Фабрика миров

Эдуард Сероусов

Фабрика миров

Глава 1: Сигнал

Александр Немов всегда считал, что во вселенной не бывает случайностей. За всем просматривается закономерность, система, какой бы сложной она ни была. Нужно лишь обладать достаточно острым зрением, чтобы ее разглядеть.

Сидя перед голографическим экраном в своей тесной лаборатории на станции «Европа-12», он вглядывался в хаотичный танец гравитационных волн, отображаемый трехмерной моделью. Последние шесть месяцев Немов исследовал странные аномалии, зафиксированные новым поколением гравитационных детекторов, установленных на спутнике Юпитера. Их чувствительность на порядок превышала возможности предыдущих моделей, и теперь ученые Земного Альянса могли регистрировать колебания пространства-времени с беспрецедентной точностью.

Александр потер воспаленные от недосыпа глаза и отпил из кружки давно остывший синтетический кофе. Тусклое освещение лаборатории, настроенное на ночной режим, отражало статус большинства сотрудников станции – спящий. Но сон был роскошью, которую Немов не мог себе позволить. Не сейчас, когда он был так близок к разгадке.

– Алиса, перестрой модель по алгоритму «Сириус-7», – произнес он, обращаясь к искусственному интеллекту лаборатории.

– Выполняю, Александр, – отозвался приятный женский голос. – Потребуется около трех минут на перерасчет.

Немов кивнул и откинулся в кресле. Его взгляд скользнул к единственной личной вещи в стерильном пространстве лаборатории – маленькой голограмме на краю рабочего стола. Изображение молодой женщины с теплой улыбкой и внимательными глазами казалось почти живым в мерцающем свете. Каждый раз, глядя на нее, Александр чувствовал знакомую тяжесть в груди. Десять лет прошло, а боль не притупилась – просто стала привычной, как хроническая болезнь.

– Анна, – прошептал он имя, которое давно не произносил вслух.

Он тряхнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания, и сосредоточился на работе. Последние недели он пытался применить различные алгоритмы фильтрации к данным гравитационного телескопа. Аномалия, обнаруженная в секторе GX-217, не походила ни на что, зарегистрированное ранее. Большинство коллег считали ее просто артефактом измерений или неизвестным космическим феноменом естественного происхождения. Но интуиция Немова, та самая, которая сделала его одним из ведущих ксеноархеологов поколения, настойчиво шептала: «Это не случайно».

– Расчет завершен, – сообщила Алиса. – Визуализирую результаты.

Голографическая модель преобразилась. Хаотические всплески гравитационных волн, казавшиеся случайными, вдруг выстроились в четкую последовательность. Немов подался вперед, не веря своим глазам. Алгоритм «Сириус-7», разработанный им специально для поиска математических закономерностей в квазипериодических сигналах, сработал лучше, чем он мог надеяться.

– Алиса, проверь результаты на статистическую значимость, – приказал он, стараясь сохранять научную отстраненность, хотя сердце уже колотилось от волнения.

– Статистическая значимость 99.8%, Александр. Вероятность случайного совпадения ничтожна.

Немов встал и подошел к голограмме, разглядывая ее с разных ракурсов. Теперь он ясно видел это – последовательность импульсов, повторяющуюся с математической точностью. Более того, сама структура сигнала содержала внутренние закономерности, напоминающие…

– Это язык, – прошептал он. – Алиса, это похоже на язык. На структурированное сообщение.

– Согласно моим базам данных, подобная структура не соответствует ни одному известному естественному астрофизическому процессу, – подтвердила Алиса.

Немов почувствовал, как по спине пробежал холодок. Если его догадка верна, то перед ним было нечто невероятное – возможно, первое прямое свидетельство существования внеземного разума. Но сначала нужно было исключить все земные объяснения.

– Алиса, соедини меня с директором Чен.

– Директор Чен отключила коммуникатор на время сна. Активировать экстренный вызов?

Немов колебался лишь секунду.

– Да.

Через несколько минут на голографическом экране появилось недовольное лицо Линды Чен, директора исследовательской станции «Европа-12».

– Немов, я надеюсь, у вас действительно что-то неотложное, – произнесла она, подавляя зевок. Ее короткие седые волосы были взъерошены, а в глазах читалось раздражение.

– Прошу прощения за беспокойство, директор, но я обнаружил кое-что… необычное, – Александр повернул свой экран, чтобы показать обработанные данные. – Взгляните на эту последовательность. Это гравитационные волны из сектора GX-217, обработанные моим алгоритмом.

Линда Чен несколько секунд всматривалась в изображение, и Немов заметил, как раздражение в ее глазах сменилось профессиональным интересом.

– Это выглядит… структурированно, – медленно произнесла она. – Вы уверены в своих расчетах?

– Алиса подтвердила статистическую значимость 99.8%. Я проверил все возможные источники ошибок. Это реальный сигнал, директор. И он не может быть результатом известных нам естественных процессов.

Чен задумчиво потерла подбородок.

– Если это не природное явление и не ошибка в ваших расчетах… – она не закончила фразу, но Немов знал, о чем она думает.

– Да, директор. Я считаю, что мы обнаружили искусственный сигнал. Возможно, первое доказательство существования внеземного разума.

Повисла тяжелая пауза. Линда Чен была опытным ученым и администратором, прошедшим через множество кризисов за свою долгую карьеру. Но даже она казалась ошеломленной потенциальными последствиями этого открытия.

– Немов, вы понимаете, что мы не можем просто так заявить о таком открытии? – наконец произнесла она. – Нам нужны неопровержимые доказательства. И даже если вы правы, существует протокол действий в случае обнаружения внеземного разума.

– Я знаю протокол, директор. Именно поэтому я связался с вами немедленно, а не обсуждал это с коллегами.

Директор Чен кивнула.

– Хорошо. Немедленно прекратите все другие исследования и сосредоточьтесь только на этом сигнале. Проведите все возможные проверки. Я свяжусь с Земным Альянсом. Если ваше открытие подтвердится… – она сделала глубокий вдох, – это изменит все, Немов. Абсолютно все.

Связь прервалась, и Александр снова остался один в тишине лаборатории. Он повернулся к голограмме сигнала, чувствуя смесь научного восторга и тревоги. Где-то глубоко внутри теплилась надежда, что это открытие может привести к технологиям, о которых человечество только мечтало. Технологиям, которые, возможно, однажды помогли бы решить проблемы, которые он не смог решить десять лет назад.

Его взгляд снова упал на голограмму Анны.

– Возможно, я наконец нашел то, что искал, – прошептал он.

Следующие семьдесят два часа Александр почти не спал, проводя проверку за проверкой. Он применил десятки различных алгоритмов анализа, исключил все возможные источники ошибок, провел корреляцию с данными других обсерваторий Солнечной системы. Результат оставался неизменным – сигнал был реальным, структурированным и, вне всяких сомнений, искусственного происхождения.

Директор Чен держала его в курсе переговоров с Земным Альянсом. После первоначального скептицизма и требований дополнительных доказательств, высшее руководство наконец осознало значимость открытия. К концу третьего дня Немов получил сообщение, которого подсознательно ожидал и опасался одновременно.

– Доктор Немов, – голос директора Чен звучал необычайно формально, – вас вызывают на Землю для участия в закрытом совещании Верховного Совета Земного Альянса. Транспорт прибудет через двенадцать часов. Подготовьте все материалы исследования и будьте готовы к отбытию. Это приказ высшего приоритета.

Александр кивнул.

– Я буду готов, директор.

Путешествие с Европы на Землю обычно занимало несколько недель, даже на самых быстрых гражданских транспортах. Но корабль, присланный за Немовым, был военным шаттлом класса «Аполлон» с экспериментальным импульсным двигателем. Это само по себе говорило о том, насколько серьезно Альянс воспринял его открытие.

Капитан шаттла, суровая женщина с жестким взглядом, представилась коротко:

– Майор Ирина Ковальская, Космические силы Земного Альянса. Доктор Немов, следуйте за мной.

Внутри шаттл напоминал аскетичный военный бункер – функциональность превыше комфорта. Немова проводили в небольшую каюту с встроенной в стену откидной койкой и минимальным набором удобств.

– Путь до Земли займет четверо суток, – сообщила майор Ковальская. – Импульсный двигатель обеспечивает ускорение в 7G, но система компенсации перегрузок несовершенна, поэтому большую часть пути вы проведете в состоянии искусственного сна. Медик подготовит вас через час.

– Я могу взять с собой материалы исследования? – спросил Немов, поднимая кейс с портативным компьютером.

– Отрицательно. Все данные уже переданы на Землю по защищенному каналу. Ваш кейс будет храниться в запечатанном контейнере до прибытия.

Ковальская развернулась, чтобы уйти, но Немов остановил ее вопросом:

– Майор, что вам известно о цели моего вызова?

Она посмотрела на него холодным оценивающим взглядом.

– Доктор Немов, у меня нет допуска к этой информации. Мой приказ – доставить вас на Землю в кратчайшие сроки и в полной секретности. Это все, что мне нужно знать.

Дверь каюты закрылась за ней, и Александр остался один, переваривая происходящее. За последние дни события развивались стремительно – от научного открытия до военного транспорта и секретного совещания Верховного Совета. Ощущение нереальности не покидало его. Возможно, это был просто результат недосыпа и переутомления, но ему казалось, что он стоит на пороге чего-то грандиозного, что изменит не только его жизнь, но и судьбу всего человечества.

Ровно через час в дверь постучали, и в каюту вошел медик в белой униформе с эмблемой Космических сил. Он деловито подготовил инъектор с прозрачной жидкостью.

– Это стандартная процедура для дальних перелетов с высоким ускорением, доктор Немов, – пояснил он. – Препарат погрузит вас в контролируемый анабиоз. Вы не будете чувствовать ни перегрузок, ни течения времени. Пробуждение произойдет автоматически за два часа до прибытия.

Немов кивнул и закатал рукав. Укол был практически безболезненным, но эффект наступил почти мгновенно. Комната вокруг начала терять четкость, звуки стали приглушенными, а тело – удивительно легким. Последней мыслью перед погружением в темноту было: «Что же я на самом деле обнаружил?»

Пробуждение было внезапным и неприятным – как будто его выдернули из глубокой воды на поверхность. Немов резко сел на койке, хватая ртом воздух. Все тело ломило, во рту пересохло, а в висках пульсировала тупая боль. Побочные эффекты анабиоза, ничего необычного.

– Доктор Немов, мы прибываем через полтора часа, – раздался голос майора Ковальской из встроенного в стену динамика. – Рекомендую принять душ и подготовиться. В вашем шкафу находится гражданская одежда, соответствующая стандартам Верховного Совета.

Александр с трудом поднялся и, пошатываясь, направился к санитарному модулю. Холодная вода немного привела его в чувство. После душа он обнаружил в шкафу строгий серый костюм с эмблемой Земного Альянса на нагрудном кармане – стандартная форма гражданских специалистов, работающих на правительство. Костюм сидел идеально, словно был сшит специально для него.

Когда он закончил одеваться, в дверь постучали, и вошла майор Ковальская с подносом.

– Легкий завтрак и стимулятор для снятия последствий анабиоза, – пояснила она. – Рекомендую не отказываться.

Немов благодарно кивнул и принял поднос. Еда была простой, но питательной – сбалансированный рацион, рассчитанный диетологами Космических сил.

– Через час мы войдем в земную атмосферу, – сообщила Ковальская. – Посадка в особом секторе космодрома Нью-Байконур. Вас будет встречать эскорт Службы безопасности Альянса.

Немов отпил безвкусный протеиновый напиток.

– Майор, вы что-нибудь слышали о проекте «Прометей»?

Лицо Ковальской оставалось бесстрастным, но в глазах промелькнуло что-то, похожее на удивление.

– Это засекреченная информация, доктор. Я не имею права обсуждать подобные темы.

– Значит, такой проект действительно существует, – заключил Немов.

Майор не ответила, но ее молчание было красноречивее любых слов.

– Я видел это название в данных, которые анализировал, – пояснил Александр. – Среди математических закономерностей сигнала была последовательность, которая при переводе в двоичный код и затем в буквы латинского алфавита складывалась в слово «PROMETHEUS». Сначала я думал, что это просто совпадение, но теперь…

– Доктор Немов, – прервала его Ковальская, – я настоятельно рекомендую вам сохранять эти наблюдения для официального брифинга. Стены имеют уши, даже на военном шаттле.

С этими словами она покинула каюту, оставив Немова наедине с его мыслями и растущим чувством тревоги. Если название секретного проекта Земного Альянса закодировано в инопланетном сигнале, это могло означать только одно – сигнал не был первым контактом. Кто-то знал о нем заранее. Но как это возможно?

Посадка на космодроме Нью-Байконур прошла в полной секретности. Шаттл приземлился в закрытом секторе, окруженном высоким забором и системами маскировки. Едва трап коснулся земли, как Немова окружили четверо мужчин в черных костюмах со знаками отличия Службы безопасности Альянса.

– Доктор Александр Немов? – произнес старший из них, высокий мужчина с военной выправкой. – Я агент Миллер. Следуйте за нами, пожалуйста.

Немова провели к бронированному автомобилю без опознавательных знаков. Внутри салона окна были затемнены, а между пассажирским отсеком и водителем находилась звуконепроницаемая перегородка. Два агента сели по бокам от Немова, еще двое – напротив.

– Куда мы направляемся? – спросил Александр, когда машина тронулась с места.

– В штаб-квартиру Верховного Совета, – ответил Миллер. – Вас ожидают на закрытом совещании. Больше никаких вопросов, пожалуйста.

Дорога заняла около часа. За это время автомобиль несколько раз менял направление, проходил через многочисленные контрольно-пропускные пункты и, кажется, даже проехал через подземный тоннель. Очевидно, маршрут был выбран так, чтобы запутать пассажира и избежать возможной слежки.

Наконец, машина остановилась. Когда Немова вывели наружу, он увидел перед собой величественное здание штаб-квартиры Земного Альянса – монументальное сооружение из стекла и бетона, символизирующее мощь объединенного человечества. После краха национальных правительств в 2140-х годах и формирования Альянса, этот комплекс стал фактическим центром управления всей Землей.

Внутри здания Немова провели через серию проверок безопасности, включая сканирование сетчатки, анализ ДНК и проверку на наличие имплантатов. Наконец, после всех процедур, его доставили в специальное помещение, где ему предложили переодеться в новый костюм и оставить все личные вещи.

– Стандартная процедура безопасности, – пояснил Миллер. – Совещание Омега-уровня. Высшая степень секретности.

После переодевания Немова проводили в лифт, доступ к которому осуществлялся с помощью специального ключа, имевшегося только у Миллера. Лифт двигался так долго, что Александр понял – они спускаются глубоко под землю, возможно, в один из легендарных бункеров Верховного Совета, предназначенных для выживания в случае глобальной катастрофы.

Когда двери лифта наконец открылись, Немов увидел перед собой длинный коридор с рядами вооруженной охраны. В конце коридора находилась массивная дверь с эмблемой Земного Альянса. Миллер провел его к этой двери и, прежде чем открыть ее, произнес:

– Доктор Немов, то, что вы увидите и услышите за этой дверью, является государственной тайной высшего уровня. Разглашение карается пожизненным заключением или смертной казнью в зависимости от степени ущерба. Вы понимаете это?

Александр кивнул. Его научное любопытство и адреналин заглушали любые сомнения.

Дверь открылась, и Немов вошел в просторный зал, по форме напоминающий амфитеатр. В центре стоял круглый стол, за которым сидели двенадцать человек – члены Верховного Совета Земного Альянса, высшего органа власти объединенного человечества. Он узнал некоторых из них по новостям и официальным трансляциям, но большинство лиц были ему незнакомы.

Во главе стола сидела женщина средних лет с проницательным взглядом и седыми волосами, собранными в строгий пучок. На ее плече красовались знаки отличия генеральского ранга. Она поднялась, когда Немов вошел.

– Доктор Александр Немов, – произнесла она голосом, привыкшим к командованию. – Я генерал Елена Северова, руководитель специального отдела Космических сил Земного Альянса и куратор проекта «Прометей». Благодарю вас за открытие, которое вы совершили, хотя, возможно, вы еще не до конца понимаете его значимость.

Немов сдержанно кивнул, стараясь скрыть нарастающее волнение.

– Генерал Северова, члены Верховного Совета, для меня честь присутствовать на этом совещании, – произнес он официальным тоном. – Но я бы хотел понять, как название вашего проекта оказалось закодировано в сигнале, который я обнаружил.

По залу пронесся тихий гул голосов. Члены Совета обменивались взглядами и шепотом. Северова подняла руку, и мгновенно воцарилась тишина.

– Доктор Немов, вы не первый, кто обнаружил этот сигнал, – сказала она прямо. – Но вы первый, кто сумел его расшифровать без предварительных знаний о его природе. Это… впечатляет.

– Я не понимаю, – честно признался Александр. – Если сигнал был обнаружен ранее, почему об этом не знает научное сообщество?

Северова жестом предложила ему занять свободное место за столом.

– Потому что источник сигнала имеет стратегическое значение для безопасности не только Земного Альянса, но и всего человечества, – ответила она. – Проект «Прометей» был создан шесть лет назад в ответ на первоначальное обнаружение аномалии в секторе GX-217. Мы засекретили эту информацию и установили на Европе новое поколение детекторов, чтобы получать более подробные данные.

– Но что именно вы обнаружили? – настаивал Немов, чувствуя нарастающее нетерпение. – Судя по структуре сигнала, это явно искусственный объект колоссальных размеров, но что именно?

Северова посмотрела на него оценивающим взглядом, словно решая, достоин ли он полной информации. Затем она кивнула своему помощнику, и в центре стола активировалась голографическая проекция.

То, что увидел Немов, заставило его забыть о дыхании. Перед ним предстала трехмерная модель гигантской структуры, состоящей из миллиардов взаимосвязанных компонентов, раскинувшихся в пространстве на расстоянии в несколько световых часов. Эта конструкция не походила ни на что, созданное человеком или известное науке. Она напоминала одновременно гигантскую фабрику, живой организм и разумный город, переплетенные в непостижимой гармонии.

– Мы называем это просто «Объект», – произнесла Северова. – Размеры – приблизительно 0.8 светового дня в диаметре. Масса сопоставима с небольшой планетной системой. Возраст, согласно спектральному анализу некоторых компонентов, превышает миллион лет.

– Миллион лет? – выдохнул Немов, не отрывая взгляда от голограммы. – Это невозможно. Ни одна конструкция не может поддерживать целостность так долго.

– И тем не менее, это факт, – ответила Северова. – «Объект» не только существует, но и активен. Мы регистрируем признаки его функционирования, перемещения компонентов, энергетические всплески. Он… живет, доктор Немов. И, судя по вашей расшифровке сигнала, он, возможно, пытается коммуницировать.

Один из членов Совета, пожилой мужчина азиатской внешности, подал голос:

– Доктор Немов, мы пригласили вас сюда, потому что ваша работа может стать ключом к пониманию природы этого объекта. Ваша специализация – ксеноархеология и программирование – идеально подходит для миссии, которую мы планируем.

– Миссии? – переспросил Александр.

Северова кивнула.

– Проект «Прометей» – это подготовка экспедиции к «Объекту». Мы строим специальные корабли с экспериментальными двигателями, которые позволят достичь его за приемлемое время. Экспедиция будет состоять из лучших специалистов Земли – ученых, инженеров, военных специалистов. И мы хотим, чтобы вы стали частью этой команды, доктор Немов.

Александр почувствовал, как сердце забилось быстрее. Экспедиция к инопланетной мегаструктуре? Это было за пределами его самых смелых мечтаний.

– Почему именно сейчас? – спросил он. – Если объект известен вам шесть лет, почему экспедиция не была отправлена раньше?

Северова обменялась взглядами с другими членами Совета, затем тяжело вздохнула.

– Потому что ситуация на Земле становится критической, – призналась она. – Экологический кризис, перенаселение, истощение ресурсов – все это происходит быстрее, чем предсказывали наши модели. По самым оптимистичным прогнозам, у нас осталось не более пятидесяти лет до точки невозврата. Наши колонии на Марсе и спутниках Юпитера не смогут принять даже малую часть населения Земли.

– Вы надеетесь, что «Объект» может предложить решение, – это был не вопрос, а утверждение.

– Точнее, мы надеемся, что технологии, которые мы сможем изучить, помогут нам найти это решение, – уточнила Северова. – Цивилизация, способная создать структуру таких масштабов, обладала бы знаниями, способными революционизировать наши представления о физике, энергетике, экологическом управлении.

Немов молчал, переваривая информацию. Перспектива участия в первом контакте с внеземным разумом или его наследием была захватывающей. Но было что-то еще, что не давало ему покоя.

– Вы сказали, что «Объект» активен. Есть ли вероятность, что его создатели все еще существуют? – спросил он наконец.

Лицо Северовой стало непроницаемым.

– Это один из вопросов, на который должна ответить экспедиция, доктор Немов. Но независимо от ответа, технологии «Объекта» могут стать спасением для человечества. Или его погибелью, если они попадут в неправильные руки.

Она наклонилась ближе к нему через стол.

– Так что скажете, доктор? Вы готовы стать частью самой важной миссии в истории человечества?

Немов посмотрел на голограмму гигантской инопланетной структуры, парящей в пространстве. Где-то там, за семьдесят пять световых лет от Земли, его ждала разгадка тайны, которая могла изменить судьбу целой цивилизации. И, возможно, его личную судьбу тоже.

– Я согласен, – произнес он. – Когда начинается подготовка?

Северова позволила себе легкую улыбку.

– Она уже началась, доктор Немов. С того момента, как вы расшифровали сигнал.

Последующие дни превратились для Александра в калейдоскоп брифингов, медицинских обследований и встреч с будущими коллегами по экспедиции. Его поселили в специальном комплексе Космических сил, расположенном в закрытой зоне Нью-Байконура. Доступ к внешнему миру был строго ограничен – никаких личных коммуникаций, никакой связи с прежними коллегами.

«Для обеспечения секретности проекта», – пояснила Северова, хотя Немов подозревал, что настоящая причина заключалась в желании держать его под постоянным контролем.

На четвертый день его вызвали в главный конференц-зал проекта «Прометей». Когда он вошел, то увидел Северову, беседующую с высоким седовласым мужчиной, в котором с удивлением узнал своего бывшего научного руководителя.

– Давид? – не скрывая изумления, произнес Немов. – Давид Коэн?

Мужчина повернулся, и на его лице расплылась широкая улыбка.

– Саша! – воскликнул он, используя уменьшительное имя, которым называл Немова еще во время его учебы. – Я знал, что они пригласят тебя!

Давид Коэн, выдающийся физик-теоретик и один из ведущих специалистов по квантовой механике, был наставником Немова во время его обучения в Новосибирском академгородке. Именно Коэн разглядел потенциал в замкнутом студенте и направил его интерес к ксеноархеологии – междисциплинарной области, изучающей потенциальные артефакты внеземного происхождения.

– Вы знакомы? – спросила Северова, хотя по ее тону Немов понял, что она прекрасно знала об их прошлых отношениях.

– Давид был моим наставником, – ответил Александр. – Лучшим из возможных. Но я не видел его почти десять лет, после того как он… – он запнулся, – после того, как он перешел на работу в закрытый проект Альянса. Теперь я понимаю, какой именно проект.

Коэн похлопал его по плечу.

– Прости за таинственность, Саша. Протокол секретности не оставлял выбора. Но я всегда знал, что ты в конце концов присоединишься к нам. Твой талант к распознаванию закономерностей – именно то, что нужно проекту.

Северова жестом предложила им сесть за стол.