Последняя подача

Повисла тяжелая тишина, даже Белла оторвалась от своих ногтей.

Сьюзан начала первая:

– Мою причину ты знаешь, новый телефон. У Лоры плохое зрение, она баскетбол любит…

– Я пыталась попасть в команду по теннису, – продолжила Лора, – группу поддержки, плавание, бег… Но с такими линзами, – она приподняла с носа свои огромные очки, – меня согласилась взять только Мартинес.

Сара посмотрела на Макс с Беллой.

– А что насчет вас? – спросила она. – В какой спорт вас не взяли?

– Я здесь только из-за оценок, – равнодушно ответила Белла. – Дополнительные занятия прибавляют мне итоговые баллы. А почему волейбол? – махнула она, вновь вернувшись к маникюрным щипчикам. – Удобное расписание, и у Мартинес не так потно, как у остальных тренеров.

В раздевалке вновь стало тихо.

– А я… – отозвалась Макс, своим низким и грубым голосом. – А я здесь потому… Потому что школьный психолог, сказал мне… мне надо социализироваться. Что моему бесконтрольному гневу, – она сжала кулаки, – может помочь спорт и общение.

– Отлично, – тихо вздохнула Сара.

Девочки вновь увлеклись своими делами. Сьюзан и Лора продолжили болтать, Белла стала переодеваться, а Макс таки сломала замок и открыла ящик – только ящик оказался не ее.

Сара посмотрела на свой брошенный кроссовок в углу. На потрепанные наколенники Сьюзан. Нет, с такой командой нельзя было выходить на поле.

– Ладно, – Сара оперлась о свои колени и с усилием встала, – делать нечего, скоро игра, пожалуйста, потренируйтесь хотя бы дома. Для меня это очень важно, хорошо?

Она посмотрела на них, те в ответ ей неуверенно кивнула – этого было пока достаточно. И вдруг Сара заметила, что все они переодевались уже в свою обычную одежду, минуя душ.

– А вы мыться не собираетесь? – спросила она, но в ответ так и не получила ничего внятного.

Для Сары такое было непозволительно, поэтому она, обернувшись большим махровым полотенцем, пошла в душ. Только сколько бы она ни крутила краны, во всех кабинках шла только ледяная вода.

– Могли бы и сказать, – пробурчала Сара.

Получилось только умыться и окатить ноги ледяной водой – удовольствие не из лучших.

Сара вышла из спортзала с пластиковой бутылкой воды в руках. Погода стояла приятная – тёплый октябрьский воздух, безоблачное небо, скоро должен был начаться закат… Она зажмурилась, почувствовав, как легкий ветер играл с ее растрепанными прядями волос.

За все это время, что она провела в новой школе, только с Алексом у нее получилось выстроить какое-то взаимодействие. Но они с ним мало виделись. У них было разное расписание уроков, к тому же, похоже, он много прогуливал. А с той ночи на водонапорной башне – будто и вовсе сквозь землю провалился.

Перед футбольным полем Сара замедлила шаг. Отсюда доносились азартные крики игроков, свист тренера – звуки настоящего спорта, того, каким он должен быть. Она забралась на трибуны, которые на удивление были заполнены, несмотря на то, что это была всего лишь тренировка, и устроилась на самом верху, откуда отлично просматривались все линии поля.

Играли действительно здорово.

Джейкоб Брукс, был не только квотербеком школьной команды, но и ее капитаном. Он только что выполнил идеальную спираль на 40 ярдов, отправив мяч прямиком в руки уходящему в отрыв ресиверу. Партнер его не подвел – ловко ушел от другого игрока и сделал тачдаун в самой дальней зоне зачетной зоны. Даже Сара, скрепя сердцем, выдохнула: "Красиво…".

– Не занято?

Голос прозвучал прямо за спиной. Сара обернулась: на ступеньке выше стояла Ребекка, одноклассница, с большим рюкзаком и толстой книгой в руках.

Сара покачала головой, показывая на пустое место. Ребекка села рядом, с шумом открыла свой рюкзак и достала металлический термос.

– Хочешь? – предложила она. – Чай с травами…

– Нет, спасибо, у меня вода, – Сара показала пластиковую бутылку в руках.

Ребекка открыла свой термос – и вправду приятно запахло какими-то травами. Сара даже пожалела, что отказалась.

Они с Ребеккой сидели по соседству почти на каждом уроке, но та была слишком погружена в учебу, и Сара не знала, о чем с ней говорить, как и сейчас. Поэтому они просто молчали.

Джейкоб забил ещё один тачдаун – трибуны взорвались овациями.

– Хорошо играют, – прокомментировала Ребекка.

– Ну да, – протянула Сара, наблюдая, как все за них радуются, – у них неплохо получается.

Она не заметила, как тренировка превратилась в настоящую игру – даже на трибуны стали стягиваться обычные люди, а не школьники. У них в Сан-Франциско никогда такого не было.

– Мне кажется, все их победы, – продолжила Ребекка, – это заслуга Джейкоба.

Сара нахмурилась:

– Ты о чём?

– Несмотря на то что он такой придурок в жизни, – ответила Ребекка, – со своей командой он ведёт себя, как настоящий лидер, и все его уважают.

Сара хотела что-то на это возразить, но у нее не было никаких доводов.

Ребекка погрузилась в книгу, а она осталась со своими мыслями смотреть на футбольное поле, где Джейкоб вновь заработал тачдаун… А команда по волейболу… а команда по волейболу даже пас нормально подать не могла.

– Ты же помнишь, что завтра контрольная по физике? – вдруг спросила Ребекка.

– Завтра?! – воскликнула Сара, подпрыгнув на скамейке, и заметила, что в руках Ребекка держала учебник по физике. Просто он был обернут в кожаную обложку. – Какое завтра? Я же из-за этих тренировок к ней совсем не готова!

Глава 6

Сара стояла у стола учителя, сжимая в руках тетрадь с конспектами, которые она так и не выучила.

– Господин Келлер, – начала она, стараясь говорить уверенно, как делала это раньше в Сан-Франциско, – я прошу дать мне дополнительное время на подготовку к контрольной. Я спортсменка, у нас завтра важная игра за школу, и…

Учитель физики, худой, будто засушенный, мужчина с очками в толстой оправе, поднял на нее взгляд.

– Спортсменка? – переспросил он, и в его голосе уже слышалась насмешка. – И что за спорт?

– Волейбол, – ответила Сара, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.

Келлер фыркнул.

– Ага, понятно. И что теперь я за каждый школьный кружок должен делать поблажки? – Он усмехнулся, а затем резко стал слишком серьезным. – Садитесь или уходите. Не позорьте великую науку своими жалкими мольбами.

Сара сжала зубы. Уйти она не могла – мама в последнее время и так была не в себе, а проваленная контрольная стала бы последней каплей в их и так натянутых отношениях. Сара молча опустилась на свое место, чувствуя, как взгляды одноклассников буквально прожигали ей спину.

"Ну хоть что-то же я читала…" – подумала она, отчаянно листая тетрадь.

Но правда была в том, что подготовиться нормально ей так и не удалось. Сначала мамин ремонт, потом Джейкоб с его футболом, неудачные тренировки… Казалось, весь мир объединился, чтобы помешать ей.

Она взглянула на лист с заданиями. Первый вопрос:

"Рассчитайте силу тока при напряжении 12 В и сопротивлении 4 Ома."

Сара моргнула. Слова плавали перед глазами, складываясь в бессмысленный набор букв. Хотя бы цифры были понятными. Только что с ними делать она не знала, наверняка они считались по какой-нибудь легкой формуле. Но по какой?

– Эй, – раздался шепот сбоку.

Сара повернулась, на нее смотрела ее соседка по парте Ребекка.

– Хочешь дам списать? – прошептала она, показывая свои шпаргалки: крошечные листики, в которых текст можно было рассмотреть только с лупой.

Сара покачала головой. Она не хотела подставлять Ребекку. К тому же она не любила списывать: во-первых у нее это особо не получалось, во-вторых она всегда была хоть как-то готова. Но следующая задача оказалась еще непонятнее:

“Рассчитайте силу тока в цепи… при напряжении 120 В… график мощности… для данного напряжения."

– Какой график? – Сара схватилась за голову и съехала под парту.

Отчаяние накатило волной. Она посмотрела все задания и поняла, что ни на один не может дать разумного ответа. Может быть, стоило просто написать случайные числа? Двенадцать разделить на четыре? Но Келлер требовал не только ответа, но и само решение со всеми формулами.

– Ладно, – Сара тихо обратилась к Ребекке, – давай сюда свои шпаргалки.

– Что у тебя? – также шёпотом спросила она.

– Не знаю, – пожала она плечами, – что-то про ток и напряжение.

Ребекка кивнула. Неужели этого ответа ей было достаточно? Она быстро пролистала все шпаргалки, вытащила пару листиков и кинула их Саре, пожалуйста, стол. Сара наклонилась…

– Что это у вас там? – раздался резкий голос Келлера.

Он стоял прямо над ними, его очки блестели в свете ламп.

– Ничего, – быстро сказала Сара, но было поздно. Учитель выхватил шпаргалку из ее рук.

– Кто тебе помогал? – спросил он, разворачивая бумажку.

Ребекки открыла рот, чтобы что-то сказать, но Сара резко покачала головой.

– Никто, – твердо сказала она. – Это я…

Келлер посмотрел на нее с холодным презрением.

– Выйдете из класса.

Сара встала, чувствуя, как дрожат колени. Ребекка смотрела на нее с немым вопросом, но Сара лишь слегка улыбнулась ей и покачала головой: "Не стоит".

Коридор был пуст.

Сара прислонилась к холодной кафельной стене, чувствуя, как дрожь в коленях постепенно стихает. Она закрыла глаза и тяжело вздохнула.

“Такого со мной еще никогда не случалось”, – промелькнуло в голове.

Из столовой потянуло жареной картошкой. Запах был настолько притягательным, что Сара неосознанно поплелась туда.

В столовой в этот час было тихо. Длинные ряды пустых столов, кое-где забытые салфетки. Яркий свет люминесцентных ламп, подчеркивающий каждую царапину на пластиковых подносах. За раздачей одинокая фигура – миссис Донован, полная женщина с добрым лицом и татуировкой кельтского узора на предплечье.

Сара взяла поднос.

– Салат? – спросила миссис Донован, и когда Сара кивнула, та хлопнула ложкой по краю миски и протянула ей салат: зеленые листья, помидор, оливки… Сара посмотрела на картошку-фри, которая, похоже, уже слишком долго плавала в масле, и взяла себе только пару поджаренных тостов и клубничный молочный коктейль в стакане.

– Келлер опять бедных-несчастных ребят кошмарит? – неожиданно спросила миссис Донован, вытирая руки о фартук.

Сара замерла с подносом в руках.

– Откуда… вы?

– Все ребята после него с таким лицом всегда сюда приходят, – усмехнулась она. – Тот еще тип.

Сара хотела ответить, но в этот момент по школьным колонкам раздался треск, а затем голос секретаря:

"Сара Купер, пройдите в кабинет директора. Немедленно."

Поднос в руках Сары дрогнул, и молочный коктейль расплескался по сторонам.

Миссис Донован протянула ей бумажную салфетку:

– Беги, моя хорошая. Не бойся, он на всех жалуется.

Сара проглотила комок в горле. И на ватных ногах поплелась в кабинет директора. К счастью, видимо, Келлер настолько часто стучал на учеников, что никто её особо не ругал, но отбывать наказание после уроков все же отправили.

Исправительный класс находился в самом конце коридора на первом этаже. Там, куда даже солнечный свет заглядывал неохотно. Сара впервые переступила этот порог – раньше она никогда не опускалась до такого "дна" школы.

За партами сидели те, кого обычно не видно на общих линейках и на портретах “наша гордость”: парень с пирсингом в брови, отбивал такт ногами, словно играл на невидимом барабане; две девчонки, болтающие между собой, в коротких топиках, от которых несло сигаретами; странный рыжий мальчик с выражением лица, как у кирпича. И… Алекс. Он развалился на задней парте так непринужденно, будто это его постоянное место, и как всегда со своим блокнотом и карандашом.

– Ну что, спортсменка, тебя тоже замели? – прошептал он, когда Сара опустилась рядом, прикрывая лицо руками.

– Списала, – выдохнула она, чувствуя, как жар стыда разливался по щекам. – Черт, мама меня убьет…

– Тихо! – рявкнула учительница, даже не поднимая головы от журнала.

За окном быстро темнело. Здесь, в этой глуши, сумерки наступали гораздо раньше, чем в Сан-Франциско. Время тянулось мучительно долго, словно часы специально замедлили ход. Голос учительницы, монотонно бубнящего что-то о правилах школы, сливался с тиканьем часов в единую унылую какофонию. Сара мечтала только об одном – провалиться сквозь этот линолеум, покрытый десятилетиями школьной тоски.

Но вдруг она почувствовала легкое касание к ее плечу. Алекс протянул ей записку, сложенную в треугольник. Она развернула ее, ожидая насмешки или хотя бы слово поддержки… но вместо этого увидела нелепый рисунок: карикатуру на учительницу, с ушами, как у слона, и надписью "Госпожа Затычка".

Сара не сдержала хриплый смешок – и тут же получила грозный взгляд от "госпожи Затычки".

Следующая записка была уже без рисунка. Всего одна строчка, выведенная неровным почерком Алекса:

“Как насчет прокатиться до водонапорной башни после этого чистилища?”

Сара покачала головой и быстро написала в ответ:

"Не могу. Завтра игра…"

А затем добавила:

“Ты же придешь посмотреть?”

Сара не успела дождаться ответа – прозвенел звонок.

– Ну что, до дома? – спросил Алекс.

– До дома, – улыбнулась Сара.

Они вышли вместе на улицу, когда вся школа уже почти опустела. Осенний вечер встретил их прохладой и запахом опавших листьев. Сара вела велосипед, Алекс – толкал свой потрепанный мопед. Было уже довольно темно. Первые звезды зажигались на безоблачном небе над их головами.

– А я не знал, что ты у нас такая плохая девчонка, – усмехнулся Алекс, приблизившись к ней.

– Брось, – ответила Сара, стукнув его по плечу. – А ты что делал в исправительном классе?

– Как всегда, – пожал он плечами, – за прогулы, за свои рисунки, за споры с учителем истории, за много чего…

– Так значит это ты у нас плохой парень. – Сара засмеялась и засмеялась на удивление слишком громко для таких слов.

Алекс ответил улыбкой и приятным молчанием.

– Ты так и не ответил, – продолжила Сара, – ты придешь ко мне завтра на игру?

Алекс замялся, потом покачал головой:

– Нет, прости. Не люблю спорт.

Сара понимающе кивнула, делая вид, что его ответ совсем ее не задел. Но через пару шагов добавила, уже почти шёпотом:

– Все равно… я надеюсь тебя там увидеть.

Алекс ничего не ответил. Только улыбнулся так, что у него появилась ямочка на щеке, которую Сара никогда не замечала.

Глава 7

Гулкий стук собственного сердца заглушал все остальные звуки в зале. Сара стояла у сетки и нервно заламывала костяшки пальцев. Она бросила взгляд на трибуны – пустые лакированные скамейки поблескивали в тусклом свете люминесцентных ламп. Ни души. Ни мамы, ни Алекса, ни даже случайных зевак. Только тень судьи на вышке, команда из соседнего города, которую они бы с командой из Сан-Франциско легко бы сделали, и конечно же, Джейкоб. Нахально ухмыляющийся на первой скамейке – все-таки пришел посмотреть, как она играет, и, похоже, она будет должна ему денег – они проигрывали.

– Подавай уже! – крикнула Сара, когда Сьюзан в какой раз просто поднимала руку, но никак не решалась ударить по мячу.

Первый сет они проиграли 12:25, и счет второго был – 5:12.

– Соберись! – прошипела Сара, но в голосе звучало больше отчаяния, чем злости. Она знала – это конец. Их ждёт позорное поражение в первой же игре сезона. И ещё эта усмехающаяся рожа Джейкоба…

Наконец-то Сьюзан подала – хотя бы это у нее получалось, в отличие от остальных.

Мяч полетел через сетку. Команда противника его отыграла, и мяч полетел обратно. Сара не стала разыгрывать мяч между своими. Удар! 6:13. Маленькая победа. Но следующее нападение соперниц было смертельным, мяч летел в сторону Лоры. Сара замерла… Но тот пролетел мимо, а Лора даже не сделала попытку его поднять. 6:14.

В этот момент в Саре поднялась горячая волна ярости от самого живота, сжигая все на своем пути.

– ХВАТИТ! – ее крик эхом разнесся по залу. – Все мячи – мне! – приказала она с такой злобой, что даже судья поднял брови.

Следующая подача. Сара рванулась вперед, приняв мяч так резко, что он едва не выбил ей пальцы. 7:14.

Наконец, пришло время ее подачи. Подача была такой силы, что заработала им сразу очко. Потом еще один прием – она буквально бросилась под мяч, ударившись бедром о паркет. 9:14. Но эта боль была ей только в радость… 10:14.

И вдруг – чей-то голос с трибун: "Давай, Сара!" Она даже не поняла, откуда взялись эти люди. Сначала один, потом пять, потом целая группа школьников. Их крики сливались в единый гул, который она очень хорошо знала, когда играла в Сан-Франциско: "Са-ра! Са-ра!"

Ее тело работало на автомате. Каждый мускул горел, легкие рвались от нехватки воздуха, но она продолжала. Прыжок – удар! 13:14. Еще прыжок – удачный блок! 14:14. Они сравнили счёт.

И тогда она почувствовала. Острая боль в колене, будто кто-то вонзил туда раскаленный нож. Сара закусила губу.

– Только не сейчас, черт возьми, – прошептала она, сжала больное колено и подумала, что ни в коем случае не откажется от победы.

Она бегала по полю от первой до дальней линии, принимала мячи, расталкивала своих девочек из команды. Видела, кто самый слабый в команде противника и била только в него.

23:14. Сара не отдала ни одного очка. Мяч от команды противника летел так высоко… Лучше любого пасса. Это был шанс для красивого нападения.

И Сара прыгнула.

Она не чувствовала ни колена, ни усталости – только мяч, летящий к ней. Удар! Она вложила в него столько злости, что мяч врезался в пол и отлетел в трибуны.

Сара знала, что она почти у цели. Ещё немного и победа. Она бросила взгляд на Джейкоба, тот больше не веселится. Сложил руки на груди и нахмурился, когда остальные люди в зале радовались.

Подача. Прием. Пас.

Сара прыгнула для решающего удара. В воздухе время замедлилось. Она увидела, как блок соперниц поднимается перед ней. Но было поздно – ее рука уже занесена для удара.

ЩЕЛЧОК.

Резкая, невыносимая боль пронзила колено. В глазах потемнело. Все, что она смогла сделать, это сделать скидку прямо под ноги блокирующим, и свалилась на пол.

ГРОМКИЙ СВИСТОК.

– 24:14! – голос судьи донесся до нее сквозь нарастающий шум в ушах.

Последнее очко… Но Сара лежала на паркете. И только теперь, сквозь боль, она почувствовала – на щеках влажные следы. Слезы? Пот? Она не знала. Но знала одно – надо забрать ещё одно очко.

Она с трудом подняла голову, увидев, как трибуны взрываются аплодисментами. И где-то в последнем ряду мелькнула знакомая фигура в черной толстовке. Или это ей просто показалось?

– Са-ра! Са-ра! – кричали в зале, но она не могла пошевелиться.

– Черт! – она от досады ударила ладонью паркет и уже слышала голос Мартинес: “Остановите игру! Нам нужен врач!”

– Со мной все нормально, – отмахнулась она от помощи, – попыталась встать. Но боль была такой сильной, что Сара опять оказалась на паркете. – Черт… – сквозь зубы проскрипела она.

Она понимала, что на нее все смотрят. В зале повисла тяжелая тишина – это было худшее, что могло случиться. Но им оставалось забить всего лишь последне очко, и когда Сара уводили под руки в медицинский кабинет, она крикнула своей команде:

– Последнее очко! Вам надо взять всего лишь одно очко!

В медицинском кабинете было холодно. Белая пластиковая шторка, отделяющая ее кушетку от остального пространства, шевелилась от сквозняка, идущего из приоткрытого окна. Колено пульсировало под тугой повязкой и стоило только пошевелить ногой – новая порция боли. Медсестра, хмурая женщина, только что закончила с ее, похоже, новым растяжением.

– Держи лед, – бросила она, сунув Саре завернутый в тонкое полотенце пакет. – Двадцать минут держи, отдыхай, и никаких движений.

Сара кивнула, но едва дверь за медсестрой закрылась, она тут же приподнялась на локтях. Глухой гул из спортзала не доносился сюда – только тиканье часов над дверью и далекие шаги в коридоре.

“Что там? Закончили? Выиграли?” – металось у нее в голове.

– Одно очко… им всего лишь нужно забить одно очко… – Сара нервно застучала пальцами по кожаной кушетке.

Она стиснула зубы и резко дернула шторку в сторону прислушиваясь.

Ничего. Тишина.

– Черт, – прошептала Сара, уткнувшись лицом в ладони.

Дверь распахнулась. Сара подняла голову. В проеме стояла раскрасневшаяся Сьюзан, а за ней Лора.

– Вот где наша побитая птичка! – произнесла Сьюзан. – Ты такая молодец.

Сара по их лицам не могла понять, чем закончился матч. Они подошли к ней за занавеску.

– Как твое колено? – спросила Сьюзан, присаживаясь рядом с ней на койку. – Всё в порядке?

– Счет, – выдохнула Сара, даже не попытавшись ответить на ее вопрос.

Лора переглянулась с Сьюзан.

– Мы проиграли, – вздохнула Сьюзан. – 26:24.

Сара ощутила, как по спине пробежала волна возмущения.

– Что? – ее голос прозвучал хрипло, в глазах потемнело. – Как это мы проиграли? Мы же вели с таким отрывом!

– После того как тебя увели… – начала Лора, но Сара ее резко перебила:

– ВЫ ЧТО ПРОСРАЛИ ВЕСЬ МОЙ ОТРЫВ?!

– Эй! – Сьюзан шагнула вперед. – Мы держались! Белла приняла три подачи подряд, а Макс даже попыталась забить…

– О БОЖЕ, ПОПЫТАЛАСЬ ЗАБИТЬ! – Сара с силой швырнула пакет со льдом в стену. Он лопнул, и кубики рассыпались по полу с глухим стуком. – Я РАСТЯНУЛА ЭТО ЧЕРТОВО КОЛЕНО, ЧТОБЫ МЫ ВЫИГРАЛИ!

Дверь с грохотом распахнулась.

– Где она?! – послышался голос в коридоре.

Мама ворвалась в кабинет, как ураган: растрепанные волосы, рабочий халат в пятнах краски, глаза, полные злости и страха. Увидев Сару, она замерла на секунду, потом резко шагнула к кушетке.

– Что ты случилось?! – ее голос дрожал.

– Мам, я…

– Я тебе сколько раз говорила: береги колено. Врач тебе сколько раз говорил: береги колено. Ради чего? – она замахала руками. – Скажи: ради чего все это… Ради этой новой команды? – она махнула рукой в сторону Сьюзан и Лоры.

– Ради победы! – выкрикнула Сара. – Мне на них все равно, – она махнула в сторону Сьюзан и Лоры. – Мне нужна было только эта чертова победа!

Сара заметила, как глаза Сьюзан распахнулись, а Лора нахмурилась.

– На этом твой волейбол закончен, – прервал тишину резкий голос мамы. – Ты больше не играешь.

– Что?! – Сара попыталась вскочить, но колено дало о себе знать, и она, сдавленно ахнув, вновь опустились на кушетку.

– Всё, – отрезала мама, – завтра я говорю с вашим тренером. Ты заканчиваешь с этим цирком.

– Ты не можешь! – голос Сары сорвался.

– О, еще как могу!

Мама схватила Сарин рюкзак и резко распахнула дверь.

– Идем. Сейчас же.

Сара посмотрела на Сьюзан и Лору. Первая сжала губы, вторая смотрела в пол. Наверное, все же не стоило устраивать перед ними эту сцену, внутри кольнула совесть…

Шаг. Еще шаг. Колено горело, но не так сильно, как обида.

Мама уже ждала у выхода, держа дверь старого "Вольво" нараспашку.

– Садись.

Сара швырнула костыли на заднее сиденье и плюхнулась на пассажирское, с силой хлопнув дверью.

Мама завела двигатель.

– Я практически выиграла, – прошептала Сара, глядя на здание спортзала.

Машина рванула вперед, оставляя за собой школу, команду… и все Сарины мечты.

Старый дом выглядел так, будто через него прошел ураган. Крыльцо так и стояло разобранным. Сара, хромая, переступила порог, и ее сразу встретил хаос. В прихожей груда досок, оставшихся от крыльца. Стены в гостиной, наполовину очищенные от обоев, наполовину покрытые свежей штукатуркой. Люстра, завернутая в полиэтилен, болталась под потолком как призрак. Повсюду следы маминого "ремонта" – инструменты, банки с краской, следы грязных ботинок на полу.

– Ну и дом, – прошипела Сара, опираясь на костыль.