bannerbanner
Хозяйка старого дома, или Жена поневоле
Хозяйка старого дома, или Жена поневоле

Полная версия

Хозяйка старого дома, или Жена поневоле

Язык: Русский
Год издания: 2025
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 6

Кира Рамис

Хозяйка старого дома, или Жена поневоле

Глава 1. Моя долгожданная свадьба

– Нет, нет! Постойте, это неправильно! Серёжа, Серёженька, ты только мой! – свадебную церемонию прервал громкий крик моей подруги. – Остановите свадьбу!

Сердце резко ёкнуло. Улыбаясь и думая, что это шутка, повернулась назад, мои глаза встретились с перекошенным лицом подруги.

– Ксюша, ты чего? – нервничая, с силой сжала руку Сергея.

– Отойди от него! – воскликнула подруга, невзирая на восьмой месяц беременности, резко подскочила и в несколько шагов оказалась перед нами.

Время словно остановилось, на мгновение в шоке застыли все: гости, мы с моим будущим мужем, выездной регистратор ЗАГСа. Огромный, красиво украшенный холл дорогой гостиницы с невероятным высоким сверкающим потолком, длинной дорожкой, ведущей к цветочной арке, всё замерло, мне показалось, что даже вода в фонтане, отделанном синим бразильским мрамором, перестала литься. Не удивлюсь, если золотые рыбки высунули головы из воды и замерли в шоке от происходящего.

– Серёженька, прости, не могу я так, любимый, дорогой, – Ксения, разрывая наши с Сергеем руки, глотая слёзы, с надеждой смотрела на молодого человека.

– Что происходит? Господа, прекратите цирк, или я остановлю роспись, – возмутилась регистратор, громко захлопывая красную папку.

– Успокойся, ненормальная,  – Сергей попытался оттолкнуть от себя Ксюшу. – Марина, твоя подруга на фоне беременности умом поехала? Дорогая, ей к врачу… – разжав цепкие женские пальцы, мой жених – а мой ли – неожиданно ставшими холодными ладонями попытался развернуть меня обратно к регистратору.

– Да как ты можешь?! – Ксения кулаком ударила по руке Сергея. – Я ношу под сердцем твоего ребёнка! Твоего! А ты, дура, – побледневшая подруга толкнула меня в грудь, заставив покачнуться, платье с длинным шлейфом весило немало, – верила в мои сказки? Неужели я могла забеременеть от первого встречного в клубе. Марина, ты идиотка!

В этот момент близкие родственники с обеих сторон, поняв, что это не розыгрыш, повскакивали с мест. К нам спешили не только мамы и папы, но и тётушки, дядюшки и даже бабушки.

– Ксения, ты в своём уме, срывать свадьбу лучшей подруги? – первым в её руку вцепился родной брат Сергея, Алексей.

– Вот он подтвердит наши отношения, – Ксения пыталась вырваться и вновь вцепиться в Серёжу. – Он видел, как мы с твоим женихом проводили время, как он мне давал денег на аборт, да, я обманула его, не стала делать. Как он через несколько месяцев кричал, пытался поднять на меня руку, да Алексей вовремя вмешался.

– Врёт! Она всё врёт, – нервничая, Сергей схватил меня за подбородок, заставив перевести взгляд на себя. – Мариночка, девочка, не слушай её, беременная, гормоны ударили в голову, последние мысли растеряла. Вызовите кто-нибудь скорую для безумной! – теряя терпение, крикнул с перекошенным лицом Сергей. – Говорил тебе остаться дома, курица без мозгов, видеть тебя не могу, – он попытался оттолкнуть липнувшую к нему Ксюшу, но не смог, та практически повисла на нём.

– Серёжа, ты что такое говоришь? Ты готов отказаться от нашей любви и ребёнка ради Маринки? – крупные слёзы катились по красивому лицу.

– Какой Маринки? Ты совсем ничего не понимаешь? Ты своими руками сломала свою и мою жизнь, – его кулаки сжались, но он вновь сдержался.

Ксения с детства была моей лучшей подругой, можно сказать, что на одном горшке сидели, из одной тарелки ели, я ей доверяла все свои тайны. А когда влюбилась в Сергея, она узнала раньше всех, Ксюша была за меня рада, обнимала, восхищалась его галантностью и щедростью, умом, уже через полгода мой жених начал подниматься по карьерной лестнице крупного предприятия, принадлежащего моей семье. Трудолюбивый, его хваткой, смекалкой и работоспособностью восхищался генеральный директор, он же мой отец, пророча высокий пост будущему зятю примерно через год.

Я сделала шаг назад, не понимая, когда они успели так «подружиться». Какая же дура, как можно было не заметить. Любовь слепа. Ах, цветочки, подарки, признания! Да пошло оно всё!

За мой позор и разбитую любовь хотелось наброситься с кулаками на самых любимых – жениха и подругу – но сдержалась. Наклонившись, скомкала шлейф и пожалела, что уступила уговорам мамы, она выбрала тяжёлое платье, в котором и не сбежать со своей же свадьбы.

«Доченька, пройдёт церемония, поменяешь наряд на более лёгкий, мы себе это можем позволить, а в этом будут невероятно красивые фотографии на память», – говорила мама.

 Слёзы застилали глаза, а я улыбалась. Словно сквозь вату кричала Ксения, вываливая всё более шокирующие подробности грязного адюльтера.

Оказалось, что Сергей навешал бедняжке на уши столько длинной лапши в виде обещаний, что она решила ждать, как верная жена. А обещания были весомые. И то, что, когда он достигнет места генерального директора, оказывается, мой здоровый и крепкий отец неожиданно отдаст ему своё место, а потом он, выкупив акции и став полным владельцем (кто бы дал, в тот момент горько усмехнулась я), развёлся бы со мной и женился на любимой Ксении. Слушая этот бред, я не могла понять одного, как Ксения могла поверить во всю эту чушь?

– Ксюша, за что ты так со мной? – держа шлейф в руках, закричала что было сил.

Все резко замолчали, толпа немного расступилась.

– Доченька, не нервничай, главное, что сейчас, а не позже, – отец вынул из кармана телефон и отошёл к широкому окну, за ним мама.

– А что в тебе хорошего, кроме богатства? – Ксения рыдала, похоже, поняла, что наделала. В этот момент, услышав, о чём разговаривает мой папа, Сергей резко направился к дверям, и вот тут завязалась потасовка, друзья жениха начали переругиваться с мужчинами с моей стороны, меня оттолкнули чуть в сторону, Ксения громко охнула и схватилась за живот.

Не знаю, притворялась или на самом деле начала рожать, но женская половина гостей бросилась усаживать бедняжку на стул.

Я же в этот момент осталась никому не нужной, сделав назад шаг, другой, резко бросила шлейф на пол и решила уйти в свой номер, минуя банкетный зал. Какой банкет, о чём я думаю, такой позор. Гад, какой же он гад! Глотая слёзы и задыхаясь, оступилась, запнулась о своё же платье и, покачнувшись, полетела в фонтан.

Тяжёлое платье словно пудовая гиря потянуло меня вниз. Выставив руки вперёд – какая глубина у фонтана? – собиралась опереться ладонями о дно, но его не было, я оказалась словно в открытом море, глубокое, синие, чистое, вверху солнечные лучи.

Я сейчас умру, мне не хватит воздуха, почему в фонтане так глубоко? Руки и ноги не слушались, навстречу плыла девушка, присмотревшись, поняла, что это я, но в другой, какой-то странной одежде. Она, улыбаясь, проплыла мимо.

Обернувшись, никого не увидела, решила зажмуриться и именно в этот момент почувствовала сильный, обжигающий и приносящий боль удар по щеке, за ним последовал второй, кто-то, громко ругаясь, схватил меня за волосы.

Глава 2. В обмороке

– Не бей её, поздно, не вернёшь! – молодой писклявый голос раздался над ухом, хватка ослабла, и моя голова упала на подушку. – Мама, неужели мне придётся выйти замуж за этого мужлана? Не хочу, не пойду! Откуда только взялся этот королевский приказ. А-а-а… – противно на одной ноте взвыл непонятно кто.

– Не реви! Верну, не будь я жена главы семейства. Сколько лет кормили эту дрянь, чтобы она, не успев выйти замуж, решила утопиться? – очередная пощёчина была невероятно больнючей. Из моего горла вырвался тихий стон. – Жива, гадина, подействовала магическая пилюля, – меня с силой встряхнули.

– Мама, – простонала я и подумала: «Что за странные реанимационные действия? Неужели я почти утонула в фонтане?».

– Впервые за столько лет назвала мамой, – в женском голосе промелькнуло удивление, мне под нос подсунули что-то сильно пахнущее, я тут же распахнула глаза.

– Жива, – тучная женщина, одетая в яркое платье, наконец отпустила меня.

Болело всё тело, включая горло, грудь и даже ноги.

– Что со мной, где я? Это похищение? – дёрнув связанными руками, в ужасе посмотрела на  двух незнакомок, одна из них была почти ребёнком, на вид лет пятнадцати, красивая, с чёрной косой за спиной, вторая же в годах. – Вы кто? Развяжите. Где я, где мама, Сергей, свадьба? Почему вы меня связали? Не смешно! – дёрнувшись ещё раз, замолчала и поняла, что не в свадебном платье, а в каких-то серых лохмотьях.

Голова болела, то, что я видела вокруг, точно не больница, не гостиница и не скорая. Неужели, падая, ударилась головой о мрамор и нахожусь в коме? Почему мне тогда больно? Было больно, когда эта ненормальная била меня по щекам, да и сейчас боль не уходит, даже говорить тяжело, серьёзно она отходила меня по лицу. А может… Точно, я без сознания, а больно, потому что применяют медицинский аппарат, как же он называется, дефибриллятор.

– Матушка, нет, ты её слышишь? Пытается разыграть потерю памяти! Сбежала, опозорила семью, мужа, да если бы не слуга, которого мы отправили за тобой следить, – слова, смешанные с визгом, вырывались изо рта молоденькой девушки. – Лилиан, если твой муж узнает, что ты хотела убежать с Хогсом, то он тебе ноги вырвет и будет в своём праве.

– Какой же у тебя противный голос, – не выдержала я. – Заткнись, пискля.

– Мама, нет, ты слышала, после утопления точно умом тронулась! – ещё громче завизжала девчушка, а её мать с силой размахнулась и вновь залепила мне пощёчину.

Слёзы брызнули из моих глаз, всхлипнув, дёрнулась.

– Лилиан, не дерзи, ты в этой семье приживалка, ноги должна целовать нам за то, что тебя по королевскому указу замуж выдали, – женщина отряхнула ладони. – Нетли, милая, пойдём. А ты посиди тут день-другой, мы твоему мужу скажем, что заболела. Не поешь ещё дня два, – она почесала нос. – О, и без воды, более болезненной выглядеть будешь. Оправдаемся.

Широкие двери громко закрылись за вышедшими родственницами.

Лежать на деревянной жёсткой кровати было больно. Не спасал и тонкий, набитый соломой, которая торчала из прорех, матрас. С трудом села и осмотрелась. Комната, в которой меня заперли, была небольшая, пол деревянный, стены и потолки побелены, окно квадратное, без фрамуги, чем-то затянутое, но не пузырём, а какой-то странной полупрозрачной плёнкой.

Постанывая, поднялась. Радовало, что женщины не додумались связать мои руки за спиной. Повозившись с узлами, развязала ноги, а потом и руки. На это ушло прилично времени, живот урчал от голода. Почему я в обмороке испытываю боль и голод?

Доковыляв до двери, подёргала за ручку. Заперто. Хотелось есть, пить, оставался один выход – окно.

Присмотревшись, так и не поняла, на что крепится эта плёнка, поэтому с силой нажала ладонями на середину, плёнка тут же порвалась, а я, не удержавшись на ногах, качнулась и выпала в окно.

– Тоже мне похитители, – поняв, что цела, поднялась, отряхнулась. – Пока меня спасают, нужно подкрепиться.

Не скрываясь, направилась вдоль дома. Не понятно, почему я так была уверена, что без сознания в больнице. Скорее всего, потому что никто меня похитить со свадьбы из фонтана при сотне свидетелей не мог.

Во дворе, кроме того дома, где меня держали, был ещё один, большой и двухэтажный, там-то уж точно должна быть еда.

Войдя в широко распахнутые двери, сразу почувствовала приятный аромат еды, принюхиваясь, повернула вправо. На большой кухне суетились две девушки, одетые как служанки. Даже служанки в этом сне выглядят лучше меня, я посмотрела на свои лохмотья.

Находясь ко мне спиной, они не заметили, как я вошла и присела на стульчик в уголок, к столу, на котором стояли готовые блюда. Тут и жареная курица была, и варёная картошка, политая маслом и посыпанная зеленью, даже хлеб и салат нашлись. Изысков не наготовили, но и на этом спасибо.

Хотелось помыть руки, но голод пересилил, в одной руке оказалась картошка, в другой куриная ножка.

– Марта, ты слышала, что Лилиану выловили из реки? – неожиданно произнесла одна из девушек.

– Слышала, – вздохнула вторая, что-то перемешивая в большой кастрюле. – Настрадалась, бедняжка. Столько лет терпела издевательства родственников, – она понизила голос. – А когда нашёлся добрый красивый жених, согласный отдать за неё выкуп, случилось такое. Госпожа вне себя от злости, пришлось отдать Лилиан замуж за нищего и совершенно даром.

– Марта, я слышала от личной служанки госпожи Нетли, что это она должна была стать женой того бедняка. Невероятное дело, по императорскому указу женить. Слушай, а может, этот Ренгель при какой-то битве императору жизнь спас, что его так наградили? Свадьбой на благородной, магически одарённой девушке.

Я чуть не подавилась картошкой. Какой девушке? Магически одарённой? Вот моя фантазия чудит.

– Всё возможно, – поддержала предположение Марта. – Он появился в нашей деревне полгода назад, поселился на окраине в лачуге и всё это время болеет. Я лишь два раза видела, как он на охоту ходил. Чем только питается?

– Во второй раз он лося принёс, продал, наверное, хватает, – пожала плечами вторая служанка. – Мне Хибес, что живёт недалеко от этого охотника, говорил, будто по ночам из крайнего дома крики доносятся, мол, охотник от жуткой боли орёт. И что за магия его так разрывает?

– Непонятно одно, зачем ему жена, если он весь больной? Её же кормить надо, одевать, бедная Лилиан, – Марта сняла кастрюлю с огня.

– Так императорская благодать, с ней не спорят. Возможно, он сам попросил жену, чтобы та за ним ухаживала во время приступов, еду готовила. Бр-р…

– Ты чего, Эмилия? – Марта удивлённо посмотрела на вздрогнувшую девушку.

– Да вспомнила, какой этот мужчина угрюмый. А его густая чёрная щетина? Волосы лицо закрывают, один глаз лишь видно, я слышала, что он специально их отрастил, ужасный шрам скрывает, – перешла на шёпот Эмилия. – Руки словно брёвна, ноги длинные и жилистые. Как думаешь, он будет бить Лилиан?

Марта вздохнула:

– Это как получится. Лилиан девушка тихая, застенчивая. Если будет во всём его слушаться, может, и не забьёт её в приступе ночной лихорадки.

От её слов стало неприятно, скорее бы очнуться, вновь битой быть не хотелось, щёки при каждом жевке отдавали болью.

– Девушки, а можно водички попросить? – доев, решила прервать поток сплетен служанок.

Те громко взвизгнули и подпрыгнули на месте. Марта схватилась за половник.

– Лилиан, откуда ты тут? Тебя же в комнате закрыли, магией запечатали и связали?

– Есть захотелось, – ответила я, поднимаясь. – Можно воды? – повторила вопрос.

Эмилия трясущейся рукой подала кружку, пока я пила, они пришли в себя и в голос закричали:

– Что ты наделала?!

Марта бросилась к столу с готовыми блюдами.

– Лилиан, ты никогда бы не посмела взять господскую еду, – Марта с ужасом смотрела на меня. – Ты понимаешь, что слуги сейчас придут за тарелками? Умереть захотела? Госпожа и господин не простят, палками отходят.

– А как же императорский приказ о свадьбе? Если я умру, то тётке придётся Нетли за нищего отдавать.

Служанки прикрыли рот фартуками, поняв, что наболтали лишнего при свидетеле.

В следующий момент меня резко скрутило, живот заболел. Падая в обморок, услышала слова:

– Дней пять её не кормили за непослушание, а она столько съесть успела, да всухомятку.

В следующий раз я очнулась вновь связанная, но уже в полной темноте.

Глава 3. Обещание

В этот раз меня посадили в тёмный чулан без окна. В себя пришла от холода, хотелось пить и есть, лодыжку натирала железная цепь, крепко державшаяся в стене. Не знаю, сколько прошло времени, но дверь тихо скрипнула, внутрь кто-то зашёл, судя по тени, человек небольшого роста.

– Сестра, я тебе воды принёс, – хрипловатый детский голос раздался рядом.

– Ты кто? – мои озябшие ладони наткнулись на кувшин, холодную воду пить не хотелось, но пришлось.

– Как кто? Брат твой, Орлан, – удивился паренек, присаживаясь рядом. – Ты совсем холодная, – тонкие пальцы вцепились в мою руку. – Лилиан, твой муж сегодня не пришёл за тобой, – прошептал он. – Что же ты наделала?

– Самой интересно, может, расскажешь, Орлан, что со мной произошло, мне не верят, но я память потеряла, говорят, что я чуть не утонула.

– Ты правда память потеряла, сестрица? – совсем по детски спросил ребёнок и рассказал, что произошло в последнее время в этом странном месте.

Оказалось, что я Лилиан Блоссом, восемнадцати лет от роду, сирота, как и Орлан, которому всего лишь восемь лет. Семья, в которой я живу на правах служанки, хотя являюсь родственницей по крови, среднего достатка.

Огромный дом, в котором живут наши бабушка, дедушка и их потомки. Так как они старые и немощные, всем управляет старший сын престарелой четы, вот с женой этого дядюшки я и познакомилась совсем недавно. У дядюшки и тётушки есть сын, который учится в городе, и дочка, мечтающая выйти замуж за богатого и красивого молодого человека. Средний сын и его жена, то есть наши родители, погибли при странных обстоятельствах, где и когда мы жили, брат не помнит, был мал, но вот оказались мы в этом доме на птичьих правах. Я, Лилиан, мой брат Орлан и ещё один брат Свон, которому всего лишь шесть. Все трое, как ни удивительно, занимаемся домашними делами. На мой удивлённый вопрос, что в шесть лет можно делать, брат усмехнулся и по-взрослому ответил, что получать тумаки и затрещины. Я пребывала в шоке. Младший дядя был юн и не женат.

Старший дядя  с распрекрасной женой каждый день попрекали сироток куском хлеба, отчего Лилиан всё больше работала и в шестнадцать лет, как все девушки, не мечтала выйти замуж из-за страха за младших братьев.

Только это не помогло, девушка, походившая на мать, даже не имея магических способностей, своей красотой привлекала внимание женихов и в шестнадцать, и даже в восемнадцать лет, поэтому двоюродная сестра изводила её, подставляла, что-нибудь разобьёт, а виноватой оставит сестру, которую с удовольствием била противная тётка. А в наказание морила голодом не только Лилиан, но и мальчишек.

Почему молчали дедушка и бабушка? Оказывается, в своё время сын, не спросив благословения, взял красивую, но бедную девушку в жёны, из-за чего был изгнан из семьи. Получается, что все терпели нелюбимых детей, стиснув зубы.

– Да, весело тут у вас, – прошептала я, протягивая руку к мальчишечьей голове, погладила спутанные волосы. – А у тебя или брата есть магия? – мне стало любопытно.

Оказывается, магия у мальчиков не проявилась, возможно, от недоедания.

На мой вопрос про императорский приказ Орлан пояснил, что в один из дней в их дом постучал староста, все важные решения, касающиеся деревни, принимал он. Получив гербовую бумагу, тот выбрал самый богатый дом в деревне. Ой как ругался дядька, он чуть волосы на голове не рвал, хотел старосте взятку дать, чтобы тот выбрал другой дом, да не смог, рядом гонец стоял, который зафиксировал, из какого дома поедет невеста.

Свадьба была проведена через неделю, в тот день уже тётка горевала, и не из-за того, что сбыла нелюбимую племянницу, а потому что потеряла хорошие рабочие руки, а ещё… Брат на мгновение замолчал, замешкался, пришлось уговаривать продолжить.

Оказалось, что он стеснялся повторять за взрослыми, по слухам, у «меня» был любимый человек, который обещал тётке хороший выкуп за Лилиан, а тут императорский указ.

Два дня назад провели свадьбу, ну как свадьбу, в деревенской книге оставили запись, Лилиан с мужем расписались и отправились в новый дом, из которого новоиспечённая жена к вечеру, как мужчине поплохело, и сбежала. Вот это поворот в деревенском сериале, подумала я и продолжила слушать.

Слуга, что следил на всякий случай за Лилиан, бросился за ней да не успел: то ли она оступилась, то ли на самом деле собиралась топиться…

– Получается, что я уже замужем? – поёжившись, прошептала себе под нос. – Орлан, иди спать, спасибо за воду.

Мальчик в темноте клюнул меня в щёку и прошептал:

– Лилиан, умоляю, забери нас с братом с собой, Свон совсем слаб, сегодня в комнату вернулся с ссадиной на боку, над ним вновь издевались дети прислуги, – его голос задрожал, он своими тонкими ручками пытался обхватить меня за талию. – Мы будем работать, есть станем совсем мало, только забери, уговори своего мужа, молю. Он нас даже видеть не будет.

Сердце сжалось от жалости. У меня никогда не было младших братьев, двое старших, Иван да Вася, которые сестру в обиду не дадут.

– Заберу, обязательно заберу, – прошептала я, давясь слезами. Разве могла я подумать в тот момент, чем обернётся мне это обещание?

Глава 4. Самая сильная эмоция

Под утро от холода меня накрыла лихорадка, поднялась температура, свернувшись клубочком, я стонала, лёжа на тонкой подстилке, мысли путались, и в какой-то момент меня накрыла чужая память, в голове промелькнули картинки. В ужасе до меня дошло, что это – не похищение и не кома, а настоящее перемещение во времени и пространстве в чужой магический мир.

Нет, я не узнала про всю жизнь Лилиан, чужие воспоминания, словно слайды, то появлялись, то исчезали. Было грустно и страшно, неужели я больше не увижу родителей, братьев, бабушек и дедушек? Почему так произошло? Стоило мне так подумать, как в голове появились кадры.

Лилиан стоит под дверью и подслушивает разговор дядюшки и тётушки. Женщина в тот момент трясла приказом перед лицом мужа и уговаривала супруга вместо одарённой магией дочки, как приказано, отдать за бедняка племянницу, не обладающую магией.

«Дорогой, да кто же узнает о маленьком отступлении? Гонец давно уехал, а староста и не помнит толком, что тут написано. Соглашайся, – увещевала тётка. – Или ты не любишь дочь и желаешь ей горькую участь? Быть женой болеющего бедняка. Ты видел его дом? Даже снаружи он кажется непригодным для жизни. А его болезнь, которую невозможно вылечить? Пожалей, пощади кровиночку!»

Злой родственнице с лёгкостью удалось уговорить мужа.

Следующий кадр был наполнен страхом. Лилиан, тихо глотая слёзы, идёт за высоким плечистым мужчиной по дороге, похоже, они уже расписались у старосты. В душе у девушки полный раздрай, она боится мужа, даже ненавидит, в её душе и сердце живёт другой человек.

Постанывая от головной боли, пытаюсь повернуться на бок, и в этот момент кадр вновь меняется.

Вечером Ренгелю, мужу Лилиан, стало неожиданно плохо, он, не говоря и слова, закрыв двери, упал на кровать. Этим и воспользовалась Лилиан, решила бежать от ненавистного ей человека к любимому Хогсу. Наивная девушка, не знавшая жизни за воротами отчего дома, думала, что бывший жених ждёт её и примет, а потом они заберут к себе в счастливую жизнь и братьев.

По темноте бежать было трудно, она то и дело спотыкалась, а добравшись до моста через реку, и вовсе не удержалась на ногах, поскользнувшись на мокрой доске, полетела в воду.

Застонав, я подумала: «Получается, Лилиан топиться не собиралась, всё это был несчастный случай. Интересно, она сейчас в моём теле? Если да, то как себя ведёт? Если кричит «демоны», то плохо дело. Оказавшись дома, как я буду доказывать, что вменяемая? Главное – вернуться в свой мир, а там посмотрим».

Немного разобравшись в произошедшем, подуспокоилась. Остаётся найти способ, как вернуться в свой мир и тело. Этот мир магический, а значит, способ должен быть. А пока стоит осмотреться и затихнуть.

С этими мыслями я провалилась в беспокойный сон.

Утро началось с криков.

– Вновь придётся тратить магическую пилюлю на эту мерзавку, – до боли знакомый тётушкин голос надрывался над ухом. Застонав, попыталась оттолкнуть руку, сжимающую мой подбородок. – Глотай, мерзавка, и убирайся домой к мужу, – в мой рот пропихнули круглую пилюлю и дали запить воды.

Не прошло и пяти минут, как я почувствовала улучшение, а ещё минут через двадцать почувствовала такую бодрость, словно и не было болезни.

– Одевайся, да побыстрее, – тётка кинула в меня комком одежды, кое-как расчесав волосы редким гребнем, заплела простую косу, переоделась в серое платье без заплат и встала.

– Что глаза вылупила? Думаешь, развяжу? Не тут-то было. Твой муж хотел отказаться от тебя за то, что сбежала, пришлось поклясться на магии, что ты не думала бежать к бывшему жениху, а тем более топиться. За водой пошла, ноги хотела вымыть, – она больно ткнула меня в плечо. – Запомнила, Лилиан? – её кулаки сжались. – Вздумаешь ещё раз бежать, собственными руками задушу.

– Поняла, тётушка, – после моих слов та приказала слуге снять цепь, связать мои руки и довести до телеги, запряжённой ослом.

Вот же… Тело-то не моё, а стыдиться по деревне пришлось мне. Дядька, уложив на телегу немного овощей, подождав, пока я с трудом забралась сама, понукнул осла.

Из ворот соседних домов выходили мужчины, женщины, старики и дети. На сегодня я была главным деревенским развлечением. Сколько комментариев пришлось выслушать о том, какая я плохая женщина. И это был самый любезный эпитет, но когда в меня полетел гнилой помидор да попал в дядьку, мне чуть-чуть полегчало.

На страницу:
1 из 6