Свет над тьмой

Белла засмеялась сквозь слёзы. Энцо напрягся, шагнул ближе.

– Она в порядке, – сказал он низко.

Антонио медленно отпустил сестру и повернул голову к Варку. Их взгляды встретились. На секунду в воздухе повисла искра – как будто столкнулись два хищника.

Антонио усмехнулся, склонив голову.

– Хищный ты, Чикаго. Всегда готов рычать.

Энцо прищурился, но уголок губ дёрнулся.

– А ты, Филадельфия, всегда готов лезть на рожон.

Они шагнули ближе друг к другу, и Белла затаила дыхание, думая, что сейчас вспыхнет ссора. Но вместо удара Антонио протянул руку.

Энцо задержал взгляд, а потом крепко сжал её. Рукопожатие вышло жёстким, с силой – будто проверяли друг друга на прочность.

– Ну что, брат, – ухмыльнулся Антонио, – устроим крысам охоту?

– До конца, – коротко ответил Энцо. – Здесь места для них не будет.

Белла облегчённо выдохнула. Она знала – это был не просто обмен словами. Это было обещание.

Антонио отпустил его руку, но не отступил.

– Только учти, – он склонил голову и заговорил тише, – если твои враги хоть пальцем тронут мою сестру, я не остановлюсь, пока не утоплю Чикаго в крови.

Энцо кивнул.

– Мы в этом одинаковые.

Белла вскинула на них глаза. Взгляд двух мужчин, стоявших рядом, был одинаково тёмным и опасным. Но впервые она поняла: теперь это тьма не друг против друга. Это тьма вместе.

– Ладно, – Антонио хлопнул Энцо по плечу, – веди в дом. А то с дороги, чёрт возьми, я хочу хоть нормального кофе.

Белла прыснула, Энцо лишь хрипло усмехнулся и, обняв её за талию, развернулся к дому.

Двери дома Варкoв распахнулись. Антонио шагнул внутрь уверенно, будто уже знал каждый угол – и правда, он не впервые здесь. Воздух пах так же, как раньше: кожей, вином и чем-то металлическим, от чего сердце всегда начинало биться быстрее. Энцо шёл рядом, молча, его шаги отдавались тяжёлым эхом.

– Всё на месте, – хмыкнул Антонио, оглядываясь. – Даже запах тот же. Чикаго никуда не меняется.

– В отличие от людей, – отрезал Энцо, скользнув по нему взглядом.

Антонио прищурился, но усмехнулся.

– Ну, меня меняться никто не просил.

Они прошли в гостиную. На столе уже стояли блюда, Габриэль наливал вино. Белла задержалась рядом с Энцо, тревожно следя, чтобы напряжение не переросло в привычный взрыв.

В этот момент дверь на террасу распахнулась, и внутрь вошла Камилла. В светлом костюме, с папкой в руке, волосы собраны в высокий хвост. Она остановилась, увидев Антонио, и прищурилась.

– А я думала, запах дыма и пороха только кажется, – сказала она с ледяной усмешкой. – Нет, оказывается, это ты вернулся.

Антонио скривил губы в ухмылке.

– Рад, что мои визиты запоминаются так ярко. Ещё скажи, что скучала.

– Скучала? – Камилла усмехнулась. – Я скорее поохотилась бы на тебя, чем скучала.

– Тогда тебе повезло, – Антонио облокотился на спинку кресла, – потому что я как раз люблю охоту.

Их взгляды сцепились. Белла тяжело вздохнула, чувствуя, как искры летят прямо над столом. Энцо поднял бокал, будто и не замечал этой словесной дуэли, но угол его губ дрогнул: он прекрасно видел, как столкнулись два упрямства.

– Садись, Камилла, – сказал он спокойно. – Нам предстоит длинный разговор.

– О да, – пробормотала она, проходя мимо Антонио и бросая в его сторону взгляд, полный вызова. – Очень длинный.

Антонио проследил за ней глазами и ухмыльнулся.

– И явно не скучный.

Они расселись за стол. Белла попыталась поддерживать спокойствие – накладывала еду, налила вина. Но атмосфера всё равно была как натянутая струна.

Антонио откинулся на спинку стула, крутанул бокал в руке:

– Ну что, рассказывайте, чем тут живёте. Или мне самому пройтись по улицам Чикаго и собрать сплетни?

– Лучше послушай серьёзно, – спокойно ответил Энцо, наклоняясь вперёд. – У нас проблема. Омера.

Белла вздрогнула от самого названия. Камилла замерла, отложив вилку.

Энцо говорил ровно, без лишних эмоций:

– Они не приняли мир. Уже подожгли один из моих складов, взорвали бар на южной стороне, где держали людей. Тянут к себе мелкие семьи, обещая, что Чикаго снова станет «сильным, как при Стоуне».

Белла крепче сжала вилку, и Энцо положил ладонь поверх её руки – твёрдо, почти властно, как будто этим движением хотел сказать: «Я держу под контролем».

– И если их не остановить сейчас, – продолжил он, – они ударят не только по мне. Они попытаются достать и Филадельфию.

Антонио улыбнулся хищно, в его глазах загорелось нетерпение:

– Вот это я понимаю новости. А то я уже думал, что мой приезд ограничится ужинами и светскими беседами.

– Ты приехал за делом, – сказал Энцо. – И оно будет грязным.

Камилла резко вскинула голову:

– А ты гордишься этим, да? Всё решать кровью?

Антонио повернулся к ней, чуть прищурившись, в голосе прозвенел насмешливый металл:

– Кровь – единственный язык, который понимают такие, как они. Или, может, ты предложишь пригласить их в своё ателье и задушить бархатом?

Белла закрыла лицо рукой, едва сдерживая улыбку, а Энцо только холодно посмотрел на обоих:

– Хватит. У нас впереди работа.

Антонио кивнул, отпил вина и усмехнулся, снова глядя на Камиллу:

– Я здесь, чтобы пролить кровь Омера. Но, признаюсь, если ты продолжишь бросаться такими взглядами, принцесса, я начну думать, что твоя охота на меня – настоящая.

Камилла не моргнув ответила:

– Будь уверен. Когда-нибудь ты действительно окажешься на линии огня.

На секунду повисла тишина. Энцо отставил бокал и сказал твёрдо:

– Завтра начинаем.

И Антонио улыбнулся так, что Белла поёжилась – предвкушение, азарт, голод в его глазах были слишком знакомы.

– Отлично. Тогда начнём войну так, чтобы об этом шептал весь Чикаго.

Глава 4

Камилла спустилась вниз на кухню – волосы собраны, в руках чашка кофе. Она рассчитывала на тишину, но у стола уже сидел Антонио, развалившись в кресле, с сигаретой в зубах и таким видом, будто дом принадлежал ему.

– Ты серьёзно? – её голос прозвучал ледяно. – Курить здесь, где завтракают люди?

Антонио медленно поднял глаза, выпустил дым и ухмыльнулся:

– Доброе утро, принцесса. Как спалось рядом с монстрами?

– Если ты про себя, то да, – Камилла резко отодвинула стул и села напротив. – Видеть твою наглую рожу за завтраком – худшее начало дня.

Антонио склонил голову набок, в его взгляде мелькнуло веселье, но голос прозвучал жёстко:

– Осторожнее, малышка. Ты ещё не поняла – я не из тех мужчин, которых можно отшивать без последствий.

– А я не из тех женщин, которых можно пугать, – отрезала она, делая глоток кофе.

Тишина на секунду натянулась, будто струна. Он резко убрал сигарету, наклонился к ней через стол, глаза сверкнули:

– Тогда давай договоримся. Я не трогаю твои тряпки и эскизы. А ты не лезешь в дела мужчин.

Камилла медленно откинулась на спинку стула, её губы искривились в усмешке:

– Ошибаешься, Рицци. Я лезу туда, куда хочу. И если ты думаешь, что сможешь меня запугать, то выбрал не ту женщину.

Он засмеялся коротко, хрипло, почти угрожающе.

– Чёрт, ты и правда дерзкая. Это даже забавно.

– А ты и правда переоценённый бабник, – бросила она. – Ничего нового.

Их взгляды снова сцепились. Камилла не отвела глаз. Антонио тоже. Это уже не было простой пикировкой – больше похоже на удар в упор.

Дверь на кухню распахнулась. На пороге появился Энцо – строгий, собранный, в костюме. Взгляд скользнул по Камилле и Антонио, задержался на них на пару секунд, но он ничего не сказал.

– Поехали, – коротко бросил он Антонио.

– Наконец-то, – Антонио встал, натянул куртку и, подмигнув Камилле, добавил: – Будь паинькой, принцесса.

Камилла закатила глаза, но не ответила.

Черный кортеж мягко скользил по улицам Чикаго. Внутри машины Антонио сидел расслабленно, но глаза его горели – это был не тот, что ершился за завтраком, а настоящий хищник.

– Кто они? – спросил он у Энцо.

– Омера. Мелкая группа. Решили показать зубы – вчера сожгли один из баров и убили двоих моих людей. Сегодня ночью планировали провернуть налёт на склад, но мы идём первыми, – голос Энцо был спокойный, почти ледяной.

Антонио усмехнулся, сжал кулак:

– Отлично. Я люблю начинать день с разминки.

Склад находился на окраине. Несколько машин уже стояли у входа. Люди Энцо выстроились по периметру.

Антонио первым вышел из машины, раскрыл руки и громко сказал:

– Ну что, крысы? Добро пожаловать в ад!

Ответом стали выстрелы. Пули рикошетом ударили по стенам. Антонио нырнул в укрытие, но в глазах горел азарт, почти улыбка.

– Ты что, с ума сошёл? – рявкнул один из людей Энцо.

– Я всегда такой, – ухмыльнулся Антонио, перезаряжая пистолет.

Антонио двигался так, будто рождён для этого. Пули свистели, тела падали, а он шёл вперёд, безжалостно стреляя в упор. Когда один из боевиков выбежал с монтировкой, Антонио не стал тратить патрон – схватил его за горло, впечатал в стену и хладнокровно свернул шею.

– Один, – хрипло сказал он и бросил тело на пол.

Энцо, стрелявший рядом, бросил взгляд:

– Ты больной ублюдок.

Антонио усмехнулся:

– Зато эффективный.

Через двадцать минут всё было кончено. Пол склада был залит кровью, в воздухе висел запах металла и пороха.

Антонио вытер руки платком, словно это была обычная тренировка.

– Вот так. Омера хотела войны? Получила.

Энцо молча закурил, смотря на мёртвые тела. Потом медленно произнёс:

– Это только начало.

Антонио поднял глаза, и в его улыбке мелькнула жуткая решимость:

– Отлично. Значит, я надолго останусь в Чикаго.

Когда стрельба стихла, один из людей Энцо подошёл и бросил к ногам Антонио мужчину – израненного, но ещё живого. На лице того было больше крови, чем кожи, руки дрожали, но глаза полыхали ненавистью.

– Этот ещё дышит, – сказал боец. – Думаю, пригодится.

Антонио шагнул ближе. Присел на корточки напротив, хлопнул пленного по щеке:

– Ну привет. Ты, наверное, тот самый умник, который решил, что Омера способна тягаться с Варкoм и Рицци?

Мужчина сплюнул ему под ноги.

Антонио медленно улыбнулся, достал нож, покрутил его в пальцах.

– Смелый. Мне такие нравятся. Но знаешь, в чём беда? Смелость без мозгов всегда заканчивается одинаково. – Он резко вонзил нож в пол рядом с рукой пленного, так, что осколки бетона брызнули. – Я задам вопрос. Где ваша база?

– Пошёл ты… – прохрипел тот.

Антонио поднялся, прошёлся туда-сюда, потом резко схватил пленного за волосы, ударил лицом об бетонный пол. Хрустнул нос. Мужчина застонал.

– Попробуй ещё раз, – сказал Антонио хрипло, удерживая его голову. – Где база?

Молчание.

Энцо, всё это время стоявший в стороне, бросил окурок на пол и сказал:

– У меня мало времени, Рицци. Делай быстрее.

Антонио ухмыльнулся:

– Расслабься, Варк. Я знаю, как разговаривать с крысами.

Он достал пистолет и выстрелил пленному в колено. Крик разорвал тишину.

– Это было предупреждение, – сказал Антонио спокойно. – Следующий выстрел – в пах.

– Ладно, ладно! – заорал мужчина. – На юге… старый завод, недалеко от порта! Там база! Там все наши!

Антонио резко отпустил его, выпрямился.

– Видишь, как быстро можно решить вопрос, если правильно подойти.

Он поднял взгляд на Энцо, и уголки губ дрогнули в хищной усмешке:

– Ну что, брат, поехали наносить визит?

Энцо кивнул, холодный и мрачный:

– Сегодня ночью. Чтобы не успели разбежаться.

Антонио вытер руки о рубашку пленного и, не моргнув, выстрелил ему в голову. Тело обмякло.

– Что? – бросил он на хмурый взгляд одного из бойцов Энцо. – Нам свидетели не нужны.

Их взгляды с Энцо пересеклись. Это было не соглашение – это было молчаливое признание: они одинаково жестоки, одинаково безжалостны.

Антонио ухмыльнулся:

– Похоже, Чикаго меня развлечёт.

Колонна машин рванула в сторону южного завода. Фары рассекали тьму, моторы ревели. Энцо сидел впереди, молча курил, Антонио – рядом, сжимая кулак так, что костяшки побелели.

Когда ворота завода распахнули люди Варка, в воздухе повисла тишина. Ни огня, ни звуков. Пустота.

– Чисто, – прошептал один из бойцов, осматривая цех.

Антонио вышел первым. Его шаги гулко отдавались по бетонному полу. Он поднял пустую бутылку, со злостью швырнул её в стену. Стекло разлетелось, эхом взорвалось в темноте.

– Крысы, – рыкнул он. – Они знали, что мы идём.

Энцо нахмурился, но сдержался:

– Кто-то слил.

Антонио провёл рукой по лицу, дыхание тяжёлое, в груди – ярость.

– Я их всех перебью. Всех, кто носит имя Омера. Слово даю.

Он ударил кулаком по ржавой двери так, что та едва не вылетела с петель. Бойцы переглянулись: такой злости они ещё не видели.

Дом встретил их тишиной. Белла уже спала, Энцо ушёл в кабинет. Антонио остался в холле, не желая гасить кипевшую в нём злость.

И именно тогда на лестнице появилась Камилла. В халате, с распущенными волосами, она остановилась и прищурилась:

– Ну что, герой, опять вернулся с пустыми руками?

Антонио вскинул голову. Взгляд – звериный. Он шагнул ближе, как хищник к добыче.

– Осторожнее, принцесса, – процедил он. – Ночью лучше не дерзить тем, кто и так ищет, на ком сорвать злость.

Камилла скрестила руки на груди.

– А я думала, у настоящих мужчин яйца есть, чтобы злость тратить на врагов, а не на женщин.

Его челюсть дёрнулась. Он подошёл вплотную, так что между ними не осталось воздуха, и резко упёрся ладонью в стену рядом с её лицом. Второй рукой сжал её подбородок, заставив смотреть прямо в его глаза.

– Думаешь, играешь со мной? – его голос был низким, опасным. – Ещё раз так заговоришь – и я покажу тебе, что значит настоящая игра. И она тебе не понравится.

Камилла, не дрогнув, приподняла подбородок.

– Попробуй. Только учти – проигрывать тебе не привыкать.

Его губы скривились в жестокой усмешке. Он ещё сильнее сжал её подбородок, наклонился так близко, что горячее дыхание обожгло её кожу.

– Не играй со мной, малышка. Сожгу.

И с этими словами он резко оттолкнулся, отнял руку и ушёл, даже не обернувшись. Камилла осталась стоять, сердце колотилось, но глаза сверкали – она не дала ему победить.

Антонио поднялся к себе, рухнул в кресло, налил виски и выпил залпом. Злость кипела, но где-то под ней скреблось что-то новое: раздражающее, колкое чувство. Она не испугалась.

И это бесило его ещё больше.

Антонио проснулся рано, как всегда. Часы на тумбочке показывали ещё семь утра, но его тело привыкло к такому режиму: мозг требовал движения, мышцы – работы.

Он скинул простынь, поднялся, потянулся, прошёлся к зеркалу. Волосы в беспорядке, глаза всё ещё красные от сна, но он усмехнулся: «Нормально. Ещё жив».

Накинув спортивные штаны и чёрную майку, Антонио вышел из комнаты и направился в тренировочный зал. Он собирался провести час с грушей – выместить остатки злости за провальный вчерашний выезд. В зале всегда было легче дышать: удары, пот, кровь – всё это помогало держать в узде ту тьму, что рвалась наружу.

Он толкнул дверь.

И замер.

В центре зала – Камилла.

Она двигалась легко, словно танцевала, но в руках – перчатки, и напротив – Габриэль. Их спарринг был быстрым, рваным, настоящим. Не игра – бой. Камилла ловко уходила от ударов, делала резкие выпады, скользила по полу так уверенно, что Антонио впервые поймал себя на мысли: эта девчонка не просто «сестра Варка». Она знала, что делает.

Её волосы выбились из хвоста и прилипли к вискам. Майка обтягивала тело, показывая линии мышц, напряжённый живот, изгибы бёдер. Каждый прыжок, каждый удар заставлял его глаза скользить по ней, будто она была на ринге только для него.

Антонио сглотнул, но взгляд не отвёл.

Когда Камилла сделала резкий выпад и ударила Габриэля в корпус так, что тот отступил назад, Антонио даже тихо хмыкнул.

– Ну ни хрена себе… – пробормотал он себе под нос, но зал был слишком тих, и Габриэль услышал.

– А, – Габриэль ухмыльнулся, поймав паузу. – Проснулся наконец. Смотри, Антонио, у нас тут новая звезда ринга.

Камилла откинула с лица прядь, дыхание её было прерывистым, щеки раскраснелись, глаза блестели. Она повернулась к Антонио – и наткнулась на его взгляд. Тяжёлый, прожигающий, слишком внимательный.

И тут он понял, что его тело отреагировало быстрее, чем мозг. Чёрт. Он чувствовал, как кровь прилила туда, куда не должна в такие моменты.

Он резко отвёл взгляд, усмехнулся хищно, чтобы скрыть это:

– Ну надо же. Я думал, ты максимум иголку в ткань втыкаешь. А ты, оказывается, умеешь бить так, что мужчинам дышать тяжело.

Камилла скривила губы в дерзкой усмешке:

– Не все мужчины. Только тем, кто встаёт не с той ноги.

Габриэль рассмеялся, но Антонио не смеялся. Он всё ещё смотрел, как по её шее медленно стекает капля пота, как её грудь вздымается в ритме дыхания.

«Вот дерьмо…» – подумал он, чувствуя, как злость и возбуждение смешались в один тугой клубок.

– Хватит любоваться, – бросила Камилла и снова встала в стойку. – Если хочешь – выходи. Или только языком бьёшь?

Антонио ухмыльнулся, поднял руки:

– Девочка, если я выйду, тебе придётся неделю лёд прикладывать.

– Попробуй, – её глаза блеснули.

Антонио сделал шаг ближе к рингу. Ему даже не нужен был бой. Он уже почувствовал, что проигрывает – не на кулаках, а на том поле, где он никогда не хотел играть.

Он сбросил майку, шагнул на ринг.

– Ладно, принцесса, давай посмотрим, на что ты годишься, кроме красивых движений, – его голос был ленивым, но глаза горели азартом.

Камилла встала в стойку, сжала кулаки.

– Только потом не плачь, что тебя уделала женщина.

Он рассмеялся. Низко, глухо, с вызовом.

– Поверь, девочка, если женщина меня уделает, я сам куплю ей корону.

Они начали двигаться по кругу. Камилла резко ударила – раз, два. Он легко ушёл, перехватил её запястье и рывком потянул к себе. Она упёрлась, попробовала вывернуться, но он схватил за талию и прижал к себе так, что её спина уткнулась в его грудь.

– Вот и всё, – прошептал он ей в ухо, горячее дыхание обожгло кожу. – Конец раунда.

Камилла резко пнула его пяткой по голени, он охнул, но не отпустил.

– Ты дерёшься, как бандит, – выдохнула она.

Антонио хищно усмехнулся, опуская голову ближе к её виску.

– А кто тебе сказал, что я джентльмен?

Она дёрнулась, снова попыталась вырваться, но он держал крепко. Резким движением она развернулась лицом к нему и ударила кулаком – он поймал её руку, снова сблизил их. Между их телами почти не осталось воздуха.

– Сдавайся, Камилла, – его голос стал тише, но опаснее. – Ты никогда не победишь меня.

Она смотрела прямо в его глаза, дыхание сбивалось.

– Может, и не выиграю… но хотя бы оставлю тебе пару синяков

Её колено рвануло вверх, он еле успел подхватить её бедро, прижал к себе ещё сильнее, смеясь сквозь ярость и азарт.

– Ох, девочка… Ты играешь с огнём. – Его взгляд скользнул по её лицу, по губам. – Не вздумай заигрываться.

Камилла тяжело дышала, щёки горели, но она не отвела взгляда:

– Это ты не вздумай.

Антонио на секунду задержал её бедро своей рукой, прижал ближе, будто проверял её выдержку, а потом резко отпустил и сделал шаг назад.

– Ладно, – бросил он, вытирая вспотевший лоб. – Для новичка неплохо. Но до меня тебе ещё как до неба.

– До тебя? – Камилла усмехнулась, откидывая волосы назад. – Да я хотя бы пытаюсь драться честно. А ты… ты просто жмёшь сильнее.

Он ухмыльнулся, шагая к выходу.

– Ну вот и привыкай. В этом мире побеждает не честность, а тот, кто держит крепче.

И, бросив последний взгляд на её тело, всё ещё напряжённое после схватки, он ушёл из зала, чувствуя, как внутри его самого кипит не только злость, но и что-то другое.

Глава 5

Камилла спустилась по лестнице – в светлом костюме, волосы собраны в высокий хвост. Она выглядела так, словно ночь не оставила на ней ни следа, хотя в голове ещё звенели воспоминания о вчерашней словесной дуэли с Антонио.

И именно он ждал её внизу.

Антонио сидел в кресле, чуть откинувшись назад, с чашкой кофе в руке. Белая рубашка была расстёгнута на пару пуговиц, рукава закатаны, на предплечьях чётко проступали татуировки. Но больше всего бросался в глаза его взгляд. Прямой. Тёмный. Будто он уже давно что-то решил.

– Доброе утро, – Камилла произнесла холодно, проходя мимо.

Он не ответил. Просто поставил чашку на столик и поднялся. Его шаги были слишком уверенными, слишком медленными. Она почувствовала его присутствие так близко, что сердце ударило сильнее.

– Где твоя охрана? – резко. Низкий голос, тяжёлый, как приговор.

Она остановилась. На секунду показалось, будто вокруг стало меньше воздуха. Его слова давили так, будто он сжал её горло невидимой рукой.

– Извини? – её брови взлетели вверх. – А с каких это пор я должна отчитываться перед тобой?

Антонио склонил голову, и в его глазах мелькнуло что-то опасное. Не раздражение даже – азарт хищника, почуявшего добычу.

– С тех пор, как я здесь, – сказал он тихо, но так, что каждое слово резало по коже.

Камилла сжала кулаки.

– Неужели ты думаешь, что я хожу по городу, как безмозглая кукла, и не могу сама о себе позаботиться?

Он шагнул ближе. Настолько, что между ними остался только воздух, пропитанный напряжением. Его взгляд прожигал, заставляя сердце сбиться с ритма.

– Я думаю, – произнёс Антонио медленно, – что без охраны ты станешь слишком лёгкой мишенью для тех, кто жаждет крови Варкoв.

– А я думаю, что не твоё это дело, – выдохнула Камилла, поднимая подбородок.

Он усмехнулся. Не весело, а с какой-то хищной насмешкой.

– Ты можешь думать, что хочешь. Но реальность одна: больше ты не выйдешь из этого дома без охраны.

Слова упали, как удар молота. Камилла почувствовала, как её дыхание сбилось, будто стены сузились. В груди поднялась ярость – но вместе с ней что-то другое, опасное: дрожь, рождающаяся не от страха.

Она шагнула к нему ближе, почти уперлась в грудь.

– Попробуй меня остановить, Рицци.

Он наклонился к её лицу так близко, что его дыхание коснулось её губ.

– О, я не попробую. Я сделаю, – прошипел Антонио. – Запомни это.

Их взгляды сцепились, как клинки. На миг показалось, что сейчас один из них рухнет – либо в ярость, либо в нечто гораздо более опасное.

Камилла первой отступила, резко разворачиваясь. Пятки каблуков застучали по мрамору пола.

– Тирания – не мой стиль, – бросила она через плечо. – Но, видимо, твой.

– Не перепутай, детка, – его голос догнал её сзади, низкий, обволакивающий, – это не тирания. Это контроль. И он тебе ещё понравится.

Камилла остановилась на секунду, но не обернулась. Она знала: если встретит его взгляд снова, то потеряет часть себя.

Через десять минут машина уже ждала её у парадного входа. Она села в салон, сжала руки на коленях и приказала водителю ехать в ателье.

Ателье Камиллы всегда напоминало маленький хаос, управляемый лишь её рукой. Ткани были разложены повсюду: атлас цвета шампанского, чёрный бархат, серебристый шёлк. На столах – эскизы, карандаши, ножницы. Телефон разрывался от звонков: клиенты, поставщики, новые заказы.

– Камилла, этот корсет не садится по линии талии! – закричала помощница, выбегая с манекеном.

– Перенеси вытачку на два сантиметра выше, – коротко ответила она, даже не поднимая глаз от нового эскиза.

Другая девушка подбежала с планшетом:

– У нас новая клиентка, хочет платье за три дня!

Камилла вздохнула, протёрла переносицу.

– Пусть подписывает контракт на срочный заказ. И удвой цену.

Слово за словом, шаг за шагом, она снова находила себя в работе. Здесь не было Антонио, его тяжёлого взгляда, его давления. Здесь был её мир – созданный ею самой. Мир, где она диктовала правила.

Но, как ни пыталась, его образ не уходил. Каждый раз, когда она наклонялась к ткани, в голове всплывал его голос: «Ты больше не выйдешь без охраны». И от этого внутри поднималась злость, превращавшаяся в энергию.

К вечеру, когда последние клиенты ушли, а мастерская стихла, Камилла наконец позволила себе сесть. Она сняла туфли, провела рукой по волосам и взглянула в окно. Небо над Чикаго темнело, и город зажигал огни.

«Контроль?» – горько усмехнулась она про себя. – «Посмотрим, Антонио Рицци, кто кого контролирует».

Дом Варкoв погрузился в привычный вечерний ритм. В камине в гостиной играло пламя, за большим столом сервировали ужин. Воздух пах мясом на гриле и дорогим вином.