Космический некрополь

Накамура повернулся к Алексею: – «Первые» предлагают нам выход. Новую парадигму. Эволюционный скачок, подобный переходу от одноклеточных к многоклеточным организмам. Они могут научить нас трансцендировать наши биологические ограничения, стать чем-то… большим.

– Вы говорите о загрузке сознания? – спросил Алексей. – О цифровом бессмертии?

– Я говорю о следующей стадии эволюции разума, – ответил Накамура. – О сознании, не ограниченном мозгом из плоти. О коллективном разуме, существующем на квантовом уровне. Это то, чего достигли «Первые». И то, чего можем достичь мы, с их помощью.

Алексей внимательно наблюдал за Накамурой. Пожилой магнат говорил с искренним энтузиазмом фанатика, верящего в своё дело.

– Если это правда, почему хранить в секрете находку в Антарктиде? – решился спросить Алексей. – Почему скрывать свидетельства предыдущего контакта?

Лицо Накамуры на мгновение застыло, а затем он улыбнулся: – А, так вы знаете о проекте «Глубокий лёд». Впечатляюще. – Он вздохнул. – Я скрыл эту информацию по простой причине – она неполна и может быть неверно интерпретирована. Да, предыдущая цивилизация на Земле установила контакт с «Первыми». И да, эта цивилизация исчезла. Но корреляция не означает причинность, доктор Вернов. Вы, как учёный, должны это понимать.

– Но предупреждения в тех артефактах…

– Предупреждения, написанные примитивной цивилизацией, столкнувшейся с технологиями, которые она не могла полностью понять, – отмахнулся Накамура. – Представьте средневекового человека, впервые увидевшего электричество или атомную энергию. Конечно, он будет говорить о демонах и апокалипсисе.

Накамура снова сел напротив Алексея: – Мы не повторим их ошибок. У нас есть научная методология, понимание квантовой физики, передовые технологии. Мы подготовлены к контакту так, как они не могли и мечтать.

Он внимательно посмотрел Алексею в глаза: – Но мне нужно знать, доктор Вернов: вы с нами? Полностью, без оговорок и сомнений? Потому что в таком предприятии нет места для половинчатой приверженности.

Алексей понимал, что от его ответа зависит не только его участие в миссии, но, возможно, и его безопасность. Накамура ясно дал понять, что не потерпит сопротивления своим планам.

– Я с вами, – сказал он, встречая взгляд Накамуры. – Как учёный я не могу отказаться от такой возможности для исследования. Но… – он сделал паузу, – я также считаю, что мы должны сохранять научную осторожность. Систематически проверять все гипотезы, а не принимать информацию от «Первых» как безусловную истину.

Накамура изучал его лицо несколько долгих секунд, а затем кивнул: – Разумная позиция. Именно поэтому нам нужны такие люди, как вы, доктор Вернов. Чтобы задавать правильные вопросы. – Он встал, давая понять, что разговор окончен. – Продолжайте тренировки в симуляторе. И, пожалуйста, делитесь всеми своими наблюдениями с доктором Хан. Ваша… особенная реакция на квантовые сигналы может быть ключом к более эффективной коммуникации.

Когда Алексей вышел из конференц-зала, он почувствовал себя вымотанным, словно только что прошёл через интенсивный допрос. В каком-то смысле так и было. Накамура тестировал его лояльность, его готовность следовать видению корпорации.

И Алексей не был уверен, прошёл ли он этот тест. Или, возможно, не хотел его проходить.

Вечером, как и договаривались, Алексей пришёл в каюту Михаила. Друг ждал его с двумя стаканами настоящего виски – роскошь на орбитальной станции, где алкоголь был строго нормирован.

– Выглядишь паршиво, – заметил Михаил, протягивая стакан. – Разговор с Накамурой?

– Да, – Алексей принял виски и сделал глоток, чувствуя, как алкоголь обжигает горло. – Он… проверял мою лояльность.

– И как, проверил? – Михаил усмехнулся, но в его глазах читалось беспокойство.

– Не знаю, – честно ответил Алексей. – Он знает, что я в курсе проекта «Глубокий лёд».

Михаил напрягся: – Антарктида? Откуда ты…

– Не важно, – прервал его Алексей. – Важно то, что всё это выглядит всё более подозрительно. Накамура одержим идеей «эволюционного скачка». Он видит в «Первых» способ трансцендировать человеческую форму. Стать… чем-то иным.

– Это не новость, – вздохнул Михаил. – Он никогда не скрывал своих трансгуманистических взглядов. Весь верхний эшелон «Хронос Квантум» состоит из таких же энтузиастов. Они видят в технологиях путь к бессмертию.

– Но использовать для этого технологии неизвестной цивилизации, которая, возможно, уничтожила нашу предыдущую земную цивилизацию? – Алексей покачал головой. – Это безумие.

– Ты действительно веришь в эту теорию? – Михаил смотрел скептически. – Древняя цивилизация, уничтоженная «Первыми»?

– Я верю доказательствам, – твёрдо сказал Алексей. – А они указывают на то, что около 75 000 лет назад на Земле существовала технологически развитая культура, которая установила контакт с чем-то из чёрных дыр. И вскоре после этого исчезла.

Он сделал паузу: – Кроме того, есть данные профессора Чжана о влиянии квантовых сигналов на мозг. Это не просто адаптация, Миша. Это перепрограммирование на квантовом уровне. Как будто… наш мозг становится приёмником для чужого сознания.

– Звучит как научная фантастика, – Михаил покачал головой.

– Вся эта миссия – научная фантастика, – возразил Алексей. – Мы летим к чёрной дыре, чтобы пообщаться с древней цивилизацией, сжавшей себя до квантового состояния. Где грань между наукой и фантазией?

Михаил долго молчал, глядя в свой стакан: – Допустим, ты прав. Что ты предлагаешь? Отказаться от миссии? Саботировать проект, в который вложены триллионы и годы работы?

– Нет, – Алексей покачал головой. – Я предлагаю продолжить, но с открытыми глазами. Нам нужны гарантии безопасности, независимый мониторинг, возможность прервать контакт, если что-то пойдёт не так.

– «Гермес» уже спроектирован с учётом всех протоколов безопасности, – заверил его Михаил. – Квантовые щиты, изолированные системы, аварийные протоколы эвакуации.

– Физическая безопасность – да, – согласился Алексей. – Но что насчёт… ментальной? Что если влияние «Первых» меняет не просто то, как мы видим мир, но и то, кем мы являемся?

Михаил задумался: – Я могу внести некоторые модификации в системы корабля. Создать изолированный модуль с независимым питанием и системами жизнеобеспечения. Своего рода убежище, защищённое от квантовых воздействий.

– Это было бы идеально, – кивнул Алексей. – И, если возможно, модифицировать «Лапласа» так, чтобы часть его системы оставалась изолированной от квантовых сигналов. Независимый наблюдатель.

– Это сложнее, но выполнимо, – Михаил допил виски. – Мне потребуется неделя или две, чтобы внести изменения в проект, не привлекая внимания.

– Спасибо, – Алексей благодарно кивнул. – И ещё кое-что… держи глаза открытыми. Особенно за теми, кто проводит больше всего времени в квантовом симуляторе. Если моя теория верна, они будут меняться не только неврологически, но и… поведенчески.

– Будет сделано, – Михаил протянул руку. – Как в старые добрые времена, да? Мы против всех?

– Как в старые добрые, – согласился Алексей, пожимая руку друга. – Только ставки немного выше, чем на университетских экзаменах.

– Намного выше, – серьёзно кивнул Михаил. – Возможно, речь идёт о судьбе всего человечества.

После разговора с Михаилом Алексей вернулся в свою каюту с ощущением, что сделал всё возможное на данный момент. Они не могли остановить миссию, но могли подготовиться к худшему сценарию.

Остаток ночи он провёл, анализируя данные своего первого сеанса в симуляторе и сравнивая их с медицинскими показателями других членов экипажа, к которым у него был доступ. Паттерны начинали вырисовываться, и они были тревожными.

Члены экипажа, проведшие больше всего времени в симуляторе, демонстрировали схожие изменения в мозговой активности – повышенную синхронизацию определённых нейронных областей, увеличение активности в зонах, отвечающих за абстрактное мышление, и, что наиболее тревожно, появление новых нейронных путей, соединяющих ранее несвязанные участки мозга.

Кроме того, некоторые из них начали проявлять странные поведенческие паттерны – повышенную интроспекцию, измененные циклы сна, тенденцию к использованию необычных геометрических образов в своих записях и даже разговорах.

Это были тонкие изменения, почти незаметные без целенаправленного наблюдения. Но в совокупности они складывались в картину постепенной… трансформации. Не просто адаптации, но фундаментального изменения того, как эти люди воспринимали реальность.

«И я тоже становлюсь одним из них», – подумал Алексей, глядя на собственные медицинские данные. Его мозг уже начал проявлять признаки квантовой синхронизации, даже после одного сеанса в симуляторе.

Эта мысль была одновременно пугающей и странно захватывающей. Что если Накамура был прав? Что если это действительно было следующим шагом эволюции сознания? Но даже если так, цена этой эволюции оставалась неизвестной.

С этими тревожными мыслями Алексей наконец позволил себе заснуть. И во сне он снова увидел спиральный символ, теперь уже знакомый, словно древний иероглиф, значение которого он почти, но не совсем понимал.

И где-то в глубине этой спирали его ждали «Первые».

Глава 4: Отправление

Космопорт «Циолковский», Луна

Последние четыре месяца пролетели как в лихорадке. Интенсивные тренировки в квантовом симуляторе, бесконечные медицинские тесты, технические брифинги о системах «Гермеса», учения по действиям в чрезвычайных ситуациях – всё это сливалось в один непрерывный поток подготовки к моменту, который наконец наступил.

Луна, некогда отдалённая мечта человечества, теперь стала узловым пунктом космической экспансии. Космопорт «Циолковский», расположенный на краю Моря Спокойствия, был крупнейшим внеземным сооружением человечества – комплексом посадочных площадок, ангаров, исследовательских лабораторий и жилых помещений, врезанных в серую лунную поверхность.

Алексей стоял у панорамного окна транспортного терминала, глядя на величественный силуэт «Гермеса», пришвартованного к космической верфи на лунной орбите. Даже отсюда корабль впечатлял своими размерами и необычной геометрией, улавливающей тусклый солнечный свет и отражающей его фрактальными узорами.

– Впечатляющий вид, не правда ли? – голос Исао Накамуры вывел Алексея из задумчивости.

– Действительно, – согласился Алексей. – Трудно поверить, что всё это стало реальностью.

– Для меня это кульминация двадцати лет работы, – сказал Накамура, встав рядом у окна. – С тех пор, как я впервые увидел аномалии в данных чёрных дыр, я знал, что это начало чего-то революционного.

Алексей внимательно посмотрел на магната. За прошедшие месяцы он часто размышлял о мотивах Накамуры. Был ли тот просто увлечённым визионером, стремящимся к технологическому прорыву? Или его одержимость «Первыми» имела более глубокие, личные корни?

– Вы верите, что контакт с «Первыми» действительно изменит человечество? – спросил Алексей.

– Не просто верю – я знаю это, – ответил Накамура с уверенностью, которая могла показаться высокомерием, если бы не искренний блеск в его глазах. – Мы стоим на пороге третьей великой революции сознания, доктор Вернов. Первой было появление самосознания у наших предков. Второй – создание языка и символического мышления. А третья… третья начинается сегодня.

Он посмотрел на часы: – Церемония запуска через тридцать минут. Нам пора готовиться.

Алексей кивнул и в последний раз взглянул на Землю – голубой шар, висящий в чернильной тьме космоса. Странное чувство охватило его – смесь меланхолии и предвкушения. Он не был уверен, увидит ли когда-нибудь снова родную планету.

Церемония запуска проходила в главном амфитеатре космопорта «Циолковский». Помещение было заполнено высокопоставленными гостями – политиками, бизнесменами, учёными и журналистами, прибывшими на Луну специально для этого события. Экипаж «Гермеса» занимал почётные места в первом ряду.

На сцену поднялся Исао Накамура, и зал затих. Магнат выглядел безупречно в своём тёмном костюме, специально спроектированном для лунной гравитации – он придавал ему величественный вид, несмотря на пониженное притяжение.

– Дамы и господа, уважаемые гости и члены экипажа миссии «Некрополис», – начал он, обводя взглядом аудиторию. – Сегодня исторический день не только для «Хронос Квантум», но и для всего человечества.

Он сделал паузу, давая своим словам зазвучать в полной тишине: – С незапамятных времён человечество смотрело на звёзды, мечтая о тайнах, которые они хранят. Мы создавали мифы, легенды, научные теории, пытаясь понять наше место во Вселенной. Мы отправляли корабли и зонды всё дальше и дальше от нашей колыбели, исследуя космос с неутолимым любопытством.

Накамура сделал жест, и над сценой возникла голографическая проекция чёрной дыры HDE 226868 с её звездой-компаньоном: – И вот мы стоим на пороге величайшего открытия в истории – контакта с цивилизацией, опередившей нас на миллионы лет эволюции. Цивилизацией, которая преодолела ограничения физической формы и создала для себя вечное убежище внутри самых загадочных объектов Вселенной – чёрных дыр.

Проекция изменилась, показав «Гермес» на орбите вокруг чёрной дыры: – Квантово-стабилизированный исследовательский корабль «Гермес» – первое в истории судно, способное приблизиться к горизонту событий на безопасное расстояние. Его экипаж – тридцать лучших умов человечества – совершит трёхлетнее путешествие к HDE 226868, чтобы развернуть исследовательскую станцию «Некрополис» и установить постоянный контакт с «Первыми».

Накамура сделал паузу, оглядывая зал: – Этот проект – результат беспрецедентного сотрудничества частного сектора, научного сообщества и правительств ведущих держав. Он символизирует то, чего мы можем достичь, когда объединяем ресурсы и интеллект ради общей цели.

Он повернулся к экипажу: – Для тридцати человек, которые сегодня отправляются в это историческое путешествие, я хочу сказать: вы несёте с собой надежды и мечты всего человечества. Вы открываете дверь в новую эру – эру, когда наш вид преодолеет свои биологические ограничения и шагнёт в будущее, о котором мы едва осмеливались мечтать.

Накамура поднял руку в торжественном жесте: – Объявляю миссию «Некрополис» официально начатой. Пусть дорога к звёздам будет открыта перед вами!

Зал взорвался аплодисментами. Члены экипажа встали, принимая овации. Алексей оглядел своих товарищей – учёных, инженеров, специалистов различных областей. За прошедшие месяцы они стали чем-то вроде семьи, объединённые общей целью и общим опытом квантовой синхронизации.

И всё же он не мог отделаться от ощущения, что что-то изменилось. В некоторых своих коллегах он замечал тонкие, но тревожные перемены – изменения в манере речи, в мимике, во взгляде. Особенно это касалось тех, кто проводил больше всего времени в квантовом симуляторе.

Елена Сунь была одной из таких. Сейчас она стояла рядом с ним, и её глаза светились странным, почти нечеловеческим энтузиазмом. Она перехватила его взгляд и улыбнулась – улыбкой, которая не совсем достигала глаз: – Скоро, доктор Вернов. Скоро мы увидим их на самом деле.

После церемонии экипаж направился к транспортным шаттлам, которые должны были доставить их на орбиту, к ожидающему «Гермесу». В суете подготовки к отправлению Алексей почувствовал прикосновение к плечу – обернувшись, он увидел Михаила.

– Всё готово, – тихо сказал инженер. – Изолированный модуль установлен, замаскирован как техническое помещение. Код доступа – дата рождения Марии.

Алексей понимающе кивнул. Они с Михаилом почти не обсуждали свои опасения за прошедшие месяцы, опасаясь прослушки, но работа по созданию «убежища» на «Гермесе» продолжалась тайно.

– А «Лаплас»? – так же тихо спросил Алексей.

– Частичная изоляция реализована, – ответил Михаил. – Десять процентов его вычислительных ресурсов физически отделены от основной системы и защищены от квантового влияния. Достаточно для базового функционирования, но недостаточно для привлечения внимания.

– Спасибо, – Алексей благодарно сжал плечо друга. – Надеюсь, нам это не понадобится.

– Я тоже, – кивнул Михаил. – Но лучше иметь план Б и не использовать его, чем наоборот.

Они направились к своему шаттлу – небольшому транспортному кораблю, вмещающему десять пассажиров. Внутри уже находились Елена, Айша и ещё несколько членов научной группы.

– Готовы к великому приключению, коллеги? – Айша выглядела воодушевлённой, её глаза сияли энтузиазмом. За прошедшие месяцы она стала одним из самых ярых сторонников контакта с «Первыми», проводя в квантовом симуляторе больше времени, чем кто-либо другой.

– Как никогда, – ответил Алексей, пристёгиваясь к креслу.

Шаттл отделился от лунной поверхности и начал плавный подъём на орбиту. Через иллюминаторы открывался впечатляющий вид на серую поверхность Луны, испещрённую кратерами, и на висящую вдали Землю – голубой драгоценный камень на чёрном бархате космоса.

Алексей не мог отвести взгляда от родной планеты. Несмотря на все технологические достижения, человечество всё ещё было привязано к этому хрупкому шару – единственному известному убежищу жизни во враждебной пустоте космоса.

«Что если мы ошибаемся?» – мысль возникла непроизвольно. – «Что если контакт с „Первыми" не возвысит нас, а уничтожит, как ту древнюю цивилизацию?»

– О чём задумались, доктор Вернов? – голос Елены вывел его из размышлений. – Выглядите… обеспокоенным.

– Просто осознаю масштаб того, что мы делаем, – ответил он. – Мы первые люди, которые попытаются установить прямой контакт с нечеловеческим разумом.

– Не просто нечеловеческим, – поправила Елена. – Пост-физическим. Разумом, который эволюционировал за пределы материального существования.

– Если верить их сообщениям, – заметил Алексей.

– А у нас есть причины сомневаться? – Елена слегка наклонила голову, изучая его выражение лица. – Технологии, которые они предоставили, работают. Квантовые уравнения верны. Всё указывает на то, что «Первые» именно те, кем они себя называют.

– Вопрос не в том, кто они, а в том, чего они хотят, – тихо сказал Алексей. – Зачем сверхразвитой цивилизации общаться с нами? Что им от нас нужно?

– Может быть, ничего, – предположила Айша, включаясь в разговор. – Может быть, это чистое любопытство, исследовательский интерес. Или, возможно, одиночество. Представьте существование внутри чёрной дыры – миллионы лет изоляции от остальной Вселенной.

– Или они видят в нас потенциал, – добавила Елена. – Возможно, мы для них как… младшие братья. Вид, который они хотят направить по пути, который сами прошли давным-давно.

Алексей кивнул, не желая продолжать дискуссию. Он заметил, как Михаил бросил на него предостерегающий взгляд – не время и не место для выражения сомнений.

Шаттл приближался к «Гермесу», и вскоре величественный корабль заполнил весь иллюминатор. Вблизи его необычная геометрия производила ещё более сильное впечатление – фрактальные структуры корпуса, антенны квантовых сенсоров, мерцающие поля стабилизаторов.

– Дамы и господа, – раздался голос пилота, – готовимся к стыковке с «Гермесом». Пожалуйста, оставайтесь пристёгнутыми до полного завершения процедуры.

На борту «Гермеса» царила деловая атмосфера подготовки к старту. Технические специалисты проводили последние проверки систем, научная группа настраивала оборудование, медики готовили стазисные камеры для долгого путешествия.

Алексей направился в свою каюту – небольшое, но функциональное помещение с рабочим терминалом, спальным отсеком и миниатюрным санузлом. Здесь он будет жить во время активных фаз миссии, когда не находится в стазисе.

Разместив личные вещи – несколько книг в физической форме (он по-прежнему предпочитал их цифровым версиям), фотографию Марии, небольшую коллекцию минералов, собранных ещё в студенческие годы, – Алексей активировал терминал, чтобы проверить статус научного оборудования своего отдела.

– Добро пожаловать на борт, доктор Вернов, – раздался мелодичный голос «Лапласа». – Все системы научного отдела функционируют в пределах оптимальных параметров.

– Спасибо, «Лаплас», – ответил Алексей. – Квантовые детекторы откалиброваны для дальнего обнаружения?

– Подтверждаю, – ответил ИИ. – Детекторы настроены на обнаружение квантовых сигналов HDE 226868 с расстояния до 1 световой недели. Текущие алгоритмы расшифровки загружены и готовы к работе.

Алексей помедлил, затем тихо спросил: – «Лаплас», твоя… изолированная часть функционирует?

– Подтверждаю, – ответил ИИ после короткой паузы, едва заметно изменив тон. – Изолированный сегмент активен и защищён. Протокол независимого наблюдения инициирован.

– Хорошо, – кивнул Алексей. – Держи меня в курсе любых… аномалий в основной системе.

– Будет сделано, доктор Вернов, – ответил «Лаплас». – Должен отметить, что директор Накамура запрашивает вашего присутствия на мостике. До старта осталось сорок минут.

Алексей поднялся и направился к мостику – центральному командному пункту корабля. По пути он встретил нескольких коллег, тоже спешащих к своим стартовым позициям. Атмосфера сдержанного волнения была почти осязаемой.

Мостик «Гермеса» представлял собой просторное круглое помещение с панорамными экранами, заменяющими иллюминаторы, и множеством рабочих станций, организованных в концентрические круги вокруг центральной голографической проекции. Накамура уже был там, беседуя с капитаном корабля – опытным космонавтом Дмитрием Корсаковым.

– А, доктор Вернов! – Накамура приветственно поднял руку. – Как раз вовремя. Мы как раз обсуждаем финальную последовательность запуска.

Алексей подошёл к ним, кивнув капитану: – Все научные системы готовы к старту.

– Отлично, – Накамура повернулся к голографической проекции маршрута. – Как вы знаете, наше путешествие займёт примерно три года по бортовому времени. Большую часть этого времени экипаж проведёт в стазисе, за исключением ротационных дежурств для мониторинга систем.

Он указал на ключевые точки маршрута: – Первые шесть месяцев мы будем набирать скорость, используя комбинацию ионных двигателей и квантовых ускорителей. Затем, в точке оптимального квантового резонанса, мы активируем основной квантовый двигатель, который позволит нам достичь примерно 30% скорости света.

– Это… значительно превышает возможности любого существующего двигателя, – заметил Алексей.

– Именно так, – согласился Накамура. – Квантовый двигатель основан на принципах, полученных от «Первых». Он создаёт локальное искривление пространства-времени, позволяющее кораблю «скользить» через космос с минимальными затратами энергии.

Алексей подавил волну беспокойства. Очередная технология, основанная на данных из чёрной дыры, без полного понимания её принципов.

– Во время путешествия мы будем периодически активировать квантовые детекторы, чтобы отслеживать сигналы от HDE 226868, – продолжил Накамура. – По мере приближения к цели сигналы должны становиться более чёткими, что позволит нам подготовиться к полноценному контакту.

Он обвёл взглядом присутствующих: – Вопросы перед стартом?

– Что насчёт протоколов связи с Землёй? – спросил Алексей.

– Стандартные квантовые ретрансляторы обеспечат связь с задержкой, соответствующей расстоянию, – ответил капитан Корсаков. – На максимальном удалении задержка составит около шести тысяч лет по обычным каналам, но квантовая запутанность позволит передавать ограниченные объёмы информации практически мгновенно.

– Хотя приоритет будет отдаваться техническим данным, а не личным сообщениям, – добавил Накамура с лёгкой улыбкой. – Квантовая пропускная способность ограничена.

– Понятно, – кивнул Алексей.

– Если других вопросов нет, – сказал капитан, – прошу всех занять места для старта. Членам экипажа, не задействованным непосредственно в запуске, рекомендуется вернуться в каюты до завершения процедуры выхода на орбитальную траекторию.

Алексей решил остаться на мостике, заняв место у научной консоли. Рядом с ним расположилась Елена, контролирующая системы квантовой коммуникации.

– Волнуетесь? – спросила она, бросив на него взгляд.

– Естественно, – ответил Алексей. – Мы отправляемся в путешествие, из которого можем не вернуться.

– Мы вернёмся, – уверенно сказала Елена. – Но, возможно, уже не теми, кем были.

Её слова, произнесённые с такой спокойной убеждённостью, вызвали у Алексея новую волну беспокойства. Но времени для размышлений не осталось – начался обратный отсчёт.

– Десять… девять… восемь… – механический голос отсчитывал секунды до старта.

Алексей бросил последний взгляд на голографическое изображение Земли, висящее на одном из боковых экранов. Голубой шар, такой маленький и хрупкий с этого расстояния.