Гейша

Такое вмешательство правительства во внутренние дела ханамати коренным образом отличалось от мер старого режима. Сёгунат старался сделать так, чтобы структура четко разделенного на классы общества точно соответствовала принятой доктрине государственного устройства. Но действия носили чисто внешний характер: законы, регулирующие расходы населения феодального государства, устанавливали разрешения и запреты для разных сословий во всех сферах жизни и быта, включая предметы одежды, фасон платья и материал для него, прически, украшения, домашнюю мебель и убранство, что в целом и составляло общественный порядок. Например, обыкновенные горожане, купцы и ремесленники не имели права носить стеганую одежду из шелка. Женам их также запрещалось наряжаться в яркие шелка и надевать тяжелые украшения. Крестьянам не просто не дозволялось носить шелковое платье: им предписывалось одеваться только в простые неокрашенные ткани без полосок и рисунка. Самурай не мог своим нарядом перещеголять владетельного князя. Короче говоря, социальная функция платья, которая у всех народов во все времена служила знаком социального положения человека, в Японии эпохи Эдо была канонизирована таким образом, чтобы четко указывать место каждого человека в строгой иерархии общества. Подробные правила существовали и относительно прически гейш. В отличие от куртизанок и проституток, носивших вычурные прически, гейшам полагалось укладывать волосы просто и безыскусно.

Вместе с тем надо отметить, что, законодательно закрепляя мелкие детали личного туалета, правители эпохи Эдо периодически пытались и вовсе прикрыть кварталы удовольствий, проводя в этих целях крупномасштабные акции. Их политика перескакивала от грошовых мелочей к тотальной пертурбации, не затрагивая того, что находилось посредине. Сёгунат даже не собирался менять сам характер таких кварталов, их начальную основу. Политика правительства Мэйдзи, напротив же, не впадала в крайности, но вольно или невольно, изменяя частности, произвела коренную перемену в том положении, которое занимала система кварталов удовольствий в обществе. В результате в период 1868–1911 годов начались перемены, которые создали сегодняшний феномен японской гейши.

Парадоксы модернизации

Девяностые годы XIX столетия оказались для гейш временем широкой популярности и процветания. Писатели сочиняли рассказы, в которых гейши представали в глазах общественности смелыми и романтичными героинями. В народе зародилась ностальгия по недавним временам Эдо, и гейши, носительницы духа Японии, купались в волнах всеобщего поклонения. Некоторые из них стали предметом обожания, поклонники собирали их портреты. Подростки бредили этими красавицами, как их сверстники более поздних поколений будут сходить с ума по звездам экрана. К 1898 году в Японии насчитывалось 25 тысяч гейш.

Одной из процветающих общин гейш была ханамати Симбаси в Токио. Ей покровительствовала правительственная верхушка из военных и близких к ним промышленников. В 1895 году вся Япония торжествовала в связи с победоносным завершением войны с Китаем, и лучшего места для военачальников отметить такое событие, чем чайные домики и рестораны с гейшами, невозможно было придумать. Гейши, конечно, считались самыми горячими патриотками. Известный политик Кацура Таро, занимавший в 1902 году пост премьер-министра, в своих мемуарах вспоминает банкет, на котором одна молодая гейша исполняла оригинальный танец, построенный на восхвалении знамени Страны восходящего солнца. Девушку звали Окои, потом она стала любовницей премьера, который на первой их встрече восхитился ее патриотизмом.

Собравшись с духом после победы над Китаем в 1895 году, Япония в 1904 году развязала войну с Россией. Это событие также всколыхнуло патриотические чувства японцев, все они стремились внести свой вклад в разгром русских. И снова гейши поддержали страну. Уже через неделю после объявления войны была созвана национальная конференция Федерации домов гейш с целью координировать помощь своим подругам, служившим при тыловых частях японской армии. В порядке такой помощи, полные благородства и патриотизма, участницы конференции решили на время войны отказаться от обычая надевать три кимоно одно поверх другого и ограничили себя только двумя – разумеется, верхними.

Федерация

На первом этапе Федерация домов гейш времен войны стала объединяющим центром особого женского движения. Изначально союз организовали гейши и владельцы чайных домов в токийских кварталах Симбаси и Янагибаси – двух самых престижных и прогрессивных общинах столицы. В Токио была двадцать одна община, и в конфедерацию вошли все, кроме одной ханамати (она называлась Ёсивара и имела правительственную лицензию), а потом к ним начали присоединяться сторонники из районов за пределами столицы.

Федерация разработала общие и стандартные для профессии правила поведения и учредила дисциплинарный порядок наказания нарушительниц. В руководстве федерации были представлены все ханамати в количестве от одной до пяти гейш и владелиц домов. Съезды собирались по мере необходимости, когда требовалось решить ту или иную проблему. Также правление федерации разработало устав из двенадцати параграфов. Основные положения устава наделяли правление полномочиями разрешать прием новых гейш в члены объединения, исключать за нарушения и собирать отчеты о жизни общин для ведения официального реестра организации. Этот реестр позволял документировать состояние дел и следить за тем, чтобы исключенные из общин гейши не могли устроиться на работу в других ханамати федерации. Несмотря на строгость формулировок устава, в его заключительном параграфе допускалось снисхождение к гейшам, которые раскаялись в своем проступке; в этом случае им позволялось вернуться на прежнее место работы.

По существу, Национальная федерация домов гейш была профсоюзом, подобным объединению, скажем, плотников, где внутренние правила и нормы разрабатывались самими членами союза. Со времен Эдо такие организации получили достаточно широкое распространение по всей стране и обрели значительный общественный вес. Там был в ходу такой инструмент воздействия на членов союза, как черные списки, попасть в которые означало гарантированно потерять работу. Нечто подобное создавалось и внутри «мира ивы и цветов». На протяжении двух столетий существование гейш определялось правилами и нормами, которые устанавливались властями извне, теперь общины перешли к демократическому самоуправлению.

Два первых десятилетия XX века гейши все еще обязаны были получать лицензию у городских властей, их заработок облагался налогом, зато у них сложился влиятельный совет, способный выразить их профессиональные интересы. Иными словами, гейши теперь стали сами определять, кто такая гейша и каким профессиональным требованиям она должна отвечать.

Но в конце этого периода Федерация домов гейш стала разваливаться. Отчасти это объяснялось ростом численности участниц общин. Если в 1905 году в Токио было около 2300 гейш, то в 1920-м их стало почти десять тысяч. Помимо необходимости сдерживать приток новых тружениц кварталов удовольствия федерация постоянно сталкивалась с последствиями прежних модернизаций в ханамати. Возникли серьезные противоречия в определении профессиональных требований, прежде всего характера гей, то есть искусства, каким должна обладать гейша; еще сложнее было регламентировать отношения с клиентами в быстро меняющемся обществе Японии двадцатых годов. Разрешить эти принципиальные вопросы единственный представительный орган разношерстных общин гейш был не в силах. С другой стороны, многие ханамати воспользовались неразберихой и просто вышли из-под контроля. Прежнего единения, обусловленного патриотизмом военного времени, уже не было, и федерация окончательно распалась.

Старая мода

В конце 1920-х годов японской женщине хотелось выглядеть современной. А значит, обладать вещами с Запада, импортными или стилизованными под европейский образец. Западный стиль считался модным, а японский – устаревшим. Это поставило важнейшую проблему перед гейшей: до этого момента она была авангардом, зачинательницей новых веяний в быту и в искусстве, образцом социальной добродетели.

В последний период эпохи Эдо гейши и актеры кабуки считались настоящими законодателями моды в японском обществе. Рютэй Танэхико, автор нашумевшего романа «Гейша: тора но маки» («Гейша: книга тигра»)[13], замечает, что стоит гейше выйти в кимоно медового цвета с рисунком сот, как все горожанки тут же кидаются шить себе такое же. Все популярные мелодии и песенки, какие можно было услышать в городах и деревнях, создавались талантливыми гейшами. На гравюрах того времени, которые получили широкое распространение и, словно картины Тулуз-Лотрека, ярко отражают дух своей эпохи, очень часто изображались именно гейши и всевозможные сценки в кварталах удовольствий.

В то время как проститутки, запертые в лицензированных кварталах, придерживались довольно однообразного стиля одежды и поведения, гейши даже в рамках традиционной японской моды старались перещеголять друг друга новизной и свежестью нарядов. Но когда в Японию пришло западное платье, ситуация переменилась. Пытаясь следовать моде, гейши начали носить короткую стрижку и завиваться, и кое-кто перестал считать их гейшами.

Лет десять-пятнадцать служительницы чайных домиков старались сохранить лидерство в быстро меняющейся моде, даже когда ее повороты оказывались очень крутыми. Это был период экспериментирования. Путем проб и ошибок гейши пришли к выводу, что, гонясь за модой и стремясь быть современными, они теряют специфические черты, которые, собственно, и делают их гейшами. Именно тогда произошел резкий перелом в профессиональном характере и социальном положении гейши: из законодательницы моды она превратилась в хранительницу традиций. Благодаря этому консерватизму профессия гейши существует по сей день.

Глава 5

Обновление гейши

Ходить по гейшам – давний мужской обычай.

А современные молодые люди этим пренебрегают, с гейшами им скучно.

Хагивара Сакутаро. Син гейша рон (1927)

Всем известно, что гейша абсолютно необходима как социальная опора жизни.

Хаясида Каметаро. Гейша но кэнкю (1929)Гейши и их соперницы

В северной части Понтотё по правой стороне улицы стоит большое желтое каменное здание рубежа столетий, которое называют Кабурэндзё. Оно было построено в 1902 году на регулярные отчисления с доходов гейш вместе с аналогичными отчислениями с чайных домиков, где они работали. На первом этаже расположен зал, на втором – раздевалки и классные комнаты. Подвал использовался как конторское помещение профсоюза гейш. Проектировалось Кабурэндзё как место, где гейши смогут репетировать и показывать публике танцевальную программу «Камогава». В тесном Понтотё просторные помещения Кабурэндзё очень скоро стали центром общественной жизни квартала. Здесь давались уроки пения, танца, игры на сямисэне и барабанах; когда же примерно в 1915 году вся Япония помешалась на европейских бальных танцах (по-японски – дансу), здесь впервые в стране гейши начали осваивать новую танцевальную манеру. Община гейш Понтотё тогда могла похвастаться своими исполнительницами дансу, безупречно и артистично кружащимися в современном светском танце. Они имели сумасшедший успех, когда отплясывали танго со своими столь же модерновыми кавалерами, покачивая традиционной высокой прической симада.

Гейши Понтотё всегда отличались новаторством. Эта репутация сохраняется и поныне, особенно в сравнении с соперницами из Гиона, что находится прямо за рекой. Обе общины считаются экстра-классными (хотя класс Гиона чуть выше), и близость во всех отношениях делает их удобной парой для сравнения и сопоставления. Танец «Мияко одори», который ставят гейши Гиона в оригинально-традиционном стиле, из года в год исполняется в неизменной сценографии[14]. Зрители хотят видеть его именно таким, и представление скорее напоминает ритуал. Понтотё, в отличие от Гиона, каждый раз представляет свой «Камогава одори» в новой редакции. Гейши также играют пьесы в стиле театра кабуки и ставят сольные танцевальные номера в классической манере. Однажды я слышала, как одна из гейш Гиона съязвила по поводу «Танца реки Камо»: для любителей искусства Гиона не редкость плохо отзываться о полном кипучей энергии танце Понтотё. Для некоторых, наоборот, больший интерес представляют танцы именно Понтотё, более свежие и живые, чем у Гиона. Короче говоря, в далекие двадцатые годы все, кто хотел посмотреть в Киото что-нибудь новенькое, шли на гейш Понтотё.

Однако в то время для развлечения и отдыха мужчины посещали не только гейш и все еще легальных, но уже наскучивших проституток. Именно тогда появились «девочки из кафе», дзёкю, прямые предшественницы современных хостес. Впервые гейши столкнулись с настоящими соперницами, которые отбивали клиентов. «Девочки из кафе» привлекали своей западной новизной. За ними не тянулся шлейф ассоциаций с затхлым Средневековьем, как у гейш с их долгой историей, и армия дзёкю стремительно росла за счет девушек города и деревни, мечтавших хотя бы пару-тройку лет поработать в этом дивном и новом для них мире. С 1930 по 1934 год число дзёкю с 50 тысяч выросло вдвое и значительно обошло гейш, количество которых за тот же период уменьшилось с 80 тысяч до 72 тысяч.

Наступил японский эквивалент «джазового века», и «девочка из кафе» оказалась его центральной фигурой. Гейши всеми силами старались не отстать, насколько возможно, обогащали свой репертуар и повышали мастерство, но с 1930-х годов диссонанс между сямисэном и саксофоном становился все заметнее.

Жан Кокто в Киото

В Понтотё следили за всеми культурными новшествами, как ни в одной другой общине гейш. К 1930 году весь второй этаж Кабурэндзё был переоборудован в танцевальный зал. Помимо танцев с клиентами гейши Понтотё ставили на сцене традиционные спектакли вроде пьесы «Сосна и бамбук», по ходу которой устраивали представления в стиле парижского кабаре «Фоли-Бержер». Тем временем чайные домики, место основной работы гейш, теряли клиентов, а с ними и доходы в таких размерах, что уже не могли модернизировать оборудование, чтобы приспособиться к меняющимся вкусам публики. В некоторых случаях, чтобы удержать посетителей, пристраивали танцевальные залы, подобно тому, как сейчас чайные домики устраивают у себя коктейль-бары. Большинство потенциальной клиентуры из молодежи, толпившейся в танцзалах, не было посвящено в тонкости и обычаи завсегдатаев чайных домиков, поэтому, чтобы завлечь молодежь, на стенах Кабурэндзё вывесили афиши, на которых было написано: «Если желаете посетить чайный домик, в отделе регистрации можете получить специальное приглашение». По этому приглашению молодой человек знакомился в танцевальном зале с гейшей, а после танцев мог провести с ней вечер по-японски в одном из чайных домиков.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Работающих женщин в возрасте 25–55 лет (в основном замужних) в Японии около 25 процентов. – Здесь и далее, если не указано иное, примеч. авт.

2

В 1852 году эскадра коммодора Мэтью Колбрайта Перри прибыла в Японию, чтобы установить дипломатические отношения от имени США. – Примеч. ред.

3

«Двойная регистрация» ведет свое начало со времен, когда в Японии проституция была официально разрешена. Проститутки получали свою лицензию, гейши – свою. Одна женщина не могла иметь сразу обе лицензии, поэтому «двойной регистрацией» презрительно характеризовали гейш, занимавшихся проституцией.

4

Соответствует девятому классу. – Примеч. ред.

5

Японская лютня – щипковый трехструнный музыкальный инструмент.

6

Размер комнаты определяется количеством татами – плетенных из рисовой соломы циновок площадью около полутора квадратных метров, которыми застилают пол. – Примеч. ред.

7

В Японии, где крепкие и дорогие напитки употребляются понемногу, недопитые бутылки подписываются именами посетителей и хранятся в заведении до следующих визитов. – Примеч. ред.

8

Буддисты дают духу усопшего имя кайме, которое вырезается на надгробной плите.

9

Чайный домик (отяя) в Киото может служить одновременно и жилищем для гейш (окия), а вот в Токио это всегда совершенно разные заведения.

10

У церемонии есть два варианта: если женщина порывает с миром гейш навсегда (скажем, выходит замуж), она раздает красный рис; если ее уход не окончательный, то обычно раздается белый рис. Также гейша рассылает треугольные открытки с извещением, что отныне она возвращается к своему первоначальному имени.

11

Самой первой гейшей считается Касэн из дома «Огия» в Ёсиваре, которая сначала была юдзё, а затем, выплатив долги заведению, в 1761 году стала выступать самостоятельно как гейша.

12

У японцев есть пословица: «Не бывает квадратного яйца и честной юдзё».

13

Тора но маки означает «справочник, руководство», какими пользовались в школах искусств и ремесленных училищах. Определение тора (тигр) соответствовало учебнику высшей сложности. У гейш, конечно, никаких справочников и руководств по ремеслу не было; в данном случае заглавие пародирует распространенные в Японии издания разнообразных самоучителей.

14

В Гионе была одна-единственная преподавательница танца, знаменитая Иноуэ Ятиё, работавшая до глубокой старости. В 1955 году ей присвоили звание «национальное сокровище».