Нити прошлого усадьбы Нейдгарта

– Место, конечно, не пятизвёздочный отель, но природа хороша, – сказал папа перед отъездом. – Ты знаешь, что здесь поблизости есть Ичалковские пещеры. Надо будет перед летними каникулами туда съездить, на машине отсюда минут двадцать, думаю, Ванечка выдержит. Вас на экскурсию не водили?

– Нет, мы только на кладбище были, – усмехнулась Настя.

Их действительно повели на кладбище, когда в усадьбе в очередной раз отключился свет. Решили провести занятия в новом похоронном комплексе, устроить им экскурсию в крематорий. Отправили их туда пешком, Манжета заявила, что сорок минут прогулочным шагом для молодёжи не страшно. Настя еле дошла, стараясь не опираться на больную ногу, но жаловаться не стала, не хотелось объяснять Манжете про болезнь.

Группа прошла между Пьяной и озером Инява. На высоком берегу стоял полуразрушенный храм с колокольней. Кладбище оказалось небольшим, обычные памятники и оградки. Сам похоронный комплекс выглядел на фоне деревенских могилок как звездолёт, приземлившийся на детской площадке. Вытянутая трапеция, отделанная бордовым декоративным кирпичом и мрамором. Внутри большой холл с колоннами, по бокам двери в мастерскую и холодильник. Впереди огромная арочная двухстворчатая дверь в ритуальный зал, посередине которого круглый постамент, облицованный тёмно-красным гранитом. Настя поёжилась, что-то ей это напомнило. По периметру зала стояли колонны, а перед постаментом ряды чёрных стульев с высокими спинками, в конце зала дверь в крематорий. Манжета в этом помещении задерживаться не стала, заявив, что это траурный зал, также называемый ритуальным, – это место, где проводятся панихиды по почившим или гражданское прощание, если человек был неверующим. Настя выходила из зала последней и, не удержавшись, подошла к постаменту, коснулась холодного гранита рукой. В углу плиты она заметила знак глаза, такой же, как значки студентов. Стоило всё-таки выяснить, что они обозначают. В мастерской оказалось интересно: здесь обшивали гробы, делали венки и букеты. Пахло краской, лаком и деревом, царил беспорядок на стоящих здесь столах, на полу валялись обрезки тканей и запчасти венков. Совсем по-другому выглядел «холодильник», где хранилось тело до прощания. Чистота, белый плиточный пол сверкал, стеклянный шкаф с косметикой и нужными инструментами содержался в идеальном порядке, стол, на котором занимались подготовкой тела, был накрыт белоснежной простынёй. Впрочем, мертвецов им не показали, Манжета дала лишь краткие комментарии, потом их загнали в кабинет менеджера и заставили составить отчёт по вступительной практике, что сильно подпортило впечатление от практического занятия.

В начале октября Настя наконец посетила библиотеку. Та находилась в подвале, куда вела зарешечённая дверь. Впрочем, библиотека занимала часть помещения – первый сводчатый зал, проход дальше был закрыт ещё одной решёткой. Насте библиотека сразу понравилась. Не то чтобы она любила бумажные книги, но все эти огромные деревянные стеллажи, уходящие во тьму сводчатой галереи, вызывали трепет. За стойкой сидела дряхлая старушка со сморщенным личиком, большими круглыми очками и куталась в чёрную шаль, из-за чего напоминала летучую мышь. Рядом со стойкой стояли стеллажи, на которых лежали учебники и справочная литература, ещё один стеллаж занимали дамские романы и детективы, ну а в самом углу на двух полках были свалены детские книжки. Настя с удивлением взяла одну из них, это оказался сборник русских народных сказок с Бабой-Ягой на обложке. Картинка вызвала спазм в животе, перед глазами взметнулась пыль «Серого мира» и отблески реки Смородины.

– С вами всё в порядке, милочка? – проскрипела старушка-библиотекарша.

– А почему тут сказки? – спросила осипшим голосом Настя. – Мы же не малыши.

– Ну, милая, их не только малыши читают, в сказках мудрость веков. А так они остались от школьной библиотеки. В усадьбе раньше находилась здешняя школа и администрация, переехали, а вот кое-какие книги остались, я и сложила их отдельно.

Настя вспомнила враждебные взгляды в посёлке, когда они приходили в магазин. Каждый раз местные шарахались от них, как от чумных. Кроме продавщицы, никто с ними не разговаривал, да и та старалась обслужить побыстрее и облегчённо вздыхала, когда они прощались. Возможно, причина была в том, что колледж выселил местную школу и администрацию, и теперь жители плохо относятся к студентам? Размышления Насти перебил вопрос библиотекарши.

– Хорошие книжки. Ты читала сказки? Про Бабу-Ягу, Кощея, Лихо Одноглазое?

– Да, что-то читала, – промямлила Настя. Для неё сказки уже несколько лет являлись реальностью. Трудно относиться к ним спокойно, если твой друг Серый Волк, а ты лично участвовала в битве на границе с Навью. – Мне учебник истории нужен.

– Хорошо, но ты и сказки возьми. Вот этот сборник тебе вполне по возрасту, там сказки настоящие, для детей не адаптированные, – сказала старушка, подходя и снимая с полки толстый том в потёртой обложке. – Бери, бери.

Она пихнула книжку в руки Насти. Той показалось, что от библиотекарши пахнуло болотом и травами, но старушка быстро отступила и зашаркала за стойку.

– А историю, тебе про усадьбу? Очень интересно, есть газетная подборка и путеводитель о местных достопримечательностях. Сейчас принесу, у нас в хранилище лежит.

– Нет-нет, мне просто учебник истории. Ну, тот, по которому нам лекции читают.

Старушка недовольно зыркнула, но сняла со стеллажа потрёпанный учебник и положила на стойку.

– Какая нынче молодёжь, совсем прошлым не интересуется. Ты забегай ко мне, у меня чай есть хороший: с мятой, с земляничным листом. Чую, любишь такой, – с хитрым прищуром посмотрела библиотекарша на Настю, когда та попрощалась.

Два месяца с начала учёбы пролетели быстро, несмотря на это, Настя несколько раз ловила себя на мысли, что скучает не только по родным, но и по отделу, по Терпкову, этому хитрому Серому Волку, по ступе, верно ждущей её в Нави, и, что говорить, по дару. Трудно отказаться от того, чем пользовалась столько лет. Например, общаться с живыми и мёртвыми существами. Когда они гуляли по парку, несколько ворон следили за ней, с любопытством склоняя голову. Одна каркнула вопросительно, но Настя отрицательно помотала головой. Их помощь ей была не нужна. А крысы? Как же она скучала по своим малышкам. Странно, но в усадьбе она не слышала мышей, да и другой живности: ни тараканов, ни пауков. Хотелось прикрыть глаза и увидеть нити, удивительные тонкие росчерки, сплетающиеся и рассказывающие всю правду о мире вокруг, но, увы, Настя приняла решение и не позволит себе слабости, не даст шанс Кощееву сослать её в избушку на краю леса, заставив стать стражем на границе миров на долгие года, до самой смерти.

Свет так и не дали. Перед сном Настя потушила свечу, подождала, пока та остынет, и сунула обратно в ящик стола. За окном всё так же сыпал снег, ещё неделя, и начнётся ноябрь. Настя лежала и смотрела в потолок, спать не хотелось, каждую ночь воспоминания проникали в сон и отравляли его. Это были не кошмары, а серое, тоскливое и безысходное чувство, заставляющее сжиматься сердце в дурных предчувствиях. Во сне она теряла Ванечку и бродила по «Серому миру» в его поисках, ссорилась с Терпковым, бежала за Кощеевым, размахивая серпом, и неожиданно падала, потому что её нога высыхала до самой кости. Настя надеялась, что эти видения не предсказания. Лучше думать про учёбу, скоро начнутся спецпредметы. Интересно, им для практики будут давать настоящих покойников или они будут тренироваться друг на друге? Настя представила, как лежит в гробу: деревянная доска больно впилась в плечо, в лицо ударил резкий свет, тёмная голова склонилась над ней, это была Соня, она улыбалась, а по лицу текла кровь. Горячая капля упала на щеку Насти, и она заорала.

– Тише ты! Насть, это я – Алиса, – сказала фигура.

Настя проморгалась и поняла, что свет шёл от свечи, которую Алиса держала над её лицом.

– Мне воск на щеку попал. Ты с ума сошла – свечой в лицо тыкать?

– Ой, извини… Там Соня… Она не вернулась.

Настя вскочила, спала она в тёплой пижаме, быстро сунула ноги в тапки, и они отправились в комнату Алисы, чтоб разговором не разбудить Варю.

– Так что произошло? – спросила Настя, когда Алиса закрыла дверь.

– Ну, Соня, она ушла после одиннадцати. Не знаю куда, но оделась она на улицу.

– Дверь же запирают?

– Может, ей кто-то дал ключ? – пожала плечами Алиса. – Она отказалась со мной разговаривать, сказала, если сболтну Манжете, то она не простит. Время уже три, а её всё нет. Я боюсь. Что делать? Вдруг с ней что-нибудь случилось.

– Давай проверим входную дверь, – сказала Настя.

Они осторожно, подсвечивая себе фонариками, вышли в коридор и спустились по лестнице в холл. Под ногой Алисы взвыла ступенька, и Настя зажала себе рот руками, чтобы не заорать.

Дверь на улицу оказалась заперта, они подёргали её по очереди. Настя подошла к окну и посмотрела на заснеженную площадь перед усадьбой. Фонари не горели, а лунного света не хватало, чтобы понять, есть ли следы на свежем снегу.

– Так что теперь делать? – спросила Алиса, когда они вернулись к ней в комнату.

Варианта было два: идти спать и надеяться, что Соня наутро объявится, либо будить Манжету и сообщать о пропаже студентки. Если предупредить, а потом Соня вернётся, то получается, что они подставят её, возможно, после такого подругу отчислят. А если не предупредят… Настя вспомнила сон и окровавленную голову склонившейся над ней Сони. Вдруг ей нужна помощь прямо сейчас, сердце неприятно ёкнуло. Есть ещё один вариант: воспользоваться даром и поискать пропавшую по нити. Ничего решить Настя не успела, дверь резко открылась, и появилась Манжета.

– Анастасия? Что вы делаете в чужой комнате? Вернитесь в кровать и утром ко мне в кабинет. Нам стоит серьёзно поговорить о вашем поведении. Алиса, это что? Свечка? Да вы с ума сошли! А где ваша соседка?

Алиса тихо заныла.

– Говорите громче.

– Соня пропала, – пропищала Алиса и потушила свечку, в комнате наступила темнота.

Остаток ночи прошёл тревожно. Утром Настя перед занятиями отправилась в комнату к Манжете. Около лестницы к ней присоединились Алиса, Дара и Влад. Лица у них были хмурыми. Около кабинета они остановились.

– Держись, если что, мы за тебя вступимся, – сказала Дара.

Настя улыбнулась и кивнула, ей было приятно, что кому-то небезразличны нападки Манжеты на неё. Но виноватой она себя не чувствовала и слушать упрёки не собиралась. Настя постучала и, когда раздалось «войдите», смело шагнула в комнату.

Жилище Елизаветы Ивановны Манжен выглядело странно, больше напоминая скромную келью: белёные стены, большой тёмный стол, на котором ничего не лежало, и деревянная лавка вдоль стены. Правда, Настя заметила ещё одну низкую дверь в углу, может, за ней и находилась жилая комната, а здесь что-то вроде приёмной. Манжета сидела за столом, сложив перед собой руки, и внимательно смотрела на вошедшую. Настя решила, что лучшая защита – нападение, и спросила:

– Здравствуйте, я хотела узнать насчёт Сони.

– Анастасия, что тебя интересует? Переживаешь, что не с кем будет бегать курить в парк?

– Она пропала, – постаралась спокойно ответить Настя, не поддаваясь на провокацию. – Наверно, нужно обратиться в полицию.

– Мы сообщили в её детский дом, они сами займутся этим делом.

– Детский дом?

– Да. Нас предупреждали, что такое поведение возможно. Думаю, Соню скоро найдут, её ждёт отчисление, и она вернётся в детский дом. Я не раз говорила с Соней о поведении, но, увы. То же касается и тебя, Анастасия. Тебе нужно больше уделять время учёбе, а не ввязываться в разные неприятности.

Настю сейчас мало волновали угрозы куратора, жизнь человека важней, странно, что Манжета так спокойно относится к пропаже студентки. Понятно же, что это не простой побег.

– Но она оставила все вещи в комнате. Разве это неподозрительно? – Настя попыталась обратиться к здравому смыслу женщины.

– Это тебя не касается. Позвольте взрослым решить эту проблему. Я не обязана перед тобой отчитываться, разговор окончен.

Ничего не оставалось, как покинуть кабинет. В коридоре сразу подошли ребята, Настя молча кивнула в сторону лестницы, не стоило обсуждать пропажу Сони под дверью Манжеты. Они вернулись в комнату Алисы.

– Ну что? – в нетерпении спросила Алиса. Она чувствовала себя виноватой, что не узнала у Сони, куда та пошла, и сдала её Манжете.

– Манжета врёт. Сказала, что сообщила в детдом Сони. Но Соня же говорила, когда мы познакомились, что у неё богатый отец, у которого похоронный бизнес…

– Соня так сказала? – Алиса прервала раздражённые слова Насти.

– А что?

– Соня вас обманула, потому что это у меня богатый отец, у которого похоронный бизнес. Это я ей об этом рассказала, – тихо проговорила Алиса.

Все замолчали и переглянулись.

«Хочешь жить – ври, хочешь жить хорошо – ври хорошо» – вот что усвоила Соня за свою жизнь. Она помнила тот миг, когда осознала, что все друг другу врут.

– Мам, давай купим, ну, мам.

– Сонь, давай завтра. Пойдём мимо и зайдём купим, сегодня деньги дома забыла.

Соня посмотрела на корзину, полную неинтересных вещей вроде макарон, гречки и хлеба, на кошелёк в маминой руке и поняла, ей ничего не купят ни завтра, ни потом. Мама врала часто: «Ешь лекарство, оно не горькое. Эта кофта совсем не колется. Останься тут, мама скоро придёт».

Папа, пока жил с ними, всегда врал.

– Пап, а завтра пойдём с тобой в парк? Я хочу уток покормить.

– Конечно, – отмахивался отец, что-то печатая в телефоне и улыбаясь.

Никуда они не ходили, с утра отец быстро собирался, бросив им с мамой «я в гараж, Серёге помочь надо», и исчезал на весь день. Папа врал маме, мама врала папе, они оба врали Соне. Ложь порой была обидной, но часто полезной. Правда была гораздо хуже. Именно из-за правды родители развелись, когда отец правдиво рассказал про помощь «Серёже». Мама правдиво сказала Соне, что ненавидит её отца и её, что не хотела рожать дочь. Пока вокруг была ложь, семья жила и все оставались счастливыми, Соня уж точно. Соня хотела жить счастливо и врала. Матери рассказывала, как отлично учится и как хвалят её в классе. Тогда мама становилась немного добрее и не кричала, что ненавидит Соню. Одноклассникам врала, что отца убили из-за бизнеса, но когда Соня вырастет, то получит большое наследство. То, что они сейчас бедно живут, так это происки папиных врагов. И в классе не смеялись над её потрёпанным портфелем и старым телефоном. После ухода отца денег не хватало ни на что, а если они появлялись, то мама тратила на себя. «Я ещё молодая, мне надо хорошо выглядеть». Впрочем, став постарше, Соня научилась воровать на рынке и в магазинах и одеваться стала лучше. Чтоб хорошо врать, надо было само́й верить в то, что ты умная, богатая, красивая, что у тебя всё будет хорошо и ты ни в чём не виновата. Это помогало, всё наладилось до поры. Отец не появлялся, но на день рождения Соня после школы находила от него крутой подарок, о котором втайне мечтала. Значит, он всё ещё любил её, в отличие от мамы.

Самая страшная правда, уничтожившая жизнь Сони, прозвучала, когда ей исполнилось пятнадцать. Мама сидела на кухне, держа в руках стакан, и смотрела в одну точку. Последнее время она часто так сидела, разложив на столе таблетки. Соня заглянула на кухню, поняла, что ужина не будет. Она уже хотела вернуться в свою комнату, когда мама заговорила:

– Голова сильно болела. Сегодня врач сказал – злокачественная менингиома.

– Это смертельно? Ты умрёшь? – спросила Соня, уже по тону мамы понимая, что она слышит правду, мерзкую, колючую правду.

– Я не знаю, наверное… – мать отхлебнула из стакана и замолчала, разглядывая узор на линолеуме.

– Я могу уехать к отцу.

Мать хмыкнула и поставила кружку на стол. Она повернула лицо к Соне. Бледное, похудевшее, с пустыми безразличными глазами, словно уже мертва и вылезла из могилы, чтоб сообщить последнюю свою новость.

– За границей твой отец где-то. Пару лет уже на эмейлы не отвечает, а телефон давно отключён.

– А как же те подарки? На день рождения?

– Я покупала, не хотела… А не важно. Нет у нас никого.

И вот правда опять разрушила всё. Мама умирает, а любящий папа пропал в неизвестности. Прошёл год, и Соня оказалась в детдоме. Там врать стало сложно. Детдомовские врали получше Сони и не отличались доверчивостью. Перед выпуском в детдом привезли буклеты разных учебных заведений, Соня поняла: это шанс выбраться, начать новую жизнь. Похоронный буклет со зданием крематория и крышкой гроба в цветах отпугивал будущих студентов, но Соня, перебрав швей, поваров, маляров и делопроизводителей, от безысходности взяла и поняла, что наткнулась на золотую жилу. Жизнь подальше от Нижнего, в усадьбе, на полном обеспечении и доходная профессия, она вспомнила, сколько просили за похороны матери в агентстве. А главное – вокруг будут люди, которые станут ей верить.

Так действительно случилось. Она быстро нашла «подругу», да и остальные относились к ней хорошо, с лёгкостью давали деньги и вещи, верили, что она вернёт. Появился Он. Именно таким она представляла будущего мужа: красивым, умным и, конечно, с деньгами. Он был старше, а значит, мог позаботиться о ней. При первом разговоре Соня сразу поняла, что она ему тоже понравилась. Он посмотрел в её глаза очень внимательно и улыбнулся. В голове сразу стала плестись самая сладкая, самая красивая ложь, на которую можно поймать такого мужчину.

Соня дождалась Алексея Борисовича. Он вышел из аудитории, заметил стоящую в нише девушку и улыбнулся.

– Сонечка? У вас есть ко мне ещё вопросы?

– Да.

– Приятно, когда девушка отличается не только красотой, но и тягой к знаниям.

Они продолжили общаться, Соня ждала Алексея Борисовича после занятий, и они болтали о разных интересных вещах, он смотрел и улыбался только ей, не обращая внимания на крутившихся рядом Алису и Варю. Дурочки, неужели они думали, что у них есть шанс. Алексей любит её. В подтверждение этого Соня получила записку. Держа в руках белый лист бумаги с простой подписью «Жду после отбоя в парке, задняя дверь у библиотеки будет открыта», Соня думала, что это романтично и очень старомодно, разве нельзя было написать ей в телеграмм. Но это шанс! Шанс вырваться из этой унылой жизни, покончить со скучной учёбой, забыть, как страшный сон, детдом, сделать выдуманную жизнь правдой.

Ночью Соня вышла через заднюю дверь, успела удивиться, что не замечала этого выхода раньше, но до парка не дошла. Что-то коснулось её шеи сзади и тяжело легло на плечи, она дёрнулась вперёд и, запнувшись, упала, не успев выставить вперёд руки.

Глава 4

Обсудить они не успели, ударил колокол, и пришлось идти на занятия. Настя непривычно оказалась за партой одна. Получается, Манжета права, если Соня действительно всё это время врала, то и сбежать могла. Но почему сейчас и ночью? Соня в любой день могла уйти в Новый Мир и уехать на автобусе в город, до отбоя никто бы не хватился. За это время и до Московского вокзала в Нижнем можно доехать и там сесть на поезд в любой конец страны. С другой стороны, так проще было бы отследить, куда Соня отправилась. Возможно, чтоб запутать следы, договорилась с кем-то знакомым, и тот увез её ночью на машине.

Размышления и тревога мешали слушать лекцию, повезло, что первой парой стояла история. Мая Викторовна – историчка – оказалась верна себе и старательно читала учебник вслух чуть живым голосом, иногда испуганно замирая и осматривая аудиторию, словно видела перед собой призраков. Настроение у группы было подавленным, молчала даже болтливая Алиса, вероятно, обдумывая кражу своей жизни соседкой. Удивлённо в сторону Настиной парты посматривал Артур, он один ничего не знал про исчезновение Сони.

На перемене они вчетвером – Настя, Алиса, Дара и Влад – собрались в коридоре у окна.

– Не могу понять, зачем ей всё это надо было? – начала разговор Алиса. – Она что, мне завидовала?

– Ну, не хотела, чтоб мы знали, что она детдомовская, – пожала плечами Дара.

– Вдруг Манжета не врёт, и Соня правда могла сбежать, – поделилась своими сомнениями Настя.

– А вы видели Алексея Борисовича? Он на месте? – спросила Дара, оглядывая коридор, но, кроме них, никого не было. Только из приоткрытой двери соседнего кабинета слышались тихие голоса второкурсников.

– А Алексей Борисович тут при чём? – спросил Влад.

– Как при чём? Соня же за ним ходила хвостиком. Вдруг они вместе сбежали? – ответила за Дару Алиса.

– Сегодня у нас менеджмента нет. Литература, а потом физ-ра. Давайте в обед сходим к общаге преподов и посмотрим. А у вторых курсов он ведёт?

– Да, но сегодня у него пар нет, – сказала Алиса.

– Но как мы его найдём в общаге, будем бродить под окнами и высматривать? – спросила Настя.

– Он живёт в десятой комнате на втором этаже, – сказала Алиса и покраснела. – Я не следила, случайно узнала. Ну, просила у него книгу одну, а потом ходила возвращать. Мы вместе с Соней и Варей ходили, я не одна. Они тоже потом у него книги брали.

– Тогда, может, ещё какие книги отдать надо? – с усмешкой спросила Дара. – Ну, или взять? Зайдёшь и спросишь.

Алиса покраснела ещё больше. Решили, что книгу пойдёт просить Дара, скажет, узнала у подруг про учебник и поняла, что ей тоже нужно его прочитать. Ещё одной поклоннице Алексей Борисович не удивится.

– А чего сразу Дара? Давайте я схожу? Что, парням учебник не нужен? – вмешался в дискуссию Влад.

– Знаешь, если за учебником пойдёшь ты, – сказала Дара, – то у Артура появится единомышленник по поводу твоей нестандартной ориентации.

– Ну и ладно. Но к общаге я пойду с вами, не нравится мне это. Вдруг и правда Алексей Борисович похитил Соню.

– Да какое похищение, если она добровольно умчалась. Соня же не ребёнок, должна понимать последствия, – отмахнулась Дара. – Нам просто надо выяснить, что с ней всё в порядке. Жаль, напрямую у Алексея Борисовича не спросишь, не признаётся, что увёз несовершеннолетнюю студентку.

В конце концов решили толпой не бродить, чтоб не привлекать внимание Манжеты, и к Алексею Борисовичу в общежитие отправились Дара и Влад. Вернулись они через полчаса.

– Там проходная и противная консьержка сидит, сказала, Алексея Борисовича дома нет. Алис, ты могла бы и сказать, что там консьержка.

– Её в прошлый раз не было. Честно. Мы спокойно прошли, никто ничего не спрашивал, – сказала Алиса.

– Значит, он мог уехать с Соней ночью? – спросила Настя.

– Мог, правда, мы его встретили на обратном пути, он шёл из посёлка. Но Алексей Борисович мог Соню увезти и вернуться, – сказал Влад, пожав плечами. – Идея глупая его выслеживать была.

– Да, о таком мы не подумали, – вздохнула Настя. – Но по крайней мере мы узнали, что он сейчас не с Соней.

– Ну, так что делать будем? – спросила Алиса. – Может, поискать в парке и у реки? Вдруг утонула.

– Слишком холодно, чтоб купаться, а топиться… Непохожа Соня на самоубийцу. Проверим ещё раз соцсети, вдруг где-то появлялась в сети с компьютера. Телефон у неё не отвечает, – сказала Настя.

– Пойдём лучше обедать. Ну, сбежала Соня, какое нам до этого дело? Как оказалось, мы её толком и не знали, – сказал Влад. – Может, её действительно уже поймали и отправили обратно в детдом.

Все переглянулись и пошли в столовую. Слова Влада показались Насте жестокими. Да, Соня врала, но разве из-за этого она перестала быть человеком и ей не нужно помогать? В столовой Настя поела одна за столом и осталась сидеть после того, как Дара, Влад и Соня ушли. Нужно подловить Артура и поговорить с ним про Соню и несчастный случай с бойлером. Артур сидел в дальнем углу столовой, жевал неторопливо рис и смотрел в окно, заметив внимательный взгляд Насти, он нахмурился.

Мимо стола Насти прошли второкурсники, девушка, идущая последней, запнулась и упала. Загремел поднос, зазвенели, разлетаясь в стороны, столовые приборы и тарелки. Настя вскочила и помогла упавшей подняться, та, слабо покачнувшись, села на стул за Настиным столом. Второкурсники покинули столовую, не обернувшись и не заинтересовавшись происшествием.