Полная версия
Неоконченный маршрут
Анжела Кристова
Неоконченный маршрут
НЕОКОНЧЕННЫЙ МАРШРУТ
И среди тысяч идеальных тел, фигур и внешности, мы
сходим с ума лишь от тех, кого выбирает душа.
ГЛАВА 1. ПРО ЧИСТОТУ
Звонок на сотовый оторвал от нерадостных размышлений. Макс скосил глаза на пассажирское сиденье, нахмурился.
«Ведь знает, что за рулем, знает, что отвлекать будет, но все равно звонит и звонит».
Не бросает попыток поговорить.
Они расстались. Инициатором был Максим. Устал. Бывает у мужиков такое.
Сначала все хорошо идет – период привыкания друг к другу, взаимные уступки, ласка, нежность, ощущение полета во сне и наяву, потом легкое непонимание, следом – легкое раздражение, а дальше – тягучая волна негатива переливает через край. Полгода знакомы, четыре месяца под одной крышей. Красивая, умная, коварная и вцепилась в него, клещами не оторвать.
Не стоило так близко подпускать. Зачем он ей дом показал?
Она сразу его предупредила, что рожать не собирается. Он рассмеялся тогда, мол, рано еще рожать, недавно знакомы, но деньги на карту начал переводить регулярно – не умеет он подарки выбирать. Целыми днями на работе. Анна лишь улыбнулась, прочитав первое сообщение. Обняла его, поцеловала. Ну да! Кто-то скажет, что дурак щедрый, но Максима деньги не сильно волновали. Есть они, деньги, он работает и зарабатывает. Он не любил магазины, не любил очереди и толкотню. Ему нравилась загородная жизнь, тишина за окнами и падающий снег в свете уличного фонаря. Романтик, блин.
Искать нужно было тогда романтичную половинку, а не Анну, но кто точно скажет, что за человек рядом, пока с ним не поживешь под одной крышей?
Своим домом Макс втайне гордился. Большой коттедж, большой участок. Ограда вот красивая. Рядом лес и речка.
Анна оценила дом, оценила размеры участка.
– Ты чего один здесь живешь? – рассмеялась заливистым смехом, процокала каблуками по гранитным дорожкам. Подошла к пруду с пестрыми карпами. – Так чего? – обернулась. Одна бретелька легкого платья сползла с плеча. Соблазнительно так сползла. – Один? Как медведь, в берлоге?!
Макс смутился.
– Давай жить вместе, – предложила Анна.
И вскоре он пригласил ее жить.
Сразу скривился, припомнив, кто первым сделал предложение. Спасибо, что хоть родителям Анну не представил!
Дом.
Макс трепетно относился к своему жилищу. Он строил дом для своей семьи, строил не на продажу, а для жизни в нем.
Он любил свой коттедж, а дом любил Макса. Ждал своего хозяина, а Макс каждый вечер спешил домой, как будто знал – дом ждет, дом скучает, стоит пустой. В окнах свет не горит.
И вот теперь поселилась вместе с ним Анна.
На разных авто они покидали дом вместе, крепко обнявшись на прощанье, расставались до вечера. А дом оставался ждать.
Ждал дом Макса, ждал Анну.
Анна по специфике своей работы приезжала раньше Максима. Работала она дизайнером интерьеров, заказы оформляла до обеда, потом еще три часа в офисе на согласование, и вуаля – свободна!
Дом встречал Анну первым.
Что не любил Макс, так это разбросанных вещей. Анна не любила тоже.
На резонный вопрос, почему коттедж теперь встречает его таким расхристанным, Анна ответила, что надо нанять домработницу.
Это был первый звоночек.
Макс нанял узбечку – тихую девушку.
Устраиваться на работу Мухтасар пришла с мужем. Максим попросил паспорт, муж сунул свой.
– Твой мне зачем? – нахмурился.
– Так это, хозяин! Я патент имею.
– Так оформи патент на жену. Я же ее, не тебя на работу беру.
– Нельзя.
– Что нельзя? – не понял Макс. – Паспорт жены где? – решил выяснить детали про «почему нельзя жене патент» позже. – Или ты сам будешь прибираться?
Муж отпросился выйти за паспортом. Пропал на десять минут. Макс сделал вывод, что живут супруги где-то поблизости. Принес паспорт жены. Макс прочитал: Мухтасар Киязова, место рождения, дата рождения, возраст двадцать один год. А вот штампа, что замужем, не нашел.
– Вы женаты? – глянул на женщину. Она тут же опустила глаза, но закивала бодро.
Вздох.
– Женаты. Есть дети – два сына. Там, – указал взмахом руки на входную дверь супруг. – В Оше.
– Хорошо, что не здесь, – буркнул Макс.
Сфотографировал паспорт жены и паспорт мужа, раз уж сам показал. После дал команду оформить на имя женщины дебетовую карту.
– Деньги буду ей на карту кидать. Не тебе, а ей. Кто работает, тот и тратит. Понял?
– Нет, – честно произнес супруг.
– Ну и дурак. Испытательный срок месяц. Если мне понравится, то будешь работать, – глянул на склоненную голову. – Двенадцать тысяч, два выходных в неделю. Устроит? – женщина подняла округлившиеся глаза. Перевела взгляд на мужа. Глаза того вспыхнули, он поспешно закивал головой. Согласны.
Жена вновь спрятала взгляд.
Платочек, цветастое платье. Роста маленького. Кого он нанял?
Вздох.
По паспорту ей двадцать один год. На фото не узнать. Они для Макса все на одно лицо. Отдаст скан потом знакомым, пускай пробьют по базе патент и эту жену. Мало ли что.
Так и нанял домработницу.
Анна раз выглянула в коридор, и больше их не беспокоила.
Ну да. Восток – дело тонкое, смутное, темное еще. Вряд ли жена деньги в руках подержит, да и карту если и оформит муж, то сразу отберет. Но он хоть точно с себя эту головную боль снимет.
Он сильно уставал, работал часто допоздна, и уже по ночной трассе ехал в пригород. Недавно появилось ощущение, что он, как и его дом, страдает. Передернув плечами, Макс глянул на приборную панель. Стрелка топлива клонилась к нулю. Начал присматриваться к дороге. Южная ночь наступает стремительно. В дороге особенно это заметно. Вот только что светило яркое, пронзительное солнце, как вдруг наступила темнота.
Одиннадцатый час, конец августа.
Вздохнул глубоко, опять возвращаясь мыслями к оставленному далеко позади жилищу. К Анне. Тем более что и телефон не давал забыть. Звонок, опять звонок. Экран вспыхивал светом.
Он много работал, очень много. Работал и сейчас. Ростовский филиал вот открыли. Надо лично глянуть, поговорить с персоналом. Магазин уже четыре месяца работает. Потом обратно в Москву.
Он сам виноват. Анну не в чем винить, он сам ее пустил на свою территорию. В свою берлогу, как выразилась она. Но черт побери! Это раньше была чистая берлога. Чистые полы, не смятая постель. Надо было поговорить раньше. Рассердился, застав в доме беспорядок вновь. Жилище каждый вечер и после появления домработницы встречало его расхристанным, каким-то чужим, недружелюбным. Откуда-то взялись горы глянца на столах и подоконниках, мешки косметики в ванной. Холодильник наводнили баночки йогурта, дверцу – бутылки пива, полки кухонных шкафов –пакеты чипсов.
– Мухтасар приходила?
– Я не знаю, дорогой, – промурлыкала Анна. – Иди ко мне!
Макс кивнул и, вытащив телефон из кармана брюк, принялся набирать номер домработницы.
Мухтасар ответила сразу. Испуганный голосок женщины добавил неприятных ноток к и без того, плохому настроению Макса.
– Говорит, что каждый день приходит и убирается.
– Не замечаю, – буркнула Анна, перегнувшись гибким телом через подлокотник дивана, в надежде дотянуться до столика, на котором стояла открытая банка пива, рядом лежал надорванный пакет с чипсами.
Макс еще подумал: «Неужели лень встать». Рука Анны небрежно тронула банку и та, покачнувшись, упала, вылив пиво и на стол, и на чипсы. Пенная пахучая жидкость стремительно растеклась по полироли.
– А! Дрянь! – выругалась Анна и резко смахнула жестяную банку со стола, отряхивая залитую кисть. – Принеси еще!
Банка отлетела в сторону.
– Ты слышал?! – повысив голос, задала вопрос Анна. Повернула голову от телевизора.
Макс смотрел на стекающие на ворсистый ковер капли пены, вперемешку с чипсовой трухой.
– Ты свинья! Грязнуля. Мухтасар тут ни при чем. Она убирается, ты свинячишь!
Начался скандал. Макс угрюмо разглядывал в миг превратившуюся в бешеную фурию подругу, молча выслушивал ее упреки в постельной связи с недоразвитой азиаткой, а телефон тем временем звонил и звонил.
Максим глянул на телефон, на нем высвечивался номер мужа Мухтасар. Перевел взгляд на потолок комнаты в надежде найти там ответы на все жизненные вопросы, и самый главный – в чем виноват? В том, что высказал свое недовольство? Так это его право, его дом, его ковер, в конце концов.
Анна, видя, что Максим не реагирует, побежала на второй этаж.
«Эта всего лишь первая ссора», – попытался себя успокоить Макс.
Но, черт побери! Пускай будет первой и последней, в его жизни, точно.
Перепугавшийся муж Мухтасар через десять минут уже переступал с ноги на ногу у входной двери, нажимая на кнопку звонка, а у самого края высокого забора схоронилась заплаканная Мухтасар.
Да. Мерзкая сцена и ее последствия оказались очень пакостными.
Макс еле успокоил разъяренного супруга. Отправил обоих домой. Потом вернул назад, испугавшись, что мужик выместит злобу на женщине. Усадил обоих на кухне рядышком. Муж, попав на кухню, уже не ругался, старательно втягивал в плечи голову, прятал руки между ног и раскачивался, как маятник, слушая грохот и вопли сверху.
В кухню долетали приглушенные крики Анны. Та бесновалась, громила мебель, швыряла вещи, топтала глянец. И орала. Орала про постельную связь Мухтасар и Макса.
– Ты не бери в голову, – произнес Макс, обращаясь к мужику. – Я дома бываю поздно вечером. Твою жену второй раз вижу вживую. Утром ухожу, ее еще нет.
– Она убирается. Она старательная. Давай ты камеры посмотришь, – предложил супруг.
– Не давай, – Макс глянул наверх. – Я просто эту, – кивнул на потолок, – выгоню.
И выгнал. Вернее, попросил пару часов спустя съехать самостоятельно.
Что-то такое мелькнуло в глазах Анны, не разглядел. Приложив ладонь ко лбу, она ушла по коридору дальше, закрыла следующую за спальней дверь.
Макс не лег спать. Его тошнило. Он бродил до самого утра по первому этажу, потом вышел на террасу и до ряби в глазах вглядывался в очертания декоративных елей в темноте.
– Даже кошки нет, – печалился.
Он честно дождался, пока она выйдет в коридор, и, пройдя в спальню, указал кивком головы на распахнутые двери шкафа.
– Собирайся. Я не поеду на работу. Буду ждать, пока ты вынесешь из дома все свое.
– Максик. Я, – замолкла Анна. – Я погорячилась. Знаешь! Критические дни. Да, ерунда – ты и эта замарашка.
– Она не замарашка. И я не Максик. Собирайся.
– Макс, – попробовала поныть Анна. – Мне плохо. Живот болит.
– Могу «скорую» вызвать, но вещи тогда выкину за ворота. Выбирай.
Следом посыпались на его голову упреки, что нет ей внимания, как прежде, что приезжает он поздно и сразу идет есть и спать. А она скучает. Скучно ей! Кругом только заборы и сосны.
Все верно.
Макс лишь головой кивнул, соглашаясь с очевидным – они не подходят друг другу. Так и сказал.
Когда познакомились, он заезжал за ней на работу, ездили обедать в ресторан. Потом или гуляли, или катались на его авто. Конфетно-цветочный период. Макс задарил ее всем этим пахуче-сладким позитивом. А как съехались, просто перевел ей на карту приличную сумму. Сказал: «На шубу». Но Анна купила машину.
Два месяца конфетно-цветочного периода. Короткий срок. Ночные клубы он еле терпел, но честно досиживал до самого закрытия. Не пил, а вез Анну и ее подруг по домам.
– Я не жаден, я просто устал, – напомнил себе Макс, держась за баранку и поглядывая на темную обочину, в надежде увидеть знак заправки. Трасса была новая, недавно открытый участок еще не везде был оборудован АЗС. Уже решая свернуть на старую дорогу, он наконец заметил огни справа. Знак, видимо, пропустил. Начал сбрасывать скорость. Вновь вспыхнул во мраке ночи телефон, напоминая о том, что кто-то очень-очень хочет помириться.
– Надо в черный список скинуть, – буркнул.
Свернул к заправке. Уткнулся в хвост последнего в очереди. Опустил стекло.
Котенка завести? Но сначала с Мухтасар поговорить. Вдруг она с кошками не ладит. Она же восточная женщина. У них специфика в отношении к домашним животным.
Анна съехала в тот же день. Макс остался дома. Принялся сам за уборку. Тихо повернулся ключ во входной двери. Пришла Мухтасар. Вся зареванная. За ее спиной маячил супруг с сухими, воспаленными от бессонной ночи глазами.
Макс отдал домработнице веник, поднялся с колен. Хрустнул под подошвой разбитый фарфор. Ушел на третий, так сказать, гостевой этаж коттеджа. Заперся сначала в ванной, а выбравшись после душа на террасу, уселся на пол. Солнце скоро нагрело пол, и Макс сам не заметил, как уснул, свернувшись на горячей плитке клубочком.
Разбудило его осторожное касание.
– Хозяин. Дом убран. Можно жена пойдет домой?
– Да.
– До завтра, хозяин, – попрощался муж.
Макс спустился вниз лишь тогда, когда за этими двумя закрылась калитка.
Дом встретил его тишиной, чистотой и каким-то теплым светом. Солнце ярко светило в окна. Скоро на участке приходящий садовник включил полив, а Макс, взъерошив шевелюру, пошел кормить карпов в пруду.
– Доброе утро, Владимир Петрович!
– Добрый день, Максим Викторович, – уточнил садовник время. – Вы чего остались дома? Приболели?
– Нет. Решил взять выходной. Рыбок покормить.
– А! – получил короткий ответ. Мужчина подхватил шланг и ушел в другую часть сада.
Счастье. Вот оно оказывается какое. Макс бросил горсть гранул в пруд и, закинув голову, рассмеялся высокому синему небу.
Это было две недели назад. Стремительно приближался сентябрь.
Анна ежедневно звонила. Он вызовы игнорировал. Анна караулила его у офиса. Он, не здороваясь, проходил мимо, опустив голову, чтобы не встречаться даже взглядами. Она уже на следующее утро приехала к коттеджу. Но здесь не Москва. Устав от ее трезвона в калитку, Макс позвонил на охрану и девушку проводили к выходу. Въезд на территорию коттеджного поселка отныне был для нее закрыт.
Хорошая пословица, очень верная: «Чисто не там, где убирают, чисто там, где не сорят».
***
Максим медленно двигался в очереди к месту у колонки. Вот заправилась еще одна машина, и еще одна. Очередь двигалась медленно. В окно дышало жаром лето. Кричали цикады, где-то хныкал маленький ребенок. Макс интуитивно выделил этот голосок из кучи других ночных звуков. Он плохо реагировал на резкие звуки, не выносил и намека на скандал. Зевнул. Разморило у открытого окна, а в салон автомобиля рвалась удушливая южная ночь.
«Она все равно не собиралась тебе рожать, выдоила бы сначала побольше, потом бы ушла. Да ты и сам бы ей все отдал. Ты же не жадный. Тебе нравятся такие стервы – красивые, длинноногие, эффектные», – корил он себя.
«А вот и нет», – ответил себе Макс. Или это не Макс, а кто-то другой, кто тихо жил вместе с ним, думал, как он. Мечтал. Черт его поймет сейчас. Одно верно – без Анны он как-то приободрился даже. И внутренний мир с самим с собой пришел в некое равновесие, но все равно второй половинки не хватало.
Макс вздохнул. Телефон на пассажирском сиденье опять вспыхнул.
«Что там у нее случилось?», – нахмурился, и тут детский голосок как взвизгнет, и следом чей-то женский, резкий, истеричный начал кому-то что-то выговаривать с нажимом. Макс еще больше сморщился, припоминая в который раз ту грязную сцену, что устроила ему Анна.
На заправке начались явные разборки: кто, кому, чего и как должен.
Ребенок, которому, похоже, пытались прикрыть рот, уже вовсю плакал и вырывался из рук державшего его человека.
– Если такая правильная, то сама и вези ее дальше, – грохот цикад перебил мужской голос. – Вали отсюда со своим дитем.
Хлопнула дверь, следом еще одна. Завелся мотор, и чужая темная машина, резко взвизгнув справа, удалилась прочь во мрак.
Максим выключил двигатель и вышел в ночь.
У соседней заправочной колонки собралась небольшая толпа. Кто-то, спиной к нему, укачивал разрывающегося от крика ребенка, придерживая голову и раз за разом чуть приседая. Кто-то что-то говорил. Внезапно женщина обратилась к ожидающим своей очереди автомобилистам:
– Граждане! Может кто-то забрать девушку с ребенком? – посмотрела на девушку. –Вам куда?
Мамаша с малышом на руках, что-то ответила.
– Тимашевск! Кто-то едет в Тимашевск?
Тишина.
Макс вновь уселся в салон. Его очередь к заправке двинулась и скоро он подъехал к заправочному пистолету.
– Му**к, – высказался заправщик, подходя к машине.
– Это вы мне? – спокойно уточнил Макс. Не любил он вот таких выражений. Ни от кого. Не любил, определенно.
– Извините. Добрый вечер. Нет, не вам. Тому, – и заправщик кивнул в темноту.
– Девяносто пятый, полный бак.
– Шестая колонка.
Заправщик начал набирать символы на экране, а Макс прошел в здание.
В зале было многолюдно. Он сразу же увидел и ту женщину, что спрашивала о Тимашевске, и маму с ребенком на руках – они стояли в окружении еще нескольких человек. Гул голосов, рыдания малышки – ничего не разобрать. Макс и не прислушивался. Неприлично это. Какая-то ссора. Похоже, что семейная.
Подумал еще: «Тимашевск, где-то в стороне, попутку искать будут».
Максим даже не знал примерно, в какой стороне – не бывал он в тех краях ни разу.
Оплатил бензин, вернулся к машине, отогнал авто на стоянку, намереваясь заняться тем, чтобы занести номер Анны в черный список. Потом решил все же пересмотреть ее сообщения, вдруг что-то случилось.
Пересмотрел. Это заняло несколько минут. Опять, непонятно почему, затошнило. Открыл окно, хватанул горячий летний воздух. Потянулся к бардачку и вытащил на свет пачку «Парламента», нащупал в отделении дверцы зажигалку. Иногда просто тянуло закурить. Пара затяжек и его глаза в свете отъезжающих фар автомобиля разглядели что-то на асфальте. Машина проехала, чуть не наехав на какой-то сверток.
Макс вышел из машины, приблизился.
Это был рюкзак.
***
– Граждане! – обратился к народу в зале. – Чей рюкзак? – Высоко над головой поднял предмет.
И тут поднялась с сиденья в кафетерии мама ребенка. Глаза заплаканные. Такие неспокойные глаза и что-то не так с лицом и этим взглядом. Он поморщился, и тут со спины голос все того же заправщика:
– Козел!
Макс вздрогнул.
– Вещи выкинул. Еще несут.
Макс обернулся. Другой мужчина принес растерзанную вещевую сумку. Из разрыва на боку выглядывали детские колготки.
– Вот урод! – отчеканила все та же дама. – Кто он вам, девушка? Муж? Давайте вызовем полицию.
Мама малышки села, опустила голову, и качнула головой – нет. Макс поднес рюкзак и завис, рассматривая темно-русые волосы незнакомки.
– Молодой человек.
Вздрогнул. Все же голос у женщины очень резкий.
– Мы едем с полным салоном. Если вы одни, может, возьметесь довезти маму с ребеночком? – дама выловила глаза Макса.
Он только кивнул, соглашаясь.
– Только оставьте свой номер.
– Зачем? – удивился.
– Ну, – замялась дама, отводя глаза. – Ночь, дорога, девушка…
– Я не маньяк.
– Но все же, – твердо сказала она.
– Записывайте, – произнес Макс. К чему тут эти споры.
Дама бросилась куда-то в сторону, а Макс поймал себя на том, что опять смотрит на склоненную голову. Малышка успокоилась и сейчас была занята тем, что теребила мамину прядь, выбившуюся из-под съехавшей на бок заколки. Тут хлопнула вновь входная дверь автозаправки, и еще один мужчина внес в салон сумку. Народ опять зашумел, обсуждая инцидент.
Его тронули за локоть.
– Ах да.
Макс продиктовал номер. Девушка все также не поднимала головы, а Макс смотрел и смотрел на ее волосы. Оторвал звонок мобильника. Еще успел изумиться – он же скинул номер Анны в черный список. Навсегда.
– Молодой человек? – окликнула его дама. – Это я! Анна Сергеевна Клюкина, – представилась женщина. – Это мой номер.
– Ясно.
– Вы немногословны. Так довезете?
– Да.
Свидетели инцидента начали понемногу расходиться. Макс отошел к кассе с намерением купить себе кофе. Дама, назвавшаяся Анной Сергеевной Клюкиной, ушла, потом вновь вбежала в зал и плюхнулась на сиденье рядом с мамой и ребенком, но быстро пришел, похоже, муж и увел ее.
Макс подошел к стойке кофе-машины. Получив стаканчик, подошел, сел напротив на диван. Девочка сосала большой пальчик, икала временами, отходя от плача, а мама все также смотрела только себе под ноги. Две сумки и рюкзак лежали на сиденье рядом. Макс молча выпил кофе и посмотрел в окно. Темень какая.
– Девушка!
Тишина.
– Хотите кофе?
Не хочет.
Максим допил свой. Сходил в туалет. Вернулся в зал. Девушка все также сидела с опущенной головой, малышка рядом.
– Может, пойдем уже? – предложил.
Тишина.
Подхватил сумки и рюкзак, вышел. Вернулся. Сидит.
– Вставайте, – немного резче, чем следовало, произнес Макс. – Девушка вздрогнула и поднялась. Тут же заплакала малышка.
Под плачь ребенка, держа за локоть маму, Макс Рокин покинул заправку.
– У вас есть мобильный?
Тишина.
– Девушка?
Он распахнул дверь и сам усадил маму на заднее сиденье.
– Это шок, – произнес, разговаривая сам с собой. – Пристегнитесь. Сами. У меня нет детского кресла. Придется ребенка на вашу сумку усадить. Вы слышите меня?
В ответ тишина.
– Да уж…
Дело принимало все более непонятный оборот.
Он какое-то время возился с ремнями безопасности, всунувшись в салон по самые ноги. Нос то и дело натыкался на волосы незнакомки, и пахли они чем-то приятным. Понять не смог. Не знаток он тонких ароматов. Пристегнул маму, потом устроил на сумке ребенка. Пристегнул и малышку.
– Не отстегивайтесь, – буркнул. – Девушка! Как вас звать?
Тишина.
– Ох! – вот и все, что изрек Макс, садясь за руль.
Глянул в зеркало заднего вида, но взгляд попутчицы не поймал. Совсем странная. Посетило смутное беспокойство, что он делает?! Как все обернется дальше? Он же даже ее имени не знает!
Нажал на кнопку блокиратора дверей, следом блокиратор стеклоподъемников. Сзади послышалось шевеление, пассажирка дернула ручку двери.
– Не бойтесь, – тяжело вздохнул Макс. – Довезу до Тимашевска. Назовите адрес, я забью навигатор.
Тишина.
Эта тишина уже начинает раздражать.
Проехав несколько километров в грузящей мозг тишине салона, Макс вбил в навигатор просто Тимашевск и первую попавшуюся улицу. Оказалось, что Тимашевск намного дальше Ростова-на-Дону. Краснодарский край, дальше самого Краснодара.
В виду такой перспективы, не доехав двести восемьдесят километров до Ростова-на-Дону, Макс решил, что нужно искать ночлег для себя и нежданных попутчиков.
Ни слова в спину, гробовая тишина давно давила на нервы. Макс нервничал все больше. Не оборачивался, только поглядывал в зеркало заднего вида, но пассажирка с ребенком пряталась. Проехав час, он свернул к огням мотеля. Стоянка для дальнобоя, припаркованные легковушки. Где-то лает собака.
Выбравшись из салона, открыл заднюю дверь.
– Мы останавливаемся ночевать. Я сниму вам номер. Дайте паспорт.
Девушка подняла голову. В свете дрожащего уличного фонаря он разглядел ссадины и кровоподтеки на половину лица, не меньше.
– Мама моя! Паспорт дайте!
– У меня нет, с собой, нет.
Вздох.
– У-и-и-и! – вот и все, что произнес Макс. – Как же вы так?
Прям захотелось закурить, и не Анна тому виной сейчас!
Пассажирка, показав лицо, уткнулась взглядом себе в коленки и опять молчала. Волосы у нее красивые, волнистые, густые, смотреть можно бесконечно, а лицо разбито. Жуть.
Не дождавшись ничего, Макс сам полез в салон, отстегнул ремни, вывел маму за руку, из второй двери достал девочку, поставил рядом.
– Я все сам сделаю, мне спать надо. Вы в соседнем номере, по моему паспорту. Договоримся.
Обвесился чужими сумками, прихватил свою, двинулся с ребенком на руках к дверям мотеля. Со спины раздалось очень тихое:
– Спасибо.
– Пожалуйста! – Макс вежливый мальчик. – Всегда, пожалуйста!
Ситуация уже веселила.
Ну, правда! А что тут скажешь?!
В мотеле ждала новая засада. Макс лишь тихо присвистнул, когда сонная регистраторша объявила ему, что свободен только номер с одной кроватью.
– Хорошо. Берем. Спать очень хочется!
– Ребеночка на кресло можно, я дам вам белье, – засуетилась ночная дежурная.
– Хорошо. Согласен на все. Ключ?
– Карта, вот.
Макс, держа ребенка на руках, обернулся. Его пассажирка все также, низко опустив голову, стояла тихой тенью рядом, глаз не показывала.
Вошли в номер. Сгрузил на кровать малышку, сбросил сумки на пол. Глянул на вошедшую.
