Первая любовь зверя

Элис Дэс

Первая любовь зверя

Глава 1. Традиция

– И сок не забудь! – крикнула мне вслед мама.

Надеваю в подъезде наушники, включаю музыку и бегу по ступенькам вниз. Вечер пятницы, апрель и тёплая погода манила на улицу. Я использовала любой повод вырваться из дома. Как всегда, мы приготовили вкусняшек на все выходные, и не хватало только моих любимых киви и сока для мамы.

– Классный цвет, – едва расслышала.

Это соседка Ира кричала из машины очередного поклонника. Натягиваю капюшон толстовки и стараюсь идти быстрее. Заворачиваю за угол и вижу, как два парня тянут за руки блондинку, живущую в соседнем доме. Она смеётся, отшучивается. Замедляю шаг. Вдруг один из парней хватает её за шею сзади и уже без улыбки, почти крича, матам приказывает сесть в машину. На автомате закричала:

– Отпустите! – подбежала, схватила за локоть девушку и попыталась оттащить. Один из парней, пытаясь схватить меня, стягивает капюшон и говорит:

– О, рыжая. Берём!

Капюшон перекручивается мне на лицо, я ничего не вижу. Чувствую, как с силой отрывают меня от девушки, хватают за голову и… Удар…

Страшно болит голова. Кто-то трясёт меня за плечи. Открыв глаза, вижу двух девушек. Одна блондинка, та самая, с соседнего дома. Я с ней не знакома, но часто её видела. Она красивая, высокая, стройная, ухоженная. Такая всегда притягивает взгляд не только парней. Вторая – брюнетка, под стать блондинке. Судя по одежде, только из ночного клуба. У неё была разбита губа, и кровь уже успела запечься. Лица обеих были измазаны растёкшейся тушью для ресниц, и все их попытки стереть её не удавались.

– Господи, она же подросток, – почти шёпотом произнесла темноволосая.

– Ты же Кристина? – спросила девушка которой я пыталась помочь, – В соседнем доме живёшь. Наши мамы знакомы. Сколько тебе? Семнадцать?

– Двадцать. – произношу, растирая виски руками.

– Точно. На повара же учишься.

В любой другой бы ситуации меня бы удивило то что она знает меня, но сейчас я думала только где мы и зачем. Голова всё ещё гудела. Комната, где мы сидели на полу, была маленькой, два на два. Под потолком на проводе висела тусклая лампочка, в углу стояло ведро. И всё, ни окна, ни крана с водой, а так хотелось пить. Позже я узнала, что брюнетку зовут Маша, работает в ночном клубе официанткой. Похитили её так же, как и нас, запихнули в машину. Это было, наверно, несколько дней назад. Блондинку зовут Света, она студентка. В тот вечер она спешила к подруге.

Время шло, мы сидели в этой комнате. Никто к нам не заходил. Маша категорически запретила кричать и ломиться в дверь. Когда она сделала это, ещё до нашего появления, дверь открыл парень и ударил её, рявкнув, что если она опять начнёт, то «огребёт по полной». Вскоре к головной боли, жажде и страху добавился ужас. Общими усилиями мы начали размышлять, кто и зачем нас похитил. Единый ответ мы наши быстро. Вот уже четыре года в городе и за его пределами пропадают девушки. Разные, от семнадцати до двадцати шести лет. Иногда некоторых находили мёртвыми в разных частях города и на окраинах, в близлежащих лесах. Они были не просто изнасилованы и убиты, их мучили и избивали. Фото, кочевавшие из телефона в телефон, были настолько ужасными, что последние два года я их отказывалась смотреть. Самое страшное было в апреле. Четыре года подряд в конце этого месяца в городе обнаруживали три тела: блондинку, брюнетку и рыжую. Они были изуродованы сильнее прочих. Ходили слухи, что на телах были укусы человека, порезы на всем теле. Я не боялась этого месяца, считала, что мне нечего опасаться. Пропадали всегда красивые девушки, а я себя считала не то чтобы уродиной, а просто обычной, средненькой. Осознав, где мы и что будет, захотелось умереть прямо здесь, в этой комнате.

Как долго я плакала, не помню. Не помню и как уснула. Проснулась от шума. Это открывали дверь. Зашёл высокий парень.

– Подъём, курицы, еда пришла, – поставил большую тарелку и бутылку с водой на пол.

Как только он вышел и закрыл за собой дверь, мы накинулись на еду и воду. В тарелке были варёные пельмени из магазина, ещё тёплые. Ели мы как в последний раз в жизни. С такой жадностью запивая водой, что она лилась из уголков рта по шее, но было плевать. После мы так же сели, прижавшись друг к другу на полу. Все молчали. Каждый погрузился в свои мысли. Я, боясь представить, что ждёт меня, вспоминала маму. Как она поёт на кухне, у неё красивый, мягкий голос. В руках она листает «семейную книгу рецептов». Это её библия. Когда я выйду замуж, и у меня такая будет. В ней будут собраны любимые рецепты мужа, детей и мои. В маминой же были только наши с ней. Когда мне было пять лет, отец ушёл от нас к другой, и мама вырвала «его» страницы. Ещё вспомнила однокурсницу Вальку. Её я считала своей подругой, хоть и общались мы, если вне учёбы, то только онлайн, так как она являлась «сомнительной» девочкой. Рассказывала мне про своих друзей, походы в клубы. Она была моим окном в свободную жизнь. Плавно мои воспоминания перешли в историю, которая приключилась с ней осенью. Они с подругой познакомились с парнями на машине, они катались, пили пиво, шутили. Парни предложили поехать на их дачу. Всё было весело до тех пор, пока один из парней, которому она строила всё это время глазки, нагло не затащил в холодную баню и начал к ней приставать. Валька девушка хорошая, спать с каждым встречным не в её правилах. Себя она считала уже мудрой, никогда не впадала в панику и находила выход из сложных ситуаций. Она стала шутить, смеяться, много говорить и уболтала не трогать её. В конце она подвела итог: «Никогда не надо злить придурков слезами—соплями, истериками, брыканиями, и вообще, нельзя показывать своего страха, надо много говорить, вести себя так, как будто всё нормально». Смогу ли я так? Что такого надо сделать, чтоб нас отпустили эти психи?

Проснулась от шума. За дверью были слышны шаги и играла музыка. «Блатняк» сменялся «попсой», рэпом, роком. Заиграла одна из моих любимых песен. Закрыла глаза и прислушалась. Представила идущей себя по улице. Светит солнце. Страх и боль ушли куда—то далеко и сейчас почти не ощущались. Стало так легко и спокойно, понимаю, что я улыбаюсь. Продлилось это не долго. Послышались шаги, и дверь открыл всё тот же высокий.

– Пошли, – приказал он нам.

Я впервые вижу этот коридор. Светлые стены, на потолке две лампочки в скромных аббажурчиках. Обернувшись, понимаю, что мы были в кладовой. Рядом шла лестница на первый этаж. Всего было шесть дверей. Мы прошли в другой конец.

– Стоять, – остановил парень и открыл дверь. Он был высокого роста, широкая спина, спортивное тело. Русые коротко стриженые волосы, серые глаза и приятное лицо. На левой щеке два маленьких, но заметных шрамика, по пол сантиметра длинной. Одет он был в чёрную футболку и тёмно-серые джинсы, на левой руке толстый золотой браслет. Жестом он указал, чтобы мы вошли.

– Здесь ваши вещи, – указывает на пакет возле кровати. – В ванной в пакете найдёте остальное, – показал на дверь в ванную. – Сейчас моетесь, собираетесь как на блядки и сидите, ждёте.

– Что с нами будет? – смело спросила Маша.

– Вас подарят Зверю, – ответил он так, как будто говорил о каких—то незначительных вещах. – Он парень с характером, так что делайте, что прикажет. Что встали?! – повысил голос. – Давайте собирайтесь, – закончил, уже закрывая дверь.

Смотрю на себя в зеркале, рыжие волосы уже высохли, и я их заплетаю в косу, кожа бледная – от страха, наверное. От слез не осталось и следа, только красные капилляры вокруг синей радужки глаз. Одета я просто: белая майка, светло—синяя толстовка с капюшоном, обычные синие джинсы и красные кеды.

– Краситься будешь? – оторвала меня от размышлений Света.

– Нет, не хочу, – тихо отвечаю. Вообще, я редко крашусь, и это не тот случай.

В первом пакете были косметика и расчёски девушек, моих вещей там не было. Да и было-то у меня с собой только триста рублей, ключи и телефон с красными наушниками. Куда они их дели? Мы сидим в довольно просторной комнате. В ней большая небрежно заправленная кровать с кованым изголовьем, прикроватная тумба и небольшой шкаф купе с зеркалом во всю дверь. В ванной были мужские гель для душа и шампунь, туалетная вода, зубная щётка и прочие вещи, что обычно бывают в ванной. В пакете мы нашли три полотенца, три зубных щётки и бритвы. Под давлением девушек пришлось сбривать всё «лишнее».

– Заросли сейчас мужикам не нравятся, – напирала Маша.

Мы уже давно были готовы и просто ждали. Маша и Света явно приободрились. Они твердили, что всё будет хорошо. Что маньяки-убийцы тупо насилуют и убивают, им не до эстетики, а эти хотят, чтоб мы хорошо выглядели. Они были похожи на двух подружек в предвкушении вечера с классными парнями. Отметили, что тот парень довольно симпатичный. Постепенно страх начал уходить.

Дверь открыл «тот» парень:

– Пошли.

Мы спустились и оказались в очень просторной комнате. Возле лестницы было две двери. Подальше ещё две. Одна открыта, было видно стол, заваленный продуктами, и угол высокого холодильника – кухня. Вторая – входная дверь, она отличалась своей массивностью, прочностью и наличием нескольких врезных замков. Перед нами большой серый диван, повёрнутый к окну так, что разделял пространство, и за ним образовывалось подобие коридора, где мы и стояли. На нём сидели два парня, один чистил апельсин. Справа было кресло с такой же серой обивкой, как и диван, в нем сидел худой мужчина. Перед ними стоял широкий журнальный столик весь заставленный едой, явно из ресторана. В центре была огромная ваза с апельсинами. Слева у стены был современный гостиный модуль с большим плоским телевизором. Рядом подключена разная техника. Сверху, на светлой стене, висела колонка, такая же была и на противоположной. Мой взгляд привлёк внимание крюк на потолке с висящей на нем цепью. На её концах были кожаные оковы. Сердце учащённо забилось, воздуха стало не хватать. Дальше я увидела старый стол и большое кресло. На полу от самого «праздничного стола» до окна был расстелен прочный полиэтилен. Видно, что его расстилали тщательно, чтоб не замарать паркет в дальнейшем. Стол был старый, со сколами и порезами, краски на нём почти не осталось, на одной из сторон были такие же кожаные кандалы, что и на цепи. Кресло стояло в двух метрах от журнального столика. Оно было страшное, мрачное, большое и грубо оббито чем-то болотного цвета. Глядя на него, становилось жутко. Тело ослабело, от страха я едва стояла на ногах. Схватила Свету за правую руку. Стоп! Света стоит с другой стороны. Чувствую, что рука больше моей в несколько раз, кожа толстая и грубая. Медленно разжимаю пальцы, отпускаю руку. От стыда и страха не смею повернуть головы. К лицу приливает жар, щёки просто горят. Краем глаза стараюсь увидеть, кто это. Чёрная футболка. Не слышу, а просто чувствую ухмылку и получаю тычок пальцем в бок.

– Наконец-то! – громко восклицает худой мужчина в кресле.

– Зве-е-е-рь, – протянул высокий и, раскинув руки, подошёл к имениннику. – С днюхой тебя.

– Димо-о-о-н, спасибо, брат, – отложив в сторону апельсин, встав, тоже обнял. Зверь был одного роста с Димона, такое же спортивное, накачанное тело. Чёрные волосы, длинные чёрные ресницы и густые брови, лёгкая щетина и тёмно-зелёные глаза. Одет он был в синие джинсы и футболку цвета хаки, из-под правого рукава которой выглядывала тату – абстракция.

– Расти большим и сильным, – шутил, вставая за пивом, сидящий рядом на диване светло-русый с голубыми глазами мужчина. Было видно, что он на несколько лет старше. Он был ниже на голову и нос явно не раз ломан. Одет был в чёрные джинсы и белый джемпер.

– Иди ты, Лёха, – ответил именинник.

– Паша, где камера? – Димон уже шарил у телевизора. На помощь подошёл худой – Паша. Он сразу отличался от остальных. Реденькие тёмно-русые волосы, тусклые карие глаза, худой и неопределённого роста, из-за того, что сутулый. Выглядел он лет на десять старше всех. Одет был в чёрные брюки и немного помятую кремового цвета рубашку. «Наркоман, наверно», – прозвучала мысль в голове голосом старушки у подъезда.

Парни расселись кто куда. Стали открывать пиво и говорили о своём. Когда включили камеру, Димон жестом позвал нас выйти из-за дивана:

– Мы ещё раз поздравляем тебя с днём рождения, – все подтверждающе закивали головами. – И по нашей традиции дарим тебе трёх красавиц!

«… По нашей традиции…» – эхом отозвалось в моей голове. Сердце опять начало стучать сильнее, дыхание сбиваться. Я старалась держать себя в руках. Опять схватила Свету за руку, в этот раз это точно была она.

Глава 2. Кресло

Именинник поблагодарил ребят и, обращаясь к нам, с улыбкой пригласил сесть поближе к нему. Вполне дружелюбно предложил на выбор всё, что было на столике. Маша, как самая смелая, села на диван рядом со Зверем и даже попросила поухаживать за ней. Рядом, так как свободных мест уже не было, на подушке на полу расположилась в красивой позе Света. Подальше, насколько это возможно, села и я. По телевизору включили запись каких-то боёв на ринге. Парни активно обсуждали и комментировали, иногда отвлекались на девушек. Девушки вели себя достаточно естественно, кокетничали, шутили, улыбались, пили и курили.

Ещё в школе я усвоила одно правило: чтобы тебя не замечали учителя, надо чем-то заниматься, даже если ты просто штрихуешь клетки на листе с умным видом, тогда они не пристанут к тебе. Есть не хотелось, и надо было найти подходящее занятие. Я стала чистить апельсины, медленно очищала их от кожуры и лишних волокон-лохматушек. И уже идеальные дольки складывала на край стола, поедая пару штук для вида. Постепенно обстановка стала лёгкой, почти весь страх ушёл, осталось лишь слабое беспокойство, какое бывает, когда попадаешь в компанию незнакомых и малознакомых людей и понимаешь, что ты лишняя. Видео с боями подходило к концу. Маша сидела на коленях у Зверя и красиво изгибалась, когда он проводил пальцами вдоль её позвоночника. Света уже успела поспорить с худым о чём-то. В принципе, всё было хорошо, напрягало только одно: на меня часто поглядывал Димон. Пару раз наши взгляды встречались, и я чувствовала, как щеки начинали гореть, его явно это забавляло.

Прошло время, съев очередную дольку, понимаю, что хочу в туалет. Что же делать? Уличаю момент, когда Зверь отвлекается на разговор с Димоном, тяну Машу за руку. Девушка наклоняется ко мне.

– Что, Кристи?

– Я в уборную хочу.

– Кстати, я тоже, – Маша быстренько отпрашивается со мной в туалет, нам указывают на дверь ближе к лестнице. Закрыв двери, девушка начинает тараторить:

– Вот видишь, всё обошлось. Нормальные ребята оказались, даже симпатичные. Правда, переспать придётся, – произносит с довольной улыбкой. – Так что завтра уже дома будешь.

Вернувшись, Маша садится на пустое место именинника. Света уже сидит на коленях у Лёхи. Остальные что-то искали у телевизора. По разговору стало ясно, что ищут какой-то диск. Так как они ходили там, где мы сидели со Светой, я стала искать, куда мне сесть теперь. Диван весь занят, кресло рядом оккупировал Паша – осталось только то кресло-монстр. Ну а что? На полу сидеть надоело, и оно достаточно близко и далеко ото всех. Обошла журнальный столик, прихватив три апельсина. Сев в кресло, чувствую через одежду, какое оно жёсткое, холодное, неприятное. Пытаясь сесть поудобнее, забираюсь на него с ногами. Ещё немного поёрзала. Что-то такое отталкивающее в этом кресле. Провожу рукой по поверхности от спинки до подлокотника. По-моему, это брезент, холодный, плотный, жёсткий, влагонепроницаемый, он явно не предназначен для мебели. Закрыв глаза, немного наклоняюсь и носом втягиваю запах. Пахнет как резиновая лодка, что-то похожее, ещё пахнет чистящей бытовой химией и чем-то едва уловимо неприятным, это едва «слышишь», но в подсознании вызывает сильное пугающее чувство.

– Нравится? – не расслышав, подняла глаза. Все молчат и смотрят на меня. Девушки переводят взгляд от парней ко мне и обратно. Парни не отрывают глаз. Когда взгляд встретился со Зверем, он повторил: – Нравится?

– Нет, – отвечаю честно, как под гипнозом.

– Сам делал, – с гордостью пояснил он и пошёл к Маше.

Все опять заговорили и зашевелились. От этой ситуации во мне вновь начало зарождаться чувство тревоги и страха. На видео, которое мы смотрели, были «наши» парни и какие-то другие девушки, их было больше. Обстановка была точно такая же, как и сейчас. Так же пили и веселились. Когда девушки с экрана стали раздеваться, всё стали оценивать, комментировать, какая из видео лучше. Света начала «фукать» и надувать недовольно губки. Объектив поймал полностью голую блондинку с каре, сидящую у Зверя на коленях. Она красиво изгибалась и гладила себя по обнажённой груди, не отрывая взгляда от Зверя. Встала перед ним, не обращая внимания на окружающих, и начала свой эротичный танец. Её руки скользили по груди, животу, бёдрам и задерживались между ног. Медленно она прошла к висевшей цепи и, взявшись за её концы, продолжила плавно, красиво извиваться.

Маша нарушила тишину:

– Ой, да я тоже так могу.

– Ну покажи, – усмехнулся Зверь.

Она начала также медленно извиваться, села на парня, лицом к нему, своим тазом прижалась к его телу, начала плавно двигать попой. Плечи, спина изгибались, руками гладила свою грудь, его шею, большим пальцем провела по его губам. Движения тазом увеличивались, становились ритмичнее. Тело Зверя напряглось, глаза сузились, в них появилось желание. Маша неожиданно остановилась и встала. Она играла с ним, дразнила. Опять начала извиваться, гладить себя руками. Красивая, с точёной фигурой. Знает, что она сексуальна, и сама кайфует от этого. Рука скользнула между ног, они согнулись в колене, сжались, и она выдохнула: «Ах!» Стон был такой нежный, лёгкий и одновременно сексуальный, в нём слышался призыв.

Зверь встал. Говоря, что так неинтересно, взял Машу за руку, подвёл к цепи. Пристегнул, натянул цепь, так что руки поднялись вверх и попросил продолжить. Он смотрел, как она танцует. Не отрывая свой похотливый взгляд, медленно обошёл её с одной стороны. Когда обходил с другой, он спокойно взял несколько долек апельсина, с моего колена. От его касания по ноге пошла неприятная волна. Непроизвольно рука сделала жест, как будто смахивает что-то с ноги, останавливая эту волну. Стало так холодно, мерзко. Оглянулась вокруг: Свету вовсю щупает Леха, она же отмахивается от настойчивых поползновений Паши к её ногам. Димон снимает их на камеру. Блондинка на видео была уже пристёгнута, стояла, расставив ноги. Перед ней стоит Зверь. Его видно со спины, плечи расправлены, шея напряжена, одна его рука держит её за шею, другая ласкает её между ног. Лицо у девушки напряжено, красное, на лице беспомощная гримаса – он душит её.

– Мне не нравится! – восклицает именинник. – Тебя надо раздеть.

– Нет, милый, не здесь, – игриво отказывается Маша.

Он ухмыляется, подходит к старому столу, открывает ящик и достаёт строительный нож.

– Время открывать подарки! – заявляет он.

Уверенные шаги и чёткие движения. На лице самодовольная ухмылка. Брови сдвинуты на переносицу. В глазах похоть и азарт. Подходит к Маше сзади, поддевает ножом низ блузки и разрезает ткань вдоль спины. Девушка начинает дёргаться, старается высвободиться. Зверь хватает один край и отрезает лоскут от блузки. Обходит.

Она начинает кричать:

– Отстегни меня, придурок!

– Заткнись, сука, – напряжённым, но ровным голосом произносит Зверь. Тело напряжено, грудь поднимается от глубоких, ровных вдохов. В глазах больше нет желания, а только азарт и ярость. Он как хищник, который собирается поиграть со своей добычей.

– Что за… – хотела выкрикнуть Света, но её рот прикрывает рукой Леха. Худой без всяких заигрываний с силой начинает стягивать с неё узкие джинсы. Маша пыталась опять что-то закричать, но получает кулаком в живот. Она хрипло вскрикивает и повисает на руках.

От страха притягиваю колени к груди и упираюсь в них лбом. Как только могу, зажмуриваю глаза, руками закрываю уши, пытаясь сжаться в маленький клубок. Чувствую, как на голову ложится чья-то рука и проводит по волосам.

– Пошли, – прозвучал спокойный голос.

Димон взял меня за локоть, снимая происходящее вокруг. Мы прошли к дивану. Димон остановился, снимая, как мужчины насилуют девушку. Зверь уже срезал с Маши всю одежду, когда она пыталась сопротивляться, он кулаком бил её по рёбрам или голове. Закончив, отстегнул руки и повалил на брезентовое кресло. Избитая, обнажённая девушка не сопротивлялась, стояла в кресле на коленях, голова и грудь легли на верх спинки. Она едва стонала, а из глаз текли слёзы. Расстегнув джинсы, он вставил свой член, девушка никак не отреагировала. Зверь одной рукой вдавил её левое плечо в кресло, а другой ножом медленно провёл от шеи до талии. Маша слабо вскрикнула. Из пореза потекла кровь. Парень начал двигаться, быстрее, быстрее, ещё быстрее. Всё тело напряглось, мускулы играли и перекатывались под футболкой, на шее проступили вены. Он тяжело дышал, хрипел и рычал, как настоящее животное. Бросив нож, он размазывал кровь по плечу, шее и руке девушки. Его движения были грубые и быстрые. Ускорившись, подходя к завершению, он сделал последний, самый мощный толчок, сжал руку в кулак и несколько раз ударил со всей силы девушку по голове. Его тело выгнулось, он запрокинул голову и зарычал. Это был довольный, победный рёв.

Застегнув штаны, он начал стаскивать тело с кресла. От ужаса я не могла пошевелиться, слезы лились без остановки. Зверь, улыбаясь, обернулся к Димону и улыбнулся ещё шире в камеру. Лицо было багровым, на висках капельки пота и крови, в глазах безумие, самое дикое, какое только может быть. Тяжело дышал, руки всё ещё напряжены. Это настоящий монстр, псих. Он посмотрел на девушку с довольным видом, любовался своей работой. Огляделся, взял нож и склонился над телом…

– Идём, – позвал меня Димон.

Он уже отдал камеру Паше. И тот начал снимать, как Лёха пристраивается сзади к измученной Свете. На мгновенье думаю, что Димон один из всех более нормальный, раз выбрал роль оператора.

– Ты девственница? – неожиданно спросил он, поднимаясь со мной по ступенькам.

Внутри что-то сдавило, спотыкаюсь о ступеньку. Парень удерживает меня, сильно сжав мой локоть. Молча киваю головой, не глядя на него. Нахлынувший стыд отодвигает на задний план всё увиденное на первом этаже. На втором этаже он открыл дверь в комнату напротив той, где мы готовились вчера.

– Это комната Олега, он сам решит, что с тобой делать, – взглянув на растерянную меня, поясняет: – Комната Зверя, – закрывает за мной дверь.

Я оглядываюсь в темноте, вижу кровать. Нет! Кресло. Нет! Забиваюсь в самый дальний угол комнаты. Плачу без звука, боюсь, что меня услышат, заметят. Начинает трясти всё тело, виски сдавливает кошмар прошедших часов.

Глава 3. Смирение

Тело пронзает боль, голова раскалывается. Хочется пить и в туалет. Почти не открывая глаз, встаю с пола, на ощупь, по стене захожу в ванную. Пописала, долго не могу собраться с силами, чтобы встать. Спина болит, бедра – словно кто-то выламывает тазовые кости, мышцы невозможно напрячь, сил просто нет. Через какое-то время поднимаюсь. Пью воду из-под крана, полощу рот. Долго умываюсь ледяной водой. От слёз лицо припухло. Расправляю одежду, заплетаю обычную косу, делаю глубокие вдохи, чтобы выровнять дыхание.

Комната залита солнцем. Похожа на ту, где мы готовились и ждали. Шкаф, тумба, возле окна стоит кресло красного цвета. У стены большая кровать. Эта с высоким мягким изголовьем. В постели зашевелились. Тело перевернулось и откинуло одеяло. Зверь. Весь покрылся потом, лицо и уши покраснели. Сухие приоткрытые губы. На руках и джинсах высохшая кровь. Футболка лежит на полу, она испачкана кровью.

– Принеси воды, – шёпотом произносит он. – Быстро! – теперь голос грубее и громче. Поворачиваюсь в сторону ванны.

– Из кухни, – зло остановил меня.

С опаской выхожу из комнаты, пройдя по коридору, иду вниз. Слышу шорохи на первом этаже. Спускаюсь, передо мной открывается такая картина: тело Маши всё там же возле кресла-монстра, всё изрезанно. От плеча к локтю, от шеи к животу, от талии по бёдрам до колена. Она лежит в луже крови. Тело Светы тоже изуродовано, она привязана к старому столу, одну её руку уже отстегнул Димон. Волосы от крови сосульками свисают с края столешницы. Вокруг него тоже залито кровью. Сдерживая крик, прикрываю рот рукой, иду, прижавшись плечом к стене. Ноги заплетаются, не держат, а хочется сорваться и убежать как можно дальше из этого кошмара.

– И куда направилась? – заметил меня он.

– Чё? – протянул голос Лёхи, откуда-то с дивана.

Он тоже здесь.

– Зверь, – осеклась. – Олег сказал воды принести.