Сборник рассказов. Фантастика и фэнтези. Осколок памяти

Память опять проснулась и услужливо подсказала мне, что на звездолёте имеются Сервы, роботы – андроиды, выполняющие различные функции по обслуживанию корабля и призванные помогать его экипажу.

– А это – идея, – подумал я, – роботы вполне могут знать, что здесь происходит. К тому же, они могут быть способны связаться с ИРПом, по своим каналам связи, и помочь мне вскрыть оставшиеся два жилых отсека.

Вернувшись в рубку управления, и нажав соответствующую клавишу, мне удалось вызвать Сервов. Я уже ни на что не надеялся, но, к моему удивлению, это сработало, и два Серва, внешне похожие на людей, вошли в рубку. Остановившись у двери, они синхронно произнесли:

– Ждём Ваших распоряжений, капитан.

– Что вы сказали? – опешил я.

– Мы сказали, – невозмутимо повторили Сервы, похожие друг на друга, как два брата – близнеца, – ждём Ваших распоряжений, капитан.

– Значит, вы считаете, что я – капитан этого звездолёта? Кстати, как он называется и куда летит?

– Согласно заложенному в нас регламенту распределения ролей среди членов экипажа звездолёта, – всё так же, без всяких эмоций, продолжили хором два андроида, – Вы – числитесь капитаном этого корабля. Как он называется, мы не знаем, у нас такой информации не имеется.

Андроиды стояли рядом, друг с другом, одетые в серый отполированный пластик. Людей они напоминали чисто внешне, при внимательном взгляде на них, сразу же начинали бросаться в глаза отличия. Выпуклости в локтевых и коленных суставах выдавали спрятанные там шарниры, лица, имевшие довольно близкое сходство с человеческими, тем не менее были неподвижными, абсолютно чёрные окуляры глаз, скорее имели сходство с глазами животных.

– Вы можете связаться с ИРП? – с надеждой в голосе спросил я.

– С ИРП связи нет, похоже, он повреждён и отключен, – отозвался один из роботов.

– Хорошо, – я начал успокаиваться. – Три члена экипажа мертвы, и находятся в оранжерее. Включите криокамеры, перенесите туда их тела, и поместите внутрь криокамер. Тело четвёртого астронавта находится в моей каюте. Заберите его оттуда и тоже поместите в криокамеру. Два жилых отсека мне открыть не удалось. Откройте их, и, если найдёте там кого-либо из членов экипажа, тут же сообщите мне. Я буду ждать вас здесь.

– Будет исполнено, капитан, – хором ответили Сервы и быстро удалились.

– Вот – это поворот, – подумал я, – значит я – капитан звездолёта. А если это так, то я должен уметь им управлять.

Сказано было сильно, но моя подлая память только посмеялась надо мной. Назначение панелек на пульте управления, равно как и назначение приборов на стенах под небольшими экранами, оставалось для меня «тайной за семью печатями». Устроившись поудобнее в кресле Первого пилота – астронавигатора (это я вспомнил), я решил рассуждать логично.

– Если авария произошла недалеко от Земли, то меня, наверняка, уже ищут и скоро найдут. Если я нахожусь в глубоком космосе, то нужно каким-то образом включить аварийный маяк, или попробовать с кем-нибудь связаться.

Мне в голову приходили хорошие и умные мысли, но как их осуществить, я себе совершенно не представлял. До боли в глазах я вглядывался в светящиеся панельки на пульте управления, по нескольку раз касался всех поочерёдно рукой, пробовал разные комбинации, но ничего не происходило. На экране всё так же горели неизвестные мне созвездия и отдельные россыпи ярких чужих цветных звёзд.

– Да, – удручённо подумал я, после некоторого размышления – это, явно, не окрестности Солнца. Скорее всего, это – дальний космос. Либо память опять подводит меня, либо я никогда не видел таких странных звёзд.

Непонятно сколько времени я провёл в этих бесплодных попытках оживить управление звездолётом, но, в конце концов понял, что очень устал и мне зверски хочется есть, и, в первую очередь, пить. Горло пересохло, язык напоминал наждачную бумагу, а желудок начал раздражённо ворчать. Но уходить было нельзя, нужно дождаться Сервов. К счастью, они вскоре появились и застыли у двери в рубку.

– Доложите о выполнении задания, – с облегчением скомандовал я.

– Все четыре бывших члена экипажа помещены в криокамеры, – монотонным голосом доложил один из андроидов. – Из двух жилых отсеков нам удалось вскрыть только один, но он оказался пустым. Во втором дверь заклинило, нужно резать её квантовым резаком.

– Ну, так режьте, – сказал я.

– Мы не можем этого сделать без прямого Вашего приказа.

– Я даю Вам такой приказ и разрешаю вскрыть этот жилой комплекс. Впрочем, я пойду с вами. Но сначала отведите меня в столовую.

– Куда? – удивился один из андроидов.

– В кают-компанию, – сообразил я.

Сервы повернулись ко мне спиной и молча двинулись вперёд. Я слез с кресла и последовал за ними. Мы прошли по освещённому матовым белым светом аварийных огней коридору, пересекая лопавшиеся нити, свернули в правое ответвление, прошлёпали по немного увеличившейся луже на полу и, наконец, оказались перед стандартной на этом звездолёте дверью. Пересекая лужу, я отметил про себя, что она увеличилась совсем чуть-чуть, вероятно вода в резервуаре заканчивалась. Роботы остановились перед закрытой дверью и замерли. Я подошёл, к уже ставшей привычной слабо светящейся жёлтой панельке, прикоснулся к ней ладонью, и дверь бесшумно скользнула вверх, открывая проход. Андроиды не двигались, и я вошёл первым. Кают компания была небольшой, и нити внутри неё отсутствовали. Там стояли три круглых аккуратных столика, покрытых белоснежным пластиком, около каждого столика виднелись по два уютных кресла. У дальней стены располагались два устройства непонятного назначения. Впрочем, когда я приблизился к одному из них, неожиданно пробудившаяся память подсказала мне, что это автомат по приготовлению различных напитков. Рассмотрев светящиеся панельки, я узнал разные соки и несколько сортов кофе. Там ещё были какие-то напитки. Память подбросила мне слово чай, но я никак не мог вспомнить: что это такое? Наконец, я обнаружил панельку со значком «Вода», нажал на неё и получил стакан чистой и, показавшейся мне очень вкусной воды. Я залпом выпил два стакана, а, затем, заказал стакан апельсинового сока. Поставив сок на один из столиков, я проследовал ко второму автомату. Услужливая память и на этот раз не подвела, благосклонно сообщив мне, что это – автомат по выдаче пищи. Но, вот, с панельками, выдающими эту пищу, возникли затруднения. Значки на них мне ни о чём не говорили. Наконец, поняв, что сам я разобраться не смогу, я подозвал одного из Сервов.

– Прочитай мне названия на панельках, – скомандовал я, указывая на пищевой автомат.

Андроид послушно прочитал все названия, и я выбрал мясо с гарниром и овощной салат. Автомат выдал два полупрозрачных контейнера, закрытых крышками. В одном был мягкий студенистый брикет коричневого и жёлтого цвета, а во втором – такой же брикет, но зелёного и красного цветов. Я отнёс всё это на столик, на который перед этим поставил стакан с апельсиновым соком, взял из ящичка в столике столовые приборы и, с удовольствием, начал есть. Прядь моих длинных волос соскользнула с плеча и попала в контейнер с мясом. Я инстинктивно, заученным движением, отбросил её назад и замер, от внезапно поразившей меня мысли. Все космонавты – мужчины носили короткие причёски, длинные волосы я видел только у девушки, лежащей на полу в повреждённой оранжерее.

– Откуда у меня такие волосы? – Оторвавшись от еды, я повернулся к стоящему около автомата по выдаче пищи Серву.

– Ответь мне, – севшим голосом спросил я, – я – мужчина, или женщина?

– Вы, капитан, – женщина, – бесстрастно ответил андроид. Вас зовут – Снежанна Эльмиарова.

– Вот это – новость! А как же тогда очень яркие воспоминания о моём дне рождения, где я – шестилетний мальчик? Ничего не понимаю.

Тут я замечаю большое зеркало в самом конце кают-компании. Я подхожу к зеркалу и вижу отражающуюся в нём стройную достаточно молодую блондинку, с волосами цвета тёмного золота. На вид блондинка ненамного старше той девушки из оранжереи, ну, может быть, лет на пять – семь. У меня правильное миловидное лицо с большими пронзительно синими глазами, я бы, даже сказала не синими, а васильковыми. Тёмные, немного изогнутые брови, маленький аккуратный носик, красиво очерченный рот с выразительными губами, гладкая, без единой морщинки кожа, аккуратный небольшой округлый подбородок, стройная шея. В общем, я сама себе нравлюсь. Но, на самом деле, это ещё одна загадка.

– Может, всё-таки, я сплю? Да, нет, не похоже.

– Ладно, – говорю я андроидам, – берите квантовый резак, и пойдём вскрывать дверь в последнюю каюту.

Минут через двадцать мы, наконец, стоим перед злополучной закрытой и заклинившей дверью. Я, на всякий случай, отхожу подальше. Один из Сервов поднимает резак, направляет тонкий раструб на сочленение двери со стеной, и тонкий, ослепительно яркий луч, режет стену. Оплавленный металл нехотя стекает вниз, образуется светящаяся ярко-оранжевая щель, которая постепенно расширяется и удлиняется. Интересно, что нитям квантовый резак не наносит никакого ущерба. Через минуту, андроид еле уворачивается от горячей, раскалённой по краям, падающей в коридор двери. Меня обдаёт волной разогретого воздуха. Подождав, когда проём двери немного остынет, Сервы первыми входят в каюту, за ними туда заглядываю и я. Как я и предполагала, тело последнего члена экипажа лежит там. Он, вероятно, пытался забраться в спасительный саркофаг, но н успел, и теперь его ноги свисают оттуда на пол, а туловище перегнулось через бортик капсулы, головой вниз. Купол так и остался открытым. И опять никаких видимых повреждений. Я даю команду роботам поместить тело в криокамеру, а сама возвращаюсь в рубку управления. Там ничего не изменилось. Всё так же на большом экране горят яркие звёзды, всё так же кажется, что звездолёт абсолютно неподвижно висит в чёрной космической бездне.

Память постепенно возвращалась ко мне. Несколько дней, проведённых в настойчивом изучения пульта управления дали свои результаты, мне удалось послать аварийный сигнал, который автоматически стал передаваться через небольшие промежутки времени. На второй день я отправилась на поиски ИРПа. Я обнаружила его в самом конце одного из коридоров. ИРП находился в небольшом помещении, скрытый за прозрачной борозоновой перегородкой. По кристаллическим структурам и блокам искусственного разумного помощника, пробегали серебряные огоньки, говорящие о том, что он не разрушен и как-то работает. Используя Сервов, я попыталась пробудить ИРП, но вскоре выяснилось, что его кристаллические структуры оказались сильно повреждены, поэтому он работал крайне неустойчиво и со сбоями. К тому же, помощник мог выполнять относительно простые функции, более сложные, такие, например, как анализ повреждений звездолёта, восстановление бортовых систем, не говоря уже о навигации и управлении звездолётом оказались ему не под силу. Однако, были и положительные моменты. Мне всё же удалось через Сервов, при прямом подключении к нему, наладить с ним связь и обмен информацией. Из сообщений от внешних датчиков, записанных в кристаллах памяти ИРПа, я выяснила, что катастрофа произошла очень быстро. Это был энергетический удар огромной мощности, который, с некоторой задержкой, пробил защитные экраны корабля, поразил всех членов экипажа, кроме меня, и вывел из строя большую часть оборудования. Эта задержка и спасла меня. В этот момент я, видимо, находилась рядом с защитной капсулой – саркофагом, и успела в неё нырнуть. А тот, кто был вместе со мной в моём жилом отсеке – погиб.

На третий день нити, заполнявшие звездолёт, неожиданно пропали. Сначала я увидела на основном экране, быстро приближающуюся к космическому кораблю, яркую светящуюся точку. Точка эта постепенно росла, пока не превратилась в сверкающий серебристым светом шар огромных размеров. Вокруг шара кружился хоровод серебряных искорок, напоминавший снежную метель. Через небольшой промежуток времени, появились отблески света в коридоре, проникавшие через открытый дверной проём в рубку управления. А, затем, вошли они – три светящиеся и переливающиеся разными цветами высокие стройные фигуры, которых, поначалу, я приняла за ангелов, решив, что я тоже умерла и очутилась на том свете. Впрочем, как потом оказалось, я была не далека от истины, в смысле «того света». Загадочные пришельцы остановились в метре от меня, их фигуры, казалось, были облиты светящейся подвижной сияющей всеми цветами радуги жидкостью. За какие-то несколько мгновений, эти фигуры, сумели передать мне информацию о том, что я нахожусь в другой вселенной, а аномалия – канал, соединяющий их вселенную с нашей. Звездолёт попал в аномалию, немного отклонившись от курса в надпространстве. Его защитные поля не выдержали изменённой реальности пространства внутри аномалии, а меня спасла защитная капсула – саркофаг. Ещё они сообщили мне, что очень сожалеют о случившемся, и постараются сделать так, чтобы я смогла вернуться на Землю. Дальше я отключилась, а когда пришла в себя, обнаружила, что лежу в своей капсуле.

Кап, кап, кап… Капли уже падают значительно реже.

– Нет, теперь меня не обманешь. Теперь я знаю, что это за капли, и почему они капают. Впрочем, а что я знаю? Ко мне явились инопланетяне из другой вселенной? Всё это очень похоже на сон. А, может быть, это и был сон? Уж больно всё попахивает фантастикой.

Я встаю, вылезаю из саркофага и выхожу в коридор. В коридоре горит нормальный свет, хорошо его освещающий. Никаких нитей там нет. Прохожу мимо валяющейся на полу, вырезанной двери, вижу оплавленный дверной проём. На всякий случай заглядываю в каюту, но там никого нет. Иду в криозал, обнаруживаю в нём пять закрытых и включённых криокамер, в которых лежат замороженные тела пяти членов экипажа. Значит, хотя бы в этой части событий, это был не сон. Снова иду по коридорам корабля, подсвеченным нормальным штатным освещением длинных полосок-ламп дневного света, встроенных прямо в стены. Наконец, добираюсь до рубки управления, а вот это уже интересно. На экранах нет никаких трещин. На главном экране сияет огромная белая звезда, свет от которой глушит другие звёзды.

– А это что? Разбитые экраны и повреждённые приборы мне приснились?

Прохожу вперёд и сажусь в кресло Первого пилота-астронавигатора.

– ИРП, отзовись! – командую я, и непроизвольно задерживаю дыхание.

– Слушаю, капитан, – звучит в ответ знакомый голос интеллектуального помощника.

Я облегчённо выдыхаю воздух.

– ИРП, ты в порядке?

– Да, капитан, все мои системы в норме.

– Проведи диагностику всех систем звездолёта.

– Все системы звездолёта Орион работают нормально, сбоев не зафиксировано.

– Что произошло с остальными членами экипажа корабля? – осторожно спрашиваю я, не надеясь получить вразумительный ответ.

– Остальные пять астронавтов лежат в криогенных капсулах, – бодро рапортует ИРП.

– Ты знаешь, почему они там лежат?

– Сервы сообщают, что они там лежат по вашему приказу, капитан.

– Что с ними?

– Судя по информации от контрольной аппаратуры, они – мертвы.

– От чего они умерли?

– У меня нет такой информации, капитан.

Мне кажется, что в бесстрастном голосе интеллектуального помощника проскальзывают нотки сожаления, впрочем, это, скорее всего, моя фантазия.

– Мы можем вернуться домой?

– Да, капитан, Вы заложили в мои навигационные блоки очень хорошую программу возвращения на Землю. Я перепроверил её, все расчёты выполнены с потрясающей точностью. «Мы в восхищении»!

– Перестань паясничать! – начинаю злиться я. – Доложи мне лучше, как можно подробнее, что произошло в надпространстве перед тем, как мы оказались в районе Алгола? Куда, по твоему мнению, пропала аномалия, к которой мы летели?

ИРП молчал минут десять, я уже начала опасаться, что он не полностью восстановился.

– Вероятно, – внезапно начал отвечать он, – произошёл непонятный сбой в работе датчиков. Существует провал информации в момент выхода звездолёта из надпространства. В моих блоках памяти тоже существует странный информационный провал, словно меня отключали на какое-то время. Я не могу этого понять, информация об этом событии в блоках моей памяти отсутствует.

– Проверь память Сервов, которые помогали мне перенести членов экипажа в криокамеры, – прошу я.

– У Сервов тоже существует некоторый сбой памяти, – отвечает мне ИРП после недолгого молчания.

– Хорошо, – я устало откидываюсь на спинку кресла, – у тебя есть информация о контакте с другим звездолётом, или иным искусственным объектом в надпространстве, или после выхода из него?

– Такой информации у меня нет, капитан, – тут же отзывается искусственный помощник, – по моим данным, мы ни с какими объектами не контактировали с момента входа в надпространство возле транс-станции в районе пояса Койпера.

– Интересно, а те три светящиеся фигуры мне приснились, или привиделись?

На экране я вижу, как на фоне ярко сияющей звезды проплывает маленькая чёрная точка. На этот раз моя память работает превосходно. Я вспоминаю, что это – одна из трёх автономных станций слежения, посланных сюда, чтобы изучать аномалию и следить за ней. Теперь уже им здесь делать нечего, аномалия исчезла, разве что следить за Алголом. Может быть, они что-то заметили?

– ИРП, – снова обращаюсь я к интеллектуальному помощнику, – свяжись с АСС, и запроси у них информацию по нашему выходу из надпространства, по возможному контакту с объектом искусственного происхождения. Узнай детали исчезновения аномалии. Запиши всю, поступившую от них информацию в блоки памяти.

После некоторого молчания ИРП сообщил:

– Никакого контакта Ориона с объектами любого происхождения АСС не зафиксировали. По их данным, наш звездолёт вышел из надпространства в штатном режиме. Аномалия исчезла мгновенно, синхронно с нашим появлением в окрестностях Алгола, никакого всплеска энергии, или других эффектов при этом не наблюдалось.

– И здесь тупик. Ладно, нужно возвращаться на Землю. Похоже, больше я здесь уже ничего не узнаю…

Через месяц после того, как Орион вынырнул у транс-станции в районе пояса Койпера, космолёт, обслуживающий внутренние транспортные линии солнечной системы, доставил меня на Землю. А ещё через месяц, пройдя период реабилитации в одном из лучших высокогорных санаторий Земли имени Ю. А. Гагарина, где меня немного подлечили и восстановили силы, я приняла участие в работе комиссии по разбору обстоятельств инцидента с научно-исследовательским звездолётом «Орион» класса ИТ-576. Комиссия, изучив все материалы, связанные с этой миссией, вынесла следующее заключение:

«Звездолёт Орион класса ИТ – 576 направлялся в район Алгола, который находился на расстоянии в тридцать шесть парсек, или сто семнадцать с небольшим световых лет, для исследования возникшей там странной и необъяснимой аномалии. Благополучно совершив транс-переход в надпространстве, он вынырнул из него в окрестностях Алгола. Судя по косвенным данным, звездолёт немного отклонился от расчётной траектории и попал в аномалию, где на него было оказано очень мощное воздействие неизвестного типа. Что это было за воздействие, так и не удалось определить. Защитные поля Ориона, после некоторого сопротивления, не выдержали удара, который пронзил их, и прикрываемый ими звездолёт, насквозь. Все внешние датчики, зафиксировав мощнейший энергетический всплеск, ожидаемо вышли из строя. Большинство оборудования звездолёта тоже пострадало. Частично разрушились квази-кристаллические структуры ИРП, который коллапсировал и отключился, спасая оставшиеся неповреждёнными блоки. Экипаж звездолёта от указанного воздействия погиб. Капитана спасла защита капсулы – саркофага, но значительно ослабленное излучение, прорвавшееся сквозь стенки капсулы, повредило её память. ИРП, подключенный по сети ко всем саркофагам, и имеющий копии памяти всех членов экипажа, в последний момент перед тем, как отключиться, „вложил“ ей в голову кусочек воспоминаний второго пилота-астронавигатора, правильно рассчитав, что совсем не имея памяти, Снежанна, скорее всего, не выживет. Почему не её память? Потому что информационные блоки тоже получили повреждения, и ИРП, руководствуясь принципом: „Спасти человека во что бы это ни стало“, послал Снежанне в мозг то, что сумел „достать“ в последние мгновения перед блокировкой. Проведённый анализ состояния звездолёта и всех его систем, позволил обнаружить восстановленные повреждения, как внутри корпуса звездолёта, так и некоторых его систем. В частности, были восстановлены и перепрограммированы некоторые блоки ИРПа. Из её рассказа, и из объективных данных обследования систем звездолёта следует, что возникшая аномалия, судя по всему, явилась каналом, связавшим нашу Вселенную с другой вселенной в результате деятельности высокоразвитой цивилизации из этой вселенной. Так же отсюда следует, что капитан звездолёта Орион, Снежанна, контактировала с представителями этой цивилизации, которые отремонтировали системы звездолёта, в том числе, восстановили и перепрограммировали блоки интеллектуального разумного помощника, что позволило звездолёту вернуться домой. Аномалия вскоре исчезла, так и оставшись неисследованной».

Каких бы высот не достигло человечество в своём развитии, каким бы могуществом не обладало, случай с Орионом показывает, что космос, вероятно, всегда останется опасным местом, и сможет преподнести ещё много сюрпризов, о которых мы, даже, не подозреваем…

Я отключился от мульти-пространственного многомерного портала, полыхнувшего мне на прощание цветовым каскадом света и звука. Портал из гипердодекаэдра превратился в тессеракт, затем, закрутившись вокруг собственных осей, сжался в точку и исчез. Ещё некоторое время я расслабленно висел в нематериальном гиперпространстве Мультивселенной, с удовольствием переживая перипетии только что закончившегося приключения в плоскости примитивного материального искусственного трёхмерного мира, созданного гениальным Творцом. Мой аватар – по имени Снежанна, позволила мне насладиться целым букетом разнообразных эмоций и переживаний, которые выпали ей в её, так называемой, судьбе. На этот раз игра была сложной и непредсказуемой, с неожиданными поворотами, испытаниями и ответственными решениями. Особенно мне понравилась локация, из которой я только что вышел, где она в роли капитана звездолёта Орион с планеты Земля, которая входит в состав планетной системы под названием Солнце, попадает в необычную ситуацию, из которой мне пришлось выводить её, приложив немало усилий и изобретательности, чтобы мой аватар осталась в живых.

Снежанна продолжает жить в своём мире, даже не подозревая об его и её искусственном происхождении. Для неё это – реальность. Справедливости ради, нужно отметить, что этот искусственный мир, на самом деле не моделирование, он, действительно существует в трёхмерной материальной вселенной, так же, как и множество других миров, существующих в этой и других, созданных искусственно Создателем вселенных, где мы можем учиться и развиваться, управляя нашими аватарами, повышая свой энергетический уровень. Время там, в отличие от нашего, течёт линейно, поэтому я могу, когда пожелаю, войти в эту же временную локацию и продолжить управление своим аватаром.

Два портала

Портал, обрамлённый золотистой полукруглой аркой высотой в два человеческих роста, светился мягким неярким голубым светом, меняющим свою яркость и интенсивность. Человек стоял перед порталом и голубые всполохи освещали его лицо и тёмно-синюю кольчугу, надетую поверх холщовой рубашки. На широком кожаном поясе слева висел меч, украшенный крупным сапфиром на верхушке рукояти.

– Ты готов? – раздался голос, казалось идущий ниоткуда в пространстве.

– Готов, – ответил человек, стоящий перед порталом.

Свечение портала стало ярче, затем оно стало светлеть и растворяться. В проёме портала сквозь меркнущее голубое сияние проступили контуры поля с сочной зелёной травой и тёмной стеной густого леса на его окраине. Человек глубоко вздохнул и шагнул вперёд в портал. Голубой свет снова стал заполнять портал, в котором таяли контуры того, кто оказался по ту сторону. Вскоре портал снова светился неярким голубым цветом, и ничего не напоминало о том, что кто-то прошёл сквозь него…

Рассвет мягко и неторопливо шагал по темному бархатному небу среди жемчужных звезд, и серые сумерки прошедшей в тревоге ночи постепенно таяли, уползая в густые непролазные чащи сумрачного леса и тёмные норы под корнями растений. Первые тёплые лучи яркого дневного небесного светила – Светозарного весело коснулись верхушек раскидистых деревьев с густыми пышными кронами, высветив изумрудную резную листву и пробудив звонкоголосых птиц. Светоносный, как всегда, появится позже, всем известно, что этот соня любит понежиться в своей уютной божественной постельке. Постепенно лес наполнялся звонкими птичьими трелями, отряхивая с ветвей бриллиантовые капельки росы вместе с остатками призрачных ночных страхов. Одинокая, сверкающая в лучах восходящего солнца, росинка, висевшая словно маленький хрупкий хрусталик на кончике длинного узкого светло-зелёного листа, наконец, не удержалась и, сверкнув на прощание всеми цветами радуги, отчаянно сорвалась вниз. Благополучно миновав несколько ветвей, пытавшихся изо всех сил поймать её, она, увернувшись, упала точно на лоб чутко спящего под деревом человека и разбилась на тысячу осколков-капелек. Человек вздрогнул, поморщившись во сне, и сразу же проснулся, открыв глаза, но продолжал некоторое время лежать неподвижно, тревожно вслушиваясь в звонкие переливчатые птичьи трели и тихие шорохи леса, окружавшие его. Похоже, лес не встревожил человека и тот, успокоившись, сел, еще раз огляделся по сторонам и мягким, сильным движением поднялся на ноги. Сладко потянувшись и размяв затекшие во время сна мышцы, он, всё время, сторожко оглядываясь по сторонам, направился к небольшому роднику, беззаботно и весело журчавшему в нескольких шагах в стороне на краю небольшой лесной поляны. И тут он заметил хищный цветок – Змееголов, который ночью сумел преодолеть прополотую вечером территорию радиусом в пять шагов, забраться на подстеленную на землю конскую попону и вцепиться в рыцарский сапог из прочной кожи. Слепо тыкаясь в неподатливую преграду, он упрямо начал карабкаться наверх, пытаясь добраться до вожделенной живой и тёплой человеческой плоти, оплетая ногу, словно змея. Так-то для жизни человека Змееголов был не опасен, но добравшись до тела, он мог воткнуть в плоть жало – отросток и напиться крови. После него оставалась ранка, которая потом немного воспалялась и долго болела. Человек сбросил наглое хищное растение с сапога и растоптал агрессора. Стараясь бесшумно ступать по сочной зеленой с желтыми и оранжевыми прожилками траве, покрытой сверкающими, словно россыпи бриллиантов, капельками росы, человек встал перед, бьющим ключом, прозрачным родником на колени, умылся и долго пил вкусную и прохладную родниковую воду. Совершенно невероятным являлось то, что наступило благословенное утро, а человек был все еще жив. Он поднял глаза к ярко-синему небу, положил ладонь правой руки на сердце и вознес краткую, но истовую молитву милосердному Создателю. Еще вчера вечером он не сомневался в том, что ему не удастся дожить до утра. Но ночь прошла, владыка небес, как обычно, всходил над лесом, и он видел его, ощущал его ласковое тепло, и у человека впервые за четыре последних дня появился маленький проблеск надежды, даже не так, только намёк на проблеск надежды, что он будет жить. Человека звали Эркортон из рода Ваагров, высокий, молодой, красивый, он обладал стройным и прекрасно тренированным телом. У него было открытое, немного скуластое лицо, обрамлённое светло-каштановыми, чуть вьющимися волосами. Его голубые, словно кусочек неба, чуть раскосые глаза, с красивыми длинными ресницами, ранили сердце не одной красавицы, как в соседних замках, так и в столице этого благословенного всеми богами королевства. Широкоплечий, статный, в меру мускулистый, и, в то же время гибкий и подвижный, он производил впечатление на окружающих. Его знали многие рыцари не только в миноре Иннерсор, но и во всем обширном сияющем королевстве Эйлимор, простирающемся от туманных и высоких Ледовых гор на севере, до бескрайних морских просторов на юго-востоке. Нойбер Эркортон Ваагрский – достойный потомок своей славной династии, верой и правдой вот уже две с половиной сотни лет служивших своим великим правителям. Эркортон Ваагрский снискал себе известность, заслуженную славу и почёт, своими многочисленными победами в нескольких пограничных кровопролитных сражениях во славу великого короля Тейгимера Великолепного, и на знаменитых рыцарских турнирах, устраивавшихся в его честь. Его считали одним из лучших рыцарей сияющего королевства Эйлимор. Он достиг большого искусства в фехтовании на мечах, его уважали и боялись многие враги и завистники. И, вот, теперь он сам, может быть впервые в жизни, вынужден был спасаться бегством. Он надел на себя надёжную и прочную двойного плетения онтогорскую кольчугу, застегнул и подтянул бывший некогда великолепным, а теперь помятый во многих местах верный панцирь, положил рядом с собой меч, с клинком, внешне очень напоминающим древнеримский или кельтский Спата[1], но с защищающей руку чашеобразной гардой, и взведённый боевой самострел, и только после этого развязал походный мешок с едой. Позавтракав, он наполнил потёртые кожаные фляги с вытесненными золотом родовыми эмблемами на боку, холодной родниковой водой. Эркортон накинул на плечи темно-зеленый плащ, маскировавший его в лесу, и еще раз внимательно оглядевшись, сторожко вслушиваясь в каждый шорох, направился в расположенную на другом конце поляны чащу тёмного леса. Ступая по возможности бесшумно, сжимая в правой руке верный, кованный подгорными гномами Ледовых гор, меч из узорчатой стали, а в левой боевой самострел, он пробрался сквозь зелёную чащу и оказался на другой поляне, где его поджидал верный конь, имя которому было – Светлок. Он не боялся, оставляя коня на ночь в лесу одного, во-первых, он был рядом, а во-вторых, ни человек, ни зверь не смогут застать Светлока врасплох, а справиться с ним сможет лишь лесной тролль или волколак, присутствие которых в данном лесу маловероятно. Зато, если Светлок почует врагов, он успеет подать сигнал, и у него будет немного времени, чтобы что-то предпринять. Но тревожная ночь прошла на удивление спокойно, и ясный во второй раз мысленно вознес благодарственную молитву всеблагому Создателю, не смея даже надеяться, что страшные враги потеряли его след. Он, постоянно озираясь по сторонам, и чутко вслушиваясь в лесные шорохи, оседлал коня, подтянул подпругу, повесил седельные сумки, одним прыжком вскочив в седло. Верный конь тронулся в путь, мягко ступая копытами по росистой траве, и Эркортон не стал трогать поводья, предоставляя умному животному самому находить дорогу. Вскоре, верный конь, действительно, вывез хозяина на узкую лесную тропинку и поскакал навстречу восходящему дневному светилу, а через несколько часов лес кончился, и он выехал на неширокую, проторенную колёсами купеческих возов, дорогу. Повелитель небес уже поднялся достаточно высоко, на темно-синей чаше небосвода не было ни облачка, дул легкий, приятный ветерок, который ласково ерошил непослушные вихрастые пряди на голове нойбера. Эркортон надел на голову шлем с полумаской, закрывающей нос и глаза, застегнул под подбородком фигурную металлическую застежку, слегка тронув стременами бока коня, и Светлок послушно поскакал по дороге легкой рысью. Нойбер расслабленно ехал на коне и вспоминал промелькнувшие, словно в бешеном водовороте, минувшие дни…