Светлейшая

– Правильно. И мы приходим к простому выводу: чтобы стать единственным, дожу нужно лишить прав остальных, а так как остальные с этим никогда не смиряться, то дож никогда не станет единственным. Это стало ясно всем уже после Фальеро13. С тех пор ни один дож не пытался стать настоящим монархом.

– Замкнутый круг. Для Венеции…

– Допустим, дож или тот, кто хочет стать единовластным правителем, мог бы предоставить ущемленным патрициям другие права. Что-то похожее на права и привилегии обычного дворянства в других странах. Но в нашем городе это не так просто. Вернее, вообще невозможно. Венеция тут же запылает снизу, но и запылает сверху: какая-то семья получит просто дворянство, а какая-то баронство, кто-то станет герцогом, а кто-то всего лишь маркизом. Или как?

– Но вы же неспроста это говорите, сенатор. Я уверен, что у вас есть ответ. Вы деятельный и влиятельный человек, вы один из лидеров тех, кто ратует за перемены! Скажите же, как можно спасти наш город и самим не сгореть!

Фоскарини снова замолчал, делая грустный и задумчивый вид. Задумался он по-настоящему. Ему вдруг снова стало неясно, что больше двигает его молодым другом: честолюбие или патриотические чувства? И то, и другое в нем он чувствовал, но что-то ведь было явно сильнее!

– Знаете, Андреа, – с грустной улыбкой произнес сенатор, – некоторые вещи нельзя говорить даже другу. Прошу вас, не обижайтесь! Вы ведь знаете мою грустную историю… Меня считали испанским шпионом, английским, датским, французским… Конечно, я был дипломатом и побывал во многих странах. Я видел, как устроено государство во Франции, Англии, Шотландии, Нидерландах… Работа посла не так проста и всегда терниста, но я постоянно держал в уме пользу и интересы Венеции. Меня предал и написал на меня лживый донос близкий мне человек, которого я считал своим другом…

– Надеюсь, эта тварь, Мускорно сгниет в тюрьме за свои лживые наветы!

– Вряд ли. Что такое два года? Я отсидел почти столько же по его доносу… А ответа на ваш вопрос у меня нет. Вернее, нет ответа, в котором бы я сам был уверен. Но есть мысли. О том, как подарить нашему городу лучшее будущее…

***

Пабло хоть и не был прирожденным шпионом, и опыта в таком деле имел немного, но даже он заметил, что палаццо маркиза Бедмара перекрыто наглухо. Так и сказал:

– Дон Франсиско, извините, но там их столько… яблоку негде упасть. Смотрят и с воды, и с переулков. Мне кажется, особенно даже и не прячутся.

– Кого же они, интересно, стерегут? – сам себя спросил Кеведо. – Неужто меня?

– Не знаю. Зайти-то они вам, может, и дадут, да вот выйти незаметно вы все одно не сможете.

– Не драматизируй. Скажи лучше, ты записку передал?

– Да. Незаметно сунул привратнику и получил от него по уху. И пинок под зад.

– Ну и отлично. На сегодня ты мне больше не нужен, можешь отдыхать…

…Всего через час к дому испанского посла, маркиза Бедмара приковылял горбатый нищий. Он передвигался на двух костылях, лицо его обросло давно небритой щетиной, похожей уже скорее на бороду. На лбу красовался свежий, еще красный шрам, а облачен он был в жуткие лохмотья.

Само собой, такой маскарад ни на секунду не ввел бы в заблуждение сотрудников службы наблюдения – именно на нечто подобное они и рассчитывали. Но фиксирующий из окна тесной квартирки все контакты и визиты к послу наблюдатель не стал даже будить своего напарника. Ибо не зачем. Потому что нищего, жалобно просившего подаяния по соседским домам, уже успели два раза прогнать и прямо сейчас прогоняли в третий. Сердитый привратник испанского посла орал на дрожащего от страха, усталости или похмелья нищего, клял его на чем свет стоит, грозился избить, сам, однако, боясь даже прикоснуться к его грязным лохмотьям.

Нищий развернулся и побрел к следующему дому, но тут из-за спины привратника показалась средних лет женщина, то ли служанка, то ли кухарка и крикнула:

– Эй, убогий! Вернись!

В руках у женщины была краюха хлеба, которую она и отдала калеке. Нищий жадно схватил ее и проглотил почти не жуя.

– Благодарю тебя, добрая женщина, – промямлил нищий, – с позавчерашнего дня я ничего не ел…

– Зато пил изрядно! – рявкнул привратник. – Ну, пошел отсюда!

– Да что вы, сеньор Витоцци! – заголосила женщина. – Все под Богом ходим! Я его на кухне накормлю, его же трясет всего!

– Ты, Мария, такая добрая, потому что еда не твоя, а хозяйская! Вечно ты привечаешь всякую мразь! Смотри, я скажу хозяину!

– Да десять минут всего! И съест он объедки! Чем выбрасывать – лучше на доброе дело пустить!

– А-а, делай, как хочешь! Но чтобы через десять минут духу этой твари вонючей в доме не было!

Нищий, благодаря и женщину, и привратника, проковылял в дверь, за которой его уже ждал маркиз Бедмар.

– Ну у вас и вид! – смеясь, произнес посол.

– У нас мало времени, дорогой маркиз, – быстро ответил Кеведо, – ровно столько, сколько нужно чтобы вычерпать тарелку похлебки и проглотить пару не до конца обглоданных костей с вашего стола. Пойдемте. И не бойтесь подхватить от меня блох и вшей – наряд мой, хоть и страшен, но чист.

– Итак? – спросил маркиз, когда они остались одни. – Что в Милане?

– Виллафранка будет готов к ноябрю. Может, раньше. Обещает, что у него будет до двадцати пяти тысяч солдат. Уверен, что столько не будет, но если будет хотя бы двадцать или даже пятнадцать – этого хватит. Вообще он полон энтузиазма и просил вам кланяться.

– Отлично! Значит, там все идет по плану.

– Да. А что у вас? Есть новости?

– Есть. Притом хорошие. Есть, правда, и неоднозначные, судите сами.

– Вы встречались с господином Николо?

– Да, и наша новая встреча произвела на меня, признаться, серьезное впечатление. Я увидел этого человека по-другому. Прежде он мне казался обычным кондотьером, которому мы предложили службу и который за деньги готов работать на кого угодно. Теперь я понял, что это не так.

– Это безусловно не так, ваше сиятельство. Господин Николо честолюбив и амбициозен, но его интересуют не только деньги. Я и сам, если честно, не знаю до конца, почему он согласился сотрудничать с нами. Но то, что он работает на нас вполне честно – это не вызывает сомнений.

– Я того же мнения, дон Франсиско. Возможно, у него есть личные причины… Ненависть или любовь, или жажда настоящего дела – сейчас это неважно. Важно то, что человек он незаурядный и умный и что он предложил существенные изменения в наш план.

– Вот как? Они его улучшают?

– Он предлагает искать союзников внутри самой Венеции.

– Но, ваше сиятельство, мы и так их ищем.

– Нет, не среди наемников-иностранцев и простолюдинов, а среди тех, кто обладает властью в стране!

– Это замечательно, я и сам об этом думал, но как это сделать? При здешних порядках… Высший класс Венеции замкнут, это закрытое общество. Контактировать с ним трудно… Еще трудней найти тех, кто будет к нам лоялен… Вы говорите, что таких немало, особенно среди молодых патрициев, но как их найти, не рискуя сразу же оказаться в застенках Совета десяти? Это не какие-нибудь наемники, этим-то придется сразу объяснять для чего они нужны и для кого. Не подойдешь же к ним и не предложишь поработать на благо короля Испании…

– Зато какие это дает перспективы! Наш план будет иметь совсем другое измерение, если в нем будут участвовать сами венецианцы! А насчет местной аристократии, вы правы – прямой контакт с ними затруднен и опасен. Официально они не могут даже посетить мой дом, не отчитавшись тут же, о чем была беседа. Неофициальных возможностей много: игорные дома, приличные бордели, куртизанки…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Данте Алигьери (1265 – 1321) – итальянский поэт, мыслитель, политический деятель, автор «Божественной комедии», внесший значительный вклад в создание литературного итальянского языка.

2

Франческо Петрарка (1304 – 1374) – итальянский поэт известный своими сонетами, в которых воспевал любовь к женщине по имени Лаура. Также автор гуманистических и общественно-политических произведений на латинском языке.

3

Тициан Вечеллио (1490 – 1576) – крупнейший итальянский художник эпохи Позднего Возрождения, представитель венецианской школы.

4

Робер Молемский (1028 – 1111) – католический монах, поборник соблюдения в монастырях строгих уставов, основатель ордена цистерцианцев, канонизированный в 1220 г.

5

Каравелла – тип парусного судна XV – XVII в. Каравелла-редонда – каравелла с прямыми парусами, в отличие от каравеллы-латины с косыми, латинскими парусами.

6

Джованни Боккаччо (1313 – 1375) – итальянский поэт и писатель эпохи Раннего Возрождения, творчество которого было проникнуто гуманистическими идеями и юмором. Автор «Декамерона», сатирических и эротических произведений.

7

Церемония принесения обета верности, присяги, оформлявшая вассальную зависимость.

8

Сопракомито – военно-морское звание в венецианском флоте, капитан галеры.

9

Страдиоты или страдиотти – легкая кавалерия, нанимаемая европейскими правителями из жителей Балкан, в основном албанцев, сербов и греков.

10

Небольшое парусное или парусно-гребное судно, распространенное на Средиземном море.

11

Вероника Франко (1546 – 1591) – венецианская поэтесса и куртизанка.

12

Туллия д`Арагона (1510 – 1556) – итальянская куртизанка, писательница, поэтесса и философ.

13

Марино Фальеро (1274 – 1355) – 55-й дож Венеции. Был разоблачен Советом десяти и казнен за попытку захвата власти.