Исповедь одной души

Мама больше не защищается, а просто сидит, понурив голову и глотая горькие слезы. Игорь все это время сидел, наблюдая со стороны, и даже не пытался ни защитить свою супругу, ни возразить матери.

В тот день я поняла, что мама боится свекрови и ни о каком разводе не может быть и речи, а я так надеялась…

ГЛАВА 8

Жизнь текла своим чередом, войдя в привычное русло. Ничего не изменилось, лишь взрослые практически перестали обращать внимание друг на друга, живя каждый в своем мире.

Одним жарким летним днем отчим засобирался с друзьями на море. Нас с матерью тоже позвали, но меня тут же наказали за очередной проступок, что-то вроде не налитой воды собаке. Лишь бы не брать меня с собой, лишь бы я осталась дома, а я и моря-то никогда не видела за 15 лет. Мама не смогла отпроситься с работы и просила перенести поездку на пару дней.

– Семеро одного не ждут, – грубо отозвался Игорь. – Если хочешь поехать, отпрашивайся.

– Но у меня работа, я не могу, – вяло пробормотала мама.

– Значит ты не едешь! Сиди дома со своей дурой дочерью, две идиотки.

– Люди семьей едут, а ты один, это неправильно, – снова возразила она, понимая, что все равно ничего не добьется.

– Ну и что! Скажу, что у всех дела. Я устал сидеть дома, я отдохнуть хочу. От ваших рож отдохнуть.

– Я тоже устала…

– Тогда отпросись с работы.

– Меня не отпускают. А ты дома сидишь, от чего ты устал?

– Значит, остаешься?

– Я хочу на море…

– Поехали! Мозги только выносишь!

– Да не могу я.

– Ну и торчи дома! – Игорь взорвался в очередной раз и, хлопнув дверью, выбежал во двор.

Он открыл ворота, прыгнул в машину и укатил прочь, оставляя позади себя клубы пыли. Закрыв ворота и проводив взглядом отчима, я подошла к маме. Она явно была в плохом расположении духа, поточу что велела мне убираться с глаз долой. Что ж, зато теперь можно вздохнуть спокойно на какое-то время и насладиться тишиной. Ни криков, ни ругани, ни его огромных кулачищ и безумных глаз, ни наказаний. Оно того стоит, чтоб остаться дома.

Но вскоре случилось то, что перевернет мою жизнь и навсегда выкинет мысли о суициде.

Оказалось, Игорь на отдыхе пил два дня, ночами напролет торчал в барах, знакомясь с женщинами и ведя себя крайне непристойно. Это все нам рассказали друзья, с которыми он ездил и отдых которых превратился в кошмар, потому что они бегали за взрослым мужиком как за ребенком и под руки выводили из бара.

Человек, не любящий выходить из дома, сидящий без работы, вдруг захотел на море. Он всегда говорил, что нагулялся еще по молодости и теперь он домосед. Настолько, что и работать не желает, видимо и работа надоела еще в молодости, если он, конечно, вообще работал когда-либо. Они постоянно спорили с мамой по этому поводу.

– Я в своей жизни достаточно работал, хватит с меня.

– Но моей зарплаты не хватает, этого мало, а еще и дочь надо растить, – в который раз возмущена мама.

– А я причем? Растягивай. Я на пенсии, и ты все до копейки забираешь у меня. Куда ты все деваешь?

– Коммунальные как, по-твоему, оплачиваются? Все сейчас дорогое, твоя пенсия вся уходит на платежи.

– А свою зарплату куда деваешь?

– Живем на что? Вот все и уходит на продукты.

– Что ж твой бывшенький не помогает? – ехидничает Игорь.

– Не начинай, ты же знаешь, какой он.

– Вот именно, знаю. Знаю! И воспитываю его дочь, которая меня ни в грош не ставит. Никакой благодарности!

– Она маленькая еще, многого не понимает, – возразила мама.

– Какая она маленькая? Вон кобыла какая вымахала.

– Школа вот закончится, ей надо куда-то поступать, денег нет. Что будем делать?

– Нечего ее баловать, пусть работать идет. И так ее сколько лет, нахлебницу, содержим. Хоть бы помогала. А она плевала и на тебя, и на меня.

Мать лишь вздохнула, промолчав, а Игорь позвал меня.

– Пришла, дармоедка? – громовым голосом воскликнул отчим. – Чё вылупилась? Раньше, когда девочке исполнялось четырнадцать, ее выгоняли из дома, и она жила самостоятельно, а ты до сих пор живешь на наших шеях. Ты должна быть благодарна, что мы позволяем жить в этом доме, в котором ты палец о палец не ударила.

– Разве я не помогаю? – запротестовала я.

– Да что ты там помогаешь? Тебя мамочка бережет, все за тебя делает, ты не в состоянии даже суп сварить. Кобыла вымахала, а все держишься за мамину юбку.

– Конечно нет, я выучусь и работать буду.

– Ой не смеши меня, работать она будет. Кем? Кто тебя возьмет никчемную такую? – прокомментировал Игорь, наклоняясь ко мне так, что кончик его носа едва не касается моего. – Ты настолько никудышная, что тебя не возьмут даже коровам хвосты крутить! Тебе же ничего нельзя доверить! Всё ждешь, когда за тебя мамочка сделает. А она тебя всегда примет, вот ты и пользуешься ею.

Я стояла, понурив голову и слушая сей монолог. Однако мыслями я была далеко. Но для себя я решила, что как бы плохо ни было, никогда не обращусь к ним и не прибегу за помощью. Я должна стать самостоятельной и независимой! Чего бы это ни стоило!

Именно тогда я решила взяться за ум и исправить все плохие оценки, начав действительно учиться и выполняя те задания, которые нужны, а не изучать высшую математику, которую изучают в университете.

Я пришла к выводу, что взрослые гнобят меня в основном из-за недостаточно хороших оценок и, если я улучшу их, меня станут считать за человека. Убежденная в этом, я с новой силой взялась грызть гранит науки, участвуя в школьных и краевых олимпиадах и получая грамоты.

Но даже тогда старшие не оценили моих стараний, хотя я долго и тщательно готовилась.

Вскоре Игорь запил.

Уезжая каждый вечер на пару часов, он проводил время с друзьями, а по возвращению вымещал на мне свое плохое настроение. Но одним сентябрьским вечером отчим не вернулся домой. Не зная, где его искать, мама провела остаток вечера и полночи у соседа, обзванивая больницы. Его сотовый, который был в то время роскошью и имелся в семье только у него, не отвечал.

Мать вернулась в слезах и до утра проревела в своей комнате. Тем не менее в восемь утра она ушла на работу, а я осталась дома одна. Буквально через час у ворот посигналила машина – вернулся Игорь. Я бросилась открывать, пропуская машину во двор. Но за рулем был не Игорь, а наш сосед, который выйдя из машины молча вручил мне ключи. Я растерянно поинтересовалась, а где собственно виновник торжества.

– Так он в вытрезвителе, – ответил дядька.

– Что? В каком еще вытрезвителе? Игорь же не пьет…

– Откуда мне знать? Я мимо шел, он дал мне ключи, попросил отогнать машину домой к вам.

– Врешь.

– Давай открывай калитку, и я пошел.

– Сейчас проверю, все ли на месте.

– Открывай давай!

– Где Игорь? – не унималась я.

– Я же сказал, в вытрезвителе он. Пьяным за рулем попался.

– Да не пьет он.

– Ну а сегодня напился. Все, выпускай меня, мне идти надо.

Я не знала, сколько денег было с собой у Игоря, но документы и телефон были на месте, а в бардачке валялась какая-то мелочь. Я позвонила матери на работу, чтобы успокоить ее, но она только разрыдалась, услышав такие новости. Зато теперь она в курсе и не надо переживать и обзванивать больницы, предполагая самое плохое. Ну а у меня впереди весь день в тишине и спокойствии и без взрослых. Однако моим планам не суждено было сбыться, потому что через пару часов привезли отчима. Как оказалось, по закону инвалидов не имеют права задерживать и тем более держать в вытрезвителе, а благодаря родственным связям в милиции его доставили к дому прям на служебной машине, попросив его не пить и не садиться за руль в пьяном угаре.

Счастливый и пьяный Игорь прошел в дом и прилег в гостиной на диване.

– Ты где был? – негодовала я. – Мама всю ночь тебя ждала, слезы лила, все больницы обзвонила.

– Ой, не шуми, – расслаблено тянул слова отчим, прикрыв глаза ладонью. – И мамке не говори. Сейчас посплю часик и все пройдет.

– Я ей уже позвонила, она же переживает.

– Ну позвонила и хорошо.

Услышав, что от двора отъехала милицейская машина, Игорь резво вскочил с дивана. Сон как рукой сняло.

– Давай открывай ворота и поехали! – воскликнул он.

– Совсем с ума сошел? Ты же пьян! Куда ты собрался? – пыталась вразумить я нетрезвого мужика.

– Как куда? К женихам! Ты едешь со мной!

– Каким еще женихам? Спать иди!

– Меня Жека позвал, у него два сына, вот мы и едем знакомиться, – все не унимался Игорь.

– Я никуда не поеду, хочешь – сам езжай.

– Поедешь как миленькая!

С этими словами он схватил меня за руку, потащив во двор.

– Я не поеду, отпусти меня, – взмолилась я, пытаясь вырваться.

– Ладно-ладно, ворота только открой.

Я побежала открывать ворота, думая, что теперь меня наконец-то оставят в покое. Игорь, проезжая мимо, открыл пассажирскую дверь, вцепился в мою руку и затащил меня в машину. Я упиралась как могла, но все же отчим намного сильнее, поэтому я все же оказалась внутри. Лихорадочно ища ремень безопасности, я пыталась пристегнуться, но не нашла заглушки. И так было понятно, что человек за рулем не в адеквате и мы по-любому куда-нибудь врежемся.

Сначала мы двинулись на заправку; путь туда казался бесконечным. Игорь небрежно рулил, пялясь на меня и неся какую-то чушь. Машина все время петляет, едя зигзагом, то и дело норовя угодить в кювет. Каким-то чудом мы без происшествий добрались до заправки, несмотря на то что мы даже вылетели на встречную полосу. Я всю дорогу просила отчима смотреть на дорогу и выпустить меня, но он только безумно улыбался.

– Да что ты все ноешь? Сейчас заправимся и поедем. Сиди уже, – заплетающимся языком лепетал оптимистично настроенный мужчина, подъезжая к колонке и зацепив ее крылом машины.

Пока заправщик заливал в бак бензин, я попыталась удрать, но безуспешно. Игорь сразу заметил мою попытку и, грубо схватив за плечо, велел сидеть. Я все думала, что мы разобьемся. Я не боялась смерти, нет. я боялась выжить и снова чувствовать боль. Боялась остаться калекой. Машину снова вынесло на встречную, непостижимым образом мы избежали столкновения. Я испугалась, вжавшись в сиденье, и закрыла лицо руками. Заглушку на ремне я так и не нашла и до сих пор была непристегнута. Услышав сбоку продолжительный звук клаксона, который все уносился дальше, я поняла, что мы избежали катастрофы. Я убрала ладони от лица и робко подняла голову. Игорь ехал как ни в чем не бывало. Он так и пялился на меня, а не дорогу. Машина мчала нас в центр.

Мы уже были в центре станицы, у поликлиники, когда случилось самое страшное – мы врезались в припаркованную машину.

Отчим в очередной раз глянул на меня; я посмотрела на него, как вдруг почувствовала мощный толчок. Дальше было как в замедленной съемке. Я медленно поворачиваю голову и смотрю вперед, прям на борт ГАЗона, в который мы врезались. В следующее мгновение на меня посыпались тысячи мелких осколков лобового стекла и люка над головой. Я как можно быстрее закрыла ладонями лицо и попыталась спрятаться под сиденьем, но получилось лишь наклониться.

Я чувствовала, как сотни осколков врезаются в руки и лоб, остальные же рассыпались фейерверком по салону. Я слышала жуткий скрежет металла – капот машины смялся от удара и был похож на гармошку, над нами смялась крыша. Я боялась, что мы навсегда останемся под этими обломками.

Все произошло очень быстро, за считанные секунды, но мне это показалось вечностью. Я словно со стороны наблюдала за крушением, будто смотрела фильм с замедленным действием.

Наверное, я потеряла сознание, а может мне показалось, но я видела себя со стороны, сидящей в салоне и не отрывающей руки от лица. В тот момент мне показалось, что я умерла; было такое ощущение, что я стою на тротуаре и заглядываю в окно, вижу себя и отчима. Он не шевелится, сидит, вцепившись в руль и упершись в него лбом, с подбородка капает кровь. На секунду мне кажется, что он не дышит. Мне страшно. Что же мне делать? Кого звать? Мимо проезжают машины, прохожие идут по своим делам, все глазеют на нас, но никто, ни один, не остановился, никто не подошел, чтобы помочь. Никому нет до нас дела. Как вдруг я очнулась.

Я осторожно поднимаю голову, до конца не осознавая, что я выжила. С волос на пол посыпались остатки стекла. Медленно отрываю ладони от глаз и смотрю на изрезанные и кровоточащие руки. Вся кожа утыкана осколками, во лбу тоже их много. Я это чувствую, проведя рукой. Я ранена? Насколько сильно? А Игорь? Он умер?

С этими мыслями я еле поворачиваю голову в его сторону. Какое-то мгновение он не шевелился и у меня накрывает волной ужаса. Он мертв. Но нет, еще мгновение и голова дернулась, оторвавшись от руля. Отчим посмотрел на меня, улыбаясь окровавленными губами. Кровь струйкой стекает с его подбородка прям ему на грудь, заливая футболку. Господи, сколько же крови… От страха я дышу через раз, жадно хватая воздух ртом.

– Поехали домой, – как в трансе отозвался Игорь.

– Как мы поедем? Машина в лепешку, – кажется я забыла, как дышать и говорила, еле шевеля пересохшими губами.

– Сейчас поедем.

Как ни странно, но машина завелась. И даже довезла нас до дома. Над моей головой болтались клоки обивки и какие-то провода. Я сидела еле живая от страха, а Игорь улыбался за рулем. Мы сбежали с места аварии.

Припарковав машину в гараж, отчим направился спать, отказавшись от медицинской помощи и велев мне помалкивать о случившемся. У меня была истерика, слезы лились в два ручья. В голове всё крутилась мысль: «А что, если б мы погибли?» Тело била крупная дрожь.

Немного успокоившись, я решила оценить масштаб последствий. Лоб был истыкан мельчайшими стёклышками, ранки кровоточили, над правой бровью красовалась огромная лиловая шишка. Не помню, чтоб я ударилась где-либо, да и боли не было, однако огромная припухлость говорила сама за себя, сияя всеми оттенками фиолетового.

Я вытащила осколки из лба и кистей, обработала ранки и пошла отстирывать кровь со своего свитера. А через пару часов домой вернулась мама. Она уже была в курсе о произошедшем – кто-то ей уже рассказал, видимо, увидев нас в центре. К тому времени я успокоилась и сидела в своей комнате.

Она разбудила мужа и долго кричала на него.

– Ты что, совсем из ума выжил? – орала мама, переходя на ультразвук и яростно тряся кулаком перед его носом.

– Да ладно тебе, всё ж нормально, – отмахнулся Игорь от надоедливой болтовни, переворачиваясь на другой бок.

Кровь всё продолжала течь изо рта, оставляя темно-красные следы на подушке. Почти весь диван был залит кровью, которая так и не останавливалась с момента аварии.

– Где нормально? – не унималась мама. Голос ее дрожал.

– А что такого случилось? – до Игоря никак не могло дойти.

– Что случилось? Он еще спрашивает! Ты выйди во двор и посмотри на машину, вот и узнаешь!

– А что с ней?

– Пойди и увидишь.

– Ты что-то сделала с моей машиной?

– Нет, Игорь, это сделал ты!

Отчим явно не понимал, что произошло, соответственно не знал о состоянии автомобиля. Он был слишком пьян.

– Я позвонила твоей сестре, скоро она приедет, – заявила мама.

– Зачем?

– Затем, что ты истекаешь кровью, а она – фельдшер.

Полотенце, которое она дала Игорю, быстро пропиталось кровью.

– Не надо, не впутывай её.

– Ну ты же не хочешь скорую вызывать, а тебе нужна помощь. Я не знаю, как остановить кровь.

– Ничего не надо, сейчас всё пройдет.

– Да ты только посмотри, – взвизгнула мама, – весь диван в крови.

– Всё, отвали.

Мама только открыла рот, желая возразить, но не успела сказать ни слова, как у ворот посигналила машина – приехала сестра Игоря.

– Это что такое? Ты о чем думал? – ругалась родственница. – Что молчишь? Сказать нечего?

Он лишь разводил руками и продолжал улыбаться окровавленными губами.

Всё внимание было приковано к нему одному, как обычно на меня никто не обращал внимания. Всю жизнь в этом доме я была пустым местом.

– Поехали в больницу! У тебя очень сильный ушиб, а вдруг перелом?! Я боюсь за тебя, – сестра не на шутку была встревожена. – Ты потерял очень много крови.

– Никуда я не поеду! Зачем ты вообще приехала? Я тебя звал?

– Меня жена твоя позвала, попросила помочь. Прояви уважение. Посмотри на неё, она же переживает!

– Да всё со мной нормально.

– Игорь, ты посмотри на себя! Где нормально? Кровь еле остановили, ты явно что-то повредил. Поехали, я отвезу тебя в больницу.

– Нет, я сказал. Я пошел спать, а ты вали домой, можешь и жёнушку мою прихватить, – рассвирепел отчим.

– Как знаешь. Я помочь хотела. Твердую пищу только не ешь, иначе усугубишь. И воду через трубочку пей.

– Иди уже отсюда.

Его сестра вскоре уехала, а я вышла из своей комнаты и подошла к маме. Мне очень хотелось успокоить ее, как-то утешить.

– Мам, ну что ты переживаешь? Всё же хорошо, все живы…

– Ага, хорошо, как же… Посмотри, что он с машиной сделал!

– Ну и что, самое главное, что все живы. В конце концов, это просто железка, а мы могли погибнуть. Что бы ты тогда делала?

Я искренне не понимала, как можно плакать из-за разбитой машины…

–Что? Что ты сейчас сказала? – мама резко дёрнула головой в мою сторону, на миг перестав всхлипывать и причитать.

– А что я сказала?

– Что значит «мы»?

– Я и Игорь, мы же вместе были.

– Как вместе? – ахнула мать, прижимая руки к груди и бледнея. – Ты что, в машине была с ним?