Корона, закалённая в крови. Часть I

Алексей Данилко

Корона, закалённая в крови. Часть I

Пролог

С раннего утра в порту столицы Эсабирии кипела жизнь. Тысячи людей толпились на вымощенных каменной плиткой пристанях Неверфела вокруг деревянных боевых галер, которым предстояло отправиться на помощь союзному королевству Иствест. Грузчики спешно несли со складов провиант, пресную воду, запасные вёсла и паруса, а также оружие и стрелы. На палубах же суетились матросы и гребцы, помогая разместиться рыцарям, непривычным к корабельному быту.

Помимо рабочих, на причале рядом с каждым судном стояли группы аристократов, являвших живой контраст занятым делами людям. Лорды и леди в ярких лёгких нарядах, подходящих тёплому климату Эсабирии, расслабленно обсуждали возможные исходы кампании или давали советы отправлявшимся на войну родичам. Количество слуг и спутников ярко демонстрировало статус владельца судна и почти всегда оказывалось пропорционально размеру галеры. Но самая большая толпа, конечно, собралась вокруг возглавлявшего церемонию наследника королевства.

193-сантиметровый Александр Панемвик, облачённый в украшенный золотом костюм тёмно-сапфирового цвета, возвышался над своей многочисленной свитой, представляя из себя настоящее воплощение мужественности. Широкоплечий и мускулистый мужчина обладал большими выдающимися скулами, ровным прямым аристократичным носом, ярко-голубыми глазами и массивной тяжёлой челюстью, которую покрывала аккуратная густая каштановая борода.

Ожидая, пока настанет его черёд произносить речь, 30-летний принц наблюдал за почти сотней кораблей и размышлял о том, как поведение всего одного дурака привело к тому, что целое войско Эсабирии отправлялось в далёкие земли накануне войны в противоположной части света.

Когда лорды Иствеста схлестнулись в очередном противостоянии с южными царствами, Василий II, отец Александра, получил просьбу о помощи от сына своей покойной старшей сестры. Правитель Эсабирии, естественно, согласился соблюсти союз, но намеревался отделаться отправкой лишь нескольких боевых кораблей. Однако планы пришлось изменить из-за королевского брата Ивана Счетовода. А точнее из-за его младшего сына, перешедшего границы терпения отца.

Мальчишка взбесился на фехтовании из-за приёма, который посчитал бесчестным, и случайно убил благородного соперника, несколько раз ударив того в висок навершем учебного меча. Конечно, несчастный случай в ходе тренировочного поединка не являлся исключительной ситуацией, и с семьёй погибшего сумели уладить конфликт. Однако юноша предоставлял отцу и множество других поводов для злости. Таких, как распутство, хамство, непослушание и ужасная учёба.

В конце концов, мужчина не выдержал и обратился к брату с просьбой включить 14-летнего Василия в экспедицию, чтобы тот излил бьющие в голову кровь и семя, насилуя и убивая на идущей далеко от зорких глаз войне, а не в своих землях.

Король сперва отказывался, предлагая просто получше заняться воспитанием сына, но Иван Счетовод всегда отличался талантом оратора. Тогда Василий II решил, что будет и опасно, и глупо, и неуважительно к брату отправлять племянника в такой поход одного. Отложив отбытие флота на несколько месяцев, отец Александра призвал присоединиться к походу таких же трудных благородных юношей, родители которых оказались счастливы отправить их воевать подальше.

Но даже весьма мудрый король не ожидал, что подобных отморозков и мерзавцев наберётся несколько сотен. Лорды Эсабирии приставили к сыновьям рыцарей и боевых слуг, собрав в итоге полноценное войско. Половина же и вовсе отправили отпрысков в Неверфел сразу на своих кораблях, к которым прибавили внушительный обоз.

И вот теперь Александр стоял и смотрел на десятки гигантских многопалубных галер, нёсших несколько тысяч воинов. Он снова задумался, насколько же могуча Эсабирия, раз может позволить себе отправить всё это на юг без малейшего ущерба готовящемуся походу на северо-запад.

Принц смахнул с лица каштановую прядь густых волос, заодно протерев со лба пот, навеянный палящим полуденным солнцем, и внезапно рассмеялся. Мужчина пытался остановиться, но снова и снова заходился хохотом, представляя, как исказится вечно источающее уверенную безмятежность лицо герцога, когда на его просьбу о небольшом содействии прибудет почти сотня кораблей.

Принц сумел привести себя в порядок лишь к концу церемонии, когда оставалось от лица короля попрощаться с кузеном, в силу знатности являвшимся формальным главой войска. Соблюдая приличия, принц отправил к Василию посыльного с вопросом о готовности. Александр недовольно фыркнул, когда брат в нарушение норм этикета сам громко позвал его. Принц проигнорировал призыв и, как и положено, дождался возвращения посыльного, после чего неторопливо направился к мальчишке, подавая тому пример правильных манер.

– Лорд Василий Иванович Панемвик, от лица всего королевства и короля лично благословляю вас в этом походе! Да пребудет с вами Фортуна! – громогласно произнёс Александр.

Он передал двоюродному брату знаки королевской власти на время предприятия: печать, удостоверявшую, что её обладатель является посланником короны, а также документы с обязательствами выкупа участников похода в случае, если те попадут в плен. Только после всего этого принц позволил себе избавиться от формальностей. И то, лишь когда загремела музыка и вывели какого-то преступника, чтобы его кровью благословить громадную флагманскую квинкрему, построенную ещё в давнюю эпоху расцвета магии.

– Сколько шума из-за твоих выходок, братец, – надменно шепнул Александр, не сумев полностью избавиться от презрения в голосе.

– В смысле? – искренне не понял Василий. – Мне же доверили вести великий поход… – начал он, слегка насупившись.

– Доверили? – ледяным голосом переспросил принц, ненадолго прекратив шептать. – Уж не забыл ли ты, как пришёл ко мне, умоляя помочь избавиться от толпы приставленных королём и твоим отцом опекунов? Или тебе напомнить о нашем договоре?

– Нет, нет, я помню, брат! – взволнованно пролепетал мальчишка. – По возвращении я, как и обещал, отдам тебе половину своей добычи.

– То-то же, – недовольно процедил Александр. – И напомню, кампанию возглавят мои ставленники, а не ты. Однако они подвинут опекунов и позволят тебе немного поиграть в полководца. А по поводу великого похода… – мужчина не сдержал презрительную гримасу. – Тебя и других буйных парней отправляют с глаз долой. Отправляют, потому что вы порочите честь своих родов!

Пресекая попытки возразить, принц угрожающе посмотрел в глаза брату, незамедлительно понявшему язык силы. В этот момент кровь жертвы выплеснули из ведёрка на корабль.

– А теперь отвесь мне низкий поклон и пообещай всем собравшимся принести победу Эсабирии.

Василий недовольно скривился, но послушался принца и хоть и неумело, но соблюл часть формальностей.

Наследник королевства решил, что с таким характером юнец вряд ли вернётся из похода, особенно, если его опекуны позволят себе хоть малейшую слабость.

«Что ж, тогда одной проблемой для семьи станет меньше», – устало хмыкнув, заключил Александр.

Напоследок принц бросил взгляд на капитана флагмана, который почтительно кивнул своему господину, заверив в верности.

Садясь в карету, Александр с грустью посмотрел на едва видневшиеся вдали скалы, где стоял королевский дворец. Каждый раз, когда требовалось преодолевать путь через Неверфел, мужчина терял восторженное уважение к раскинувшейся на сотни километров столице, бывшей крупнейшим городом мира. Даже для сына короля путь по гигантскому полумиллионному поселению занимал долгие часы, наполненные шумом, вонью и духотой.

Прибыв во дворец, он с неудовольствием отложил донесения управляющих его поместьями, чтобы поскорее в очередной раз встретиться с отцом. Однако всё равно прождал около часа, прежде чем Василий II закончил совещание и согласовал аудиенцию.

Войдя в кабинет, Александр, как всегда, невольно ощутил, будто смотрит на собственное отражение, ибо отец, несмотря на 47-летний возраст, походил на него как две капли воды. Подписывавший гигантские кипы документов к грядущему турниру Василий II Панемвик воплощал семейные черты и отличался от сына лишь небольшими морщинами, чуть более широкими щеками и густой длинной бородой, при этом превосходя его мощью ничуть не ослабших с годами мышц.

– Ваше величество, – начал принц.

– Сын, мы не на церемонии. Нет нужды в формальностях, – с искренней улыбкой покачал головой король.

Александр кивнул и устроился в кресле у стола.

– Лучше бы ты с таким постоянством посещал комнату жены, уже явно достигшей возраста, – усмехнулся король, подняв взгляд от очередного документа, подаваемого слугой.

– У нас с Фионой проблемы с расхождением в размерах, – пожал плечами Александр, с едва заметным проблеском недовольства на лице.

Король оторвался от документа, удивлённо приподняв левую бровь, а затем, заметив шутливое подтверждение во взгляде сына, засмеялся, громко хлопнув по столу.

– Ба! Вот уж не думал, что услышу, как мужчина жалуется на слишком большой член!

– Жалуется моя жена, – скрыв раздражение, с усмешкой слукавил принц, надеясь воспользоваться весельем отца и перевести тему.

Помолвку Александра с пятилетней Фионой Ридо заключили сразу после смерти при родах прошлой и по-настоящему возлюбленной жены. Свадьба состоялась около двух лет назад, как только у 12-летней принцессы начались лунные кровотечения. И юная и по-прежнему робкая девочка всё ещё не вызывала у принца ни малейшего сексуального интереса. Кроме того, он искренне боялся повторения трагедии, шансы на которую явно возросли бы при ранних родах.

– К тому же ей всё-таки надо ещё подрасти, – Александр сделал жест слуге, требуя вина. – Слишком худая. Даже для своих 14 лет… Сына она сейчас не выносит, так что ни к чему торопиться.

– Как знаешь. Главное, помни, что твоего, – отец сделал акцент на слове, – сына не выносит и баронесса Виолетта, – и снова вернулся к подписям.

Александр ненадолго замер, недовольный откровенным обсуждением своей интрижки, однако быстро пришёл в себя и пожал плечами.

– Это ни в коей степени не связано. Разве в том смысле, что увеличило время необходимое для зачатия. Вообще-то я пришёл поговорить…

– О походе в Первоземье, – устало перебил его король. – Ты говоришь об этом уже несколько месяцев день ото дня.

– Я всё ещё надеюсь убедить тебя отступить от идеи обеспеченного короной похода.

Александр посмотрел на Василия II так, будто они поменялись местами и это принц был старше отца на 17 лет, а не наоборот. Король выдержал взгляд, но всё же не скрыл лёгкого раздражения.

– Стране нужна большая война. Нужна уже много десятилетий. Мелкое рыцарство разорено, большинство родов так измельчали, что едва ли способны женить даже наследников. А многие и вовсе опустились до того, что вынуждены работать в поле сами. Если мы не найдём этим людям земли или хотя бы способ заработка, то они сами найдут его в разбоях!

– И я о том же! – аккуратно подхватил принц. – Для этого нужны реформы, а не война! Необходимо привлечь их на службу короне, а также заменить полное дробление домена на хотя бы приоритетное разделение. Я много раз говорил, что законы о наследовании, как и многие другие, должно изменить!

– Осторожно, Александр, – Василий II резко посерьёзнел. – Твои братья для меня такие же сыновья, как и ты. Да и я сам не получил бы достойного наследства по предложенному тобой закону, оставь мой покойный брат сыновей.

Александр выругался про себя. Нежелание поровну делить многочисленные владения отца с двумя родными братьями хоть и было причиной предложенных реформ, но всё же далеко не единственной.

– Я всего лишь предлагаю решения, которые не являются броском игральных костей.

– Мы мощнейшая держава в мире. Наше королевство тянется две с половиной тысячи километров с севера на юг и две тысячи с запада на восток. Ни одна страна на континенте не может сравниться с нами ни в размерах, ни в богатстве. Поход не является броском костей.

– Дед говорил также, отправляя войска в Годлав, однако все победы обернулись прахом за одно сражение! Мы потеряли все завоевания, заплатили выкупы и заключили мир, хотя не отправили туда и десятой доли боеспособных рыцарей, так как не смогли их собрать!

– Я не мой отец, – Василий II недовольно фыркнул, припомнив бессчётные политические и военные ошибки своего предшественника, – а Первоземье не Годлав, где тебя поймали в ловушку. К тому же у северного княжества не найдётся столь много союзников, – король устало выдохнул и заговорил мягче: – Это моя вина. Следовало отправить тебя учиться войне во множество более удачных кампаний, но я не подозревал, что единственное поражение так тебя запугало.

Слова отца задели принца за живое: в свои 30 лет Александр лишь несколько раз выезжал на войну после того, как юношей возглавлял войско, которое наголову разбили в Годлаве.

– Я не боюсь войны, а… – начал было он, но король не дал ему договорить, встав и повысив голос.

– Настолько не боишься, что пришёл ко мне с предложением этих позорных реформ, недопустимых для рыцаря!      Даже предложил выстроить церковь! – от отвращения Василий II сплюнул на пол. – Перенять веру безумцев из полисов, отказавшихся признать факт, что боги погибли. Погибли на глазах всего мира, попутно превратив половину его в руины!

– Я говорил о системе! Об одном из мест для мелкого рыцарства… – понуро начал принц, уже склонив голову в признании поражения.

– Довольно! – Василий II прервал его речь решительным жестом. – Сын. Это не наш путь. Не путь рыцарей и лордов. Мы живём, как наши предки, не потому, что не можем придумать ничего другого, а потому, что это лучший путь. Признай этот факт и избежишь уймы проблем, когда займёшь моё место.

– Попытаюсь, ваше величество, – Александр поклонился отцу. – Хотя не думаю, что у меня будет выбор, – тихо сказал он перед тем, как открыть дверь.

«Особенно, если ты выиграешь и превратишь север в место вечной войны», – подумал принц напоследок, прежде чем был поглощён ожидавшей его свитой.

*Обратите внимание на компас: север не находится вверху карты. Следует запомнить данную деталь, дабы в дальнейшем не путаться при рассмотрении рисунков с картами отдельных участков Эсабирии.

Глава 1. Турнир

I.

Проведя множество дней за организацией турнира, Александр не смог не восхититься масштабами грядущего великолепия, несмотря на неприязнь к истинной цели мероприятия. Острый ум позволял принцу ещё до начала праздника отчётливо представить грядущую картину, заставляя против воли испытывать трепетное предвкушение.

Александр ощутил лёгкий привкус горечи от мысли, что столь грандиозное великолепие обойдётся без стальных панцирей и полных шлемов, которые, по легендам, были почти неуязвимы даже для боевого оружия, не говоря уже о турнирном.

Виденные им на древних статуях великолепные латы вместе со сложной технологией их создания канули в лету в тёмные века после падения богов. Исчезновение специалистов в магии, составлявшей часть процессов производства, и утрата многих месторождений нужной руды пустили мастеров по миру, после чего из-за отсутствия возможности применения оказались забыты и сами знания.

Вскоре мир вернулся к более простым и надёжным военным инструментам: щиту, кольчуге и стёганной ткани. Впрочем, как показали последние несколько веков, подобная защита оказалась вполне достаточной для эффективного ведения войны. Но, к сожалению, недостаточной для того, чтобы уберечь от мелких травм на турнирах.

Ныне лучшие военные доспехи всадника представляли собой либо множество прочных чешуек на кольчужной основе, либо очень плотные кольчуги с дополнительным усилением. Чаще всего из небольших стальных пластин такого размера, при котором кузнецы могли гарантировать достаточное качество металла и закалки, а также проводить ремонт и замену во время похода.

По тому же пути прошли и шлемы. Прежде цельные с небольшими отверстиями для глаз и дыхания, они приобрели составной вид. К конусообразному или круглому каркасу крепились заклёпками отдельные пластины для щёк и сзади шеи, а также наносник, маска или кольчужная бармица. Как и для доспеха, главным достоинством оставалась возможность отремонтировать каждый элемент отдельно или, в крайнем случае, заменить его кольчужной сеткой.

Однако, будучи эффективным и практичным средством войны, всё это плохо годилось для развлечений, не подразумевающих получения ранений. Поэтому на копейную сшибку выезжали лишь богатейшие лорды, способные позволить себе специальный турнирный доспех, который чаще всего надевался поверх обычного. Служившие для этих целей массивные кожаные или бронзовые горжеты и кирасы оказались столь громоздкими и неудобными, что в них было почти невозможно сражаться. Однако они могли гарантированно выдержать удар спортивного копья, если то случайно соскальзывало со щита.

Копейные сшибки давно уже стали для турниров редкой диковинкой и настоящим символом богатства организаторов и участников. Ныне обычные конные состязания состояли из фехтования через барьер, метания дротиков на круглой арене, стрельбы верхом. Изредка также проводили общие схватки, чаще встречавшиеся в пеших состязаниях.

Программа же грядущего турнира включала в себя все виды развлечений и обещала воистину грандиозное зрелище, подобное реальному сражению, пробудив желание оного у многих зрителей и участников.

За несколько дней до начала, всего великолепия ещё не было заметно, ибо сверкавшие богатством участники и зрители пока что не заселили площадку для праздника. Высшая аристократия плавно заполняла в городе особняки, гостиницы и замки родни; трубадуры и музыканты облюбовывали таверны и приюты; все же прочие медленно и незаметно уплотняли и без того более чем полумиллионный город и его окрестности. А организованная к турниру ярмарка лишь сильнее отвлекала от грандиозного сооружения в несколько квадратных километров.

Дабы обеспечить гостей и их лошадей необходимым количеством воды, к месту праздника провели акведук прямиком из окружавшего Неверфел моря. Будучи с теоретической точки зрения скорее непомерно гигантским озером, Дар не только предоставлял сразу пресную воду, но и сам вытекал во множество рек, заметно облегчая водоотведение. Что, впрочем, ни в коей степени не умаляло грандиозности многокилометрового сооружения.

Не уступала царственным великолепием и остальная архитектура. Словно вырванные из величественных дворцов веранды и балконы заменяли обычные зрительские места, заодно выполняя роль гостиниц, и представляли из себя великолепное место для отдыха и веселья даже в отрыве от самого турнира. Специально построенные сцены для музыкантов разносили мелодии сразу на несколько трибун, в каждой из которых предусмотрели особые комнаты на случай, если кто-то решит уединиться с женщинами, чья аренда из борделей была заранее оплачена из королевской казны на всё время праздника.

По мере приближения начала турнира люди стали постепенно заполнять город, казалось, пробуждавшийся после долгого сна.

Слуги заранее обживали помещения, дабы убедиться в их пригодности для благородных господ, а заодно приноровиться к выполнению своих обязанностей. Некоторые участники и распорядители изучали построенные арены, готовясь к грядущим играм. А артисты, репетировавшие предстоящие выступления, наполняли долину музыкой, которая, будто пение сирен, зазывала на праздник.

II.

Отлично представляя, во что в день открытия турнира превратятся и без того вечно забитые улицы столицы, Александр решил отправиться на свою трибуну задолго до рассвета. Прагматичный принц не сомневался, что сегодня каждый транспорт рисковал застрять в бессчётных городских кварталах, и категорически не желал, чтобы в их числе оказалась карета с одной особо важной персоной.

Когда посыльные Александра доставили посреди ночи приглашение отправляться на турнир, юная Фиона Ридо выглядела растерянной и даже слегка раздражённой. Однако, прибыв спустя пару часов к покрытой позолотой карете принца, не только обрела бодрость, но и оказалась искренне польщена, так как после свадьбы почти не видела мужа, перед которым постаралась предстать в наилучшем виде.

Абсолютно чёрное шёлковое платье плотно облегало тело девочки, подчёркивая её стройность, и идеально сочеталось с не менее чёрными волосами, притягивая взор столь безупречной гармонией. Изысканные золотые узоры на рукавах, плечах, поясе и декольте исключали даже намёки на излишнюю монотонность наряда, а великолепное ожерелье с изумрудами идеально дополняло образ и позволяло издали понять статус владельца.

– Ваше высочество! – едва скрывая восторг от предвкушения долгожданного общения, поклонилась принцесса Иландии и присоединилась к супругу в карете.

Когда Фиона рассталась со свитой, Александр позволил себе опустить формальности и завёл непринуждённую беседу, присматриваясь к жене, которую посещал слишком редко, как справедливо заметил король. По правде говоря, после свадьбы принц встречался с ней лишь на нескольких церемониях и запомнил ещё 12-летнюю девочку, от идеи консумации брака с которой отказался, едва увидев её. И к неудовольствию мужчины, спустя два года Фиона не сильно изменилась. Девочка осталась довольно низкой и почти абсолютно плоскогрудой, хотя и пыталась визуально увеличить бюст вульгарным декольте с подкладками, свойственным для нарядов Иландии. Впрочем, в этот раз светло-карие глаза, хотя и всё ещё детские, смотрели уже с интересом, а не страхом и неуверенностью.

Александр решил, что сейчас девочку уже можно назвать привлекательной и даже весьма красивой. Прямой нос и яркие нежные губы прекрасно сочетались между собой; аккуратные линии треугольной челюсти формировали милую композицию с острым подбородком и слегка выступающими маленькими скулами; тоненькие чёрные брови всё время дружелюбно приподнимались, избегая грозных линий; а лёгкий загар добавлял внешности принцессы приятную изюминку.

– Жена, – обратился Александр с заискивающей улыбкой.

Фиона тут же сменила намерение продолжить бойкий щебет на полное послушания лицо.

– Да, господин муж?

– Тебе ведь известно устройство трибун?

– До меня доходили некоторые описания, – неуверенно ответила девочка.

– Четыре королевских трибуны разделят поле: моя, моего отца, моего младшего брата Алексея и моего дяди Ивана Счетовода. На этих трибунах есть особый хозяйский шатёр, отделённый от обычной беседки и общего зала. Это для деловых переговоров.

Фиона не смогла скрыть лёгкую гримасу возмущения, невольно подумав, что муж, похоже, считает её дурой, раз объясняет подобное.

– Нам часто придётся переходить туда. И иногда, – Александр слегка повёл руками в жесте, означавшем, что он тут ни при чем, – Мне нужно будет поговорить с некоторыми людьми с глазу на глаз.

Недовольство исчезло даже из памяти, а сама принцесса невольно дёрнулась, когда принц принял абсолютно серьёзный и деловой вид, прежде скрывавшийся под непринуждённым дружелюбием.

– Я сделаю тебе такой знак незадолго до начала, – Александр взял её руку в свою. – Тогда ты с присущей юным девочкам наивностью убедишь моего собеседника остаться на трибунах ради какого-нибудь глупого вопроса или ради того, чтобы досмотреть поединок. Иногда должен остаться сам лорд, иногда же напротив – его свита. Первый случай считай основным, в другом же знак будет следующим, – он легонько погладил её ладонь мизинцем. – Справишься?

Подобная лёгкая нежность странно контрастировала с его холодным расчётливым взглядом, и Фиона несколько мгновений колебалась, прежде чем согласилась, легонько кивнув в поклоне.

III.

Едва войдя на трибуну, где уже заняли свои позиции музыканты и шлюхи, Александр ощутил прилив крови к члену. Он решил, что бордели Неверфела оскудели, предоставив свой лучший товар для турнира. Принц задержал взгляд на теле одной чужеземной девушки с жёлто-бронзовым оттенком бледной кожи и на её сочных формах, словно противопоставляя их худобе Фионы. Однако принял то же решение, что и всегда.

– Исчезнете, пока вас не вызовут, – с отвращением объявил он.