ФЛАМЕНКО НАД БЕЗДНОЙ

Ева Шилова

ФЛАМЕНКО НАД БЕЗДНОЙ

Режим «Жертва». Цвет – черный

Когда тебе вскружили голову,

трудно заметить момент,

когда тебе уже свернули шею.

Автор неизвестен

Какой сегодня день?

Я не знаю.

Какое сегодня число?

Я не помню.

Я уже, кажется, целую вечность лежу бревном в этой непроветриваемой комнате с постоянно задернутыми портьерами, в которой удушливо пахнет зельями… и болезнью. Мне не отвечают на вопросы, а когда мне все-таки удается протолкнуть звук через распухшее горло, только советуют потерпеть. Меня периодически обтирают влажными полотенцами, помогают справить нужду, поят микстурами и почти не навещают. Болотная лихорадка – не то заболевание, которое быстро и просто лечится, да и ароматы здесь… не оранжерейные, поэтому уже давно все мои посетители – это целитель Марциус и многочисленные сиделки. Бульон, лекарственный сбор, освежающие процедуры и я вновь впадаю в забытье.

Я послушно пью прописанные снадобья, потому что очень хочу вновь встать на ноги и вернуться к своим близким. Я скучаю по мужу и дочери, я готова обрадоваться даже не слишком жалующей меня свекрови и вечно всем недовольной золовке, только бы снова ощутить счастье передвигаться на своих ногах, и не чувствовать себя беспомощным бревном.

Я верю, что однажды у меня получится вернуться к нормальной жизни и снова радоваться встающему на горизонте солнцу, наступающему дню, легкому ветерку, обдувающему лицо и ощущениям здорового тела, у которого ничего не болит. А пока приходится терпеть невозможность нормально двигаться и принимать унизительную заботу чужих рук.

Мягкий хлопок входной двери возвестил о прибытии… кого? Целитель ушел от меня совсем недавно… меня в кои веки навестил муж.

– Вы можете передохнуть и поесть, сиделка, – улыбнулся он очередной угрюмой бабище из сонма крутящейся вокруг моего тельца прислуги. – Я позову Вас, если что-то понадобится.

Та, естественно, немедленно воспользовалась разрешением сбежать подальше от своих обязанностей. Не самое большое удовольствие находиться в одном помещении с болеющим, особенно если там редко проветривают и все провоняло лекарственными средствами.

– Как ты, Ника?

Я в очередной раз залюбовалась мужем и подумала о том, как же мне с ним повезло в отличие от остальных леди и миледи. Все-таки Оливер д'Аверѝн был неприлично хорош. Практически идеален. Яркие синие глаза, густая темная шевелюра, подтянутая фигура фехтовальщика, ласковые руки, нежные губы… как давно из-за моего недуга мы не были вместе! Я успела соскучиться по его теплу и напору.

– Выпей, дорогая, – и Лив поднес к моим губам поильник с носиком, – это целитель Марциус прислал какой-то чудодейственный декокт.

Я с трудом пропихнула предложенную жидкость через распухшее горло. Не иначе в виде исключения это лекарственное средство не было как обычно горьким и отвратительным, а, наоборот, вкусом неуловимо напоминало что-то приятное из детства. Что-то забытое. Какую-то сладость… или сдобу? Так с ходу и не вспомнить, но послевкусие было замечательным. Правда, мне в очередной раз захотелось спать.

– Спи, Никуся, – ласково разрешил Лив. – Ты теперь будешь спать вечно. Еще никому не удавалось проснуться после пяти унций настойки опийного мака…

Точно, у выпитого снадобья был вкус как у тех замечательных булочек с маком, которые когда-то пекли на завтрак в нашем поместье! Но… зачем? Именно это я и сумела из себя вытолкнуть:

– Зачем?

– Затем, что, все что ты могла, ты уже сделала, пора уступить место, мне обещана в жены Иоганна де Кассегрен. При условии, что я буду свободен.

Младшая не наследная принцесса – вот это Лив замахнулся! Отдельная честь – породниться с королевской семьей! А ведь такого положения семья д'Аверѝн достигла не в последнюю очередь благодаря мне… что породило следующий вопрос:

– За что? Я же так старалась…

– Старалась, – не стал спорить Лив. – Но исчерпавший свою полезность ресурс заменяется другим, а развод и сопутствующий скандал нашу семью не может устроить.

Ну, понятно, а моя благопристойная кончина от болезни…, кстати, а от болезни ли? Что-то никто в семье, кроме меня якобы болотной лихорадкой не заразился… так вот моя мирная кончина устроит всех. Судьба, только и пожмут плечами и посочувствуют Ливу.

– И ты готов меня спокойно убить… ты совсем ко мне ничего не чувствуешь? А как же соперничество за меня в школе Стихий?

– Никуся, ты все-таки на редкость наивна! – расхохотался Лив. – Какое соперничество, это был фарс! Иллюзия для дурочек. Ты должна была быть готова из всех претендентов выбрать меня, ты и выбрала.

– Ты… не любил меня?

– Любил, не любил… Только очень недалекие люди все меряют чувствами. А на самом деле наш брак был предрешен еще до твоего поступления в школу. Папенька твой при полном одобрении короля аукцион организовал для продажи ценной дочери! И наша семья согласилась заплатить больше остальных, так что все что ты делала, считай, было отработкой когда-то уплаченного выкупа.

Вот оно как. А я, похоже, и впрямь дурочка, раз покорно позволяла столько лет скармливать себе небрежные заверения в якобы нежных чувствах. Так, а дочь?

– А чувства Леоны?

– А она тебе, если ты помнишь, не дочь. Спасибо, конечно, что ты согласилась ее в тайне удочерить, это ж надо до такой степени быть доверчивой! Но кровного-то родства у вас с Леоной нет. Это моя дочь от моей любовницы Халлии.

А я ведь ее еще по школе Стихий помню, наглая тварь, так и норовила как-нибудь исподтишка мне гадость сказать, а я все никак не могла понять, чем я ее успела обидеть. Вот теперь все становится на свои места. И если я правильно понимаю, одной Халлией муж скорее всего не ограничивался, желающих на нем повиснуть девиц всегда было предостаточно.

– Что с ней будет?

– Уедет в имение в Моваж-ле-Пиа. Там море, виноград… и неподалеку хороший лицей для девочек.

– Это в то имение, которое мне пожаловал король? – удержаться было выше моих сил.

Ливу подобное уточнение явно не понравилось.

– А ты еще вспомни, за что именно он его пожаловал! – яркие глаза сузились, скулы заострились. – За грязную работу!

Ну да, мою работу можно обзывать грязной, однако пользоваться благами проживания в перепавшем за ее выполнение имением на побережье, помнится мне, никто из семьи д'Аверѝн не гнушался.

– Я ведь могла, и сама родить ребенка… – это я уже практически шептала, поскольку настойка опийного мака почти полностью погрузила меня в беспамятство.

– Не могла, – уверенно объяснил муж. – Никто не может ни забеременеть, ни родить, если постоянно принимать настойку сильфия как средство для профилактики простуд. И семена «кружев Анны» после наших встреч.

Какие интересные всплывают подробности! А, между прочим, на регулярном приеме настойки сильфия как антипростудном средстве настаивала именно моя свекровь, прикрывая это заботой о моем здоровье! То есть она меня сознательно опаивала противозачаточным, но при этом не переставала упрекать в бесплодии? Я почувствовала, как несмотря на подкрадывающуюся сонную одурь, во мне просыпается гнев.

– Почему?..

– Никуся, нашей семье не нужно смешение крови с представителями столь мало востребованного и неоднозначного дара. А вот если породниться с девушкой с даром воды… как у всей семьи де Кассегрен… тогда может получиться хорошее перспективное потомство.

Слово-то какое подобрал – потомство! Как будто не о собственных детях, а об элитных щенках ведет речь. Значит, он не просто прекрасно знал о планах матери, но и сам не хотел совместных детей, могущих унаследовать мой дар. Ненавижу! Ненавижу этих лицемеров! Использовать меня, значит, в порядке вещей, а детей со мной заводить – они брезгуют. Выжали все, что можно, а теперь пора менять меня на более подходящую семье д'Аверѝн особь.

Как бы я хотела заставить вас поплатиться! Как бы хотела стереть с красивых губ мужа эту самодовольную усмешку человека, легко обманувшего наивную доверившуюся ему девочку. Как бы хотела заставить пожалеть о том, что они со мной хладнокровно проделали.

Лив погладил меня по руке и почти ласково сказал: «Прощай!», покидая комнату, а я поняла, что маковая одурь медленно, но неуклонно затягивает меня в глубину, на дно, где меня раз и навсегда перестанут беспокоить какие бы то ни было чужие проблемы или поступки. И уже в момент окончательного ухода за Грань я нашла в себе силы взмолиться.

Нет, не Всевышнему. Нет, не Многоликому. Я взывала не к тем требовательным богам, что в обязательном порядке устанавливают для верующих некие ограничения и плату за поклонение им, я отдавала все оставшиеся силы и всю свою ненависть ЕЙ. Той, кто знает. Той, кто не делит своих приверженцев на плохих и хороших. Той, кто никого не осуждает и не пытается изменить. Той, кто дает каждому шанс прожить свою жизнь так, как он сам того желает.

Той, которая никому не навязывает выбор, но не берет потом на себя за него ответственность.

– Святая Смерть, покровительница ночи, и тех, кто в ней живет! К тебе взывает одна из дочерей твоих, помоги ей! Не оставь безнаказанным проделанное с ней, не дай пропасть ненависти, сжирающей ее как погребальный огонь! Сделай так, чтоб не зря было все в ее жизни. Чтоб не пропали данные тобою возможности. Чтоб не использовали их для себя алчные люди.

И забери ее к себе навсегда…

Режим «Перерождение». Цвет – антрацит

Если вам дают второй шанс,

вспомните, что давали в первом.

Сергей Малёшин

Очень захотелось потянуться и снова сладко заснуть. Но на окраине мозга что-то скреблось, какая-то мысль как клюющая в одно и то же место птица, мешала спокойно спать. Что-то снилось мне такое… неприятное. Нехорошее. Прямо скажем, страшное. Смерть! Моя смерть!

Я чуть не сорвалась с криком с кровати и только невероятным усилием воли заставила себя затаиться, не выдавая факта своего пробуждения! Увидят, что еще не до конца померла – добьют! Хотелось плакать и кричать: за что?! Не могло же такого быть, чтоб меня всю жизнь обманывали и использовали…, и кто? Самые близкие и любимые люди! Не могло!

Могло. Очень даже могло, если к какому-то моменту из меня выжали всю возможную полезность, и я стала лишней в их раскладах. Интересно другое: почему после лошадиной дозы настойки опийного мака я вообще очнулась? Смерть, она не ошибается, мне ли не знать! Поэтому если я все еще жива… а жива ли? Ибо в моем случае возможен один крайне неприятный вариант: кто-то озаботился меня возродить. А такие как мы возрождаются только личами.

Если маг-некромант хочет продлить свое существование, он может сам, или кто-то может для него провести один ну очень интересный ритуал. Не так много и понадобится: человеческая жертва, так с этим проблем во все времена никогда не было, и последующий перенос души некроманта в специальное хранилище – филактерию. А вот дальше можно и помирать спокойно, все равно потом возродишься личем. Нежитью. Причем, не просто безмозглым исполнителем, а с сохранением предсмертных интеллектуальных и магических способностей.

Но я-то ничего подобного не хотела и не делала! А это может означать только одно, что кто-то за меня подсуетился. И ритуальную жертву прикончил, и мою душу в какой-то зачарованный предмет перетащил. И теперь, держа в руках… мою «смерть»? Мою «послежизнь»? Как правильно? …этот владелец филактерии с моей частичкой тоже может попробовать начать меня использовать, только немного в другом качестве.

Кто это может быть? Да мало ли желающих заполучить себе карманного повелителя смерти?! Может и немало, да только не каждый на такое отважится. Бывшую семью и нынешних, простите боги, «родственничков» можно смело исключить – им я больше не нужна ни в каком качестве. Скорее всего, нашелся кто-то сторонний и до того наглый, что не побоялся против влияния семьи муженька попереть и даже руки убийством замарать, только чтоб себе подконтрольного некроманта заполучить.

А коли начну я вместо покорного исполнения приказов брыкаться и кобениться, так меня недолго с помощью моей же частички и силком принудить к послушанию. Вряд ли мне понравится, когда часть меня будет гореть, например, в жаровне. Или, когда сквозь нее пропустят острый предмет с зазубринами и начнут методично проворачивать, ломая волю к сопротивлению. И, скорее всего, сломают. А потом… есть ведь в магии смерти такие ритуалы, после которых вовек не отмыться, только и хочется, что руки на себя наложить, потому что противны они природе человека. А мне ведь даже умереть не дадут, пока я не выполню требуемое, потому что сам факт наличия филактерии переводит меня в разряд условно бессмертных.

Нет, потом, конечно, уничтожат когда-нибудь вместе с ней, но до тех пор никто меня с поводка не отпустит. Н-да, а ведь не исключено, что свою прежнюю жизнь я еще буду вспоминать с удовольствием, поскольку тогда меня по крайней мере добром уговаривали что-то сделать, а сейчас-то зачем? Сейчас станут попросту приказывать. И зависеть мои действия будут только от разгула фантазии «хозяина и повелителя». А сколько всего можно натворить, имея в распоряжении настолько опасную, но послушную «зверушку», вроде меня, ооо! Я об этом даже думать не хочу. Потому что боюсь. Знаю свои возможности и боюсь.

Но все это, в свою очередь порождает еще более интересный вопрос! Готова допустить, что понадобилась я зачем-то, да так, что этот кто-то пошел на буквально на смертельный риск, чтоб мои способности себе на службу поставить, но есть один нюанс. Такое провернуть – не каждому под силу. Вернее, на это способен только человек с определенным даром. Потому что для этого тоже нужно быть мастером смерти, причем посильнее меня! А таких-то и нет! Не было! Я была единственной на весь Паунланд за последние пару веков!.. а как тогда?..

Открыв один глаз, я осмотрелась. И что это? Место вроде знакомое… это же моя спальня в родительском доме! Неужели в ком-то из родни тоже проснулся схожий дар… а в ком? Может, младшему брату повезло? А что, возраст Лоренцо как раз позволяет… и получается, меня вытащили из мужниного замка и приволокли сюда, чтоб продолжала приносить пользу родне, пусть и в таком посмертном состоянии? Так, а это что?

Платье! Мое последнее в жизни светлое платье! Бледно-зеленое, или как его еще жеманно называла матушка – цвета амброзии, с отделкой изумрудными лентами в цвет глаз! Потом-то уж для работы использовалась одежда исключительно цвета глубокого траура, да и в повседневной жизни моим уделом стали фиолетовый, миртовый, темно-серый и коричневый, видимо, чтоб никому и в голову не пришло усомниться в том, кто именно перед ними. Но если я сейчас вижу это платье…

Какой сегодня день?! Потому что если я не сошла с ума… и не грежу под воздействием маковой настойки… и не принимаю желаемое за действительное…

Именно это платье было когда-то сшито для меня на празднование моего пятнадцатого дня рождения, пятого грозеня. И если я сейчас вижу его… возможно, сегодня и есть мой день рождения. В том далеком 2969 году. В день пробуждения моего некродара.

Это что же получается, я как-то вернулась обратно? В себя, но на пятнадцать лет назад? И сегодня во время празднования в саду я так разнервничаюсь, что снова подниму остатки скелета кролика, прикопанные когда-то ленивым садовником на клумбе с матушкиными эдельвейсами?

Э, нет, так не пойдет! Никаких снова!

Нельзя мне этого показывать, слишком плохо это для меня кончится, а то я не помню! Отец, готовый торговать мною как элитной телушкой на рынке, старший брат, ненавидящий меня за повышенное внимание ко мне родителей, потом нелюбящий муж, золовушка-змеиная головушка, свекровушка… свекобрушка! Эти две гадины подколодные и без того из меня крови да жизни попили немеряно, неужто еще раз через такое проходить придется? Чтоб потом еще и от рук собственного мужа помереть?

А, между прочим, уничтожение некроманта – не самое безобидное занятие. Правда, мало кто об этом знает… Насильственное переселение мастера смерти за Грань может крайне нездорово отозваться как на убийце, так и на всем полотне бытия. Есть шанс нарваться при этом на то, что называют «предсмертным проклятьем некроманта» и тогда мало никому не покажется! А не это ли, часом, произошло, когда Лив меня упокоил? Сама материя мира содрогнулась от надвигающихся последствий и постаралась переиграть такой конец. Чтоб уберечься от того, что должно было постигнуть ту реальность! Потому что моих сил на тот момент хватило бы на полноценный апокалипсис. А с учетом полученной от муженька информации и желания его устроить… пожалуй, понятно, почему меня перекинуло в точку, где еще поздно что-то изменить в лучшую сторону.

Так что, будем менять? Однозначно будем. Время… где часы? Сейчас семь утра. Побудка в отцовском поместье в обычно в восемь. У меня есть час, чтоб определиться с дальнейшим поведением. И – нет, больше никаких выдернутых из клумбы на эмоциях скелетов. Сдерживаться меня еще в прошлой жизни хорошо научили, поэтому сегодня – никаких выплесков способностей и никаких поднятий костного материала. Молчать, молчать, и еще раз молчать о своем даре! Нету ничего, и все тут.

Ага. Только как ты обойдешь обязательную проверку подростков на уровень дара? Точно, как я могла об этом забыть?! А вот это не плохо, это отвратительно. Да чтоб вам всем Многоликий привиделся! Известно же, что, если дар проявляется, и даже если не проявляется до семнадцати лет – все равно в этом возрасте всех молодых людей гонят на проверку магического уровня! И не куда-нибудь – а в ближайший храм Ордена Карающей Длани Всевышнего. А там они силушку твою точно установят. А потом объясняй им сама, как так получилось, что ты пыталась этакую редкость от храмовников и государева учета укрыть. Потому что, если пыталась, значит, хотела воспользоваться силой втайне. Значит, злоумышляла. А какой такой у тебя, чадо скрытное, дар? Ах, запретная некромантия! Значит, тебя не просто можно, тебя нужно отдать под крыло Ордена, для вразумления и очищения от скверны. Где ты в храмовых подвалах и ответишь за попытку скрыть небожественное происхождение. По полной программе.

И никакие отговорки тебе не помогут.

И спасти меня тоже будет некому.

Тогда, пятнадцать лет назад, увидев выдернутые мною из клумбы кости, отец настолько обезумел от счастья, еще бы, у его дочери «вылез» дар, веками считавшийся утерянным, что немедленно свернул празднование, выгнал всех гостей и вызвал представителей магистрата и Ордена. Причем представитель светской власти чуть прилюдно не подрался с прибывшей храмовницей. Слава Всевышнему, лорд л'Этанс имел и характер потверже, и полномочий побольше, и отстоял достояние страны, единственного за последние два века некроманта, не отдав меня святым братьям, то есть сестре Кьянее…

Не просто так светские и храмовые власти пытались меня поделить, ой не просто! Это обычных стихийников никто не считает, их и так как клопов в придорожном трактире, куда ни плюнь – в повелителя стихии попадешь, а мастера смерти – это эксклюзив. Который не может принадлежать только себе, о, нет, такое сокровище должно иметь хозяина. И за то, кто именно им по итогу станет, как раз и развернулась борьба. Тогда победил представитель государства. А что будет на сей раз?

Светские власти, хоть и попользовались мною по максимуму, но надо отдать им должное, видели во мне человека и пытались строить отношения на договорной основе. Сначала договориться с отцом о цене услуг, потом через семейство д’Аверѝн об оказании одолжения, потом напрямую со мной о содействии, но именно что договориться!

А храмовники этого делать не станут.

Всегда, во все времена для правильного формирования мировоззрений паствы нужен был враг. Иначе как преподносить людишкам собственную полезность? Что, нынче мирное время? Нет реального врага? Назначим! И выбрать следует достаточно слабого и немногочисленного, такого, который не сможет мощно огрызнуться, а будет трусливо прятаться от гонений храма и покорно умирать во благо истинной веры. Кого только за все годы существования храма не назначали врагом! И ромов-кочевников, и неприкаянных джуранов, и иноверцев, и просто понаехавших иноземцев-беженцев, потому что без образа врага невозможен образ воинствующих блюстителей чистоты веры и морали.

А где-то этак с сотню лет назад под определение врага начали попадать и некроманты. Вот пока они были, пока на благо страны трудились, храмовники их трогать не рисковали, опасное это дело, повелителей смерти на пустом месте злить, но после того, как они целый век не рождались… поди, вымерли? Закончились? Можно безнаказанно пинать? Видимо тогда-то храмовники и получили установку свыше: теперь и этих не возбраняется причислить к сонму врагов. И мало-помалу в проповедях начали проскальзывать сначала намеки на некоторую не угодность некромантов Всевышнему, не зря же он от них отвернул лик свой, допустив их полное исчезновение, потом посыпались примеры злокозненности и вредоносности этого крапивного семени, а потом и вовсе объявили об их происхождении от Многоликого.

И вот уже хороших три-четыре поколения подряд некромантов принято бояться и ненавидеть. Спроси про нас любого обывателя и что он ответит? Он выпучит глаза, потом завращает ими и с ужасом поведает «Они трупы поднимают!» А картина поднятого, причем неизвестно с какими, но явно не хорошими целями, кладбища как-то ни разу не радует взор и сердце обычного человека.

За что любить тех, кто властен над тлением, гниением и разложением плоти, кто способен управлять ритуальными принадлежностями, ассоциирующимися со смертью, и у кого есть возможность проводить разные темные ритуалы, завязанные на жертвоприношениях? А их и не надо любить, их положено ненавидеть. И уничтожать.

При этом никто не принимает во внимание, что поднятые некромантом чьи-то косточки сами собой в полноценный скелет не соберутся и в бой не кинутся. Мы можем, конечно, прицельно покидаться в противника поднятым материалом, только много ли ущерба это ему нанесет? И это я еще молчу о том, как на кости влияет почва, где было расположено захоронение. Есть почвы, нахождение в которых способствует окаменению захороненных костей, а есть и кислотные, после пребывания в которых остается практически только труха, непригодная к использованию ни в каком виде.

И кстати… это у человека и животного есть от рождения связки и сухожилья, а где такое у их скелетов? Нет, мы может заменить их магической нитью, но вы представляете сколько времени и усилий потребуется, чтоб из разрозненных костей собрать одну-единственную особь, способную полноценно передвигаться? Вот именно, много. Кроме того, двигать ее придется самому, посылая импульсы силы, потому что умений свежесобранному скелету это не прибавит. Сильным – да, он будет, но, если вы сами не умеете, например, фехтовать, давать вашему творению шпагу или рапиру абсолютно бесполезно, оно скорее само выданным оружием повредиться, чем победит вооруженного противника.

А уж если напомнить обывателю, что самые сильные из нас способны даже контролировать чужой разум! Представляете, как человек взовьется при одной только мысли о том, что какая-то тварь Многоликого возжелала у него в мозгу пошерудить?! Кстати, вот именно этого я, например, не умею. В смысле, как раз этому меня даже не пытались учить, и понятно почему, вдруг я взбунтуюсь и эти способности против своих же кукловодов использую.

А еще они могут проклясть! Ну, можем. Только зачем? Не видят смысла некроманты ни с того, ни с сего пакостить чужую жизнь, ну, не видят! Но большинству важен именно сам факт, что могут.

И это еще не все! Мы можем работать не только с мертвыми телами, но осуществлять и духовные манипуляции: общаться с призраками, которым что-то препятствует уйти за грань, призывать для беседы ушедшие мертвые души, вселять их при необходимости в другие объекты, даже поглощать их, если возникнет такая необходимость. Некромант так-то и живой душе может нанести урон, если задастся целью! И не только душе! Мы ведь и жизненную силу живых можем поглощать. И если не остановимся вовремя – так всю и выпить, превратив объект выпивания в очередную нежить. А потом передать часть выпитой энергии мертвым.

А если представить, что мы вдруг зачем-то зададимся целью учинить какую масштабную бяку (ну, мало ли? По причине повышенной злобности характера!), то некроманту вполне под силу и магический вирус запустить, так сказать, «в народ», и будут по дорогам расхаживать толпы свеженькой нежити, что опять же никого не обрадует.

Страшно вам, чада? Правильно, бойтесь.

Например того, что эти повелители мертвых возьмут и превратят вообще все живое в ходячие трупы и будут праздновать потом всеобщий мор на костях и трупах! Так, чисто теоретически, возможно и такое. Не в смысле рваться уничтожать всех окружающих, а в плане удобства превращения недавно живых в послушные орудия. Да, некроманту гораздо проще поднять свежий труп, у которого пока не нарушены внутренние органы и связки, «привязать» и только потом уже давать ему задания. Потому что у такого… объекта память тела сохраняется и все будет зависеть от того, кем он был при жизни. Был каменщиком – сможет построить дом, был воином – станет почти неуязвимым телохранителем, а был скороходом – сумеет доставлять корреспонденцию как бы не быстрее почтовых голубей. Им же пить, есть, спать не надо, удобно, верно? И заработную плату им тоже можно не платить. Зато в их преданности можно быть уверенным, она будет абсолютной.