Вечный Страж: Хроники Нефритового Сердца

Ночь опустилась на горы, холодная и звёздная. В пещере стало совсем темно. Линь Бао, измождённый страхом и усталостью, наконец уснул, свернувшись калачиком на земле.

Вэй не спал. Он сидел у входа, спиной к спящему, и смотрел на сияющие в вышине звёзды – те самые, что когда-то создал. Они казались такими далёкими и безразличными.

Вспомнилось:

Тишина его личных покоев после шумного Совета. Он оставался один, и лишь звёзды за окном были его молчаливыми свидетелями. Иногда ему казалось, что они – единственные, кто видит не Императора, а просто его. Того, кто остался за маской. Но и с ними он не мог говорить.

Теперь рядом с ним спал тот, кто видел в нём просто Вэя. И этот хрупкий, обманчивый взгляд был дороже ему всех звёзд на небе.

Он тихо поднялся и подошёл к спящему Линь Бао. Он не стал рисовать защитные знаки. Вместо этого он снял свой внешний плащ и накрыл им юношу, защищая его от ночного холода. Жест был простым, человеческим. Таким, какой мог сделать любой заботливый попутчик.

Вэй вернулся на свой пост. Впереди их ждал долгий и опасный путь. Но пока что тишину ночи нарушало лишь ровное дыхание спящего юноши. И для Шэнь Вэя, древнего бога, затерявшегося в шкуре смертного, этого было достаточно. Он будет оберегать этот сон. Любой ценой. Даже если для этого ему придётся навсегда остаться для него просто Вэем.

Ночь в пещере прошла в напряжённой тишине. Вэй не спал, его сознание металось между слушанием «Ушей» и охраной покоя Линь Бао. Безумие Ло Фэна достигло пика, но ответы Мо Цзюня становились всё более редкими и отстранёнными. Князь Демонов был чем-то отвлечён. Чем-то большим.

С рассветом они покинули укрытие. Туманное утро скрывало их, и Вэй вёл спутника с уверенностью, что заставляла Линь Бао смотреть на него с восхищённым недоумением. К полудню, когда дымки поселения в долине стали ясно видны, Вэй почувствовал первые признаки надвигающейся бури – не природной, а искусственной.

Они ещё не сошли с горной тропы, когда впереди, у самого подножия, послышался гул голосов и лязг оружия. Вэй резко остановился, оттянув Линь Бао за валун.

Внизу, у начала дороги, ведущей в город, был выставлен КПП. Не просто деревенская стража – несколько десятков человек в потрёпанной, но единообразной кольчуге с гербом местного феодала. Они досматривали телеги, грубо обыскивали путников. На лицах стражников читалась не обычная скука, а затаённая, лихорадочная нервозность.

– Что происходит? – прошептал Линь Бао. – Раньше тут ничего такого не было!

Вэй не ответил. Его взгляд был прикован к одному из стражников, который отдавал приказы. Его глаза были чуть стекляннее, движения – чуть механистичнее, чем у остальных. Гончая. Одна из новых. Она не просто искала их – она организовала поиски, используя смертных как инструмент.

– Нас ищут, – тихо сказал Вэй. – Те «разбойники», видимо, были важными людьми. – Он соврал, но ложь была правдоподобной.– Но мы же ничего не сделали! Мы защищались!

– Они в это не поверят. Смотри.

В этот момент стража остановила старца с посохом. Тот что-то возмущённо говорил, размахивая руками. Один из солдат грубо толкнул его, старик упал. Никто не вступился. В воздухе висела пыль, пот и страх.

Пройти через этот кордон незамеченными было невозможно. Обойти – слишком долго, горные тропы хорошо охранялись. Вэй почувствовал ловушку, медленно сжимающуюся вокруг них.

Именно тогда его «Ухо» поймало новый сигнал. Слабый, но знакомый звон. Небесный курьер. Он был уже в городе. Но не один. С ним был кто-то ещё. Чей-то холодный, дотошный и абсолютно безэмоциональный разум сканировал окрестности. Инквизитор. Кто-то из службы Чжишуй был послан, чтобы найти исчезновение Императора не просто на словах, а на деле. Его методы были тоньше и опаснее демонических.

Проблема обрела новые грани. Спереди – кордон с одержимым командиром. В городе – небесный инквизитор. Позади – горы, кишащие гончими Мо Цзюня. И над всем этим – нависающая тень «древнего», интерес которого к Вэю рос с каждой минутой.

– Что будем делать? – в голосе Линь Бао снова зазвучала паника.

Мысли Вэя работали с бешеной скоростью. Силовой прорыв исключался – это сразу выдало бы его. Подкуп? У них ничего нет. Маскировка? Слишком приметны.

И тут его взгляд упал на группу бродячих артистов – акробатов и сказителей, – которых тоже задержали у кордона. Их размалёванная повозка, куклы и яркие одежды выделялись на фоне унылой толпы.

– Идём, – сказал Вэй, и в его голосе вдруг появилась уверенность. – У меня есть идея.

Он потянул Линь Бао обратно вверх по тропе, к покинутой сторожке дровосека, которую он заметил ранее. Внутри было грязно и пусто, но в углу валялась груда старого тряпья и немного древесного угля.

– Раздевайся, – приказал Вэй, уже сгребая в охапку самые грязные и рваные одежды.

– Что? Зачем?

– Чтобы нас не узнали. Быстро!

Он сам стал снимать свой относительно чистый халат, вымазывая руки в саже и пыли. Линь Бао, повинуясь его властному тону, сделал то же самое. Через несколько минут они были переодеты в лохмотья, а Вэй углём и грязью изменил черты их лиц – сделал себе надломленную бровь, Линь Бао – синяк под глазом и следы оспы на щеках. Это было грубо, но на расстоянии должно было сработать.

– Теперь слушай, – Вэй говорил быстро и тихо. – Мы – подмастерья бродячих артистов. Нас побили и ограбили в горах, мы едва унесли ноги. Мы ищем свою труппу. Ты глухонемой от испуга. Всё понимаешь, но не говоришь. Кивай, мычи, плачь. Всё ясно?

Линь Бао кивнул, глаза его горели азартом и страхом. Игра была опасной, но он доверял Вэю.

Они снова вышли к кордону, но теперь уже не как беглецы, а как жертвы. Вэй шёл, прихрамывая, поддерживая «оглохшего» и «онемевшего» от ужаса Линь Бао, который жалобно мычал и лил слёзы – отчасти наигранные, отчасти настоящие от пережитого страха.

Стража заметила их. Одержимый командир медленно прошёл вдоль строя, его стеклянный взгляд скользнул по ним. Вэй почувствовал лёгкий щуп – попытку коснуться разума. Он мгновенно выстроил мысленный барьер – не крепость, а хаотичный вихрь образов страха, боли и дезориентации, как и подобает жертве нападения.

Щуп отшатнулся. Человеческое сознание, травмированное и бесполезное. Командир брезгливо сморщился и махнул рукой.

– Дальше! Не задерживай очередь!

Их пропустили. Они прошли через ворота, смешавшись с толпой. Первый рубеж был взят.

Но едва они сделали несколько шагов по главной улице, как Вэй снова замер. Его «Ухо» зафиксировало близкий, ясный сигнал. Инквизитор. Он был здесь, совсем рядом, за углом рынка. Он вёл методичный опрос жителей, показывая им не изображение, а некий энергетический отпечаток – искал след божественной сущности, замаскированной под смертную оболочку. Он подходил к торговке фруктами.

Ещё мгновение – и он выйдет на них. Повернуть назад – значит снова привлечь внимание стражи.

Вэй огляделся в панике. Его взгляд упал на повозку, доверху загруженную свежим навозом, которую медленно тащил по улице крестьянин. Зловоние от неё распространялось на несколько метров.

Без раздумий Вэй схватил Линь Бао за руку и рванул к повозке. Он сделал вид, что споткнулся, и тяжело рухнул прямо в кучу зловонной массы, увлекая за собой спутника. Они оба исчезли в вонючей куче с громким хлюпающим звуком.

Возникла суматоха. Возмущённые крики возницы, смех и омерзение в толпе. Вэй, отплевываясь, выбрался наружу, вытаскивая за собой задыхающегося и плачущего от унижения Линь Бао. Они были с головы до ног покрыты липкой, отвратительной грязью. Зловоние было непереносимым.

Именно в этот момент из-за угла вышел инквизитор. Идеально чистый, в белых одеждах, с холодным, безразличным лицом. Его взгляд скользнул по вонючей, грязной сцене перед ним – по вознице, по двум перепачканным в навозе оборванцам, по смеющейся толпе. На его лице появилось легкое, почти незаметное выражение брезгливости. Энергетический след в такой вони уловить было невозможно. Он брезгливо отвернулся и пошёл дальше, даже не пытаясь сканировать их.

Вэй, стоя по колено в навозе, почувствовал, как волна адреналина отступает. Они прошли. Прошли благодаря отвращению, которое он вызвал, унизив себя и Линь Бао до самого дна.

Он посмотрел на своего спутника. Тот дрожал, слёзы оставляли чистые полосы на его грязном лице.

– Прости, – тихо сказал Вэй. – Другого выхода не было.

Линь Бао ничего не ответил. Он лишь смотрел на Вэя, и в его глазах, помимо обиды и унижения, читалось что-то новое – глубокая, неподдельная преданность. Вэй был готов на всё, чтобы защитить его. Даже на это.

Они выбрались на улицу, и толпа, посмеявшись, расступилась перед ними, зажимая носы. Они были невидимы снова. Теперь им нужно было найти воду, отмыться и бежать из этого города, пока инквизитор не вернулся. Путь впереди был долгим и грязным, но они были живы и вместе.

Они отползли от повозки под свист и улюлюканье толпы. Зловоние было настолько сильным, что даже стражники у ворот брезгливо отворачивались, когда они, сгорбившись, прошли обратно мимо них, не вызывая ни малейшего подозрения. Кто станет искать важных беглецов в этой вонючей, жалкой паре?

Вэй вёл Линь Бао, который шёл, не поднимая головы, подавленный унижением. Они свернули в первый же грязный переулок, где в сточной канаве стояла мутная вода. Без слов они начали отскребать с себя липкую массу, молчаливые и понурые.

– Я… я никогда… – Линь Бао пытался что-то сказать, но слова застревали в горле.

– Чтобы выжить, иногда нужно пачкать руки, – тихо сказал Вэй, счищая грязь с рукава. Его голос был спокоен, но внутри него всё кипело. Унижение было мелочью по сравнению с яростью от того, что его, Шэнь Вэя, довели до такого. – Прости меня. Это было необходимо.

Линь Бао лишь кивнул, с трудно сдерживаемыми рыданиями. Внезапно он замолк, уставившись на руку Вэя. Там, под счищенной грязью, на миг обнажилась кожа – неестественно белая, идеально гладкая, без единого пятнышка или поры, словно отполированный нефрит. Такая кожа не могла быть у бедняка или даже у захудалого дворянина.

Вэй заметил его взгляд и мгновенно опустил руку в воду, снова вымазав её.

– Пойдём. Здесь нельзя оставаться.

Они двинулись дальше, по задворкам города, избегая людных улиц. Вэй вёл их к восточной стене, подальше от главных ворот и небесного инквизитора. Его план был прост – найти слабое место в обороне, дыру в частоколе или забытую калитку, и уйти до того, как сеть снова затянется.

Но удача, казалось, отвернулась от них. У восточной стены тоже шло оживлённое движение – возчики грузили товары на телеги, городская стража патрулировала участок. Прятаться во дворах было опасно – их могли принять за воров и поднять тревогу.

И тогда Вэй увидел его. Небольшой храмик, притулившийся к самой стене. Над дверью висел скромный знак – чаша с зельем. Знахарь. А позади домика – поленница дров, аккуратно сложенная почти вровень с верхом частокола.

– Жди здесь, – приказал Вэй Линь Бао, указывая на глубокую тень между двумя сараями. – Не выходи, что бы ни случилось.

Он подошёл к двери знахаря и постучал. Вышла пожилая женщина с умными, усталыми глазами.

– Чего надо? – буркнула она, окидывая его грязную фигуру подозрительным взглядом.

– Помогите, тётка, – голос Вэя стал слабым, дрожащим. Он изобразил лёгкий припадок, схватившись за косяк двери. – Голова кружится… с дороги… не дойду… – Он сунул ей в руку ту самую серебряную монету, которую ранее предлагал Линь Бао.

Взгляд женщины смягчился. Серебро было редким гостем в её лачуге.

– Ладно, заходи, приляг. Сейчас отвар приготовлю.

Она впустила его внутрь. Вэй мельком окинул взглядом единственную комнатуту – полки с травами, котёл над очагом, занавеску, за которой, видимо, была её кровать. И на самом виду – корзина с грязным бельём.

– Разрешите водицы испить… снаружи, – застонал он, указывая на заднюю дверь.

Женщина, уже занятая у очага, махнула рукой:

– Да давай, только ведро не урони.

Вэй выскользнул в маленький дворик. Его план был прост и дерзок. Пока знахарка готовит отвар, он заберётся на поленницу, перелезет через стену и уведёт Линь Бао. На всё – несколько минут.

Он уже сделал первый шаг к поленнице, как вдруг задняя дверь снова скрипнула. На порог вышла не знахарка. Вышла девочка лет семи-восьми. Она несла пустую лукошко, собираясь набрать хвороста для очага. И она уставилась на него большими, испуганными глазами.

Вэй замер. Любой звук, любой её крик привлечёт внимание.

– Ты кто? – прошептала девочка.

– Я… помощник твоей бабушки, – быстро нашёлся Вэй, заставив себя улыбнуться. – Она велела мне набрать самых лучших… сухих веток. Ты мне поможешь?

Он сделал шаг к поленнице, показывая на верхние, самые сухие ветки. Девочка, немного успокоившись, кивнула и потянулась за ними. Вэй в тот же миг мысленно подвинул несколько поленьев внизу. Не сильно. Чуть-чуть. Так, чтобы нарушить равновесие.

Поленница с грохотом рухнула. Девочка вскрикнула от неожиданности, но не пострадала – Вэй вовремя оттащил её в сторону. Грохот, однако, привлёк внимание. Из-за угла появился патруль городской стражи.

– Эй, ты там! Что происходит?!

Вэй отскочил в тень, но было поздно. Его видели. Дверь распахнулась, на пороге появилась перепуганная знахарка.

– Он! Он хотел украсть дрова! – закричала девочка, указывая на Вэя.

Стража ринулась вперёд. Вэй отступил к стене, зажатый в углу. Мысли метались. Силовой прорыв? Раскрыться? Но тогда всё пропало.

И тут из-за спины стражников раздался душераздирающий, животный вопль. Все обернулись.

На улицу, спотыкаясь и рыдая, выбежал Линь Бао. Его лицо было искажено ужасом, он размахивал руками, указывая в противоположную сторону.

– Там! Там! Чудовище! Оно съедает людей! Прямо на площади! ПОМОГИТЕ!

Это была чистейшая импровизация, рождённая отчаянием и желанием спасти Вэя. И она сработала. Ужас в его голосе был настолько искренним, что у стражников не возникло сомнений. «Чудовище» на площади было куда важнее, чем воришка дров у стены.

– Строиться! На площадь! – скомандовал старший, и весь патруль ринулся прочь, оставив знахарку, девочку и Вэя в растерянности.

Вэй не стал ждать. Он бросился к Линь Бао, схватил его за руку и рванул к тому месту, где рухнула поленница. Теперь она образовывала нечто вроде трапа к вершине стены.

– За мной! – крикнул он, и они, цепляясь и скользя, полезли вверх.

Через мгновение они скатились по другую сторону частокола, в кусты у подножия стены. Город остался позади. Они были свободны. Грязные, оборванные, дрожащие от пережитого, но свободные.

Вэй тяжело дышал, глядя на Линь Бао.

– Зачем ты это сделал? Тебя же могли поймать!

Линь Бао вытер слёзы с грязного лица.

– Ты сказал… чтобы выжить, иногда нужно пачкать руки. Или… кричать.

Они смотрели друг на друга – два перепачканных, испуганных юноши, связанные теперь не только обстоятельствами, но и взаимным долгом спасения. Дорога впереди вела в неизвестность, но они были вместе. А позади, в городе, уже поднималась новая тревога – на этот раз настоящая. Инквизитор, наконец, нашёл свой след.

Память Бездны, что такое бездна и чёрные дыры мироздания:

Они не были злыми. В этом был самый ужас. Зло – это понятие, оно имеет причину, цель, искажённую волю. У них не было ничего. Ни воли, ни сознания, ни чувств. Они просто были. До мира. До времени. До самого понятия «быть».

Представь пустоту. Не тёмную комнату, не космос со звёздами. А абсолютное Ничто. Но и это неверно. Они были не Ничем. Они были Анти-Всём. Живым, дышащим отсутствием.

Их форма… говорить об их форме – кощунство против самого разума. Они были подобны сгусткам спутанных, неевклидовых измерений, которые постоянно перетекали друг в друга. Там, где должен был быть «лик», зияла воронка из спиралей не-плоти, состоящая не из материи, а из дыр в самой ткани реальности. Они не имели глаз, но видели всё – видели саму пустоту между квантами, видели музыку распада атомов.

Они не ходили и не летали. Они просачивались. Оставляя за собой не след, а медленно затягивающийся шрам на мироздании. Их «пищей» была сама потенция, сама возможность. Они были желудками мироздания, перемалывающими хаос в нечто, что можно было использовать как стройматериал для миров. Они не знали, что творят. Они просто… перерабатывали. Как река не знает, что она точит камень.

Их «голос» был не звуком. Это был чистейший сигнал распада. Тишина, что громче любого грома. Услышав её, материя теряла волю к существованию и рассыпалась на составляющие, чтобы быть поглощённой.

Запечатать их было величайшей и самой тёмной моей победой. Я не уничтожил их. Это было невозможно. Они были необходимы, как необходимы гнилостные бактерии для круговорота жизни. Я сжал их, сконцентрировал эту бесконечную, бессознательную жажду в коконах непостижимой плотности. Я повесил эти коконы в самых пустынных уголках новорождённого космоса и назвал их… чёрными дырами. Чтобы смертные, глядя на них, боялись лишь гравитации и невидимости. Чтобы они не догадывались, что прячется за этой тьмой.

Ибо если бы смертный увидел истинный лик того, что запечатано в сердцевине той тьмы… его разум не выдержал бы. Он не увидел бы чудовища. Он увидел бы Истинное Ничто. Окончательный Нуль, который не просто убивает, а стирает саму память о том, что ты когда-либо существовал. Это зрелище вывернуло бы его душу наизнанку, заставило бы собственную плоть казаться чуждой и отвратительной иллюзией. Он бы сошёл с ума не от страха, а от абсолютного, всепоглощающего понимания того, что всё, что он любил, ненавидел, чем дорожил – всего лишь мимолётная вспышка на фоне вечной, безразличной пустоты, что ждёт его в конце всего.

И потому я молюсь, чтобы мои печати держались вечно. Чтобы человечество продолжало видеть в ночном небе лишь красивые звёзды и таинственные тёмные пятна. Некоторые истины слишком тяжелы для смертных. Некоторые воспоминания… и для богов.

Они отползли от городской стены, скрываясь в чащобе у подножия гор. Давящая тишина леса сменила городской гам. Здесь пахло хвоей, влажной землёй и свободой. Линь Бао, всё ещё дрожа, смотрел на свои руки.

– Мы… мы сделали это, – выдохнул он, и в его голосе пробилась первая, робкая победа.

Вэй кивнул, прислонившись к шершавому стволу сосны. Его разум был напряжён до предела. Он чувствовал, как по «Уху»от Ло Фэна прокатилась новая волна ярости, слепой и бессильной. Но гораздо тревожнее была ледяная, заинтересованная тишина со стороны Мо Цзюня. И ещё… ещё одно присутствие. Тусклое, едва уловимое. Инквизитор. Он не ушёл. Он затаился, чувствуя, что добыча где-то рядом.

– Нам нужно двигаться, – сказал Вэй, отталкиваясь от дерева. – Глубже в лес. Подальше от дорог.

Линь Бао послушно встал. Доверие в его глазах теперь было смешано с безоговорочной преданностью.

Они шли несколько часов, углубляясь в дикие, нетронутые чащи. Солнце уже клонилось к закату. Именно тогда они вышли на берег быстрой, холодной горной реки, преградившей им путь.

– Надо переходить, – констатировал Вэй. – Или искать брод.

– Я… я не очень хорошо плаваю, – смущённо признался Линь Бао.

Вэй уже открыл рот, чтобы предложить помощь, как его взгляд упал на воду. На её поверхность, гладкую и тёмную. И в ней, в отражении заходящего солнца, он увидел не себя и не Линь Бао.

Он увидел их.

Тени. Не бесформенные ужасы извне, а нечто иное. Создания, сплетённые из тьмы и гнилого лесного эфира. Древесные упыри – низшие демоны, призванные Мо Цзюнем из самой гнили, что копится в сердцах древних рощ. Их тела были из переплетённых, острых как шипы корней и чёрного льда, а глаза glowed тусклым, голодным зелёным светом. Они скользили по дну реки, беззвучные и неумолимые.

Вэй действовал мгновенно. Он не мог позволить Линь Бао увидеть это.

– Смотри! Вон там, кажется, брод! – громко воскликнул он, резко хватая Линь Бао за плечи и разворачивая его спиной к реке. – Видишь, то место, где вода светлее? Иди, проверь! Я… я камень в ботинке.

Линь Бао, ошарашенный, кивнул и пошёл вдоль берега.

Как только он отвернулся, Вэй опустился на одно колено. Его пальцы врезались в влажную землю. Он не призывал силу, что дремала в нём глубже всякого сна – ту самую, что была его сутью. Нет. Он использовал то, что было вокруг. Его воля, крошечная, точечная, влилась в глину, песок, корни прибрежных трав.

Он не атаковал тварей. Он изменил саму реку перед ними.

На дне, прямо перед идущими упырями, песок взметнулся, обнажив острые, как бритва, скальные выступы, которых там секунду назад не было. Течение внезапно ускорилось, становясь свирепым. Одна из тварей, наступив на скрытый камень, потеряла равновесие и была немедленно подхвачена водоворотом, её тело из хрупкого льда и корней разнесло в щепки о скалы. Другие замедлились, ослеплённые взметнувшимся илом.

Это была не битва. Это была диверсия. Мастерское, незаметное изменение ландшафта, использованное как оружие.

– Кажется, и вправду мельче! – крикнул Линь Бао, обернувшись. Вэй уже стоял.

– Отлично. Тогда вперёд.

Они перешли реку по мелководью, ледяная вода заставляла их коченеть. Линь Бао ничего не заметил. Он не видел, как тени отступают. Он не видел, как Вэй, ступив на противоположный берег, на мгновение коснулся рукой скалы, возвращая реке её обычное течение.

Они карабкались на крутой склон. Сверху открылся вид на небольшую, скрытую долину. Посреди неё стояла старая, полуразрушенная каменная беседка, поросшая мхом. Место было удивительно мирным.

Они спустились вниз и укрылись под полуразрушенной крышей. Тишина здесь была абсолютной. Давление «Ушей» ослабло.

Линь Бао, вымотанный, уснул, его дыхание стало ровным.

Вэй сидел у входа, глядя на зажигающиеся звёзды. Его размышления прервало новое ощущение. Не ярость, не ненависть. Это была… тоска. Глубокая, пронзительная. Она шла не от «Ушей». Она исходила от Линь Бао. Во сне его лицо исказилось от боли, по щекам текли слёзы.

Вэй замер. Он не хотел вмешиваться. Но тоска была такой сильной, что витала в воздухе.

И тогда он понял. Это не просто сон. Это было эхо. Эхо души, столь же чистой, сколь и одинокой. И эта тоска, этот зов… он был подобен маяку.

Он привлекал не только его.

Он привлекал древнее. Не внешнюю силу, а нечто, что всегда было здесь, в самых тёмных уголках мира, что питалось болью и забвением. То, с чем он, Шэнь Вэй, не вступал в схватку, ибо искоренить это было невозможно. Это было частью баланса.

Вэй медленно поднялся. Его лицо в лунном свете стало жёстким. Охота не закончилась. Она только что перешла на новый уровень. И чтобы защитить своего спутника, ему, придётся сделать то, от чего он бежал все эти тысячелетия.

Прикоснуться к его душе. Не как бог к смертному. А как один одинокий странник к другому.

Глава 2: Шёпот Забвения и Бдение у Источника

Лунный свет, холодный и безразличный, лился сквозь разрушенн