Полная версия
Королевская битва. Книга 1. Пробуждение
Именно таким – изможденным, победившим, но уже навсегда изменившимся – его и застал последний луч заходящего солнца.
Глава 5.
Частицы истины
Воспоминание медленно померкло.
Тишина, наступившая после исчезновения голограммы, была оглушительной. Пыль, взметнувшаяся при их поспешном входе, еще медленно кружилась в лучах света, а они с отцом все еще стояли, завороженные, пытаясь осознать увиденное.
Первым очнулся Максим. Его ум, привыкший к бинарной логике, пытался обработать невероятное – он только что стал свидетелем битвы, произошедшей тысячи лет назад.
«Отец, – его голос прозвучал хрипло. – «Дедал». Он записал все. И… я кое-что добавил в его протоколы, после первой голограммы. Модуль анализа».
Профессор Волков медленно повернулся к сыну, его лицо все еще выражало легкий шок. «Добавил? Что именно?»
Максим уже лихорадочно открывал ноутбук. Он запустил перекодировку данных.
И в тот же миг воздух снова задрожал. Силуэт древнего мага появился вновь. Но теперь его беззвучные губы обрели голос, синтезированный «Дедалом» – спокойный, глубокий, с легкой, нечеловеческой модуляцией.
«Вы стали свидетелями первого испытания, – зазвучало в тишине. – Обратите внимание, как воины использовали поток маны не для атаки, но для защиты. Они облекали ею свою плоть, как вторую кожу. Это – фундамент. Первый и ключевой навык выживания. Без этого умения любая попытка овладеть силой будет подобна попытке нести воду в решете – вы просто не выдержите ее напора и будете разорваны изнутри».
Силуэт повернулся, и его взгляд, казалось, был направлен прямо на Максима.
«Ты, потомок. Твое тело мягко и уязвимо. Здесь, в этом месте силы, ты совершишь свой первый шаг. Научишься вплетать ману в свою плоть. Научишься быть твердым».
Голограмма исчезла, но едва она рассеялась, как по стенам храма пробежала волна холодного, голубоватого свечения. Символы зажглись изнутри, образуя стрелы-указатели. Они вели к небольшой, круглой площадке в дальнем углу зала, пол которой был покрыт сложнейшей симметричной резьбой.
Сердце Максима забилось чаще. Он подошел, и как только его нога ступила на каменный круг, в воздухе перед ним всплыли новые, сияющие письмена.
«Дедал» немедленно обработал их: «Чтобы призвать защиту, впусти внешнее внутрь. Не силой воли, но силой намерения. Узри нити маны в воздухе. Вдохни их. Облекись в них, как в доспех».
Азарт и нетерпение переполняли Максима. Он отбросил осторожность. Закрыв глаза, он изо всех сил сконцентрировался, представив, как сгущает энергию вокруг своего кулака, пытаясь волевым усилием скомандовать невидимым частицам. Он чувствовал, как что-то отзывается – будто мириады иголок укололи его изнутри. Воздух вокруг руки затрепетал, заискрился.
И тут его будто ударило молотом по затылку.
Острая, раскаленная боль пронзила виски, мир поплыл перед глазами, почва ушла из-под ног. Он услышал испуганный возглас отца, почувствовал крепкие руки, подхватывающие его, прежде чем сознание поглотила черная, бездонная пустота.
Очнулся он от капель холодной воды, которые Александр осторожно смачивал ему лоб и виски.
«Глупец, – голос профессора звучал сурово, но в нем слышалась забота. – Ты что, инструкций не слышал? «Не силой воли». Ты попытался проложить туннель динамитом, а не лопатой. Мана – это не программа, которую можно заставить выполняться грубым расчетом. Ты едва не сжег свои синапсы».
Максим с трудом сел, мир все еще плыл. Тошнота подкатывала к горлу. «Я… я почувствовал их. Но это было… болезненно».
«Потому что ты не увидел, а попытался схватить. Сначала нужно увидеть. Понять. И лишь потом – направлять», – отец помог ему подняться.
Иван уже звонил по спутниковому телефону, требуя отчитаться. Профессор отбивался, говоря, что они нашли нечто, требующее времени.
Волков-старший внимательно осмотрел помещение. Его взгляд упал на кристаллы, лежащие на алтаре. Их тусклое свечение, о котором говорил Джозеф, теперь казалось более явным. Он взял один и осторожно поместил его в центр каменного круга.
Эффект был мгновенным. Мерцающий голубоватый свет от кристалла усилился, рассеявшись в воздухе подобно свету проектора. И тогда они увидели.
Мириады мельчайших частиц, словно космическая пыль, висели в воздухе, медленно вращаясь и переливаясь. Они были повсюду. Это и была мана – сырье, основа всего.
«Вот, – прошептал профессор. – Теперь не заставляй. Наблюдай. Попробуй просто… подуть на них. Мысленно».
Прошел час. Два. Спина затекла, ноги занемели. Максим, все еще бледный, сидел на холодном камне, не отрывая взгляда от сияющей россыпи. Он изгнал из головы все попытки «приказать». Вместо этого он пытался просто… захотеть. Представить, как легкий ветерок колышет эти частицы.
Сначала ничего. Затем – едва заметное движение. Горстка частиц качнулась в сторону, словно подхваченная невидимым дыханием. Успех был мизерным, но это был не провал. Это был первый, настоящий шаг.
Профессор тоже пытался. Он концентрировался до седьмого пота, но лишь несколько частиц лениво кружились вокруг его пальцев. «Мои нейронные связи слишком устоялись, – с горькой ухмылкой констатировал он. – Я мыслю слишком… материально. Это для нового поколения. Для тебя, сынок».
К вечеру Максим уже мог уверенно сдвигать небольшой рой частиц, заставлять их вращаться или вытягиваться в нить. Головная боль отступала, сменяясь восторгом первооткрывателя. Он нашел новый интерфейс. Не для клавиатуры, а для самой реальности.
Дверь храма скрипнула. На пороге стоял старейшина Джозеф. Его внимательный взгляд скользнул по сияющим кристаллам, по лицу Максима, осунувшемуся от концентрации, и застывшему в научном восхищении лицу профессора.
«Камни говорят с вами, – не спрашивая, а констатируя, произнес он. – Солнце садится за хребет. Ночью в горах дуют злые ветра. Вам нужен кров».
Глава 6
.
Уроки камня и гостеприимство
Предложение старейшины повисло в воздухе. Профессор Волков, всегда ценивший самостоятельность, на мгновение выглядел смущенным. Он бросил взгляд на бледного, изможденного концентрацией сына и понял, что ночь в палатке на пронизывающем ветру не прибавит ему сил для завтрашних тренировок.
«Мы будем очень признательны за ваше гостеприимство, Джозеф», – ответил профессор, слегка склонив голову на люменарский манер. – «И, разумеется, мы готовы компенсировать—»
Старейшина резко махнул рукой, отрезая предложение о плате. «Мы не постоялый двор в «Узле». У нас не торгуют кровом. Если камни говорят с тобой, значит, на то есть воля Светоносного Пути. Идемте.»
Они вышли из храма в холодные сумерки. Воздух звенел от предвечерней тишины, нарушаемой лишь далеким криком чайки и шумом прибоя. Джозеф повел их не к центру деревни, а по узкой, петляющей тропинке, которая вела к одинокому дому на самом краю утеса, дальше которого были только скалы и бескрайний океан.
Дом старейшины был таким же крепким и несгибаемым, как и его хозяин. Сложенный из темного, поросшего лишайником камня, с толстыми стенами и низкой, покатой крышей, он выглядел частью пейзажа. Из трубы поднималась тонкая струйка дыма, пахнущая торфом и хвоей.
Джозеф толкнул массивную дубовую дверь, и они вошли внутрь.
Воздух в доме был теплым, густым и насыщенным ароматами томленой баранины, свежего хлеба и сушеных трав. Главная комбинация служила всем сразу: кухней, столовой и гостиной. Посередине стоял длинный, грубо сколоченный стол, за которым сидели пятеро детей разного возраста – от подростка до малыша, лет пяти. Они уставились на чужаков широкими, любопытными глазами, но не проронили ни звука. У стены, у огромной чугунной печи, хлопотала женщина с усталым, но добрым лицом – супруга Джозефа, Элис.
«Места хватит на всех», – просто сказал старейшина, указывая на скамьи за столом.
Ужин прошел в почти полном молчании, нарушаемом лишь просьбами передать хлеб или похлебку. Еда была простой, но сытной и невероятно вкусной после дня, проведенного впроголодь. Максим, все еще чувствуя легкую дрожь в руках, с трудом удерживал ложку. Он ловил на себе взгляды детей и пытался улыбнуться в ответ. Самый младший, мальчуган с взъерошенными светлыми волосами, быстро спрятал лицо в складках одежды сестры.
После ужина Элис без лишних слов указала им на узкую лестницу, ведущую на чердак. Комната под самой крышей была крошечной, с двумя низкими кроватями, застеленными грубыми, но чистыми шерстяными одеялами. В небольшое слуховое окно была видна темная гладь океана, подёрнутого лунной дорожкой.
«Никаких тебе квантовых архивов», – тихо пошутил Александр, снимая очки и устало потирая переносицу.
«Зато тепло», – пробормотал Максим, валясь на кровать. Сознание отключалось мгновенно, несмотря на жесткий матрас и непривычную обстановку. Ему снова снились частицы, но на этот раз они плавно текли рекой, а не кололи иголками.
На следующее утро они вернулись в храм с рассветом. Ритуал повторился: Максим садился в центр круга, кристалл активировали, и он погружался в мир сияющей пыли. Теперь его задачей было не просто сдвинуть частицы, а обволочь ими руку, создать на коже равномерный, плотный слой.
Процесс был мучительно медленным. Он то терял концентрацию, и «перчатка» из маны рассыпалась, то переусердствовал, и тупая боль предупреждающе сжимала виски. Профессор Волков, вооружившись блокнотом, фиксировал все: время удержания, плотность потока, физиологические реакции сына. Он пытался найти закономерность, алгоритм, превратив магию в науку.
Дни слились в череду повторений: храм – дом Джозефа – короткий сон – снова храм. Дети старейшины постепенно привыкли к странным чужакам. Младший, тот самый мальчуган по имени Эйнар, даже принес Максиму однажды морской камень причудливой формы, молча положил его рядом и убежал.
Через три дня Максим мог уверенно покрывать манной «перчаткой» руку от запястья до локтя. Еще через день – вторую руку и грудь. Мысленное удержание кокона вокруг всего тела по-прежнему было подобно попытке удержать в голове десять сложных формул одновременно.
И наступил момент истины. Максим, изможденный, но собранный, стоял в центре круга, едва удерживая хрупкий кокон энергии вокруг себя. И в этот момент из стены с резким шипящим звуком выстрелил каменный дротик. Это был не смертельный выстрел, а тест – точный и безжалостный.
Максим инстинктивно вскрикнул и зажмурился. Раздался глухой, обнадеживающий тук. Дротик, словно ударившись о резиновую, но невероятно плотную преграду, срикошетил и упал на пол, так и не коснушись его тела.
Он сделал это. Дрожь пробежала по его телу, но на сей раз это была дрожь восторга, а не истощения.
В тот же миг появилась знакомая голограмма древнего мага. Мудрец смотрел на него, и в его взгляде, казалось, читалось одобрение.
«Достаточно. Ты научился основам. В идеале требуются месяцы практики… Но времени может не быть. Силы, что пробудились в мире, не станут ждать. Ты должен двигаться дальше, продолжая оттачивать мастерство в пути.»
Изображение сменилось. Они увидели знакомое очертание – величественный храм в горах, тот самый, с которого началось их путешествие.
«Вернитесь к началу вашего пути. К большому храму. Там, на нижнем уровне, вы найдете следующее испытание. Помните: без непробиваемой кожи нельзя прикасаться к острию клинка. Порядок храмов – не случайность.»
Профессор Волков ахнул: «Пещеры под главным залом… Мы их не исследовали! Считали естественным образованием!»
Голограмма исчезла. Они вышли из храма. Джозеф ждал их на пороге.
«Камни отпускают вас», – констатировал он. Его взгляд на Максиме был долгим и оценивающим. – «Путь Светоносного Пути освещает вашу дорогу. И помните: любая броня когда-нибудь дает трещину. Сила – не в камне, а в духе, что его оживляет.»
Вечером, упаковывая нехитрые пожитки в тесной комнатке под крышей, Максим чувствовал себя иным. Его тело ныло от непривычного напряжения, но разум был ясен. Он не просто узнал нечто новое. Он изменился навсегда.
«Я должен пройти весь путь, – сказал он отцу, глядя в слуховое окно на темнеющий океан. – И узнать все, чему они могут меня научить.»
Его сон этой ночью был глубоким и безмятежным. А утром их ждал обратный путь – к началу.
Глава 7. Испытание твердости
Возвращение в базовый лагерь у горного храма на вертолете было похоже на возвращение в другую реальность. После шума лопастей наступила оглушительная тишина, нарушаемая лишь свистом ветра в скалах. Здесь, на высоте, все еще пахло снегом и камнем, а не солью и хвоей Арктик-Бей. Лагерь был почти свернут – оборудование упаковано в ящики, палатки собраны. Команда, возбужденная и нетерпеливая, уже мысленно была дома.
Появление Волковых и Орлова вызвало вздох облегчения, быстро сменившийся недоумением. Капитан Орлов молча принялся докладывать о безопасности, а профессор Волков, отыскав взглядом Марию Петрову и Ивана Краснова, знаком велел подойти.
«Мы задерживаемся, – без предисловий заявил Волков-старший, его голос не оставлял места для дискуссий. – Минимум на неделю. Возможно, дольше».
В наступившей тишине было слышно, как треплет на ветру тент палатки.
«Александр, вы с ума сошли? – первым взорвался Краснов. – Все образцы взяты, данные записаны. Здесь делать нечего! Нужно везти все в лабораторию, пока нас не опередили!»
«Именно поэтому мы и остаемся, Иван, – спокойно парировал профессор. – Потому что мы нашли нечто, что переворачивает все с ног на голову. И это «нечто» указывает нам именно сюда».
И тогда, собрав всю группу в самой большой палатке, Максим и его отец рассказали. Все. О маленьком храме, о голограмме, о мане и первом уроке укрепления. Максим даже продемонстрировал, едва удерживая слой энергии на ладони. Повисло тяжелое, недоверчивое молчание.
«Боже правый… – прошептала Анна Соколова, инстинктивно наводя на его руку камеру. – Это… сенсация».
«Сенсация, которую нужно обнародовать немедленно! – настаивал Краснов. – Мир должен знать!»
«Мир узнает, – твердо сказал профессор Волков. – Но только после того, как мы поймем, с чем имеем дело. Эта… система обучения… она не случайна. Она ведет нас по определенному пути. И следующий этап – здесь. В нижних пещерах, под главным залом».
Решение было принято. Не без ропота, но команда стала разворачивать лагерь. На следующий день у зияющего провала в полу главного зала, который все ранее принимали за естественную трещину, собралась вся группа.
Максим настроил сканер. «Дедал» проанализировал символы на стенах у входа.
«Здесь предупреждение, – зачитал он перевод. – «Путь откроется лишь тому, чья плоть тверже камня. Испытание твердости ждет впереди»».
Краснов фыркнул: «Поэтично. Мы обсматривали этот тоннель в первый же день. Никаких ловушек. Все безопасно».
«В первый день, Иван, – не оборачиваясь, сказал профессор, – центральный кристалл был цел, а маны в мире не было. Теперь все иначе».
Максим выдохнул. «Я пойду один. Вы все не защищены. Одна ошибка…» Он не договорил, но все поняли.
Отец хотел возразить, но увидел решимость в его глазах и лишь кивнул. «Осторожно, сынок. Капитан, приготовьте аптечку и страховочные тросы на всякий случай».
Максим сделал шаг вниз по искусственным ступеням, концентрируясь. Он почувствовал, как знакомое голубое сияние окутало его кожу, сделало ее невосприимчивой. Тоннель был узким и темным.
И он ожил.
С потолка с грохотом обрушилась каменная плита. Она ударила Максима по спине и разлетелась на куски, не причинив ему вреда. Группа наверху ахнула. Затем со стен с шипением выстрелили дротики, отскакивая от его усиленной груди и спины, как горох от бронестекла.
Максим шел медленно, преодолевая сопротивление древних механизмов в полном одиночестве. Сверху доносились сдержанные возгласы и одобрительный возглас капитана Орлова: «Так держать, парень!» Каждый его шаг был напряженным, мана пульсировала под его кожей, отражая скрытые угрозы тоннеля.
Наконец, тоннель вывел его в огромный, скрытый под горой зал. Он был пуст и безмолвен. Обернувшись, Максим увидел напряженные лица товарищей, все еще стоявших у входа в тоннель.
«Не идите! – крикнул он, его голос эхом разнесся по залу. – Ловушки все еще активны!»
Профессор Волков жестом остановил порывисто двинувшегося было Краснова. «Оставайтесь на местах! Максим, ты в порядке? Что ты видишь?»
Но прежде чем Максим успел ответить, в центре этого зала, прямо перед ним, воздух задрожал и замерцал…
Глава 8. Рождение Легенды
Величественное спокойствие озера Эмеро было таким же глубоким и древним, как сами горы, его обрамлявшие. Вода, гладкая как полированный обсидиан, отражала заходящее солнце, окрашивающее небо в багряные и золотые тона. Киран, откинувшись на локте, лениво швырнул камень в воду, наблюдая, как расходящиеся круги нарушали идеальную зеркальность.
«Парирую, что не достанешь до того черного камня», – лениво бросил Лоренц, развалившись на одеяле и доедая кусок жареной дичи.
«Парирование принято, – моментально отозвался Киран, уже прицеливаясь новым камнем. – Готовь монету».
Элария, сидевшая поодаль с раскрытым манускриптом, лишь покачала головой, но улыбка выдавала ее притворное неодобрение. Это были редкие моменты затишья, мира между миссиями, которые они научились ценить больше всего.
Идиллию нарушило резкое, тревожное мерцание в воздухе. Прямо над их походным костром снопом искр сложилась голограмма седовласого мужчины в строгих, официальных одеждах магистрата. Его голос, усиленный магией, прозвучал громко и четко, заставив даже невозмутимого Лоренца сесть прямо.
«Приветствую вас, искатели приключений. Вас рекомендовали как оперативную и эффективную команду. В восьми милях к северо-востоку отсюда, в истоке реки Серебряной, зафиксирована опасная аномалия. Водный элементаль. Вероятно, результат спонтанной концентрации частиц маны в месте силы, возможно, усиленной подводными кристаллическими формациями».
Голограмма сменилась, показав клокочущую, неестественно живую массу воды, которая с яростью обрушивалась на прибрежные скалы.
«Угроза судоходству и прибрежным поселениям. Награда за нейтрализацию – десять золотых крон. Немедленный рейд одобрен».
Сообщение прервалось. Три пары глаз встретились. Десять крон – это были не просто хорошие деньги. Это был капитал на несколько месяцев безбедной жизни.
«Ну, что говорил насчет черного камня? – первым нарушил молчание Киран, вскакивая на ноги. На его лице играла азартная ухмылка. – Кажется, дистанция теперь не имеет значения».
Он обменялся взглядами с товарищами. Кивок Лоренца был решительным, взгляд Эларии – сосредоточенным и быстрым. Втроем они синхронно вскинули руки. Воздух вокруг них затрепетал, зазвучал едва слышным, высокочастотным гудением. Частицы маны сгустились, обволакивая их не энергетической бронёй, но иным видом силы – стремительным, неудержимым порывом.
И они рванули. Не побежали – исчезли с места. Пейзаж по обе стороны от них превратился в смазанные полосы зелени и камня. Ветер свистел в ушах безумным аккордом. Они не бежали по земле – они скользили над ней, их ступни лишь на мгновение касались камней, отталкиваясь с нечеловеческой силой. Восемь миль растворились за несколько невероятных минут.
Они замерли на берегу бушующего потока. Элементаль был чудовищнее, чем на голограмме – двуглавая гидра из хлещущей, клокочущей воды, с когтями из острого льда и глубинным рёвом водоворота.
Не дав чудовищу опомниться, они снова применили скорость. Ледяные когти и водяные троссы проносились мимо них, взрывая скалы позади – они были уже в другом месте, уворачиваясь не телом, а предвидением, ускоренным до предела. Они были не людьми, а тенями, танцующими в такт ярости стихии.
«План «Гроза»!» – крикнул Киран, его голос едва слышен над рёвом воды.
Лоренц, двигаясь с невероятной для его комплекции скоростью, стал метаться перед элементалем, как назойливая оса, отвлекая его атаки на себя. Две водяные головы устремились к нему.
В этот миг Киран, описав дугу, оказался сзади, собрав в ладонях сгусток чистой энергии. Он не атаковал – он ослеплял, выжигая один из «глазов» чудовища, заставляя его выть от ярости и боли.
И это был момент для Эларии. Она не была быстрее молнии, как они. Ее сила была в точности. Замедлив время для себя, она высчитала мгновение, выхватила из поясного мешочка небольшой, шероховатый желтый кристалл и метнула его с точностью снайпера не в воду, а в самый эпицентр энергетического сердца элементаля – туда, где пильсировало ядро сконцентрированной маны.
Кристалл исчез в водяном теле. Мгновение ничего не происходило. А затем элементаль будто бы вздрогнул изнутри. Его форма, удерживаемая магией, начала булькать и расползаться. Ядро погасло. С громким, шипящим вздохом чудовище осело, превратившись в обычную, ничем не примечательную воду, которая мирно потекла вниз по течению.
Тишина, наступившая после боя, была оглушительной. Трое друзей стояли, тяжело дыша, пар валил от их разгоряченных тел. На песке у их ног лежало несколько мелких, потухших синих кристаллов – то, что осталось от ядра элементаля.
Киран подошел к воде, омыл лицо и обернулся к друзьям. Его глаза горели не от победы над чудовищем, а от чего-то большего.
«Сегодня мы не просто заработали десять крон, – его голос звучал низко и сильно, заглушая шум реки. – Сегодня нас нашли. По нашей репутации. Мир узнаёт о нас. И он начинает нам доверять».
Он сделал паузу, глядя на своих верных товарищей, с которыми прошел огонь, воду и первые уроки магии.
«Мы перестали быть просто учениками, ищущими приключений. Мы стали силой. Силой, которой не страшны элементали, которая преодолевает мили за минуты и которая способна изменить ход событий».
Он выпрямился во весь рост, и в его позе было нечто такое, чего они раньше в нем не видели – величие лидера.
«Пришло время сделать это официально. Пришло время стать больше, чем друзьями. Пришло время основать свой клан. И пусть его имя будут знать от самых высоких гор до глубочайших морей. Что скажете?»
Он не стал ждать ответа, позволив своим словам повиснуть в воздухе, полном энергии победы и будущего. Их решение читалось в их глазах – в решительном взгляде Лоренца, в умном, горящем огнем согласия взоре Эларии. История была готова к повороту страницы.
Глава 9. Попутный ветер
Мерцающая сцена с озером и триумфом юного Кирана растворилась, оставив в тайном зале лишь тишину и пыль тысячелетий. Но ненадолго. Воздух снова заструился, и возник знакомый образ древнего мага. «Дедал», уже натренированный и ждущий этого момента, немедленно озвучил его речь.
«Ты увидел, как скорость может стать оружием и щитом, – прозвучал спокойный, наставляющий голос. – Теперь твоя очередь. Здесь, в этом зале, ты научишься чувствовать поток маны не как броню, а как попутный ветер. Научишься вплетать его в свои мышцы. Только так ты сможешь достичь храмов, что ждут тебя вдали».
Едва голограмма исчезла, стены зала ответили. Символы на них вспыхнули, и их свет сфокусировался в центре помещения, создав на полу идеальный круг. В воздухе над ним замерцали три сферы из чистой энергии. Они хаотично носились по кругу, оставляя за собой светящиеся шлейфы.
В сознание Максима через «Дедала» пришел перевод инструкций:
«Чтобы оседлать скорость, стань легче собственного намерения. Концентрируйся не на ногах, а на потоках мана-частиц. Дай им увлечь себя. Поймай ритм.»
Максим шагнул на круг. Сферы мгновенно отреагировали, ускорив свой бег до неуловимой скорости. Он попытался просто побежать за ними – и тут же с грохотом врезался в невидимую энергетическую стену, ограждающую круг. Удар был сильным, но его рефлекторно активированное укрепление тела смягчило его. Без этого умения он бы точно сломал себе ключицу.
Ему пришлось выложиться на полную. Он понимал, что даже не использовал ману, но этого оказалось достаточным и пальцы сомкнулись вокруг нее, и она с тихим щелчком погасла. Сердце его учащенно забилось. *Получилось!*
Но ликование было недолгим. Вторая сфера резко ускорилась, ее шлейф превратился в почти непрерывную линию. Максим напрягся, пытаясь повторить маневр. Он побежал быстрее, но сфера легко уходила от него, словно дразня. Он видел ее, мог предугадать траекторию, но его собственные ноги были слишком медленными, неповоротливыми. Похоже первая сфера была пределом обычного человека, которую ему требовалось преодолеть чтобы догнать остальные.
Третья сфера и вовсе казалась призраком. Она не носилась, а телепортировалась короткими рывками, появляясь то в одной точке круга, то в другой, прежде чем он успевал даже сфокусировать на ней взгляд. Попытки угнаться за ней выглядели бы комично, если бы не вызывали жгучее чувство неполноценности.
