108 ударов колокола

«Много дорог?» – написал Сохара учителю и тут же побежал на почту, чтобы приклеить марку и опустить письмо в почтовый ящик. «Чтобы выйти на верный путь, нужно по крайней мере пять раз свернуть не на ту дорогу. Так было со мной», – одной строчкой ответил Каваками-сэнсэй.

После окончания договора, подписанного со строительной компанией, Сохара продержался в городе еще полгода. Некоторое время он продолжал свои поездки по выходным. Он побывал на всех конечных остановках железнодорожных и автобусных линий, ходивших в его районе. А потом и вовсе прекратил свои вылазки. По выходным он просто лежал в однокомнатной квартире, смотрел в потолок и тосковал по звездам, книгам, старикам и огромным волнам.

Двенадцать суббот и воскресений он провел в своей комнатушке, погруженной во мрак тоски и тишины, и в конце концов понял, что так продолжаться не может, иначе он заболеет. Сохара попросил выплатить ему выходное пособие, оставил дяде, с которым не виделся уже больше года, сообщение на автоответчике («Благодарю тебя за все, ты был очень щедр ко мне»), собрал немногочисленные пожитки и уехал.

Зима выдалась, как всегда, суровой. Сохара терпеливо ждал разрешения выйти в море и четыре ночи подряд спал на скамейках в порту, куда приходил корабль. Он питался онигири и гораздо реже мясными шашлычками. На пятый день он, наконец, отчалил и навсегда вернулся на остров.

7

Господин и госпожа Судзуки подняли тост за здоровье Токи. Затем хозяйка взяла рюмки с сакэ и отправилась на кухню. Сохара последовал за хозяином в глубь дома.

– Вчера мы почистили потолки и осиирэ, – сказал Судзуки. – Осталось только привести в порядок татами.

Они трудились целый час, пока не сняли все циновки. Воздух наполнился ароматом тростника и призраками, которые возникали из клубов пыли и сажи. Аккуратно пропылесосив пол, они повесили на крюк, специально принесенный Сохарой, плетеные тростниковые циновки татами и тщательно вычистили их со всех сторон.

– Тряпка готова. Я уже смочила ее чаем, – сказала госпожа Судзуки, войдя в комнату с двумя чашками ароматного напитка.

Она передала мужу свернутое потрепанное полотенце, источавшее запах чайных листьев, и тут же исчезла. Мужчины неторопливо приступили к чаепитию, беседуя о сыне Судзуки, чья карьера в городе складывалась весьма успешно. Он работал в IT-компании в Токио и по вечерам возвращался домой очень поздно. Порой, когда требовалось пересмотреть всю систему безопасности, ему даже приходилось ночевать на работе.

– Жена волнуется за него, потому что у Такахары нет девушки. Он говорит, что времени на личную жизнь не хватает, но недооценивает тяготы жизни. Когда некому тебя поддержать, приходишь домой вечером, а тебя никто не ждет. Никто не приготовит вкусный ужин, а у тебя нет времени на готовку, разве это можно назвать жизнью? Он питается дрянной готовой едой из магазинов комбини.

Сохара молча кивнул.

– Мы так ждали его к Новому году, – признался Судзуки с волнением в голосе, – но в итоге пришлось опять побеспокоить тебя, чтобы ты помог с уборкой. Нам очень жаль.

– Даже если бы Такахара приехал, я все равно помог бы вам. Ему бы следовало отдохнуть.

– Это верно, – пробормотал Судзуки, склонив голову.

– К тому же, вы меня не беспокоите. Давайте я закончу, – сказал Сохара, увидев, что Судзуки собрался встать. – Присядьте, иначе вечером у вас заболит спина.

Тот ответил благодарной улыбкой.

– Кстати, господин Судзуки, я давно хотел вас спросить кое о чем.

– Конечно, спрашивай.

– Иногда я задаюсь вопросом: каким было детство на острове до появления интернета, когда в домах были только телефоны? Каким было ваше детство? Наверное, было бы интересно собрать все ваши истории и составить книгу воспоминаний жителей острова. С рассказами о детских играх, о том, каким был остров в те времена.

– Мне кажется, все бы с радостью согласились поучаствовать! – оживился Судзуки. – В детстве, говоришь? Как мы только ни шалили. Жизнь в те годы была трудной, но мы были счастливы.

Ответ на этот и следующие вопросы Сохара знал наизусть. Судзуки уже тысячу раз рассказывал ему о детстве, да и мать Сохары, которой сейчас было бы примерно столько же лет, будь она жива, любила делиться воспоминаниями и рассказами других жителей острова.

Постепенно вопрос возымел нужное действие, на которое и рассчитывал Сохара: Судзуки расслабился, и тоска по сыну уступила место радостным воспоминаниям о школьных годах, когда дети любили подшучивать над учителями. Потом Судзуки рассказал о том, как однажды, будучи семилетним мальчиком, положил два дергающихся хвоста ящерицы на руку матери, отчего та в испуге выскочила в окно.