Хозяйка старого дома, или Жена поневоле

– Сестрица, сестра! – стоило нам выехать на узкую улочку, ведущую в конец деревни, как я услышала позади детские всхлипы.

Я обернулась и охнула. Ночью в темноте не удалось рассмотреть брата, но сейчас я пребывала в шоке. Два худых тельца в лохмотьях, спутанные грязные волосы, тонкие ручки, штаны в дырах, рубахи в заплатах, ноги без обуви. Старший держит за руку младшего, которому на вид не то что шести лет, а и четырёх не дашь. Где их пухлые детские щёчки? Одни глаза на пол-лица. Плача, они пытались догнать телегу.

– Кто разрешил из дома выйти? – дядя резко остановил осла и соскочил.

– А ну стоять! – крикнула я, спрыгивая с телеги. А как тут не закричать, он замахнулся на детей кнутом.

Мужик замер, не веря своим ушам. Вряд ли скромная забитая Лилиан когда-либо смотрела в глаза родственникам, а тут неслыханное дело – закричала.

– Что ты сказала? – дядька резко развернулся в мою сторону.

– Только посмейте ударить, много ваших секретов узнает вся деревня, – никаких секретов я не знала, но решила блефовать ради целостности своей шкуры. – Или, дядюшка, вы думаете, что, живя прислугой, я ничего не слышала и не видела?

– Что ты слышала и видела? – его рука замерла в воздухе. Стал бы он слушать меня в другой ситуации? Вряд ли. Я должна использовать подвернувшийся случай в свою пользу. Тем более соседи, видя, что мы остановились, заинтересованно начинали подходить.

– Дядюшка, вряд ли ты хочешь, чтобы люди слышали о твоих грешках. Но об одном, что касается лично меня, поведаю, пока соседи не подошли. Про императорский указ, в котором сказано, что за нищего должна выйти замуж магичка. Староста отдал вам приказ, а вы его не выполнили. Разве во мне есть магия?

– Замолчи, дура, – лицо напротив покраснело. Мужчина был зол. – Рот закрой, а то сгублю…

Его слова меня мало пугали, в крови гулял адреналин.

– Я закрою, но только при условии, что вы отдаёте мне братьев, телегу и осла! – играть, так по-крупному. – Или идём к старосте? Мне терять нечего, вы и так разрушили моё счастье с Хогсом!

На мужском лице отразилась целая гамма эмоций, но самая сильная была – убить. Кнут звонко ударил по земле возле моих ног, напугав до колик, мальчишки, всхлипывая, прижались друг к другу.

– Будь по-твоему, племянница. Думаешь, что тебе повезло? – сцедив слова, дядька подошёл вплотную. – Не будет тебе хорошей жизни в этой деревне. Уж поверь мне! Сели оба на телегу, – приказал тот братьям, поднимая кнут.

– Не бойтесь, всё хорошо, – прижимая трясущихся братьев к себе, вздохнула и про себя подумала: «Если муж Лилиан меня не примет, то можно будет продать телегу и осла. Но кому? Нет, мне нужно умаслить Ренгеля, чтобы не оказаться ночью на улице с детьми в незнакомом мире».

– Прощаться и желать вам счастливой жизни не буду, – дядька соскочил с телеги возле закрытых ворот, сплюнул на землю и, развернувшись, ушёл. Руки мне развязывали братья.

В голове промелькнула мысль, а ведь дядька от злости не передал меня с рук на руки «мужу». Может, попробовать бежать из деревни? Но куда?

В этот момент, скрипнув, распахнулись ворота, и я встретилась взглядом с тем, от кого на днях бежала Лилиан.

Глава 5. Маленький пакетик

Мужчина хмуро смотрел на нас, а мы на него. Все молчали.

«Да, запустил себя охотник», – промелькнула мысль в голове.

Непонятно какого возраста, но судя по телу, не старый. Ростом он был выше метра девяносто,  вряд ли два метра, глазомер у меня так себе, но при моих метр шестьдесят он казался исполином. Крепкие мускулистые ноги, широкая грудь, подтянутый живот, сильные руки украшали большие ладони, не хотела бы встретиться с его кулаком. Одежда, состоящая из рубахи и укороченных брюк, поношенная, но не рваная. Сглотнув, подняла взгляд выше и почти улыбнулась.

Он напомнил соседского бобтейла, мне всегда было любопытно, как они смотрят сквозь нависшую на морду шерсть. И у этого так же, лишь один глаз сверкал. Усы и борода скрывали губы, длинные волосы – лицо, на виду были нос и один глаз. Хотелось взять резиночку и сделать мужчине хвостик на макушке, а лучше ножницами поработать. Стричь я не умела, но лучше абы как, чем вот так.

– Чего надо? – заговорил недовольный мужчина. – Я ещё утром сказал твоим родственникам, что ты свободна. Не нужна мне такая жена, даже по приказу.

– Почему? Что произошло? – несмело улыбнулась, внутри меня колотило от страха, но, взяв себя в руки, начала наступление. – Я, значит, ночью, как только услышала стоны и крики, что есть мочи кинулась бежать за доктором, поскользнулась, упала в воду, чуть не умерла! А ты веришь глупым слухам, что разнесли по деревне сплетницы? Какой побег, какой жених? Какому мужчине нужна замужняя женщина? Я вышла замуж и никуда от мужа не собираюсь.

Его единственный глаз округлился. Так, Марина, не отступаем, он будет наш, подбодрила себя и продолжила игру.

– Вот она, благодарность мужнина-а… В бреду валялась на соломе, воды подать некому было, – произнесла и решила заплакать в надежде, что его проймут женские слёзы.

– Лилиан, не плачь, – маленькие руки вцепились в моё платье.

– Кхм… – мужчина замялся, надеюсь, ему стало стыдно. – Не нужно было лекаря, мой недуг магический и не лечится.

Так как его голос смягчился, я осмелела и бочком, подталкивая мальчишек, направилась к воротам.

– Это кто? – молодой человек уставился на детей.

– Ой, осёл собирается убегать, а на телеге припасы! – громко крикнув, вовремя отвлекла внимание мужа и протолкнула детей в ворота. Ренгель посмотрел на осла, который совсем немного развернулся и отошёл к краю дороги пощипать травку.

– Лилиан, ты странно себя ведёшь. В день свадьбы и слова из себя не выдавила, тряслась словно лист на ветру, плакала, – Ренгель сделал шаг в нашу сторону.

– Давай поговорим внутри, не при народе, – я боковым зрением заметила, что любопытные деревенские жители всё же пришли посмотреть на то, как неверную жену погонят грязной метлой. Ренгель кивнул, завёл осла с телегой во двор и закрыл ворота.

– Говори, – немногословный у меня муж оказался. Вздохнула и произнесла:

– В ту ночь, когда за доктором бежала, упала в воду, чуть не погибла…

– Это я уже слышал, – перебил меня Ренгель.

– Приводили в чувства с помощью магии, – продолжила, не обидевшись, что он меня прервал. – Чуть не померла и всю память потеряла, помню последние два дня, даже братьев не помню. Но когда очнулась, то решила, что мне дан второй шанс на жизнь и она должна быть счастливой. Не буду больше бояться жить, неизвестно, сколько судьба лет отмерила.

– Кто это? Слуги? – мужчина вновь перевёл взгляд на детей, не прокомментировав слова о потере памяти.

Возможно, Лилиан ему была на самом деле совершенно чужой, не интересной как женщина. Так даже лучше, не стоит привязываться, мне ещё домой возвращаться. Не хочу, чтобы сердце болело.

– Братья это мои родные, родители умерли, – издала громкий горький вздох. – Пожалуйста, прошу, приюти их тоже, если не я, то кто. А в доме дядьки пропадут они.

Дети, видя, что Ренгель смотрит и молчит, решили упасть на колени.

– Куда грязь собирать! – поймала братьев за вороты рубах. – Едят мало, – глазами указала на тщедушные тельца, – ты их даже не заметишь, а я буду дом убирать, готовить, стирать, во всём слушаться.

– Я хворост умею заготавливать, дрова рубить, воду натаскаю. Я сильный. А брат может траву для осла собирать, – испуганно затараторил Орлан, вырываясь из моих рук. – Пока вы дома, мы из комнаты не выйдем.

Только я хотела открыть рот, как Ренгель сам остановил мальчика.

– Пусть живут, – вновь лаконично ответил мой временный, как я надеюсь, муж, разворачиваясь к телеге с ослом.

Я же, радуясь, что смогла отвоевать место под крышей для детей, погладила тех по спутанным волосам и перевела взгляд на дом.

Что это? Почему забор и ворота добротные, а дом словно на ладан дышит? Я смотрела на глинобитный, покосившийся на один бок дом, покрытый соломой. Крыльца как такового не было, был какой-то приступок.

– Заходите в дом, там твоя сумка с вещами на столе лежит, – распрягая осла, произнёс Ренгель. – Можешь возвращаться в свою комнату, – разрешил он.

Ничего, сейчас разберёмся, какая моя. Как же я была счастлива, что пусть на время, но буду под крышей и защищена. Мир незнакомый, патриархальный, слуги есть, надеюсь, что без рабов, да еще с магией, бежать в лес или город нет смысла, пропаду. А вдруг, у кого нет магии, только в деревне и может жить?

Я подтолкнула детей к двери и оглянулась на Ренгеля. В душе теплилась надежда, что раз он не любил Лилиан, то и брачную ночь требовать не будет, хотя бы первое время.

Переступив порог, удивлённо посмотрела на пол, тот оказался глинобитным, чем-то пропитанным, я даже наклонилась и провела рукой. На самом деле спрессованная глина, пол поблёскивал, но не скользил.

– Не земля, уже хорошо, – пробормотала себе под нос и прошла чуть вперёд, к плите. – Как всё запущено, котелки грязные, – двумя пальцами подцепила что-то напоминающее кастрюлю. – Ничего, отмоем, приготовим, – подмигнула братьям, не отходящим от меня ни на шаг.

– Этих овощей надолго не хватит, – в дом вошёл Ренгель, пододвинул холщовую большую сумку, подозреваю, что с моими вещами, в сторону и поставил ту, что дал дядя.

– Мы попытаемся растянуть, – испуганно произнесла я, боясь, что молодожён передумает насчёт братьев.

– Не нужно, если сегодня ночью приступа не будет. Последнее время они всё чаще, раньше раз в несколько месяцев были, сейчас спонтанно…

– Как часто? – мне стало страшно, а вдруг помрёт мой муж от приступа, а меня как вдову в родительский дом вернут.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Когда и месяц нет, а когда и каждую неделю.

– А… – помявшись, всё же решила узнать. – А что случилось? Чем болен? Не заразная ли болезнь? Есть ли шанс поправиться?

– На самом деле изменилась, – пробормотал Ренгель и замолчал. Решив, что переборщила с вопросами, вздохнула, но он неожиданно рассказал. Усмехнулся так и, подняв голову, произнёс: – Не поверишь, но я тоже потерял память, мало что помню, говорят, что служил в императорских войсках, дослужился до капитана, но в одной битве с магическими тварями получил серьёзное ранение, чудом спасли, раны залечили, но яд вывести не смогли. Вот он меня и точит, словно гусеница листок.

– Что, совсем ничего нельзя сделать? – поинтересовалась, удивлённая, что муж разговорился.

– Не знаю, – он пожал плечами. – И так истратил все свои заработанные деньги на лекарей-магов, а толку ноль. Отмерили они мне ещё год или чуть побольше.

– Год, – прошептала я. – А как ты оказался в этой деревне?

Он усмехнулся.

– Ты не подумай, я не собирала сплетни, но служанки…

– Боевой друг продал этот дом за бесценок, я как очнулся у лекаря в ближайшем городе от магических пустошей, только он и был рядом, рассказал немного о жизни, о службе. Мол, никого у меня не осталось, родителей нет, жены и детей тоже… Лекарь рассказал, что надежды на выздоровление мало, так он мне и предложил жить вдали от города, на природе. Я сильный, меткий, охочусь, когда деньги на еду нужны, – мужчина неожиданно стукнул ладонью по столу. – Разговорились. Если приступа не будет, то завтра пойду в лес на охоту, возможно, на несколько дней. Как будет дичь, вернусь, продам её, продукты купим.

– Спасибо, – его слова порадовали. – А где воду можно взять? Я кастрюли помою, есть приготовлю.

– Сейчас принесу, – кивнул Ренгель и вышел. Мы же с братьями отправились искать нашу будущую комнату.

Комната была практически без мебели, кровать да стул.

– Располагайтесь, если хотите отдохнуть, то я не против.

– Нет, нет, мы хворост принесём, печь разжечь, – быстро произнёс средний брат, утаскивая младшего за собой.

– Хорошо, только сразу много хвороста не берите! – крикнула вдогонку, а сама решила посмотреть, что находится в личной сумке Лилиан, вдруг деньги. Будет на что еды купить.

Ничего особенного, одна ночная рубаха, деревянный резной жетон, непонятно для чего. Решив его рассмотреть на свет, взяла в руки и начала вертеть. Неожиданно словно из воздуха выпал маленький бумажный пакетик, перетянутый верёвкой.

Глава 6. Перчик

Ради любопытства потрясла жетон ещё немного, больше ничего не выпало, я даже засомневалась, а из жетона ли выпал пакет или мне просто показалось. Положив деревянную вещицу на одежду, дёрнула за концы верёвки, пакет раскрылся, и на стол упал высушенный красный перец. Присмотревшись к бумаге, прочитала несколько слов, написанных карандашом: «Перец красный, уровень магической редкости «Бриллиант».

– Сорт, что ли, такой, «Бриллиант»? – прошептала, взяв в руки перец, и повертела. – Пойдёт в приправу, люблю с перчиком.

Убрав свои вещи обратно в сумку, занялась домашними делами.

Натирая песком старую кастрюлю, с задумчивым взглядом вновь отправила Ренгеля за водой. Он кивнул и, не спрашивая, зачем мне столько воды, отправился из дома в пятый раз.

На плите закипал большой бочок с водой. Я решила, раз начинаем жизнь с чистого листа, то все должны быть чистыми, выкупанными, дом блестеть. Почему Ренгель не спрашивает, зачем столько воды? Как же ему намекнуть, чтобы и он помылся?

Дети, натаскав хвороста, отправились нарвать травы для осла. Я же с задумчивым видом размышляла о своей жизни.

Если Ренгелю лекари отмерили примерно год, то за это время я обязана или найти способ вернуться в своё тело, или встать на ноги так, чтобы никто не посмел мною командовать как бесправной женщиной. Даже хорошо, что Ренгель и Лилиан не знали друг друга и не любили, а то возникли бы сложности в совместной жизни.

По-человечески мне жалко этого неразговорчивого мужчину, жаль, что так мало лекари ему отпустили, но как Марина из другого мира я пекусь лишь о своей жизни. Дверь тихо скрипнула, вошли дети и бесшумно сели на скамью.

Вздохнув, посмотрела на них, в душе появились эмоции. Нужно не только себя спасти, но и о них позаботиться, откормить, обогреть, найти дом. Какие же они худые.

– Сестра, чем мы можем помочь? – заговорил Орлан, Свон жался к брату и молчал.

– В сумке на столе овощи, помойте в тазу, – я ткнула пальцем в посуду. – Сейчас кастрюлю дочищу, сделаю рагу, и поедим, но перед этим вам придётся помыться.

Дверь вновь открылась, впуская лохматого молодого человека с полными вёдрами.

– Так ты греешь воду для мытья? – наконец-то поинтересовался он.

– Да, – подтвердила и попросила: – Сможешь помыть детей и сам помыться, пока я готовлю есть?

Он молча кивнул и тут же вышел, надеюсь, что за бадьёй. Или, может, у него есть баня? Какая баня, не Россия же, грустно вздохнула, ополаскивая кастрюлю.

Через время овощи были помыты и разложены на столе, муж заглянул в дом и позвал нас взмахом руки. Мы прошли за дом, я удивлённо посмотрела на пустой огород и перевела взгляд на Ренгеля.

– Такая большая площадь, а ты не сажаешь овощи для еды?

Он пожал плечами:

– Я охотой живу, поймаю дичь, продам.

– Ясно, – пробормотала я, думая, а не поздно ли что-нибудь посадить. – Какое сейчас время года, бывает ли тут зимой снег? – пока Ренгель носил горячую и холодную воду в большое корыто, спросила братьев.

– Сейчас лето, – пробормотал Орлан. – У нас не бывает сильно холодно, даже зимой, и снег мы никогда не видели.

– Замечательно! – порадовалась я. – Раздевайтесь, воды достаточно, быстро помоетесь, и есть.

– Лилиан, я сам, – вспомнив, сколько лет Орлану, понимающе кивнула и протянула руки к замкнутому Свону.

– Иди, мы сами помоемся, – принёсший холодной воды Ренгель протянул руки к Свону.

– Хорошо, волосы постарайтесь распутать, вот масло, – поставив на табуретку маленький флакон, что нашла на кухне, развернулась, чтобы уйти, но молодой человек тут же меня окликнул:

– Лилиан, в моей комнате возле кровати стоит баночка с мазью, принеси.

Я обернулась и охнула: на худеньких телах мальчишек были большие синяки. Сжав ладони в кулаки и закусив губу, кивнув, быстро пошла в дом. Ну, родственнички, подождите, разберусь в устройстве этого мира и устрою вам! Мысленно ругала ненормальную семью Лилиан, но понимала, что сейчас ничего не смогу сделать.

В комнате Ренгеля мебели было не больше, чем в соседней, также одна кровать, шкаф, стол и стул.

Вспомнив, что не спросила про полотенца для детей, подумав, открыла шкаф. В нём лежало две простыни, три простых рубахи и два полотенца.

– Негусто, – прошептала про себя, забирая всё. Придя на огород, улыбнулась:

– Ренгель, извини, что похозяйничала, но как помоетесь, укутай детей в чистое, что я взяла у тебя в шкафу, – дети переводили взгляд то на меня, то на молодого человека, ожидая его реакции.

– Хорошо, – сухо ответил тот и продолжил расчёсывать детские волосы, используя масло.

– Вот и замечательно, скоро будет готово рагу, – подмигнув мальчишкам, убежала готовить.

Овощи почти все были похожи на земные. Морковь оказалась белой, возможно, такой сорт, овощ, который приняла за редьку, по вкусу – как наша капуста, а вот картошка была странная, словно крупный виноград, висящий гроздью. Возможно, это и не картофель, но по запаху и вкусу – он, каждая ягода размером с мой кулак. Только репчатый лук был как земной.

Всё порезав, поставила тушить, нашла немного масла и соли. Поиск приправы в единственном шкафчике на стене не принёс успеха. На полках было пусто.

И тут я вспомнила о перце, отрезав половинку, вычистила от зёрен и под конец готовки с лёгкой душой кинула в кастрюлю, но только я помешала рагу, утопив перец, как над варевом поднялся красноватый пар, я в испуге отпрыгнула, пар стал плотнее, образовав изображение, знакомое всем с детства.

Над кастрюлей висел дымчатый красный  бриллиант.

«Я что, испортила рагу?» – не успела подумать, как изображение, издав тихий хлопок, исчезло. Преодолев страх, вытянула шею и заглянула в кастрюлю.

Глава 7. Мышь размером с собаку

– На вид рагу не изменилось, жаль, что мяса нет, – поморщившись, вздохнула.

– Я сам постирал вещи, – из невесёлых дум меня вывел голос Ренгеля.

Обернувшись, увидела на его руках укутанных в полотенца детей, но больше меня удивило то, что и сам Ренгель успел помыться. Крупные капли стекали по волосам, ему не хватило полотенца.

– Усади их на скамью, – тихо попросила я, отворачиваясь к рагу. Взяв ложку, зачерпнула немного из кастрюли и принюхалась. – Ренгель, скажи, а магические растения часто бывают ядовитыми? – спросила мужа, перед тем как отправить ложку в рот.

– Бывают, не так часто, как животные, но найти можно, – он вытирал голову чистой рубахой, и тут я увидела, почему он прятал второй глаз под волосами: тот был красным и опухшим.

Замерев, уставилась на мужа, Ренгель сразу заметил мой взгляд и попытался прикрыть пострадавшую часть лица волосами.

– Подожди, не нужно закрывать больной глаз, ему от этого лишь хуже, убери волосы за ухо, дома можешь не стесняться.

Услышав мои слова, молодой человек замер в удивлении, а я вернулась к более важной для меня теме:

– Ренгель, а магический красный перец, случайно попавший в рагу, может быть опасен?

Он тут же, забыв прикрыть глаз, подошёл к кастрюле и посмотрел на содержимое.

– Мне кажется, ты зря переживаешь, – взяв у меня ложку, вынул маленький хвостик красного перца и тут же съел его.

– Зачем?! Ты что делаешь, а если отравишься? – в шоке попыталась открыть его рот, нажимая на щёки с двух сторон и давя вниз. – Выплюнь!

Ренгель же с лёгкостью скинул мои руки и улыбнулся, сделал шаг назад, прожевал перец, причмокнул, облизал ложку и произнёс:

– Мяса бы туда, но и так вкусно. Моё тело и душа были бы не против, если бы этот перец оказался ядовит и смог в один миг меня отравить, избавив от этих мучений и болей. Но нет, перец совершенно обыкновенный, давайте есть.

– Откуда ты знаешь, что обыкновенный? – надувшись, буркнула я. – Ты же ничего не помнишь.

– Я не помню себя, родных, что произошло до ранения, но базовые навыки у меня сохранились, я много чего знаю о магических животных и растениях. На вид и вкус этот перец обыкновенный, я не почувствовал присутствия магии.

– А ты маг? – мне захотелось потрогать и более внимательно осмотреть, изучить молодого человека.

– Маг, был… – он замолчал и помрачнел. – Нет, остаюсь магом, но магией пользоваться не могу из-за отравления.

После его слов моя совесть успокоилась, я разлила рагу по тарелкам, поставила на стол и села сама, пожелав всем приятного аппетита, с удовольствием попробовала тушёные овощи. Дети, видя, что я, не стесняясь, ем, быстро последовали примеру.

Доев рагу, мальчишки осоловело начали клевать носом. На дворе был день, но, понимая, что те от недосыпания и недоедания, плотно поев, захотели спать, тут же отправила обоих в кровать. Они для вида пробубнили, что не хотят и им нужно помогать в уборке, но всё же после недолгих уговоров ушли.

Ренгель отправился во двор, готовиться к походу, я же, засучив рукава, принялась наводить порядок в доме. Всё намыла, начистила, перебрала овощи, занесла в дом высохшие вещи мальчишек, спросила у мужа иголку с ниткой, такого добра у него не оказалось. Пришлось с грустью отложить починку вещей на день, когда Ренгель вернётся с охоты. Возможно, удастся уговорить его купить некоторые домашние мелочи.

– Ренгель, а та мазь, которой ты намазал мальчиков, она от синяков?

Тот молча кивнул. Я вышла во двор, молодой человек в это время перебирал ловушки. Замявшись, решила спросить:

– Мальчики очень худые, недоедали, можно ли будет после охоты купить куриц или хотя бы яиц?

– Я могу вернуться и пустым, – произнёс он.

Плохо, если вернётся ни с чем, нужна еда, а у меня денег нет.

– Скажи, почему дом такой старый, покосившийся, а забор высокий и добротный?

На мой вопрос Ренгель внимательно на меня посмотрел и, наверное, вспомнив, что я потеряла память, пояснил:

– Ночью магические животные из леса выходят, могут в дом и огород забраться, – после его слов мою усталость сняло словно рукой, глаза расширились от удивления.

– Какие животные, что они могут сделать?

Меня передёрнуло словно от мороза.

– Не бойся, если кто и захочет прийти, то мелкие животные: барсуки, змеи, ласки, иногда кабан. Разумные магические животные не приходят, боятся быть пойманы магом.

– А волки с медведями? – я посмотрела вдаль на лесной массив.

– Нет, магические не придут, а простых, без магии, мало в лесу, на них охотятся деревенские.

– Я ничего не понимаю, – прошептала себе под нос. – Простые животные, магические… Как мы тут без тебя ночевать будем?

– Лилиан, ты же ночью не боялась из деревни бежать за лекарем для меня, а сейчас испугалась, – хмыкнул охотник.

– Тогда я была в своей памяти и соображала что делаю, – грустный вздох вырвался из моей груди.

– А что тут непонятного, в лесу живут животные, с магией и без неё, как и в деревне живут люди с магией и без. Понятно?

– Это понятно. Но откуда у магических животных разум?

– Рождаются магические животные без разума, некоторые так и остаются глупыми, но если они находят магические растения, то поедают их, становятся сильнее, умнее и выше. В больших городах людям-магам служат животные, что даже разговаривать умеют. А высшие магические животные и в человека могут обернуться, как мифические драконы.

Я усмехнулась, махнула рукой, ещё раз махнула и хихикнула:

– Ты, зная, что я потеряла память, смеёшься надо мной, думая, что во всю чушь поверю. Не бывает такого, – видя, что Ренгель не улыбается, замолчала. – Что, правда? – он кивнул.

– Не бойся, никто в дом не сунется, забор высокий, я снаружи ловушки установлю.

Мне так и хотелось крикнуть «не ходи на охоту», но промолчала. Есть нужно, нужны продукты.

Дети проснулись, оделись, поблагодарив за чистую одежду, вышли за ворота, нарвали ещё травы ослу, я же отправилась намывать комнату, в которой мне предстояло спать.

Вечером, накормив семью всё тем же рагу, уложила детей спать, зевая, пожелала Ренгелю доброй ночи и почти уже ушла, как он позвал по имени.

– Лилиан, держи, – в мою ладонь легла небольшая монета. – Тут не много, но на дюжину яиц хватит. Утром сходишь в дом старухи Иванки, она живёт через три дома отсюда, на её воротах нарисован петух, если будет предлагать яйца магических кур, не соглашайся, они дороже, а людям без магии бесполезны, проси от простых.

– Спасибо, – прошептала я, сжимая монету в кулаке.

Легла в кровать, думала, что благодаря усталости тут же усну, но нет, мысли какие-то в голову полезли, потом воспоминания о доме, о родителях, братьях. Уткнувшись в подушку, тихо всхлипнула, мысленно заверила маму и папу, что обязательно вернусь, нужно только найти толкового мага, ткнула кулаком жёсткую соломенную подушку – кто их только придумал – и, повернувшись, уставилась в потолок.