко изменился и стал предельно серьёзным и даже злым.
Все люди, как по команде, повернулись в том же направлении, но ничего необычного и тревожного не увидели.
– Тятя, гляди! А Волчок и дальше продолжает чудить, – весело проговорил один из мальцов, указывая пальцем на волчонка.
– Да нет, сынок. Что-то здесь неладно, – с беспокойством ответил уже известный нам человек, глядя на то, как необычно ведёт себя волк. – Надо бы всё же проверить, что могло так встревожить Волчка.
Он направился к той куче валежника, которая привлекла внимание волка. За ним тут же подорвался волчонок и в два прыжка его опередил. Но, немного не добежав до кучи, волк вдруг остановился в нерешительности и, слегка поджав уши, обернулся на человека, как бы ища у него поддержки.
Человек с удивлением поглядел на волка и тоже остановился. Он обернулся к насторожившимся людям и сказал одному из них:
– Это ведь твоя землянка, Хват. Что такого необычного мог учуять в ней Волчок?
Тот человек, к которому он обратился, немного выступил вперёд и непонимающе пожал плечами.
– Я и сам ломаю голову, Яромудр, что могло так обеспокоить волчонка в моём жилище, – проговорил он в ответ.
Этот человек, по имени Хват, был высок и широк в плечах. Среди остальных людей общины он выделялся своей мощной и статной фигурой. Даже сам Яромудр несколько уступал ему в объёмах телосложения. К тому же Хват был моложе Яромудра, и голову его ещё не посеребрила седина.
– Тогда давай вместе спустимся в твою землянку и осмотрим её, – предложил Яромудр. Он был старейшиной этого селения и имел право войти в любое жилище, если это было необходимо.
Хват возражать не стал и решительно направился к своему жилищу. Яромудр последовал за ним. Волчонок засуетился у них под ногами и даже забежал чуть вперёд, чувствуя за спиной двойную поддержку.
А когда люди подошли к землянке Хвата ещё ближе, волчонок резко остановился, сердито зарычал, оскалив острые зубы, но дальше идти уже не осмелился.
Хват прошёл мимо оробевшего волчонка, взглянув на него с улыбкой, и решительно стал спускаться в своё жилище. Яромудр следовал за ним.
Волчонок остался у входа в землянку в одиночестве и стал беспокойно топтаться на месте, жалобно поскуливая. Но спускаться в жилище вслед за людьми он по-прежнему не решался.
Тем временем Хват и Яромудр спустились в землянку. Людское жилище внутри было окутано глухим полумраком. Слабый свет попадал туда лишь через приоткрытый входной лаз. В первый миг после яркого дневного света глаза людей ослепил тяжёлый полумрак. Им пришлось остановиться и чуть подождать, покуда глаза обвыкнутся к такой обстановке. Но зоркость быстро восстановилась, потому что подниматься наверх и спускаться обратно людям доводилось по нескольку раз за день. Предметы начали проявлять свои тусклые очертания, и люди принялись внимательно озираться по сторонам.
Жилище Хвата, как и многих людей в те времена, представляло собой довольно просторную яму в форме неровного прямоугольника с отвесными стенами. Сверху эта яма была покрыта сухими стволами деревьев и обломками толстых веток. А поверх них были набросаны слои травянистого дёрна. Внутри жилище было разделено перегородкой из очищенных от листьев прямых веток, переплетённых гибкой лозой. Эта перегородка делила жилище на две неравные части. Земляной пол бо́льшей половины жилья был почти сплошь устлан мягкой пахучей травой и кусками звериных шкур. Меньшая часть жилища располагалась в дальнем от входа углу за перегородкой, и глазу вошедшего было неясно, что за ней находится. Но, судя по приглушённому шороху и возне, которые изредка дополнялись сиплым кряканьем или жалобным блеянием, можно было сделать вывод, что это загон для скота.
Всё предстало в привычном и мирном виде перед глазами хозяина и вошедшего вслед за ним старейшины. Но когда они обернулись и посмотрели в противоположный от загона угол, то обнаружили там полный погром. Широкий обломок ствола дерева, который был с одной стороны гладко отёсан и выполнял в этом жилище роль столешницы, был сдвинут с деревянных подпорок и повалился на бок. Четыре невысоких пня-подпорки валялись тут же. Поверх всего этого были густо разбросаны клочья козьей шерсти, выдранные из беспорядочно валяющихся на земле шкур.
– Что-то ты, Хват, не очень-то стал следить за тем, чтобы в твоём жилище поддерживался порядок. Хотя это на тебя совсем не похоже, – с некоторой укоризной проговорил Яромудр. – А может, здесь кто-то другой успел похозяйничать, покуда хозяева отлучились?
Хват смотрел на эту разруху, не веря своим глазам. А после лишь удивлённо развёл руками.
– Поверь мне, Яр, – коротко, по-свойски, так как их никто в данный момент не мог услышать, обратился он к старейшине селения. – Я надлежащим образом слежу за тем, чтобы в моём жилище был постоянный порядок. Жена моя всем известна как хорошая хозяйка. Да и детей своих мы с малых лет приучаем к порядку. А вот кто у нас мог так похозяйничать, покуда нас не было, ума не приложу! Ведь выбрались мы из землянки только что. Пёс Волчок стал выть да брехать. Тогда-то мы и поднялись наверх. И до сих пор в нашем жилище был полный порядок.
Яромудр выслушал хозяина землянки с большим удивлением. Затем задумался, глядя на разруху, и сделал вывод:
– По всему видать, Хват, завёлся в твоём жилище ещё один хозяин, а может, и хозяйка. Вот и навела она тут порядок на свой лад. А волчонок дух её сразу учуял, в отличие от нас с тобой!
Хват от таких слов лишь растерянно посмотрел на старейшину.
– Впредь зорко следи за всем тем, что будет происходить в твоей землянке далее, – сделал наставление Яромудр и направился к выходу.
Волчонок радостно взвизгнул, затявкал и завертелся на месте, встречая выбравшегося из землянки Яромудра целым и невредимым.
2. Байки над бездной
⠀
После этого загадочного случая, произошедшего в Яромудровом селении, прошло несколько дней. Почти все жители селения уже перестали думать об этой истории, кроме самого старейшины Яромудра и, конечно же, Хвата и его семьи, которые в первую очередь пострадали от этого странного происшествия.
Не мог позабыть этого случая и молодой, приручённый людьми волчонок, который с тех пор совсем потерял покой. Он зачастую сердито рычал и искоса поглядывал на землянку Хвата, словно там жили люди, которые чем-то его обидели. Хотя до того загадочного случая Волчок частенько и охотно посещал землянку Хвата. И его там всегда встречали с большой радостью и угощали каким-нибудь лакомым кусочком. А бывало, что чуткий Волчок без всякой на то причины навострял свои уши и хмуро косился в сторону леса, будто чуя оттуда приближающуюся опасность.
Но были и ещё люди в селении, у которых никак не выходила из головы эта загадочная история…
Яромудрово селение находилось, как мы уже знаем, совсем неподалёку от края земли. Небольшая болотистая луговина начиналась почти сразу за селением, с противоположной стороны от леса. За ней тянулась узкой полосой зелёная лужайка, поросшая густой луговой травой. А вдоль лужайки возвышались редкие ветвистые ивы. И этим всё заканчивалось…
Далее не было ничего в прямом смысле этого слова. Земля на этом месте резко обрывалась, открывая перед собой вид на жуткую, бескрайнюю пустую бездну.
На одной из этих высоких ветвистых ив, надёжно укоренившейся у самого края земли, среди её раскидистых ветвей ловко и бесстрашно разместились четверо ребятишек – два мальца и две девчушки, которым было годков по десять-двенадцать от роду. Мальцы, как того и следовало ожидать, гордо восседали на более высоких ветках и, бесстрашно покачиваясь на них, поглядывали на юных девиц сверху вниз. Девчушки расположились на ветках чуть ниже, и им приходилось задирать головы вверх во время разговора с ребятами.
– А вот скажи-ка, Ярик, как тебя будут звать-величать, когда ты вырастешь и станешь статным молодцем? – спросила светловолосая девица, с любопытством глядя на мальца, который сидел к ней ближе. Её длинные светлые волосы были заплетены в две косички, которые всегда болтались спереди. Белокурая девчушка постоянно теребила пальцами свободной руки кончики косичек и при каждом удобном случае с нескрываемым удовольствием на них поглядывала. Другой же, свободной от этого важного занятия рукой она крепко держалась за ствол дерева, чтобы ненароком с него не свалиться.
– Дело в том, Веснянка… – ответил мальчик по имени Ярик, смущённо глядя на девчушку с косичками. У него были почти такие же светлые волосы, которые торчали вверх, как куст травы осоки. В таком положении их поддерживал широкий ободок из куска бересты, охватывающий густые волосы вокруг всей головы. – Дело в том, что я и сам пока не знаю, как меня станут величать, когда я возмужаю. Мой отец Яромудр не раз говорил, что имя себе я должен сотворить своими поступками.
– Это как же понимать? – удивлённо проговорила, вступая в разговор, другая девчушка. Её тёмные длинные волосы были стянуты на затылке жёлтой повиликой в единый пучок, который свободно ниспадал ей на спину. Девочка удобно сидела на самой нижней, но самой увесистой ветке и поглядывала на всех ребят снизу вверх, озорно вертя головой.
– Меня могут назвать Ярославом, Яромиром, Ярополком, Святояром или ещё каким-нибудь «яром». Всё будет зависеть от того, Ждана, каким поступком я себя прославлю, – постарался как можно понятнее ответить темноволосой девочке Ярик.
После такого подробного ответа рыжеволосый взъерошенный малец, который сидел на ветке повыше всех, вдруг задорно рассмеялся.
Ярик растерянно взглянул на него и спросил:
– Путята, ты чего? Смешинку проглотил?
Юные девицы тоже уставились на рыжего мальца, не скрывая своего удивления. Но в то же время их не мог не развеселить заразительный смех Путяты, и они заранее стали улыбаться.
Рыжеволосый, не переставая посмеиваться от созревшей в его голове остроумной мысли, наконец-то отозвался:
– Стало быть, судя по тому, что ты сейчас сказал, Ярик, ежели ты никогда не совершишь славный поступок, то так навсегда и останешься просто Яриком. И имя дадут тебе в таком случае Яропрост или Простояр.
– Выходит, что так, – вздохнул, понурил голову и совсем невесело ответил Ярик.
Затем он ещё раз взглянул на Путяту и смущённо добавил:
– По сути, я и сейчас для всех обычный Яропрост или Простояр. Потому что не совершил пока ни единого славного дела.
– Да-а… – сочувственно протянул рыжеволосый и добавил более весёлым тоном: – А вот меня сразу, ещё при рождении, назвали полным именем. И я всегда был, есть и буду Путятой, независимо от того, совершу я когда-нибудь славное дело или нет!
После таких слов Ярик снова невесело вздохнул. Веснянка смотрела на Ярика, не скрывая сочувствия. А черноволосая девчушка вдруг встрепенулась и решительно проговорила:
– Тебе, Ярик, просто необходимо найти способ прославиться, чтобы получить для себя славное имя.
– Я часто об этом думаю, Ждана, – невесело ответил ей Ярик. – Но в голову мне пока ничего путного не приходит.
Вдруг светловолосая Веснянка тоже оживилась и, выпустив кончик косички из своей руки, дотянулась и слегка толкнула Ярика в ногу. Когда он обернулся, девочка взволнованно заговорила:
– А может быть, тебе, Ярик, попытать счастья и отправиться в далёкий лес, чтобы отыскать в том лесу волшебный цветок Чихлобус, который в байках зачастую зовётся чудо-цветом? Если тебе удастся отыскать Чихлобус, то уж тогда-то ты точно прославишь и себя, и имя своё навеки!
Путята, сидящий на верхней ветке, даже подпрыгнул и чуть не свалился вниз от услышанного.
– Как ты сказала? – недоверчиво и с кривой усмешкой на лице переспросил он. – Чихлобус?
– Да, Чихлобус, – невозмутимо кивнула головой светловолосая и снова ухватилась рукой за кончик косички.
– А я тоже слышала про чудо-цвет Чихлобус! Маменька частенько упоминала его в прибаутках перед сном, – вмешалась и поддержала подружку черноволосая Ждана.
– И что же чудесного в этом цветке? – с некоторым сомнением спросил Ярик.
– А чудесное в Чихлобусе то, что под вечерние прибаутки о нём девочки быстрее засыпают, – пошутил неунывающий Путята.
– Да ну тебя, балагур! – махнула на него рукой Веснянка и продолжила рассказ. – А чудесное в Чихлобусе то, что он издаёт несказанно ароматный запах, который невозможно спутать с другими лесными ароматами. Нашедший цветок удалец должен не задумываясь вдохнуть в себя его запах и ожидать, покуда на него не нападёт чих. Если он при этом чихнёт один раз, то обретёт способность в любой глуши находить верный путь и никогда нигде не заблудится. Если же удалец чихнёт дважды, быть ему с тех пор несказанно выносливым и ловким. А ежели ему удосужится чихнуть трижды, то ко всему прочему станет он понимать языки всех зверей и птиц! Вот!
– А ежели чихнёшь при этом четыре раза и более? – тут же спросил с большим интересом слушавший эту удивительную байку Ярик.
– Про четыре раза мне маменька ничего не сказывала, – виновато пожала плечами Веснянка.
– А я так думаю, – тут же вставил свою мысль неугомонный Путята. – Ежели при этом чихнуть четыре раза и более, то это означает только одно: ты не на шутку захворал, и тебе уже даже чудесный Чихлобус ничем не поможет!
– А я думаю, что можно совершить другое славное дело. И никуда далеко при этом ходить не нужно, – заявила вдруг Ждана.
– Разве такое возможно? – усомнился в её словах Ярик.
Веснянка и Путята тоже недоумённо уставились на черноволосую девицу. А Ждана уселась на ветке поудобнее и начала с волнением рассказывать:
– Вы помните тот недавний случай, когда пёс Волчок начал ни с того ни с сего выть и лаять в сторону нашей землянки? А когда мы спустились туда, то обнаружили внутри жилища полную разруху.
Друзья молча закивали головами. А Ждана продолжала:
– Ну так вот, я точно знаю, что это произошло неспроста! Почему я говорю так уверенно, спросите вы. А потому, скажу я вам по секрету, что на третью ночь после того случая мне привиделся странный и жуткий сон! Будто бы по нашему жилищу бродит курносая ведьма с синими волосами. А вокруг неё весело и резво скачет наш рогатый козёл. И скачет он не на четырёх ногах, как обычно, а на двух, прямо как мы с вами. А нос у того козла почему-то был круглый, как у вепря. И хвост у козла вытянулся длинный-предлинный! А передние ноги у козла оканчивались не копытами, а пальцами, точь-в-точь как у людей. И держит козёл в этих руках свой длинный хвост и крутит-вертит им, как верёвкой. А ведьма ходила-бродила по землянке да и уселась вдруг за прялку. И стала прясть она пряжу, но не умеючи, а как попало. А сама при этом что-то шепчет да шепчет козлу прямо в его лохматое ухо!
