И пришел Марс

Сначала было тяжело. Шлемы запотевали, дыхание в наушниках звучало громко, руки быстро уставали. Но день за днём люди привыкали к весу костюма, к тому, что каждое движение требует усилия.

Виктор Волков относился к этому серьёзнее всех. Он шагал по модулям так, словно уже находился на Марсе. Его движения были точны, он проверял каждую застёжку, каждую деталь. Иногда слишком резко. Когда он схватил Лену Ковальски за плечо, чтобы поправить крепление, она резко сказала:

– Я не твой подчинённый.

– На Марсе не будет подчинённых, – холодно ответил он. – Там будут только живые и мёртвые.

Лена стиснула зубы, но промолчала.

Диего Родригес в скафандре выглядел как клоун. Он пытался танцевать танго прямо в коридоре, шутил в интерком, изображал радиопомехи. Когда инструктор кричал на него, он смеялся:

– Если мы не будем смеяться здесь, то умрём от тоски там.

Но под смехом скрывалась сила. Когда нужно было поднять тяжёлый контейнер, он первым бросился помогать, и именно он с Сэмиром протащил его через шлюз, когда остальные сдались.

Фатима работала молча. Она всегда шла последней, проверяя, не отстаёт ли кто-то. Она знала: на Марсе её роль – врач. Но уже здесь она стала тенью, которая всегда под рукой. Когда новичок запаниковал и начал кричать в шлеме, она взяла его за руку и сказала:

– Дыши со мной.

И пульс на мониторе выровнялся.

Хиро Танака был словно робот. Его шаги были одинаковы, движения точны. Он мог чинить кабель одной рукой, другой удерживать инструмент, не теряя ритма. «Как машина», – сказал Диего. Но Юлия знала: Хиро просто жил в тишине.

Кошки тоже участвовали. Никс тут же бросалась царапать стены, вызывая смех и умиление. Луна пряталась в тени, и Виктор однажды с нежностью достал её и погладил. Аполлон умудрился лечь прямо на пульт управления, отключив экран. Шторм забралась на плечо Диего, и тот ходил по модулю с кошкой, смеясь и жалуясь: «Я не могу работать с начальником на плече!»

Но веселье заканчивалось, когда начинались аварийные сценарии.

Первым был «падение давления». Сирены взвыли, лампы замигали красным. Люди должны были надеть шлемы и включить подачу кислорода. Двое замешкались – и в виртуальной модели они «погибли». Когда сняли шлемы, у обоих были слёзы. Виктор закричал:

– На Марсе это будет смерть!

– Здесь это тренировка, – сказала Юлия. – На Марсе мы будем командой.

На следующей неделе включили «пожар». Красные лампы, дым из генераторов, температура растёт. Люди в скафандрах хватали огнетушители. Диего растерялся, а Лена неожиданно повела команду. Она направила струю прямо в «огонь», Фатима накладывала жгуты на манекены-«пострадавших», Хиро перекрыл подачу кислорода. Виктор ругался, но держал дверь. Когда тревога отключилась, инструкторы аплодировали.

Худший сценарий был «темнота». Свет погас, остался только гул вентиляторов и дыхание в шлемах. Вдруг в наушниках раздался шёпот. Люди замерли. Кто-то заплакал. Это был тест, но Юлия видела, как дрожат руки у Лены, как Виктор сжимает кулаки, как Диего пытается смеяться, но голос предательски срывается. Только Хиро остался спокойным: «Это программа». Но все понимали: на Марсе тоже может появиться звук, который нельзя объяснить.

Вечерами, после тренировок, люди собирались в столовой. Ели искусственное мясо, овощи из лаборатории, пили кофе Tesla Energy. Кошки сидели на коленях, мурлыкали. Смех, песни, воспоминания – всё это удерживало их от срыва.

Юлия же часто сидела чуть в стороне. Она доставала из сумки потрёпанный томик Стругацких. «Понедельник начинается в субботу». Книга, которую она перечитывала ещё студенткой. Другие удивлялись: зачем советская фантастика, когда они сами живут в фантастике реальной?

– Эта книга напоминает, что мир может быть смешным даже тогда, когда он страшный, – говорила Юлия.

Диего однажды заглянул в страницы и спросил:

– Возьмёшь её на Марс?

– Конечно, – ответила она. – Даже если мне придётся делить кровать с кислородным баллоном, для этой книги найдётся место.

Лена засмеялась:

– Ты будешь единственным человеком, читающим про институт магов на другой планете.

Юлия лишь улыбнулась. В её глазах эта книга была амулетом. Она уже решила: возьмёт её на Марс.

Иногда Виктор смотрел на неё и говорил:

– Ты думаешь, фантастика спасёт нас?

– Нет, – отвечала Юлия. – Но она напомнит, зачем мы живём.

Месяцы тренировок сделали их сильнее. Скафандры перестали казаться тяжёлыми, коридоры – узкими. Люди научились вытаскивать друг друга, чинить системы, действовать без слов. Но всё равно они оставались людьми: спорили, мирились, плакали, смеялись.

Юлия писала: «Виктор – лидер, но жесток. Лена – упряма, но нежна. Диего – клоун, но герой. Фатима – опора. Хиро – дисциплина. Остальные – мозаика. Все нужны».

Однажды вечером Маск пришёл в купол. Он смотрел, как люди в скафандрах ползут по коридору, таская груз. Когда они вышли, он сказал:

– На Марсе вам будет ещё теснее. Но вы уже команда.

Эти слова стали подтверждением: всё, что они пережили здесь, имело смысл.

И в тот вечер Юлия, читая свой томик Стругацких, впервые подумала: возможно, эта книга и правда поможет ей не сойти с ума там, где реальность будет страшнее любой фантастики.

Глава 14. «Первые сомнения и конфликты»

Сначала всё выглядело спокойно. Тренировки шли своим чередом: пробежки на рассвете, занятия в куполах, лекции об управлении системами жизнеобеспечения. Каждый день был похож на предыдущий, и именно это однообразие стало опасным. Усталость накапливалась, раздражение росло. Казалось, что не тяжёлые скафандры ломали людей, а соседи по койке, громкий смех в ночи, длинные очереди в душ и бесконечные разговоры о том, что ждёт их впереди.

Первые трещины появились незаметно. Вечером кто-то слишком громко смеялся, и половина барака не могла уснуть. Утром Виктор ругался, что кто-то оставил мокрые полотенца на полу. Лена возмущалась, что её снова записали в «слабое звено» при распределении заданий. Аиша жаловалась на еду: искусственное мясо казалось ей безвкусной резиной. Диего, пытаясь разрядить атмосферу, пародировал инструкторов, но вместо смеха вызывал новые ссоры.

Юлия наблюдала. Она записывала каждое напряжённое слово, каждый срыв. «Эти люди скоро полетят вместе. Если они не выдержат друг друга на Земле, что будет там?» – думала она.

Первый громкий конфликт разгорелся в столовой. Все ели из пластиковых мисок, когда Виктор ударил ложкой по столу.

– Диего, хватит балагана. Мы устали.

Диего ухмыльнулся:

– А твой каменный взгляд нас вдохновляет?

– На Марсе твой смех нас погубит.

– А твоя злость убивает нас уже здесь.

Разговор превратился в перепалку. Лена вмешалась:

– Нам нужен баланс.

– Баланс убивает, – сказал Виктор. – Живут только дисциплинированные.

Смех стих. Даже кошки перестали возиться у ног. Никс внимательно смотрела на Виктора, её зелёные глаза сверкали, будто понимали каждое слово.

История с Никс стала новой искрой. Чёрная кошка снова сбежала из клетки и проникла в тренировочный купол. Она металась по коридорам, оставляя царапины на панелях. Люди смеялись, кто-то пытался её поймать, но Никс ускользала. Виктор, раздражённый, схватил её за шкирку.

– На Марсе такие животные – риск. Их нужно изолировать.

Лена вырвала кошку у него из рук:

– Она часть команды!

– Она балласт.

Лена закричала:

– Если ты ещё раз тронешь её так…

– Ты выберешь кошку вместо людей?

– Я выберу человечность!

Крик пронёсся по бараку, и все замолчали. Диего взял Никс на руки и сказал:

– Если она станет первой кошкой на Марсе, её имя войдёт в историю. Больше, чем твоё.

Люди рассмеялись, но Виктор не улыбался. Его глаза были льдом.

На следующей неделе тренировки перешли в новый режим. В симуляции у них было три баллона кислорода на четверых. Виктор схватил первый.

– Мы должны делиться! – закричала Лена.

– Делишься – умираешь, – ответил Виктор.

Фатима предложила:

– Если будем чередовать дыхание, у нас есть шанс.

– Тогда погибнут все, – перебил Виктор.

Симуляция закончилась гибелью двоих. Юлия отметила: «Лена – пульс зашкаливает. Виктор – ровный. Он готов убить, чтобы выжить».

Другой конфликт возник на пробежке. Ханс из Германии подрезал Раджеша, и тот вспыхнул:

– Ты хочешь меня убить ещё здесь?!

– Я просто бегу, – ответил Ханс.

Они сцепились кулаками прямо на дорожке. Инструкторы едва разняли их. Вечером в бараке все обсуждали драку. Кто-то встал на сторону Ханса, кто-то – Раджеша. Лагерь разделился.

В симуляции бури произошёл новый скандал. Ветер гудел в динамиках, свет мигал. Нужно было вместе удержать шлюз. Но Виктор приказал всем отойти, заявив, что он сделает это один. Лена бросилась помогать. Диего тоже. «Мы умрём втроём!» – кричал Виктор. Но шлюз удалось закрыть. После тренировки Виктор сказал:

– Вы рискуете зря. На Марсе я не позволю вам так действовать.

– На Марсе ты никому не будешь приказывать, – ответил Диего.

Лена и Диего сближались. Он помогал ей надевать скафандр, она смеялась над его шутками. Виктор замечал это.

– Думаешь, он спасёт тебя? – спросил он на одной тренировке. – Он умрёт первым.

– Лучше умереть с ним, чем жить с тобой, – бросила Лена.

Фатима и Хиро тоже стали ближе. Он помогал ей в лаборатории, она приносила ему чай. Они молчали, но между ними росло уважение. Остальные видели и шептались.

Конфликт из-за еды стал следующим. В столовой подали меньше порций. Майкл взял две, думая, что одна – запасная. «Ты эгоист!» – закричала Аиша. Они сцепились. И вдруг Аполлон, рыжий кот, залез на стол и начал есть мясо прямо из тарелки. Смех разрядил ситуацию. Люди смеялись до слёз. Но напряжение не исчезло.

Ночью паранойя становилась сильнее. Кто-то слышал шаги в бараке. Кто-то жаловался, что соседи шепчут во сне. Раджеш молился, Диего тихо пел танго, Лена плакала в подушку. Виктор лежал неподвижно. Юлия записала: «Страх растёт. Подозрения множатся. Команда трещит».

Однажды ночью кто-то случайно включил аварийную сирену. Люди вскочили, кричали, хватали шлемы. Хиро остался сидеть. «Учитесь контролировать себя», – сказал он. Но другие смотрели на него с ненавистью: слишком спокойный, слишком чужой.

Маск пришёл в купол, когда Виктор и Диего снова спорили. Он встал между ними. Его голос был тихим, но слова резали, как нож: