Полная версия
Пэчворк, или Заметки Городской Лисицы
И естественно, именно в этот момент в комнату резво входит комендант. А вплывал Виктор Васильевич очень энергично, он как бы, конечно, стучал, но тут же сразу заходил, не дожидаясь ответа.
А тут мы сидим, припорошенные глюкозой, как помощники Эскобара. Немая сцена просто. Васильич тогда офигел знатно – ну за спиртным ловил народ, ну курсанты РАУ, пришедшие в гости к студенткам педагогического, из окон прыгали, корпус-то преимущественно дамский был, но белый порошок в особо крупных размерах…
Предъявили назначение, показали упаковки от глюкозы, предложили попробовать, поржали.
Хорошее время было, доброе…
***
А, я же вчера все-таки поехала слушать Дебюсси. Хотя в моем состоянии самое оно было бы – цыплят под "Металлику" потрошить, но не пропадать же было билету.
Хорошо, что поехала. Аранжировка для двух фортепиано – это прям открытие и восторг. Я на каком-то из концертов заприметила себе новую пианистку, которую собираюсь нежно любить. Анастасия Таран. Советую. Меня непросто зацепить игрой на фортепиано – я сидела на концертах у Арабкерцевой, светлая память Сусанне Борисовне, кто был хоть на одном концерте, понимает, о чем я. Я имела честь и удовольствие быть знакомой лично, будучи сопливой студенткой. Бог его знает, что она во мне увидела на одной из своих музыкальных гостиных, когда однажды специально мне в подарок решила сыграть «Ave, Maria».
Долго я потом проходила через это "не то, не то, все хорошо, красиво, но не то". А эта девочка чем-то цепляет.
Еще впервые в жизни захотелось мужику цветов подарить. Ну, у меня, блин, сердце разрывается, когда играют двое, солистку цветами завалили, а солисту – просто похлопали. Тем более что пианист восхитительный, просто я к ним чуть ровнее дышу, чем к пианисткам. Импринтинг – штука суровая.
Короче, я вчера поняла, что, несмотря на то, что я планирую трансформироваться в злобную бабку с дробовиком, я буду в старости ходить по концертам и специально носить цветочки тем артистам, которым вдруг не подарили.
Но это будет моя страшная тайна.
***
Интересно, если я решила угостить хомяка сыром с голубой плесенью, а тот нос воротит, это Хомски зажрался, или в сыре пенициллин какой-то не тот…
Я уже прилично умяла, несколько волнуюсь.
***
Словила я сегодня кулинарный припадок.
Нет, фактически-то я словила Бродского – не выходи из комнаты, не совершай ошибку – вчера я по такой погоде столько тыщ шагов намотала, что сегодня выходить наружу, убивать мамонта и волочь его домой у меня никакого желания не было. А вкусно поесть желание было, кто б сомневался.
Дома нашелся фарш и мука, решено было заморочиться с чебуреками. Но в рецепте обнаружился коньяк, который нужно было добавить в тесто. А дома коньяка не обнаружилось. Зато обнаружился дареный самогон. На айве. Угу. "Дорогая Юлия Высоцкая, ваш рецепт салата с авокадо нам очень понравился, авокадо мы заменили жареной картошкой, а креветки – салом".
Короче, чебуречное тесто на самогоне – это прелесть что такое.
Bellissimo.
Засыпьте меня мишленовскими звездами по самую макушечку.
***
Вчера в Исповедальне на повестке вечера стоял вопрос: можно ли мешать латвийское пиво с немецким?
Ну…
Как бы да.
Но лично у меня с самого утра ощущение как будто Ливонский орден снова напал на Русь, выстроился "свиньей" и промаршировал по моему лицу.
***
Так получилось, что я в этом году вообще ничего не купорила, только слушала, как все закатывают бесконечные лечо-варенья-компоты. Даже как-то умудрилась обойтись без комплекса неполноценности по этому поводу. Просто для себя я в этом году не сподобилась, а отрок как раз ничего консервированного не ест вообще (знаю-знаю, будущая невестка меня за его рацион питания проклянет многократно, и шкворчать мне на адской сковородке весело, но пищевое насилие я никогда не практиковала, и оно ест только то, что ест).
Но квашеная капусточка в ноябре – это святое. Вроде раньше бабы при засолке заморачивались на фазах луны и всякой прочей астрофизике, я не заморачиваюсь. И на растущую солила, и на убывающую, главное, музыку хорошую подобрать, чтоб шинковалось и подпевалось сподручно. Акапельно, извините, не могу – у меня тогда цветы в доме повянут, не то что капуста. Рецепт всегда один, капуста – каждый год разная. Есть подозрение, что дело в музыке.
Например, под "Арию" капуста выходит замечательная. Под подборочку старого русского рока (чуть-чуть Чижа, чуть-чуть Чайфа, ДДТ и Крематорий, разбавить Аукцыоном) – ничего, но не хрустящая, блин.
Под БГ один год заквашивала, одно ведро получилось хорошее, во втором – фигня. Загадочно, в общем вышло.
Ни "Раммштайна", ни "Tanzwut", ни "In extremo" капуста русская не приемлет, какой-то год без капусты осталась – тупо протухла. Под немцев лучше уборку делать, Ordnung muss sein и все такое.
В этом году у меня одна партия – панк-капуста, я ее как-то очень странно покрошила в перерыве между занятиями тупым ножом под КиШа, высыпав в рассол последнюю соль в доме и чуть меньше, чем надо. Сейчас в банки перекладывала – шикарная, хрустящая, белоснежная.
И вот сегодня вторую партию крошить буду. Соли прикупила, ножи наточила, с плейлистом – засада – чего хочу, не знаю, чего знаю – не хочу. И капусту крошить не хочу. А надо, потом некогда будет.
Видимо, что-то странное получится. Расскажу потом, чего вышло.
***
Нашла отличный лайфхак для пересадки кактусов – маленькие кактусята шикарно снимаются с материнского китайскими палочками для еды. Еще здравая, но, увы, запоздалая идея – держать при этом что-нибудь в левой руке – если у вас реакция как у меня, упавший кактус вы поймаете всей лапой и еще и рефлекторно сожмете.
У нас в дому у отрока живет кактус, которого он назвал Василием. Я зову эту тварь Свиноматкой, потому что ровно каждые полгода оно покрывается десятками кактусят. Первый приплод я рассаживала по малюсеньким горшочкам и идейно пристраивала. Второй приплод я рассадила и просто оставила на подоконнике в подъезде. Кажется, их разобрали, но точная судьба этого помета мне неизвестна. Третий я с усилием отковыряла, ибо тогда дивный лайфхак с палочками мной еще не был обретен, и совершенно зверским образом вынесла на помойку, выслушав потом от отрока, как это бесчеловечно. На четвертый я просто плюнула, преисполнившись человечности, но, когда кактусиные дети стали кактусиными подростками и стали выпускать робкие корешки, свиноматка Василий стал их сбрасывать. Прям с подоконника на пол, скотина.
Наступив однажды на такого подкидыша, я чуть не порешила самого Василия, спасенного отроком в последний момент. Кажется, я тогда грозилась пустить Василия с дитями на текилу. Подозреваю, что эта тварь упорно требовала от меня материнский капитал, чем еще объяснить такую плодовитость я не знаю, потому что Василий все время жил в очень маленьком горшке, поливался, когда бог пошлет, зимовал на самом холодном подоконнике и всячески лишался.
В общем, вчера общим собранием жильцов было решено улучшить Василию жилищные условия и переселить в большой горшок, купленный для почившего куста хризантем номер один. Оказывать помощь переселенцу, естественно, выпало на мою долю. Сорок два детеныша я сняла вчера с этого зеленого ксеноморфа, я даже не знаю, как это и назвать-то, я ж говорю, Свиноматка какая-то.
Два десятка воткнула рядом с родительской особью, приживутся, значит, приживутся.
У нас тут естественный отбор и неестественный хардкор на полную катушку.
***
Первый раз вколола сама себе антибиотик.
Нууу…
Леопольд фон Захер-Мазох нежно смотрит на меня с небес и улыбается.
***
Самое страшное для человека, привыкшего жить в ритме большой белой акулы – это останавливаться и ждать.
Большинство акул, если кто помнит из биологии, большая белая уж точно, не имеют жаберных крышек, только жаберные щели. Следовательно, чтобы акула могла дышать, через жаберные щели постоянно должна циркулировать вода. Это означает постоянное движение, даже во сне.
Остановишься – сдохнешь.
Эта установка оказывается вживленной тебе под кожу похлеще пресловутого чипа из вакцины (привет, масонам и рептилоидам). Поэтому, когда наступает такой период, когда нужно замедляться, а то и вовсе останавливаться и ждать, неважно чего, с моря погоды, небесных пирожков, волшебного пендаля под зад, меня начинает конкретно ломать.
Я, например, даже болеть не могу спокойно, хотя, казалось бы, куда уж весомей оправдание. Я болею и продолжаю бежать, а если болею так, что бежать не могу, то лежу и жру себя поедом. Хотя на уровне рацио я прекрасно понимаю, что терпенье и труд – инфаркт и инсульт, и надо уметь вовремя рвануть стоп-кран. Двигаться мелкими шажками. Пережидать. Просто ничего, блин, не делать.
Угу. Вот уволилась же специально, потому что количество суеты и лишних бесполезных телодвижений значительно превышало все, что я имела на выхлопе. До Нового года и конца каникул запретила себе даже думать о том, чтобы куда-то там рыпаться. Не лезть в обучение и прочие там преодоления. Потому что, думаете, мне сейчас такого чего-нибудь хочется? Не-а. Кайфую ли я от того, что сейчас имею редкую возможность продирать глаза к десяти утра и никуда не бежать, а работать себе потихонечку с оставшимися студентами и переводами? Да хер там пел.
Учусь. Принудительно. Каждое утро начинаю с того, что вправляю себе мозги на тему того, что это окей, если у меня сейчас вот так.
Потому что вокруг же – успешный успех, все учатся, бегут, достигают, сейчас вот еще итоги года подтянутся отовсюду, растуды их в качели.
А самое сложное в том, что мой мозг совершенно точно знает, что ад пожирает праздных. Он не умеет быть незанятым. Совсем.
Поэтому надо извернуться и отдохнуть, и не перегнуть, а то начнет того этого… Пожирать.
На улице серость и стылость, в театрах, как назло, одни капустники новогодние пошли. Податься музыки, что ли, живой послушать…
Подбросить впечатлений в адскую топку праздности.
Глава 3. Молочный жаккард
***
Однако, как сложно изничтожить грунтованный холст на картоне. Иногда, когда никак не выходит нарисовать задуманное, я злюсь и рву в клочки рисунки, чтоб попустило. Бумага – ладно, а вот с холстами – тяжко. Если на картоне, пока расчленишь – ничего не захочешь. Я-то в курсе, что на них прекрасно можно хреначить палимпсесты, пока холст не станет толщиной с добрый Наполеон. Но мне, понимаешь ли, иногда надо давать волю деструктивному началу.
Впрочем, для человека, которому однажды за ночь пришлось распилить диван, это вообще не челлендж. Ключевое, очень ключевое, слово – пришлось. А то сейчас у всех бегущей строкой пойдет перед глазами надпись "как скучно я живу". Я тогда тоже ни разу не веселилась, вообще-то, я три недели честно пыталась на Авито отдать этот шедевр чалтырских мебельных умельцев хоть кому-нибудь безвозмездно, то есть даром. Безуспешно.
Вынести его с третьего этажа на помойку своими хрупкими женскими ручками в виде дивана я не могла. А в виде досок, фанеры и нескольких мешков грязного поролона под покровом ночи – вполне. Что я этими хрупкими женскими ручками и проделала. Без малейшего удовольствия, потому что советы из серии "представь, что ты пилишь труп своего врага" на мне не работают, ибо блаженная – я лучше посижу на берегу реки и подожду, пока само проплывет. Но с диваном справилась, конечно, хотя при фразе "Пилите, Шура, пилите" до сих пор могу оком дернуться.
И как всегда это со мной бывает, тут же на утро после той томной ночи диванного расчленения позвонил какой-то мужик и радостно сообщил, что он прямо сейчас готов приехать за диваном.
И вот тут поручик Ржевский грязно выругался…
***
Все, я вчера посмотрела, как красиво кружатся крупные хлопья снега в свете фонарей.
Очень хорошо.
Заносите весну.
***
Интересно, если я каждый раз, сильно понервничав, после того как вселенная насует мне полную панамку …ммм… инсайтов, покупаю себе растение, это уже синдром какой? Поди и название имеется?
Кстати, у меня ж еще ботанический эксперимент проводится – мне посоветовали хризантему в горшке подрезать и спрятать в прохладное темное место до весны, раз в месяц поливать. Божились, что должна выжить. У меня – не факт, но я за компанию к хризантеме еще и львиный зев отправила. Поглядим. Можно там еще ставки между собой сделать, но я б не сильно уповала на мою везучесть и их живучесть.
Для кустов с цветами не сезон, поэтому купила что-то зеленое непонятное.
На бирке тупо написано "Суккулент". Но, во-первых, я сама вижу, что не орхидея. Во-вторых, единственный суккулент, прости господи, у меня в доме – это я, причем та еще. А у этого наверняка еще и нормальное имя должно быть.
Преставится еще после пересадки, хоть отходную ему прочесть…
***
Обожаю, обожаю, обожаю эти всплески житейской мудрости и тепла от случайных людей.
Захожу с утра в будку сапожника дырок в новом ремне добить. Сидит старый грузин, курит медитативно, показывает на топчан напротив, садись, говорит, моя хорошая, рассказывай, что у тебя стряслось? Меня слегка замыкает: я его не знаю, детей его точно не учила, внуков точно не учила, о чем, из того, что у меня могло стрястись, этот человек может знать, я мимо этой будки обычно даже не хожу. Понимаешь, говорит, ты уже пятая за утро после праздников с ремнем приходишь, только все бьют дырки в большую сторону, а ты в меньшую. Ты чего так плохо кушаешь?! Дедуль, говорю, так ремень же, так сказать, не юзаный, а кушаю я хорошо, как не в себя иногда даже кушаю.
Это правильно, говорит, кушать нужно хорошо. И пить хорошо. Только меру знать. И жить хорошо. И улыбаться почаще.
Вот улыбнись деду и забирай свой ремень, носи на здоровье.
Ну, мило же, блин, с утра улыбаюсь, перестать не могу.
***
У меня появилась новая музыкальная страсть – «Disturbed».
Если кому-то удивительно, как это я с моими музыкальными пристрастиями еще не, объясняю – очень многие вещи в моей личной вселенной случаются долгими и обходными путями. Можно сказать, все люди как люди, а у меня все – через колопроктологию.
Ну вот, в частности, еду я два-три месяца назад поздним вечером в такси, во мне булькает примерно две трети бутылки хорошей темпранильки, и настроение прекрасное, но таксист слушает какую-то такую дичь, что я не выдерживаю и вежливо прошу выключить, ибо уже реально не вывожу. Хотя обычно я к музыке в чужих машинах ровно. Еду смирно, прокачиваюсь к музыкальным квизам. Либо наушники с собой. А тут не оказалось.
Водитель: «Ну, давайте пощелкаем каналы, найдем вам что-нибудь по вкусу».
Не надо, объясняю, не найдете вы там ничего по моему вкусу, мне б потяжелей чего. Таксист роется в бардачке, достает флэшку, добавляет громкость и, по ехидной роже, понятно – ждет, что я сейчас взмолюсь человеческим голосом и опять попрошу выключить. А мне – не просто нормально, мне – прямо вау. Мужик на меня посмотрел с неким опасением, но что играет, сказать не смог – когда покупал машину, флэшку в ней нашел, так и возит с собой теперь.
В общем, так я и еду – сильно прусь, а от чего не знаю. И, естественно, я в курсе про Шазам, но почти бутылка темпранильо – не хвост собачий, так-то я вообще еду с выражением лица Дженнифер Лоуренс, когда ее на какой-то красной дорожке засняли, накидавшуюся текилы по самые брови, а она очень старалась не палиться. Вот и я старалась.
А недавно общаюсь с человеком, который говорит, что среди прочего слушает «Disturbed», и я такая лениво отправляюсь гуглить, и … аааа, это ж оно!
А самое интересное, что потом я говорю одному из друзей: ты прикинь, я впервые, наверное, за пять лет с тех пор как Честера не стало, слушаю что-то вот так запоем в мурашках, повсюду в наушниках, ты просто послушай, послушай, это же просто нечто! На что мне говорят, ты чего, мать, я тебе черт знает когда скидывал, тебе ж не зашло…
Ну, лучше поздно, чем никогда, штош.
Особо попрошу отметить, что на этот раз я проявила поистине неземную, просто самаритянскую, заботу о душевном здравии своих соседей, ну так, дала пару раз просраться, то есть прослушать. Потому что они мне тоже много должны – их «Воровайки» причиняют мне гораздо большие моральные и физические страдания, чем способна причинить кому-либо тяжелая громкая музыка и божественный голос Дреймана.
Но вот пусть там, в небесном гроссбухе, четким и разборчивым почерком запишут, что в общем коридоре я под эту музыку не убирала, не подпевала и соло на венике больше не играла.
И больше ни один сосед от такого зрелища не пострадал.
***
Каждый раз, когда меня засовывают в томограф, чтоб перестать представлять исцарапанный изнутри гробик Гоголя, примерно к десятой минуте я начинаю читать стихи на английском. Или немецком. Правда, на нем я почему-то помню только кусок «Фауста», все остальные Гейне-Гете-Шиллеры уже покинули память безвозвратно. Такая декламация заставляет меня сосредоточиться и самую малость отвлекает от желания позадыхаться.
Про себя, конечно, декламирую, я ж не хочу, чтоб меня сразу из томографа либо экзорцисты, либо психиатры приняли.
В прошлый раз как раз давали монолог Мефистофеля. Сегодня в меню планировались Киплинг и Эдгар Алан наш По.
А это оказалось самое короткое МРТ в моей жизни. У меня еще и пульс участиться не успел, а они говорят, вылезайте, приехали. Я говорю, в смысле, все уже? А помучиться? Ну, хотите, говорят, еще раз запустим?
Отказалась, конечно, на радостях. Однако на меня дольше орали, что я предыдущее заключение МРТ не принесла, чем сканировали.
Восприму это как прогресс современной медицины, что ли.
***
Вот всегда неистово восхищалась женщинами, у которых получается быть красивыми зимой.
Мне кажется, даже если с этим родиться, нашей степной зимой это просто невозможно. Минус 3 и ветер 10 метров в секунду, какая красота – у меня с лица ветер очки рвет вместе с верхним слоем эпидермиса.
По такой погоде у меня вечно обветренные губы и наэлектризованные волосы. И тлеет внутри огонек раздражения.
Ну, представьте, вхожу я в любое помещение, наэлектризованная как Тесла – волосы дыбом, мех дыбом. Тыдыщ! – Стивен Кинг "Мгла" – очки запотели. Нужно аккуратненько крабиком отойти в сторонку, чтоб ни на кого не наступить, извлечь салфеточку и протереть окуляры, при этом не уронить очки, не удавиться проводом от наушников, и не пролюбить нигде любимые перчатки, постараться пригладить волосы и вспомнить, за каким чертом я сюда вообще пришла. Вот многозадачность, да?
А еще я все время везде мерзну, хоть и хожу одетая как капуста.
Вот сейчас хлебану «Колдрекса», добью сегодняшнюю норму перевода и лягу мечтать об Африке.
Там жирафы. Тепло. И пофиг, что в воде паразиты размером с моего хомяка, и комары летают здоровенные, что твои Байрактары.
Зато утром надела трусики и бусики – и целый день красавица.
***
Очень большое преимущество такой погоды в том, что шампанское можно быстро охладить, просто поставив бутылку и стаканы в сугроб под елку.
Главный недостаток в том, что то же самое происходит с твоими ногами.
Еще нормальные люди, когда покупают пуховик, вообще-то интересуются, чем он набит, в сколько слоев и какой минус выдерживает.
Я, много лет состоящая в братстве капюшонов: Мееех! Уииии, какой пушистенький!
Продавец даже клялся здоровьем соседского поросенка, что натуральный. Но вообще-то мне все равно, бегал ли когда-нибудь мой мех, он такой тактильно офигенный, что я зову его Мексиканский Тушкан и время от времени нежно глажу.
Немного отвлекает, когда задница начинает подмерзать.
***
Бреду сейчас впотьмах домой, решила через арку дворами срезать.
Захожу, в конце арки – трое товарищей, электронками пыхтят, по виду – ну натуральные Gopnikus vulgaris, только острых козырьков не хватает. Тихонечко так стоят, ждут кого-то.
Я еще поржала про себя, что, все, Авилова, сейчас устроят тебе тут фаталити. Но не разворачиваться ж обратно, я вперед уже больше прошла, да и спиной я к таким фиг повернусь. Топаю так виктимненько вперед, на всякий случай провожу мысленную инвентаризацию сумочки. Пытаюсь обойти их, а самый здоровенный мне реально дорогу перегораживает.
У меня уже мысленный обратный отсчет пошел, а лось этот лыбится и выдает довольное:
– Good evening, Ирина Сергеевна!
Ёж твою мышь. Ученик мой бывший.
Хорошо хоть не успела пару боевых магических заклинаний выдать, через дабл "ять" писанных.
Я это бородатое ныне чудо лет семь назад учила, когда он еще в Лего игрался и выговаривал его с безбожной фрикативной "г". Кстати, "Сергеевна" до сих пор через фрикативную, а "good" прям через хорошую твердую "г", не зря пилила.
Вырос, конечно, жуть просто, никогда бы не узнала, если б сам не подошел.
Хотя, чего удивляться, я своего отрока узнаю только потому, что каждый день вижу, если б не детские фотки, уже б забыла, какой он мелкий прикольный был…
Стой, время, стой.
***
Делайте селфи, говорили они. Делать селфи терапевтично, говорили они.
Не, ну при наличии чувства юмора по достижению определенного возраста любое утреннее селфи автоматически становится терапевтичным – ржёшь и плачешь, плачешь и ржёшь.
Искала свои рукавицы, нашла у отрока балаклаву.
Примерила. Ржала до икоты. Одна из самых всратых вещей, что я видела в жизни – это сочетание балаклава и очки. Гопник-интеллигент, сска. Сударь, осмелюсь поставить вас перед нелегким выбором: разделить со мной часть ваших финансовых доходов, мля, или лишиться последнего здоровья?
Вот это селфи я ни за что никому не покажу. Там терапевтичность настолько зашкаливает, что, вот я стану богатой и знаменитой, и сама его продам журналистам. За хорошие деньги.
И буду потом возмущаться, что слила же какая-то падла.
***
Проколола собственноручно третью дырку в ухе.
Они у меня все непростые.
Первые парные – это вызов социуму в тринадцать лет. Мне, понимаешь ли, родители категорически запретили. Колола, правда, тогда еще не сама – мамина подруга проколола швейной иглой, смоченной в самогоне, после того, как я торжественно присягнула не орать и не сдавать, кто колол.
Вторая в восемнадцать – это уже был вызов себе, причем в разгар неслабой жизненной жопы. Тогда надо было проколоть именно самой себе, я на спор зарубилась, что смогу, со своим низким болевым порогом и природной ссыкливостью. Смогла, конечно, дури-то в голове в восемнадцать побольше было, тоже анестетик, чо.
Надеюсь, что у свиноты, которая мне тогда посоветовала тщательно и хорошенько растереть мочку уха перед проколом спиртом, хоть когда-нибудь так же горела задница, как мое ухо последующие две недели. Спиртовой ожог в совокупности с проколом – это было двойное удовольствие.
А третья – ну, наверно, тоже вызов себе, посмотреть, есть ли еще похер в похеровницах и ягоды в ягодицах. Есть, блин.
Да, отборную дичь я обычно творю, когда внутренний голос начинает твердить: "Твоя жизнь скудна, игемон" (с).
***
Однако период у меня сейчас такой, что утренний кофе я употребляю вместе с мыслями об индейцах пираха. Поэтому кофе горчит, но это от зависти.
Представьте – нет идеи о прошлом и будущем, коллективная память не больше двух поколений, нет частной собственности, нет религии и даже мифологии, нет искусства. Спят по полчаса несколько раз в день, потому что считают, что если долго спать – проснешься другим. Раз в шесть-восемь лет меняют имя, потому что за этот срок человек кем-то другим становится точно.
Блин, они даже считают почти как я – в самом языке нет идеи счета и цифр, только "несколько" и "много", ну просто мечта математического инвалида. То есть, на секундочку, мать не может посчитать своих детей и не скажет, сколько их у нее, но знает и любит каждого из них.
У них настолько вообще всего нет, что нет неврозов, депрессий, психозов, ну, духи леса иногда говорят с ними, ну так и на здоровье, нет убийств, нет краж, нет прочих преступлений, нет самоубийств, нет понятия стресса и выгорания.
Поэтому их называют самыми счастливыми людьми на планете. А сами себя они называют "прямые", а всех добирающихся к ним в далекие эбеня – "кривоголовыми" или "мозги набекрень".
И как-то, сцуко, бывает сложно с ними спорить.
Новая рабочая неделя.
Пусть духи городских джунглей и кабинетных дебрей будут благосклонны.
***
Вот гиалуронка, силикон и прочий дамский тюнинг – это, наверно, хорошо. Но я вот сегодня, вколов себе с утречка обезбола для разболевшейся спины, подумала, что с учетом собственного возраста и возраста потенциальной мужской аудитории, способной меня заинтересовать, у меня есть свои преимущества.
Я, например, случись чего, не глядя могу быстренько всадить в правый верхний квадрант хоть обезболивающего, хоть антигистаминного, хоть курс витаминов, если кто решится на садо-мазо.