Хаос

«1) «Волшебник Изумрудного города»: большой куст под дубом, площадка детского сада».

И так как все знали, что детский сад в Зоне-1 один, то найти книгу, завернутую в чёрный пакет, в большом кусте под дубом становилось, возможно, и проблемой, но вполне разрешимой.

Кстати, свои находки мы шутливо стали называть закладками, добавляя (ведь не предполагали же ничего запрещённого!) перед «закладками» ещё слово «полезные». В итоге получилось, что мы предлагали искать жителям Зоны «полезные закладки», как бы смешно это не звучало. И да (самое важное всегда напоследок), записки иногда приобретали двойников, так что нередко из одной только парадной мы выносили аж целых два (бывало и три) заполненных листа, которые перед этим тщательно прятались на доске объявлений внутри подъезда от посторонних глаз динов среди (извините за повтор) объявлений и детских рисунков. Дины устраивали обходы не столь часто (видимо, в том был особый замысел губернатора), однако, как поётся в песне: «Следи за собой, будь осторожен!»

Да, и есть же ещё старая, как Конфуций, истина про бережённого, бога и конвой. Мы тоже ей активно следовали».

***

Почти в каждом постапокалиптическом мире у заражённых есть свои особенности. Хаос не стал исключением. Нелюди, мертвецы, зомби, просто трупы – всё это имена заражённых. Более официальное, конечно же, нелюди. Их особенностью служат повышенные инстинкты, сила и, не столь обычная для зомби – скорость. Из инстинктов первое место делят обоняние и слух. Естественно, более молодые особи лучше чувствуют плоть и реагируют на шум. Учуяв приятный запах крови, они без особого труда способны выйти на след своей потенциальной жертвы, а если нужно будет ускориться, то побегут трусцой (это их максимальная скорость). Опять-таки всё зависит от возраста заражённого. Люди, обратившиеся в молодом возрасте или хотя бы в среднем, конечно, будут иметь возможность передвигаться быстрее стариков. Однако со временем уровень и их особенностей понизится. «Просто трупы» гниют, из-за чего замедляются инстинкты, наравне с силой, скоростью и рефлексами.

С точки зрения биологических процессов никто не берётся объяснять их природу. Возможно, в некоторых городах России существуют научные центры, где проводят тщательные исследования, правда, к сожалению, точно ничего об этом неизвестно. Когда будет изобретено лекарство? Появится ли прививка, чтобы защититься от укуса? Никто не знает ответов, или, по крайней мере, не стремится сообщать их остальным.

Чисто логически можно прийти к выводу, что лекарство, если оно будет, следует давать заражённому до окончательного момента обращения, то есть, когда он ещё дышит. После того, как сердце остановится, человека будет уже не спасти. Начнётся медленное гниение, кожа посереет, глаза побелеют, а число волос уменьшиться в несколько раз. Когда это произойдёт, мужчина, женщина или ребёнок мертвы. Такова суровая правда нового мира.

Делая вылазки и сталкиваясь с нелюдями, Дима с друзьями освоили некоторые навыки борьбы с ними. Например: чтобы убить заражённого одним выстрелом, надо целиться в голову. Да, мозг нелюдя не умирает, он просто начинает работать на инстинктивном уровне: хочу есть, значит, надо искать пищу – примерно так. Однако благодаря этому «пуля в мозг» и есть самая экономная защита – если голове ничего не нужно, то телу тем более. Ещё есть вариант разорвать нелюдя на куски, например, выстрелом из дробовика или, ещё лучше, гранатой. Увы, выстрел из дробовика не всегда может гарантировать окончательную его смерть. Почему? Представьте себе две половины тела, где одна – это ноги, а другая – туловище, руки и, самое важное – голова. Пока жива голова, жив и мертвец. Самое нужное правило за пределами Зоны, которое усвоила для себя команда – это бить в голову.

Бить в голову всем и вся, пока мозги врагов не превратятся в розовую кашу – ещё одна правда нового мира.

***

Тем временем Дима направлялся в сторону Татарского переулка. На всякий случай, он то и дело посматривал на крыши домов и прикидывал места, где можно было бы спрятаться. Порой казалось, что за тобой кто-то наблюдает, медленно идёт по пятам, не теряя тебя из виду. Поэтому идти тебе нужно было осторожно, тихо и быстро. За каждым углом мог притаиться шпион. Вон глубокая и чёрная арка. Наполовину она светлая, зримая, но только до середины, где внезапно становится чёрной, словно портал в другую реальность, из которой за тобой прямо сейчас наблюдают чьи-то глаза. Так только кажется – но ты всё равно увеличиваешь длину шага. Вон неприятно скрипнули качели, тронулась карусель и медленно пошла по кругу, словно кого-то гипнотизируя. Ты прошёл пустую детскую площадку, миновал просторное футбольное поле за высоким забором. Вот со всех сторон наползает холодный туман, и напряжение становится острее. Ты глядишь наверх и видишь туман. Дома тонут в этом тумане, который оставляет нетронутыми лишь блестящие косые крыши… Ты продолжаешь идти, хотя видишь только туман и слышишь неприятный скрип качелей и карусели… Ты продолжаешь идти… Ты словно ёжик в тумане…

На крышах и улицах охрана обычно появлялась в 7:50 утра, когда все шли на работу, а уходила в 10 вечера, когда объявлялся комендантский час. А ночью слежка считалась излишней, разве что пограничники оставались на своих постах. Губернатор жил с мыслью, что люди достаточно запуганы и с головой погружены в рутину, чтобы бодрствовать ночью (или, может, дарил таким образом свободную спокойную ночь). Кстати, охранникам (дальше это слово заменится на другое) за тенденцию в одно время отращивать длинные бороды и заплетать их в тоненькие косички жители дали необычное и шутливое прозвище: дин-гиоры или просто дины. (Дин Гиор – единственный Солдат Волшебника Гудвина из цикла книг Александра Волкова о Изумрудном городе; характер щепетильный – любит ухаживать за своей бородой, расчёсывая её с утра до вечера хрустальным гребешком, а иногда заплетая её в косу.)

Оказавшись во дворе, Дима прошёл к гаражам и постучал три раза в один из них. Внутри послышались шаги, и через мгновение одна из металлических панелей немного приоткрылась, и из гаража выглянул здоровый мужик примерно возраста Димы. У него были жёсткие каштановые волосы и поросшее щетиной лицо. А звали его Женя Медведев. Непонятно, кличку Медведь он взял из-за своей фамилии или из-за роста, который был под два метра, и, видимо, послужил, наравне с широкими плечами, отличным резюме для того, чтобы стать дином оружейного склада Зоны-1.

Отвращение к своему занятию у Жени стремительно выросло ещё в первый год жизни в Зоне-1. Однако вершиной этого чувства и тем переломным моментом, когда отвращение переросло в ненависть, стало убийство на его глазах организатора забастовки, которая произошла в июле прошлого года. Его забили дины прикладами своих автоматов, после того как Губернатор сказал им наказать нарушителя.

Это случалось в жаркий летний день. Видимо, настолько жаркий, что у гиоров во много раз сильнее закипела ярость на нарушителя, который убил их товарища во время забастовки.

И вот они повалили его на пол в тренажёрном зале и стали бить, бить и бить. А Женя смотрел на всё это и страшно ненавидел себя, потому что не может вмешаться. Он не был готов оказаться на месте нарушителя.

Потом он не спал всю ночь. Вместо этого смотрел на себя в зеркало и задавался вопросом, почему он, сильный и уверенный в себе парень, в момент превратился в слабого и робкого паренька. Потом следующие несколько ночей ему снились кошмары, в которых он с клыками и красными белками глаз сам избивал того нарушителя.

Спустя месяц он встретил одного человека с седой головой, который что-то не поделил с одним гиором. Тогда Женя вмешался и сказал коллеге, что сам поговорит с нарушителем, и, если что, отведёт его, куда нужно.

Но никуда он его не отвёл.

– Здорово, Димон! – сказал Женя и впустил друга внутрь. – А где Лисица? Ой, то есть Даша? – спросил он, запирая дверь на засов.

– Ей что-то нездоровилось вчера, поэтому сегодня я один буду, – объяснил Дима. – А ты почему пришёл?

– Да, вот не спалось чё-то. Подумал, может, сегодня с вами сходить. Втроём-то безопаснее да и веселее будет.

– И сильно ей не здоровится? – послышалось вдруг из конца гаража.

К ним подошёл мужчина среднего роста, примерно шестидесяти лет. Его короткие волосы и борода были полностью покрыты сединой. За это и, естественно, за большой ум, нажитый годами, его звали Дед. Именно ему пришла идея совершать вылазки.

Когда-то его грубо остановил дин-гиор в режим комендантского часа. Дед ему нагрубил, высвободил руку и послал на всем известные три буквы, сказав, что хочет погулять под луной. Тогда страж порядка не на шутку взбеленился и схватил его за шкирку, будто собираясь таким образом насильно донести домой. Однако Женя был тут как тут и вмешался в конфликт. Он проводил Деда домой, а тот помог ему на многое открыть глаза, ведя с ним тихий и неторопливый разговор, пока они шли по ночным улицам.

А для Димы Дед стал отцом, которого у парня никогда не было. В Кеше (настоящее имя Деда) Дима почувствовал то обаяние, которое отцы дарят своим сыновьям и благодаря которому сыновья во всём стремятся быть на них похожими.

В Хаосе Дед никогда ещё не находился на волосок от гибели. «Это, конечно, всегда будет лишь вопросом времени», – думал он в то время, когда не работал главным дворником Зоны-1, содержащим ещё один гараж с мётлами, совками, вёдрами и многим другим.

Время, видимо, его любило.

– Здорово, Кеш, – поздоровался Дима и пожал протянутую руку. Тусклый свет настольной лампы поймал на его лице улыбку. – Да обычная простуда Дашу прихватила. Так всё нормально. Сказала, что сходит в лазарет за лекарствами. Но я так подумал и решил, что ей отлежаться сегодня лучше.

– И правильно подумал, – согласился тотчас же Кеша. – Когда простужен, голова туго соображает, а тело вообще, как парализованное. Чего уж говорить-то…

– Ну да, – согласился Дима.

– Тогда что, давай я с Медведем сегодня схожу, а в следующий раз вы с Лисицей? Отойдём от графика, раз уж так вышло, – предложил Кеша и сел за стол.

Но Дима предпочёл иной вариант:

– Может, я с Жекой сегодня схожу? – сказал он и кивнул на друга-здоровяка. – Вдвоём мы куда больше принесём.

– Думаешь, я уже не форме? – пошутил Кеша.

– Нет, что ты… Я не про то…

– Да шучу я! Конечно, если хотите, вместе идите. Проблем нет.

Бродяга посмотрел на Медведя, а тот выпрямился во весь рост, едва не коснувшись потолка макушкой, опустил на голову широкую ладонь и, отдав честь, твёрдо сказал:

– Всегда готов!

Обычно пары в вылазки были следующими: первая – Дима и Даша, вторая – Кеша и Женя. И так вылазка за вылазкой, но сегодня планы предпочли измениться.

– Значит, так. – Кеша поманил их к столу. Перед ним лежала карта Санкт-Петербурга. – Сегодня планировалось в очередной раз выйти на Большом проспекте. Думаю, вам лучше сходить до Каменноостровского, а дальше, можете до Карповки, например, дойти. А можете и на Каменноостровском задержаться – заскочить там в магазины, дома. Что-то да из списка точно найдёте. Но помните. Главное – осторожность. Нелюди, люди, всё возможно. Враги не расслабляются – вам тоже не нужно.

– Я думаю сразу на Каменноостровском выйти. А там уже, как пойдёт, – прикинул Женя.

– Да делайте, как знаете. Главное, чтобы проблем было всё-таки «до хрена», а не до…

В полшестого Медведь и Бродяга вышли из гаража. Лучше всего было вернуться в полвосьмого, за полчаса до начала рабочего дня. Однако каждый раз, совершая вылазку, никто никогда не знал, в какое время окажется в Зоне, да и окажется ли вообще. Каждый раз голову будоражила мысль, что сегодня Хаос разозлится, и не выпустит никого обратно.

Женя открыл люк, и Дима первым спустился в подземный туннель. Идя по длинному переходу, фонариком освещая себе путь, он достал две бумажки и сказал:

– Сегодня у нас два списка. По десять пунктов в каждом. За два часа управимся?

Женя смутился:

– Управимся? А когда это мы не справлялись с двадцатью пунктами?

– Да я ни к тому, что не справимся. Неправильно выразился, – поправился Дима. – Просто, возможно, мы всё, что можно было, уже перетащили из Хаоса. Не думал об этом?

– Ты хочешь сказать за год мы перетащили на своих спинах 451 миллион книг?..

– 451? – не понял Дима.

Женя рассмеялся:

– Ты серьёзно не уловил отсылку?

– Нет, – честно признался Дима.

– Ладно, – решил привести друга к истине Женя. – Огонь. Пожарные. Саламандра. Механический пёс. «Жечь было наслаждением…» Ну, вспомнил?..

В воздухе повисла пауза. Женя пристально смотрел в лицо другу, освещая его фонариком. Он словно вообще позабыл о том, что идёт по тёмному туннелю в непроглядной темноте канализации.

И тут нога наступила на что-то мягкое, покоившееся под тонким слоем воды. Мерзкая скользкая крыса протяжно пискнула и рванула со всех лап подальше от людей.

– Ё! – испугался Женя и беспокойно заводил лучом света по туннелю. – Грёбанные крысы! Ненавижу крыс!..

– Вспомнил! – воскликнул Дима. – Блин, я вспомнил. Огонь, пожарные, саламандра, механический пёс, «Жечь было наслаждением…» – это же всё из… «Мы»?..

– Да ты не исправим…

– Готов поспорить, что ты и «Мы» никогда в руки не брал. Что ты читаешь вообще? Комиксы только? – негодовал Женя.

– Да нет, просто в свободное время сам пробую немного писать, – ответил на это Дима.

– И как продвигается?..

– Ну, сценарно хорошо. А по тексту работать ещё надо. Да и к тому же рисовать я не умею…

– Погоди! – перебил его Женя. – Так ты, что, комиксы пишешь?

– Ну да. Я же только их и читаю, – улыбнулся Дима.

– Так ты ещё больше не исправим…

Туннель погрузился в весёлый громкий смех.

Наконец они остановились перед длинной металлической лестницей. Женя выключил фонарик, поднялся по скользким перекладинам, открыл люк и вылез наружу. Бродяга полез следом.

Они оказались на Каменноостровском проспекте прямо перед «Домом с башнями». Солнце уже потихоньку начинало просыпаться и готовиться в очередной раз залить улицы своими лучами. Грязные, неухоженные, повреждённые временем и апокалипсисом дома всё равно не смогли утратить свою красоту. Они всё также возвышались над улицами, словно атланты, поддерживая небо. Теперь спустя почти два года их окружала тишина, не отвлекающая от дел.

Однако, несмотря на тишину, не мог уснуть сам город. Вот уже почти два года он ни минуты не спал и не отдыхал, а только медленно умирал. Приблизился чёрный закат прекрасного города.

– Ну что? Пошли тогда вон… Туда! – сказал Медведь, указывая на здание слева от «Дома с башнями».

Они зашли внутрь и стали подниматься на первый этаж. Там они побывали в небольшой квартире, где ничего не нашли. Шкафы, тумбочки – всё было пусто. Бывало так, что жители Зоны просили что-то найти в их прошлых квартирах, которые в спешке эвакуации оказывались ими покинуты. Зачастую герои действительно находили там то, что от них просили, но иногда в комнатах всё было перевёрнуто с ног на голову: выдернутые пустые ящики, сломанная мебель, кровь на обоях. В таком помещении, да и вообще в любом другом, пережившем апокалипсис, следует быть крайне осторожным: ведь если не люди там затаились, то хотя бы нелюди, в любую минуту готовые напрыгнуть на человека, как только дверь аккуратно качнётся на петлях и тихонько заскрипит.

Квартиры на втором этаже мало отличались от тех, что были на первом. Через некоторое время Медведь и Бродяга уже поднимались на третий этаж, потом на четвёртый, пятый и… Наконец шестой – последний.

Бродяга подошёл к квартире, держа наготове револьвер, кивнул другу, и тот распахнул дверь, внезапно выпустив нелюдей!

Мертвецы медленно друг за другом тащились на Диму, выставим вперёд свои костлявые руки. Они хрипло кричали, погружая неподготовленного человека в пучину страха.

Отскочив подальше от нелюдей, Бродяга стал опустошать барабан револьвера. Первый мертвец упал замертво, то же сделал и второй. А Медведь тем временем перепрыгнул пару ступенек следующей лестницы и спустил курок дробовика.

Гнилые головы нелюдей разлетелись на мелкие кусочки, забрызгав кровью все стены.

– Ну хоть что-то сегодня интересное, а? – развеселился Женя и взглянул на Диму.

Но тот исказил рот в подобие улыбки, совершенно не разделяя радости друга. И хотя он не в первый раз видел салют из мозгов прямо у себя перед носом, от такого зрелища до сих пор становилось как-то не по себе. Каждый раз он чувствовал, как, замедляясь, тошнота подступает к горлу, а голова начинает кружится, словно от глотка чего-то крепкого. Однако чувства эти почти сразу проходили, правда, всё равно оставляя неприятный осадок.

– Да… – протянул Женя уже в квартире, глядя на грязные полы и стены. В длинном коридоре были разбросаны осколки стекла, куски одежды, обглоданные кости, криво висели картины, какие-то даже без рам, но с в клочья изодранными полотнами. На обоях красовались следы когтей. В некоторых местах бумага почти полностью отходила от стен, слегка касаясь окровавленного пола. По всей квартире стояла ужасная вонь.

Дима вошёл на кухню и ужаснулся. На полу лежал небольшой скелет с красными от крови костями, покрытыми в некоторых местах кусками плоти. На том месте, где раньше было лицо, осталась только бордовая маска, а вместо глаз куда-то в потолок смотрели две чёрные дыры. Широко открыв рот, скелет, словно пытался кричать, звать на помощь, в ужасе и боли изогнув шею. Но его как будто никто не слышал. Так тихо он кричал, или просто некому было прийти и его спасти.

– Вот чёрт… – выдохнул Дима и тут же вышел обратно в коридор, притворил за собой дверь.

– Что там? – спросил у него Женя.

Дима закрыл глаза и произнёс всего лишь одно слово:

– Смерть.

Уже из которой квартиры они выходили с пустыми рюкзаками.

– Это вроде последний этаж. Погнали на чердак. Покурим, – предложил Женя.

– А список? – напомнил Дима. – Ничего же не нашли.

– У нас времени ещё вагон. Больше часа можем ходить. К тому же, ничего страшного не произойдёт, если в этот раз мы в 7:45, например, придём. Помнишь, как в тот раз! 7: …40?

– Ну… :41, – уточнил Дима. – Ладно, пошли. Перекурить в любом случае нужно.

На крыше было тепло и уютно. Восход всё увереннее расхаживал по пустынным улицам, вселяя какую-то надежду.

С высоты птичьего полёта город был, словно на ладони. Каменноостровский проспект стрелой уходил куда-то вперёд мимо домов, будто пролетал к своей цели мимо бьющихся на поле битвы врагов.

– Да… Красота, – восхитился Женя, прикурил и потушил спичку.

Дима выпустил облако дыма. Там в последней квартире, кажется, он видел небольшой скелет ребёнка. Эта мысль мгновенно стёрла с его души все признаки жизнерадостности. Сегодня он точно больше не мог спокойно идти с Женей по канализации и шутить так, словно они идут по ночному парку.

– Было бы красиво, если бы не Хаос, – с горечью сказал он.

– Да… Если бы не Хаос. Тут ты прав.

Скинув пустые рюкзаки на блестящую крышу, они молча курили и смотрели куда-то вдаль. Их взгляд, казалось, пронизывал весь город, доходя до самых его окраин.

– Жень, а вот как ты думаешь, сможет ли когда-нибудь вернуться хоть к какому-то подобию прошлой жизни? И сможем ли мы что-то изменить в самой Зоне? Сделать её лучше, что ли? – спросил наконец Дима.

– Прошлого уже точно вернёшь, – ответил на это Женя. – А сделать Зону лучше… Не знаю, с таким губернатором и охраной вряд ли получится.

– Так может нам пора прекратить вылазки и заняться чем-то более серьёзным?

– Ты имеешь в виду революцию? – Женя с прищуром посмотрел на Диму и затянулся дымом.

Дима пожал плечами и тоже поднёс к губам сигарету:

– Не знаю. Просто мы так всё ловко провернули с вылазками, что я думаю, и революцией могли бы заняться? Что, ты так не считаешь?

Женя хмыкнул в ответ:

– Хм, «могли бы». Для революции людей побольше надо будет. Ещё партию создать желательно.

– Так людей явно будет предостаточно! – Дима даже вскинул руки, зажав в пальцах тлеющую сигарету. – Мы сможем собрать хоть двести человек, я тебе гарантирую. Ну, ладно не двести. Но сто точно! Представляешь, что будет, когда эта толпа ворвётся в штаб охраны, выйдет с автоматами на площадь и потребует голову губернатора!

Сказав всё это, Дима глубоко затянулся и спросил:

– Ну как план?..

– Как план? – поднял и сразу опустил глаза Женя. – План хорош. Даже очень. Но боюсь только ничего не выйдет.

– Почему?

– Да потому что. Ты вот так всё легко и красиво расписал, но забыл, что сам-то никогда никого не убивал. Я живых людей имею в виду. Мне доводилось убивать. Как-то раз мы вышли с загонщиками (теми, кто «отпугивает» от Зоны нелюдей) в Хаос и наткнулись на грузовик. А ещё холодно было: зима, начало декабря, кажется. И вот мы идём, «отпугиваем» нелюдей, и вдруг этот грузовик. Я впереди тогда шёл. Ну, говорю, мол, «эй, смотрите, грузовик», на меня тут же шикает главный наш и жестами показывает, типа «всем оставаться на месте», а сам подходит к этому грузовику, встаёт на подножку, пробует открыть дверцу, и вдруг внутри кто-то со всей силы бьёт в дверцу, и главный летит прямо на асфальт. И между тем этот кто-то – зрелый почти уже старый мужик, который взял в руки оружие только из-за одного – вздёргивает автомат, кричит: «Завалю, суку!» – и уже целится в лежачего главного. И в тот момент, не знаю как, но мне почему-то хватило силы вмешаться. Я выпустил очередь и спас главного. Тот из грузовика рухнул на асфальт уже без признаков жизни. Главный потом всё хвалил меня за то, что я не замешкался, спас его. Правда, уже потом, когда мы вернулись. Он когда упал ногу сломал, мы его дотащили. Ну, врачи всё сделали ему вроде как, вот только кость заживала как-то долго и срослась не так, а снова сломать и дать срастись по новой врачи не решились: какое-то место там сложное или ещё что-то. Но мужик он хороший, я спас его, но понимаешь в тот момент я как-то, не знаю, почувствовал, лучше всего ощутил, что Хаос мало чем отличается от обычной войны – разве что масштабы намного крупнее. Тот мужик из грузовика не был похож на убийцу, но в то же время взял оружие в руки и захотел убить. И знаешь, потом, когда забили того парня… Блин, а я же тебе не рассказывал; но расскажу ещё… В общем, тогда я не смог сдвинуться с места, возможно, даже потому, что понял: война повсюду, в Зоне тоже. Все убивают ради своих интересов. И самое страшное, что убийства смешиваются с каким-то безумством. Находятся те, кому нравится, что они делают. Я стоял поражённый мыслью, которая в одночасье сделала меня таким слабым и беспомощным, и не в силах был вернуться в реальность, пока охрана не отступила от безжизненного тела.

– Возможно, я должен говорить, что исправить всё мы можем только при помощи кулаков, но в то же время я не хочу, чтобы на пока ещё целых улицах Зоны начались убийства. Я не хочу, чтобы люди забивали других людей. Потому что тогда война совсем выйдет из берегов, Хаос прорвётся внутрь и затопит всё на своём пути.

Слушая друга, Дима ловил себя только на одной мысли: «Мы не просто на войне. Мы на войне, у которой уже никогда не будет конца».

– Знаешь, по поводу вылазок… – начал Медведь, прислонившись к трубе дымохода и делая затяжку. – Я не согласен, что это менее серьёзно, чем та же революция. Мне кажется, со временем мы принесём, столько книг, столько радости, что ни губернатор, ни кто-либо ещё не сможет её отнять у нас. И тогда войны станет чуть меньше.

Дима посмотрел на него и улыбнулся:

– И сколько ещё ждать?

– Сколько придётся. Может, год, может, два. Может, пятнадцать лет.

– Пятнадцать лет. Прожить бы столько, – сказал Бродяга кинул на крышу окурок и подобрал рюкзак.

– Не переживай, Димон, ты точно проживёшь.

С этими словами Женя тоже накинул рюкзак на плечи, подобрал дробовик и направился вслед за другом вновь возвращаться на поле битвы.

Порой судьба удивительным образом дарит подарки тем, кто не отчаивается. Так произошло и в случае поисков Димы и Жени н просторах Хаоса.

Забежав в соседний дом, они чудесным образом нашли там почти всё, что было в двух списках. Затем, пробежав мимо ещё нескольких зданий, они столкнулись с небольшим магазином.

– Даже до Карповки не пришлось идти! – сказал Бродяга, запихивая в рюкзак две большие упаковки бумаги и пакеты с цветными ручками.

Прикуривая сигарету от найденной в магазине зажигалки, Медведь вышел на воздух. Сразу за ним посреди Каменноостровского проспекта оказался и Бродяга. Щёлкнула зажигалка, и Медведь помог прикурить дружбану.

– Спасибо.

– Сейчас семь десять. У нас ещё 20 минут. Если до смены, то пятьдесят, – посмотрел на часы Женя, делая затяжку.

– Предлагаешь, поискать ещё что-нибудь?

– Да нет, давай так походим просто. По длинному маршруту вернёмся…