Призраки прошлого

Слава богу, что она пришла менять не платье.

Мои девчонки умели не только греть уши, но и ублажать капризных невест.

Лене подавали все заказанные модели со скоростью света.

Ей шла каждая, если честно, но мы по очереди напоминали ей, что важно помнить о платье.

Лена перемерила пару десятков, но вернулась к первому варианту.

Не сдержавшись, я сказала:

– Ох, Ленка, ты в своем репертуаре.

– Я отняла у тебя кучу времени? Прости, прости, прости.

– Все нормально. Это моя работа.

"А еще нужно скорее выдворить тебя отсюда, чтобы больше никогда не видеть", – напомнила я себе мысленно.

Идея признаться ее брату, что у нас общая дочь, больше не казалась мне хорошей. Я цепенела от одной мысли, что Лена увидит Алису.

А если Матвей узнает…

Боже, нет. Я просто умру.

Оказывается, пока я умирала в своих мыслях, Лена что-то говорила.

– Что скажешь? – спросила она, расплачиваясь за фату.

Я моргнула и не придумала ничего лучше, как кивнуть.

– О, классно, – Ленка захлопала в ладоши.

Господи, если бы мне не нужно было ее ненавидеть, я бы обожала эту девчонку.

– Может, знаешь, где тут нормальный кофе? Я не очень ориентируюсь в центре.

– Кофе? – переспросила я.

– Да-да, ты же согласилась. Я бы хотела поболтать.

Первым порывом было отказаться, но потом я поняла, что это отличный шанс избавиться от Лены поскорее. Она уйдет из салона наконец-то. Ей тут больше нечего делать.

К тому же мне хотелось поболтать с подругой, как раньше. Оказывается, я скучала по ней. Очень сильно.

– Мы справимся, Лиль, – подлила масла в огонь моя помощница. – Иди, проветрись.

Пришлось идти.

Пользуясь своим положением, я отвела Лену подальше от салона. Кофейня располагалась по соседству с корейским бистро, которое обожала Алиса. Я была тут пару раз, брала кофе, и он показался сносным.

Мы с Леной сели за столик, и она с открытым сердцем призналась:

– Я боялась, ты меня не захочешь видеть. Но я рискнула и не жалею.

Я пыталась найти какой-то адекватный и одновременно искренний ответ, но не смогла сделать это быстро.

Хорошо, что Лене не требовался активный собеседник. Ей хватило очередного моего кивка, чтобы сделать выводы и продолжить болтать.

– Я не знала, что Миша открыл салон. Это ведь его салон? Ты на него работаешь? Давно?

От этих вопросов кивком не отделаешься. Пришлось отвечать.

– Да, это Мишин салон. Он пригласил меня поработать вместе. Уже год мы в доле.

Лена качала головой, не веря.

– Из всех салонов Москвы я выбрала ваш. Наугад. Это так странно.

Для меня это было скорее ужасно, но вполне объяснимо.

– Тебе всегда нравился Мишин стиль. Думаю, выбор был интуитивным.

Лена истово кивала.

Чтобы отвлечь ее от своей и Мишкиной жизни, я спросила:

– Ты выходишь замуж?

Лена взвизгнула и подскочила на стуле.

– Ах, да. Конечно. Зачем бы я покупала свадебное платье и фату?

Она протянула руку через стол, и я залюбовалась кольцом с изумрудом. Оно было немодным, но очень шло именно Лене.

– Очень красивое, – искреннее восхитилась я. – Твой жених местный?

– Да. Он москвич в сотом поколении.

Мои глаза закатились бесконтрольно. Встречала я таких персонажей.

– Наверное, жуткий сноб? – предположила я.

Лена не обиделась, слава Богу.

– Вот и я так подумала, когда мы познакомились. Но он почти нормальный. Его родители давно переехали в Италию. Мы именно там и познакомились.

– О…

Я едва успела прикусить язык, чтобы не упомянуть Матвея и его итальянское местоположение по версии Миши.

– Его зовут Макс, он айтишник и сумасшедший спортсмен. Где я и где спорт, да? Не поверишь, но я теперь бегаю с ним и занимаюсь йогой четыре раза в неделю.

– Не верю, – наконец искренне улыбнулась я.

Ленка щебетала без остановки, и мне это нравилось.

Она говорила о своём женихе, не сбиваясь, переводя дыхание. Наверное, тоже научилась на йоге. С таким объёмом легких, думаю, она скоро выйдет на марафон. И она точно по уши влюблена.

Я выпила весь кофе и официантка забрала у меня чашку. Лена приняла это за знак.

– Ох, я совсем не умею заткнуться. Только про себя и говорю.

– Ничего. Мне интересно. Я рада за тебя. Свадьба – это прекрасно .

Моя уловка в этот раз не сработала. Лена уже выговорилась, и по блеску в ее глазах я поняла, что сейчас будет что-то типа допроса.

Я не ошиблась.

– Расскажи, как ты жила. Как оказалась в Мишином салоне? – попросила она.

Я закусила губу, не представляя, как рассказать о своей жизни, не упоминая жесткий дауншифтинг после отчисления и не упоминая ребёнка.

– Да потихоньку жила, – пространно ответила я.

Лену это не устроило. Более того, она решила кардинально поменять легкость нашей беседы.

– Лиля, я ведь приехала сказать, что не злюсь на тебя.

Мои кулаки сжались сами собой. Я фыркнула.

– Да что ты? Какое облегчение.

– Ты использовала меня, чтобы соблазнить моего брата. Женатого брата и своего преподавателя, – напомнила Лена.

Я покачала головой.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так. Господи… – я сдавила переносицу пальцами. – Мне было девятнадцать, а ему двадцать семь. Не допускала мысль, что это он меня соблазнил?

– Нет, – категорично ответила Лена. – Я знаю Матвея. Он не такой.

– А я, значит, такая. Супер, Лен.

– Ты его оговорила, сломала карьеру… – продолжала накидывать она обвинения, за которые не злилась. – Ты врала мне нагло, бессовестно. А потом и сама отчислилась. Ради чего это было? Могла сразу уйти. Это было бы достойно.

Лена раскраснелась и снова стала подскакивать от эмоций. Я могла бы ей все объяснить тогда. Но как только наши с Матвеем фотографии кто-то прикрепил на доску с расписанием, Лена вычеркнула меня из своей жизни.

Я хотела ей все объяснить: звонила, писала, приезжала к ней домой, но тщетно.

Что она хочет от меня теперь? Каких объяснений?

– Я злилась на тебя. Все эти годы. Мне было очень тяжело приехать в твой салон, – продолжала моя бывая лучшая подруга.

– И что ты хочешь от меня? Медаль? Орден за подвиг?

Она шмыгнула носом и смахнула блокировку телефона. Я мельком увидела приложение такси.

Что ж… Мы попытались, и не вышло.

Я бросила на стол несколько купюр и встала.

– Пожалуй, достаточно с меня ностальгии. Надеюсь, твоя свадьба будет идеальной.

Последнее я пожелала от всей души. Что бы ни произошло между нами, я знала, что Ленка хороший человек, который достоин любви.

Надеюсь, все у нее будет отлично с айтишником.

Но не успела я выйти из кофейни, Лена догнала меня.

– Нет, стой, Лиля, – крикнула она и схватила меня за локоть.

Я выразительно посмотрела на свою руку, и Лена поспешила отпустить.

– Прости, я не хотела делать тебе больно.

– Однако, у тебя получилось, – ответила я не без яда, точно имея в виду не сегодняшний день.

Лена схватилась за волосы и снова начала тараторить.

– Я знаю, что ты не хотела вредить Матвею. Знаю, что не соблазняла его ради оценок.

– Откуда? – удивилась я.

– Потому что он сам мне сказал.

– Кто?

– Матвей. Он влюбился в тебя и очень переживал.

Я захохотала на всю улицу.

– Переживал? Ах, правда?

– Да. Переживал, – настаивала Лена, игнорируя мой сарказм. – И до сих пор переживает.

– Избавь меня от историй про своего переживающего брата, – я почти кричала. – Я не верю…

– Он уговорил меня поехать к тебе сегодня. Я трусливо упивалась своей обидой, но Матвей…

– Хватит, Лена!

У меня не осталось сил слушать ее, видеть ее, находиться рядом. Я попыталась уйти, но не смогла, потому что мне навстречу бежала моя дочь.

Высокий хвост Алиски растрепался и съехал на бок, но она все равно была невероятно милой и чудесной.

– Мама, мама, вечеринка отстой, и дядя Миша разрешил нам удрать в корейскую рыгаловку, – орала моя непосредственная девочка на всю Москву.

За ней едва поспевали близнецы, тоже что-то взахлеб рассказывали. Мишка шел сильно сзади, но широкими шагами.

Мой мир моментально сфокусировался на Алисе и Лене.

По лицу последней я сразу увидела – она поняла с первого взгляда.

Обычно перед лицом опасности я замираю, но не тогда, когда дело касается моей дочери.

Включились какие-то тайные резервы, и я тихо рявкнула на Лену:

– Молчи.

Хорошо, что она в это время окаменела и стояла как памятник самой себе.

– Здрасте, – поздоровалась Алиска с Леной.

Воспитанная, вежливая девочка.

Прежде, чем Лена сказала ей хоть слово, я сунула Алисе карту в руки и велела:

– Купи себе и близнецам по пудинговой капибаре с лимонадом.

– А можно еще клубнику в стекле? – быстро добавила Алиса в корзину, выхватив у меня карту.

– Можно, – успела я крикнуть ей в спину.

Дети быстро скрылись в закусочной, подошел Миша, и очнулась Лена.

Все случилось за секунду буквально.

– Лена, привет, – поздоровался Маркин сдержанно. – Не ожидал…

– Дочь! – перебила его воскресшая Лена. – У тебя дочь, Лиля! Дочь от Матвея!

Она, черт побери, не спрашивала, а рассуждала вслух.

– Я ведь не сошла с ума? Сейчас девочка назвала тебя мамой. – Она ткнула в меня пальцем. – И девочка – копия моего брата. Миша, ты тоже ее видел? Да?

Миша вращал глазами, как хамелеон. У него хватило мозгов не отвечать Лене.

– Конечно, ты все видел. Она с тобой. Вы вместе. Боже.

Лена вцепилась в волосы и опять ушла в ступор после последних выводов.

Я хотела сказать, что мы не вместе, но не смогла. Алиска выбежала из кафе, чтобы обсудить важные нюансы.

– Мам, там нет мест. Можно взять с собой? А вместо клубники я бы хотела виноград. Но он очень крупный, тот самый из Китая. Ты говорила, он химический. Может, не стоит рисковать?

– Милая, возьми, что хочешь. Пусть запакуют с собой. Мы дома поедим.

– До свидания! – крикнула Алиса мне за спину и махнула рукой.

Я обернулась и увидела Лену в такси. Машина бодро стартанула, увозя тетку моей дочери.

Я осталась нюхать выхлоп и осознавать объём катастрофы.

– Ну я пойду, пока близнецы там все не разгромили, – тихонько отпросилась Алиса.– Я оставила их качаться на качели у столиков.

– Иди, Алис, – вместо меня ответил Миша.

Едва мы снова остались вдвоём, Маркин взял меня за руку. Я мгновенно очнулась и вытащила пальцы из его теплой ладони.

– Она расскажет ему, – холодно и уверенно сказала я скорее самой себе, чем Мишке.

– Необязательно, – попытался возразить он.

Я моргнула и посмотрела на него, нахмурившись.

– Миш, ты забыл, кто такая Лена Дербенева? Она резкая, как понос. К тому же истеричная до безобразия. Лена растоптала фату, просто увидев меня. А увидев дочь Матвея…

Мише пришлось согласиться .

– Да. Скажет. Обязательно. Мне жаль, Лиль. Я… Я могу что-то сделать?

Наверное, он спросил из вежливости, но я мгновенно придумала Мише задание по спасению.

– Да, можешь. Отвези, пожалуйста, Алису к себе. Я должна поехать к Матвею и сказать ему сама. Или хотя бы попытаться объяснить своими словами.

Мише моя идея не понравилась.

– Не уверен, что тебе стоит с ним встречаться один на один.

– Только мне и стоит.

– А если там будет его жена?

Моя смелость быстренько поубавилась, но я схватила ее за хвост.

– У него всегда была жена, – вернула я Мише его же слова. – Придётся ей тоже узнать правду.

Миша понял, что я не отступлю, и поставил единственное условие:

– Возьми такси хотя бы. Не садись за руль в таком состоянии.

С этим я могла согласиться.

Пока мы говорили, дети набрали еды и вернулись на улицу.

Близнецы устроили соревнование, у кого длиннее растянется сыр из корн-дога. Их совершенно не волновало, что я переминалась с ноги на ногу в нетерпении, а Миша хмурится как грозовая туча.

Зато Алиса сразу заметила неладное.

– Мама, что случилось? – стала она допрашивать меня моментально.

Я попыталась нагнать тумана, чтобы не нервировать ребенка.

– Кажется, мне нужно уехать по делам. Поезжай с дядей Мишей, ладно?

Моя проницательная дочь просканировала взглядом меня, дядю Мишу и быстро сообразила.

– Это из-за той красивой девушки, что была с вами?

Я открыла рот, но ответить ничего не успела. Из кофейни вышел бариста с коробкой из нашего салона.

– Хорошо, что вы еще здесь. Ваша подруга забыла.

Он протянул мне коробку с новой Ленкиной фатой.

Миша не сдержал усмешки.

– Ленка в своем репертуаре. Болтушка, истеричка и растяпа, – проговорил Маркин.

Мое такси остановилось у тротуара, и у Алисы, к счастью , сошлись в голове все пазлы.

– Ты отвезёшь коробку, да? – догадалась она.

– Да, детка.

Я присела на корточки и провела пальцами по щечкам дочки. От переживаний было сложно сдержать слезы, но я справилась. Лишь голос чуть дрогнул, когда я попросила:

– Будь хорошей девочкой, не объедайся сладким. Люблю тебя.

Алиса кивнула и обняла меня быстро, но крепко.

– И я люблю тебя, мамочка.

Я поцеловала ее в щеку, поднялась и пошла к такси.

Мишка открыл мне дверь машины, спросил:

– Что ты им скажешь?

У меня не было ни одной идеи или сценария. Я пожала плечами.

– Наверное, правду.

И села в машину.

Маркин закрыл дверь. Дети махали мне вслед. Алиса смотрела очень серьёзно, не по-детски.

Я приготовилась встретить такой же серьезный взгляд таких же серых глаз ее отца.

Если мне повезёт, я успею догнать Лену. Возможно, я смогу уговорить ее не рассказывать Матвею о дочери сразу.

Но мне не повезло. Приехав в поселок, я вышла у дома Дербеневых. Мое такси уехало.

Не успела я дойти до ворот, они стали открываться. Из гаража выехал черный внедорожник. Машина взвизгнула, резко стартуя. Я отпрыгнула в сторону.

За рулем был Матвей.

Стекло на пассажирской двери медленно поползло вниз. Теперь я могла видеть его лицо. Жёсткое, суровое.

– Садись, – процедил Матвей сквозь зубы.

Все мое существо протестовало. Все равно, что заяц сам зайдет в пасть тигру.

Я покачала головой и пискнула:

– Нет. Давай поговорим на…

– Сядь в чертову машину, Лиля, – гаркнул Матвей.

Я никогда не слышала, чтобы он орал. Даже когда мы поссорились единственный раз, он спорил со мной, но не повышал голос.

Матвей продолжал сверлить меня взглядом. Весь его вид сигналил об опасности, но бежать мне было некуда. Я сама приехала в логово тигра, отказываясь от побега и охоты.

Дербенёв моргнул, провел по лицу рукой, словно смыл с себя ярость. Теперь он был чуть больше на себя похож.

– Я ничего тебе не сделаю, – проговорил он мягче. – Сядь в машину, Цветочек. Пожалуйста.

И я села.

Глава 4. Отец

– Она тебе все рассказала? – спросила я, едва Матвей отъехал от дома.

– Что ты прятала от меня дочь семь лет? – уточнил он, не скрывая злости в голосе. – Да, сказала.

Я сжала губы и зажмурилась. Правда звучит не менее отвратительно, чем выглядит.

– Судя по тому, что ты примчалась сломя голову, это правда? – продолжал выяснять Матвей подробности.

– Да, – выдохнула я.

Дербенев хлопнул ладонью по рулю в сердцах и опять заорал на меня:

– Какого черта, Лиля! Как ты посмела так со мной поступить?!

Я собралась заплакать от страха и обиды, но его последние слова разозлили меня так сильно!

– Как я посмела поступить?! Я, Матвей? Дело снова во мне? Ты серьезно сейчас?

– Но это не я тайно родил ребёнка и врал все эти годы…

– Конечно, не ты. Ты свалил, бросил меня, дал деру, срыгнул в туман, отчалил в розовую даль. Или я тебя с кем-то путаю?

– Ты передёргиваешь! – укорил он.

Да, я передёргивала, но одновременно и защищалась. Если Матвей хочет нормально общаться, ему придется следить за языком. Я больше не глупенькая наивная девушка. Меня не запугать.

– Прекрати орать на меня, – потребовала я.

– Или что? Выпрыгнешь из машины? – он ехидно поднял бровь.– Сомнительно, если учесть, что двери заблокированы.

Я не растерялась и не расклеилась, а пригрозила:

– Или я снова исчезну, Матвей. Ты не увидишь ни меня, ни дочь. Поверь, у меня черный пояс по незаметной жизни в глуши.

Матвей направил машину к обочине и включил аварийку. Он продолжал сжимать руль и смотреть вперёд. Я не знала, что сейчас будет, но не боялась почему-то.

– Не надо угрожать мне, – проговорил Матвей.

– Не надо повышать на меня голос, – повторила я.

– Я хочу поговорить спокойно.

Я включила зануду.

– Нет ничего спокойного, мы стоим на обочине и мигаем. Это небезопасно. Тут запрещена стоянка. И мне не нравится сидеть с тобой в машине.

– Хочешь доедем до ресторана или кафе?

– Закусочная на заправке вполне подойдёт.

Я прикусила губу, мысленно навешала себе оплеух. Господи, все ведь и началось на заправке.  И мне до сих пор нравятся там хот-доги. Алиса тоже их обожает.

Матвей усмехнулся. Он помнил.

Чтобы стереть с его физиономии эту ухмылочку, я быстро сказала:

– Не обольщайся. Я не дам тебе за сосиску с заправки. Больше так не повезёт.

Я добилась своего. Он прекратил улыбаться и проговорил:

– Это несмешная шутка.

– Потому что правда?

Я приподняла бровь.

Матвей не стал продолжать тему. Он направил машину обратно в поток, и мы ехали в полной тишине до ближайшей заправки.

Сто раз я пожалела, что после встречи с Леной не поехала с Алисой в отпуск хоть на недельку. Сто раз пожалела, что не отправила Лену домой сразу после покупки фаты. Сто раз пожалела, что села в машину к Матвею.

Жалеть, что связалась с ним, категорически поздно. Срок давности истек. К тому же у меня от него чудесная дочь.

В общем, нет смысла жалеть ни себя, ни его, ни мир в целом.

Я решила пропустить стадии отрицания и гнева. Сразу перешла в принятие.

Придётся договариваться, как будем жить в этом мире.

Матвей оставил машину на стоянке и попытался обойти ее, чтобы открыть мне дверь. Я выпрыгнула раньше, не позволяя проявить галантность.

Закусочная на заправке популярностью не пользовалась. Я взяла себе лимонад и выбрала столик в уголке, подальше от кассы и входа.

Матвей ждал кофе чуть дольше.

Я изо всех сил старалась не рассматривать его. Хотелось найти изъян, но и с первой встречи я поняла, что он стал еще привлекательнее.

Удивительно, но я даже в максимально стрессовой ситуации, как сейчас, не могу не любоваться им.

Нельзя отвлекаться, нельзя быть слабой.

Матвей присел напротив меня и попросил:

– Можешь показать ее фото?

Я вздрогнула и полезла за телефоном.

Странное чувство ревности и тревоги сжигало меня, пока Матвей листал галерею. На его губах снова заиграла улыбка. Только теперь она была теплой и ласковой, а не злой.

– Красивая девочка, – проговорил Матвей.

Он сказал это легко и просто, как факт. Ему не требовались комментарии, но я тоже автоматически выпалила:

– Вся в тебя.

Матвей поднял глаза, но не нашел на моем лице ни капли сарказма. Дочь и правда была на него похожа. Я, как и он, просто констатировала факт.

– Как ее зовут? – спросил Матвей.

– Алиса.

Он прикрыл глаза, поднес кофе к губам, но не сделал глоток, а задал еще вопрос:

– Она знает про меня?

– Она знает, что ты есть. Но мы не можем видеться.

Он вздохнул.

– Что ж… Хотя бы живой.

– Врать про летчика-героя я бы не стала.

Его взгляд обжег меня до костей. Думаю, Матвею тяжело далось лишь посмотреть на меня максимально осуждающе, а не обвинить во всех грехах вслух.

Он вернул мой телефон и зачесал пальцами свои шикарные светлые волосы. За семь лет его шевелюра не поредела. Он все еще был преступно похож на беспечного серфера.

– Почему, Лиля? Почему ты скрывала дочь от меня столько лет? – спросил Матвей очень тихо.

Возможно, этот вопрос был риторическим, но я ответила.

– Потому что ты выбрал жену, Матвей.

– Я выбрал тебя, Цветочек, – заспорил он. – Я же объяснял миллион раз. Ты должна была учиться…

– К черту учебу. Ты бросил меня на растерзание проклятой комиссии ректората. Ты уехал… Уехал со своей женой. Ты выбрал её.

Матвей продолжал упрямиться.

– Я не хотел портить тебе жизнь. Мне обещали, что тебя не тронут.

Я расхохоталась на всю заправку. Кассирша обернулась и уставилась на нас, как и двое путешественников с хот-догами. Но мне было плевать.

– Обещали? Кто тебе обещал? Мать твоей жены? Она и устроила это грязное разбирательство, разве что не распяла меня при проректоре, декане и моем кураторе. Они позволили мне остаться только после тотального допроса и унижения.

– И после клеветы, видимо, – не без злости добавил Матвей. – Или ты не упоминала о совращении, угрозах, насилии. Разве не так все было?

Я вцепилась в бутылку с лимонадом до белых костяшек. Смотреть на Матвея не могла.

– Мне было девятнадцать лет, Матвей. Я злилась на тебя. И они все время уточняли: не соблазнил ли ты меня? Не применял ли силу? Не обещал зачет?

– А, плевать, – неожиданно перебил Матвей. – Какая разница теперь?

Какая разница? Мне до сих пор часто снится допрос. Я умирала от стыда и чувства вины за его испорченную карьеру моими руками. А для него нет разницы?

Как так?

– Я хочу встретиться с Алисой. Сейчас, – заявил Матвей, прерывая мои размышления.

– Нет, – выпалила я. – И думать забудь.

– Не мечтай, Цветочек.

Я снова рявкнула:

– Прекрати звать меня так.

Очередной неодобрительный взгляд кассира и случайных посетителей забегаловки привел меня в чувства. Я сжала бутылку и зашипела на Матвея:

– Я не позволю тебе свалиться Алисе снегом на голову. Ей всего семь. Она слишком чувствительная для таких потрясений . Любой человек не вынес бы…

Матвей неожиданно кивнул и согласился.

– Пожалуй, в твоих словах есть смысл. Что ты предлагаешь? – вполне мирно спросил он.

– Я поговорю с ней, подготовлю. Мы можем встретиться где-нибудь. Не знаю… Погулять.

– В парке? – предложил Матвей.

– Да. Подойдет.

– Что она любит? Чем интересуется?

Матвей задавал слишком хорошие вопросы, на которые я не хотела отвечать. Но мне пришлось.

– Как все дети. Любит облопаться сладким, смотреть мультики про принцесс и динозавров.

Никакой ценности эта информация не имела, но я как будто с кровью от себя отрывала куски для голодного зверя.

– Динозавры? – переспросил Матвей. – Может, сходим в музей?

– Скучновато, – попыталась я мягко отвергнуть его идею.

Забыла, что от Матвея отделаться не так просто. В его глазах сверкнули искры, что покорили меня, когда он читал нам лекции по истории искусств.

– Я сделаю музей весёлым, – пообещал он. – Вообще, можно обойтись без погружения в дебри теории или экскурсий. Посмотрим на скелеты и уйдем, как только станет скучно.

– Да, конечно. Как скажешь, – быстро одобрила я его идею.

Матвей дернул уголком губ, видимо, довольный моим согласием. Он, наконец, сделал глоток кофе и скривился.

– Какая дрянь, – проговорил Дербенев, вытирая губы.

Я свой лимонад так и не открыла. Мой телефон завибрировал на столе. Мы с Матвеем синхронно взглянули на экран и увидели имя Миши.

Я быстро нажала кнопку, чтобы заглушить сигнал, схватила телефон. Он жег мне руки.

Матвей склонил голову и предложил: