Красное на черном

– Отвали! – крикнул Иван и ударил кулаком по зеркалу.

Стекло треснуло, отражение исказилось, но голос Дзержинского прозвучал еще раз:

– Я подожду, Иван. Подожду, пока ты не поймешь, что выбора у тебя нет…

Зеркало потемнело. Призрак исчез.

Иван стоял посреди комнаты, тяжело дыша. Кровь стекала с разбитых костяшек на пол, но он не чувствовал боли. В голове билась только одна мысль: «Он знает, где она. Он видел Майю».

Звонок в дверь заставил его вздрогнуть. Иван наскоро перевязал руку полотенцем и пошел открывать. На пороге стояли отец Виктор и Степан.

– Мы беспокоились, – сказал священник, внимательно глядя на Ивана. – После того, как ты ушел из кабинета Ольги Андреевны… Что с рукой?

– Ударился, – коротко ответил Иван. – Заходите.

Они прошли в гостиную. Степан оглядел комнату и нахмурился.

– Здесь пахнет магией. Причем не твоей.

– Что произошло, Иван? – мягко спросил отец Виктор.

Иван помедлил, а потом решил рассказать правду. Все равно скрывать бессмысленно: и Виктор, и Степан чувствовали и видели его состояние.

– Ко мне приходил Дзержинский, – сказал он. – Его призрак. Через зеркало.

Степа со священником переглянулись.

– Это невозможно, – сказал парень. – Майя уничтожила его полностью. Я сам видел.

– Значит, не полностью, – возразил Иван. – И он сказал, что знает, где находится Майя. Он видел ее в Лимбе!

– Иван, – осторожно начал отец Виктор, – ты уверен, что это был именно Дзержинский? А не… что-то другое?

– Что ты имеешь в виду?

– Твое подсознание, – прямо сказал Степан. – Ты так отчаянно хочешь найти Майю, что готов поверить любому обману. Даже тому, который сам же и создал.

– Я не сошел с ума! – вспылил Иван.

– Мы этого не говорили, – мягко ответил священник. – Но разум может играть с нами злые шутки, особенно когда мы страдаем. Возможно, ты неосознанно создал видение, которое дает тебе ложную надежду.

– Это был настоящий Дзержинский, – упрямо повторил Иван. – Я чувствовал его присутствие. Его магию.

– А если и так? – спросил Степан. – Ты же не собираешься иметь с ним дело? После всего, что он сделал?

Иван не ответил. Но в глубине души, в том месте, которое он старался не замечать, уже зрела страшная мысль. А что, если Дзержинский действительно знает, где Майя? Что, если это единственный шанс ее найти?

– Иван, – позвал отец Виктор, – пообещай мне, что не будешь делать глупостей. Что бы ни сказал этот призрак, какие бы обещания ни давал – не верь ему. Зло не может привести к добру.

– Обещаю, – соврал Иван.

Но когда друзья ушли, он долго стоял у разбитого зеркала, думая о словах призрака. О Майе, потерянной где-то в глубинах Лимба. О выборе, который ему, возможно, придется сделать.

И впервые за два года он почувствовал что-то похожее на надежду. Пусть черную, пусть опасную – но надежду.

Глава 2. Дочь судьбы

Квартира душила. Иван не мог находиться в этих стенах, где каждая вещь напоминала об отсутствии Майи, а разбитое зеркало отражало его растерянность. Он накинул куртку и вышел на улицу.

Петербургский вечер встретил его прохладой и шумом неспешной жизни. Люди шли с работы, кто-то нес пакеты из магазинов, дети играли в сквере напротив. Сложно было поверить, что пару лет назад спокойствию этих улиц угрожали ходячие мертвецы.

Иван медленно побрел по набережной Фонтанки, наблюдая за прохожими. Вот молодая пара держится за руки и смеется над чем-то своим. Вот пожилой мужчина кормит голубей, а внук тянет его за рукав, показывая на проплывающий катер. Вот группа студентов обсуждает экзамены, их лица светятся молодостью и планами на будущее.

Во всех этих людях было что-то общее – спокойная уверенность в завтрашнем дне. Да, времена были трудными. Восстановление после диктатуры Дзержинского давалось нелегко, экономика только начинала подниматься, многие проблемы еще предстояло решить. Но в каждом взгляде, в каждой улыбке читалась надежда.

Они верили, что все будет хорошо.

Иван остановился у перил моста и посмотрел на воду. Отражение неба дрожало от легкой ряби, распадаясь на тысячи золотых бликов. Где-то там, в глубине, плавали рыбы, жили своей незаметной жизнью, не зная о человеческих страданиях и сомнениях.

«А что, если друзья правы? – подумал он. – Что, если я действительно схожу с ума от горя?»

Но тут же другая мысль, более сильная, отбросила сомнения прочь.

«А что, если они ошибаются?»

Иван выпрямился и глубоко вдохнул вечерний воздух. Неважно, был ли призрак Дзержинского реальным или плодом его воображения. Неважно, считают ли его друзья безумцем. Если он прекратит поиски, если сдастся сейчас, то грош цена его любви к Майе.

Она пожертвовала собой ради спасения мира. Самое меньшее, что он мог сделать в ответ – не сдаваться. Искать до конца, до последнего вздоха, до последней надежды.

Решимость, которой не было уже несколько месяцев, снова загорелась в его груди. Пусть весь мир считает его одержимым. Пусть друзья качают головами. Он найдет Майю. Он обязательно найдет.

Погруженный в эти мысли, Иван не сразу понял, куда привели его ноги. Только когда увидел знакомую вывеску «Детская клиническая больница №17», он понял – подсознание само направило его сюда.

Во дворе больницы играли дети. Кто-то из них был в халатиках поверх пижам, кто-то в обычной одежде – видимо, амбулаторные пациенты. Они играли в догонялки, смеялись, и больничная атмосфера совсем не портила им настроение.

Среди них Иван сразу узнал Машу. Девочка бегала наравне с остальными, и ничто в ее поведении не выдавало того, что всего день назад она закрыла межмирный портал голыми руками.

– Добрый день? – раздался голос за спиной.

Иван обернулся. К нему подходил мужчина лет пятидесяти в белом халате. Круглое лицо, редеющие волосы, добродушные глаза за очками. Что-то в его облике показалось Ивану знакомым, хотя он был уверен, что видит этого человека впервые.

– Иван Кузнецов, верно? – уточнил врач. – Я Борис Николаевич Ельцин, главврач. Подполковник Карцев предупреждал, что вы можете приехать.

«Ельцин!» – Иван едва сдержал удивленное восклицание. В его родном мире этот человек был президентом России, причем весьма специфическим. Но этот Борис Николаевич выглядел совершенно иначе – подтянутый, трезвый, с ясными глазами и твердой походкой.

– Да, это я, – ответил Иван. – Как дела у Маши?

– Физически она абсолютно здорова, – ответил Ельцин, наблюдая за играющими детьми. – Ест хорошо, спит крепко, с другими детьми ладит. Но…

– Но?

Врач помедлил.

– Пойдемте, лучше покажу.

Они прошли в здание больницы, по коридорам, пахнущим лекарствами и дезинфекцией. Ельцин привел Ивана в лабораторию, где стояли различные медицинские приборы – от простых анализаторов крови до сложных магических диагностических систем.

– Вчера мы решили провести Маше полное обследование, – объяснил врач. – Посмотрите, что происходило.

Он включил один из приборов – магический сканер, определяющий уровень энергии в организме. Обычно он показывал ровную зеленую линию на экране.

– А теперь подойдите поближе, – попросил Ельцин.

Как только Иван приблизился к прибору, экран взорвался красными вспышками. Стрелки индикаторов метались из стороны в сторону, динамики издавали хаотичные писки и треск.

– Господи, – пробормотал Иван. – Со мной такого раньше не было.

– А с Машей было то же самое, – сказал Ельцин, выключая прибор. – Все магические диагностические системы в ее присутствии просто сходят с ума. Показывают невероятные цифры, потом обнуляются, потом снова зашкаливают.

– И что это может означать?

Борис Николаевич пожал плечами.

– Честно говоря, не знаю. В медицинской практике я с таким не сталкивался. Но у меня есть теория…

– Какая?

– Я думаю, у девочки такие же способности, как у вас. Возможно, даже более сильные. Но наша аппаратура просто не предназначена для их измерения. Это как пытаться измерить океан чайной ложкой.

Иван задумался. Маша действительно проявила невероятную силу, когда закрывала портал. Но откуда у обычной девочки из детского дома такие способности?

– Можно мне поговорить с ней? – спросил он.

– Конечно. Только осторожно – она все-таки ребенок. И, несмотря на то что произошло, психологически вполне обычная десятилетняя девочка.

Они вернулись во двор. Маша как раз играла в классики, прыгая на одной ножке по расчерченным мелом квадратам. Увидев Ивана, она радостно помахала рукой.

– Дядя Ваня! – крикнула она. – Вы пришли меня проведать?

«Дядя Ваня», – усмехнулся про себя Иван. Давно его так не называли.

– Да, Маша. Как дела? Как себя чувствуешь?

– Хорошо! – девочка подскочила к нему. – Тут очень интересно, врачи добрые, и мороженое дают каждый день. А другие дети рассказывают такие смешные истории!

Никаких признаков травмы или страха. Словно вчерашние события были просто плохим сном.

– Маша, – осторожно начал Иван, – ты помнишь, что произошло в детском доме?

Девочка нахмурилась.

– Помню. Там были страшные дяди, у которых было очень много рук. Дальше все сломалось. А потом вы нас спасли.

– А помнишь, как портал закрылся?

– Не очень… – Маша почесала нос. – Я помню, что подошла к такой черной дыре. А потом… нет, не помню. Проснулась уже здесь.

Иван переглянулся с Ельциным. Из памяти девочки стерлось, как использовала свои способности. Возможно, это было неосознанно.

– Борис Николаевич, – сказал Иван, отозвав врача в сторону. – А что будет с Машей дальше? Детский дом разрушен…

– Мы ищем для детей новые места. Кого-то заберут родственники или опекуны, кто-то попадет в другие детские дома. А Машу…

– Я хочу взять ее к себе, – неожиданно для самого себя сказал Иван.

Ельцин удивленно поднял брови.

– Вы уверены? Воспитание ребенка – большая ответственность.

– Уверен. Мне нужно понять природу ее способностей. А ей нужен кто-то, кто сможет научить ее контролировать их. Кто лучше меня справится с этим?

Врач помедлил, глядя на играющую Машу.

– Формально вы можете подать документы на опекунство. Но потребуется разрешение органов опеки, заключение психологов…

– Я думаю, Ольга Андреевна поможет ускорить процедуру, – сказал Иван. – Это в интересах государственной безопасности.

– Что ж, – кивнул Ельцин. – Если так, то я не возражаю. Девочке нужен дом. И судя по тому, как она к вам отнеслась, вы ей нравитесь.

Иван посмотрел на Машу, которая теперь учила других детей какой-то новой игре. Улыбающаяся, беззаботная, не подозревающая о той силе, которая в ней дремлет.

Может быть, забота о ней поможет ему не сойти с ума от одиночества. Возможно, через нее он поймет что-то важное о природе магии между мирами.

Наверное, судьба просто дает ему шанс сделать что-то хорошее, пока он продолжает искать Майю.

– Маша! – позвал он. – Хочешь жить у меня дома?

Девочка подбежала, глаза ее светились любопытством.

– А у вас есть собака?

– Нет, но можем завести.

– А кот?

– И кота тоже.

– А большая комната?

– Большая комната имеется. И не одна.

Маша подумала секунду, а потом кивнула.

– Тогда хочу! А можно я буду звать вас папой?

У Ивана перехватило дыхание. Он не ожидал такого вопроса.

– Можно, – хрипло сказал он. – Конечно, можно.

И впервые за много месяцев улыбнулся по-настоящему.

***

Следующие две недели пролетели как один день. Иван с удивлением обнаружил, что оформление документов на опекунство заняло гораздо меньше времени, чем он ожидал. Ольга Андреевна действительно помогла ускорить процедуру – видимо, она тоже понимала важность того, чтобы девочка с такими способностями находилась под присмотром кого-то компетентного.

Квартира на Фонтанке преобразилась. Иван убрал из гостиной стопки книг, лежавших на полу, освободив место для детской мебели. Купил яркие занавески вместо строгих серых штор, повесил на стены веселые картинки с животными. В спальне Маши появилась новая кровать, письменный стол, шкаф для одежды и целая полка игрушек.

– Ого! – воскликнула девочка, когда впервые увидела свою комнату. – Это все мое?

– Все твое, – подтвердил Иван, наблюдая за ее восторгом.

Маша бросилась обнимать плюшевого медведя, который был почти в половину ее роста, а потом подбежала к Ивану и крепко обняла его за талию.

– Спасибо, папа, – прошептала она. – Это самый лучший дом в мире.

Через неделю Маша пошла в школу – в ту же, где когда-то учился Степан. Директор, предупрежденный о необычных обстоятельствах, отнесся к новой ученице с пониманием. Девочка быстро нашла общий язык с одноклассниками, хотя Иван заметил, что учителя иногда жалуются на странные сбои в работе интерактивных досок и компьютеров во время ее присутствия.

Сам Иван тоже вернулся к активной работе. Отряд по ликвидации аномалий был рад видеть его в строю – за последние месяцы случаев межмирных вторжений стало больше, и его опыт был крайне необходим.

В четверг вечером к ним в гости пришли отец Виктор и Степан. Священник принес домашние пирожки, а Степан – новую настольную игру для Маши.

– Ты выглядишь гораздо лучше, – сказал отец Виктор, наливая чай. – Словно ожил.

– Забота о ребенке творит чудеса, – ответил Иван, наблюдая, как Степа объясняет Маше правила игры.

Несмотря на небольшую разницу в возрасте между ними сразу возникла теплая дружба. Степан относился к девочке как к младшей сестре, а Маша буквально светилась, когда он приходил в гости.

– Степа, а покажи еще раз, как правильно ходить конем! – просила она, склонившись над шахматной доской.

– Вот так, смотри, – терпеливо объяснял парень. – Буквой «Г». Два поля в наверх, одно – в сторону.

Иван улыбнулся, глядя на них. Впервые в квартире звучал детский смех, и это было прекрасно.

– Кстати, – сказал отец Виктор, – ты больше не ходишь в Лимб?

– Хожу, – ответил Иван. – Но реже. По утрам, пока Маша в школе. И не каждый день.

– И как дела с поисками?

Иван помедлил.

– По-прежнему никаких следов. Но я не сдаюсь.

Священник кивнул, никак не комментируя ответ Ивана. Он видел, что тот изменился, стал более уравновешенным, менее одержимым. Забота о Маше действительно шла Ивану на пользу.

Звонок телефона прервал их вечерние посиделки. Иван снял трубку и услышал знакомый голос секретаря Ольги Андреевны:

– Иван? Срочно приезжайте в Михайловский замок. Вы, кстати, не знаете, где сейчас отец Виктор и Степан?

– У меня. Что случилось?

– Не по телефону. Ольга Андреевна передала, что очень важно.

Иван повесил трубку и обернулся к друзьям.

– Нас вызывают. Срочно.

– А как же Маша? – спросил Степан.

– Останется дома. Я попрошу соседку приглядеть за ней.

Через полчаса они уже ехали по ночному Петербургу на служебной машине. Михайловский замок – резиденция главы правительства – был ярко освещен, несмотря на поздний час. У входа дежурили усиленные наряды охраны.

Ольга Андреевна встретила их в своем рабочем кабинете. Она выглядела встревоженной, что случалось нечасто.

– Проходите, садитесь, – сказала она. – У нас гость.

В кресле у камина в магическом свечении он увидел мужчину лет пятидесяти с седеющими висками и усталыми глазами. Иван сразу узнал его, это был Джонатан Фривотер, президент Соединенных Штатов Америки.

– Джонатан, – кивнул Иван. – Не ожидал встретить тебя здесь.

– Обстоятельства заставили, – ответил Фривотер, вставая для рукопожатия. – Мне нужна ваша помощь. Всех вас.

– В чем дело? – спросил отец Виктор.

Президент США тяжело вздохнул.

– Месяц назад по всей территории Америки начали появляться аномалии. Сначала мелкие – временные разрывы, небольшие порталы, странные существа. Мы думали, это последствия событий пятилетней давности, что все само собой утихнет.

– Но не утихло? – уточнил Степан.

– Наоборот, стало хуже. На прошлой неделе в Техасе открылся портал размером с футбольное поле. Из него выползли… вещи, которые я не могу описать. Мы потеряли целый город. Пришлось эвакуировать двести тысяч человек.

– Боже мой, – прошептал отец Виктор.

– Наши спецслужбы не знают, как с этим бороться, – продолжал Фривотер. – У нас нет опыта работы с межмирной магией. А у вас есть. Поэтому я прилетел сюда лично, чтобы попросить о помощи.

Ольга Андреевна подала президенту папку с документами.

– Мы уже обсуждали детали с Джонатаном. Если вы согласитесь, то отправитесь в Америку в качестве консультантов. Помогите им разобраться с аномалиями, поделитесь опытом.

– А что взамен? – практично спросил Степан, чем заслужил одобрительный взгляд присутствующих.

– Полное сотрудничество в области изучения межмирных феноменов, – ответил Фривотер. – Обмен информацией, совместные исследования. И, конечно, финансовая компенсация.

Иван обдумывал предложение. С одной стороны, ему не хотелось надолго уезжать от Маши. С другой, это была возможность применить свои знания и навыки там, где они действительно нужны.

– Сколько времени потребуется? – спросил он.

– Несколько недель, может быть, месяц, – ответил президент. – Зависит от того, насколько быстро мы разберемся с ситуацией.

– Я согласен, – сказал Иван. – Но с одним условием: Маша едет со мной.

– Девочка из детского дома? – удивилась Ольга Андреевна. – Зачем?

– Она теперь моя дочь. И я не хочу оставлять ее надолго. Школа подождет. Кроме того, ее способности могут оказаться полезными.

Фривотер пожал плечами.

– Не вижу проблем. Мы обеспечим ей безопасность и все необходимое.

– Тогда решено, – кивнул Иван. – Когда вылетаем?

– Завтра утром. Самолет будет ждать в Пулково.

Отец Виктор и Степа переглянулись.

– А мы? – спросил священник.

– Вы тоже нужны, – ответил президент. – Ваш опыт в борьбе с аномалиями бесценен.

– Ну что ж, – усмехнулся Степан. – Давно не был в Америке. Будет интересно.

Иван подумал о Маше, которая наверняка уже спала в своей новой комнате, обнимая плюшевого медведя. Придется объяснить ей, что они едут в путешествие. Скорее всего, она обрадуется – дети любят приключения.

Но что-то подсказывало ему, что это путешествие будет далеко не безопасным. Аномалии в Америке звучали серьезнее всего, с чем им приходилось сталкиваться раньше.

Впрочем, они справлялись и с более сложными задачами. Главное – держаться вместе.

Глава 3. Крылья над бездной

Пулково приняло команду серым питерским утром. Несмотря на раннее время, в аэропорту царила привычная суета – пассажиры торопились к стойкам регистрации, объявления звучали на трех языках, а где-то вдали гудели взлетающие самолеты. Но для отряда Ивана был подготовлен особый прием.

Лейтенант Константин Смелов, статный молодой человек с аккуратно подстриженными светлыми волосами, уже ждал их у служебного входа. Его форма была безупречно отглажена, а на лице читалась привычная военная собранность.

– Товарищ майор! – четко отрапортовал он, увидев Ивана. – Самолет готов к посадке. Борт номер один президента Соединенных Штатов.

Через огромные окна терминала было видно, как к перрону подруливал внушительный белый лайнер с американской символикой. Даже на расстоянии чувствовалась его мощь и значимость.

– Впечатляет, – пробормотал Степа, поправляя рюкзак на плече. – Не каждый день летаешь на президентском борту.

Маша, крепко держась за руку Ивана, с любопытством разглядывала самолет. Ее глаза горели от восторга – для девочки ее возраста это было настоящим приключением.

– Папа, а он правда такой большой? – прошептала она, не отрывая взгляда от лайнера.

– Еще больше, чем кажется, – улыбнулся Иван, чувствуя, как ее детское волнение передается и ему.

Константин отправился руководить погрузкой. Бойцы отряда один за другим проходили предполетный досмотр, а их снаряжение – чемоданы с детекторами аномалий, защитные костюмы, специальное оружие – аккуратно укладывалось в багажное отделение.

– Лейтенант, – обратился к нему Иван, – а сколько лететь до Америки?

– Примерно одиннадцать часов. Борт оборудован всем необходимым для комфортного перелета.

Виктор Цой, как всегда невозмутимый, проверял свой планшет с документами. Лейтенант что-то тихо обсуждал с пилотами. Вся команда была в сборе и готова к вылету.

***

Салон президентского лайнера поражал роскошью. Кожаные кресла, которые могли трансформироваться в полноценные кровати, персональные экраны, бар с хрусталем – все говорило о том, что это не обычный рейс.

Маша устроилась у иллюминатора и с замиранием сердца наблюдала, как земля медленно уходит вниз. Самолет набирал высоту, и Ленинград превращался в игрушечный город.

– Папа, – обратилась она к Ивану, когда самолет поднялся на крейсерскую высоту, – а что мы будем делать в Америке?

Иван, сидевший рядом, на мгновение задумался. Как объяснить ребенку суть их миссии, не напугав ее?

– Президент Америки попросил нас о помощи, – сказал он осторожно. – Там появились… проблемы, с которыми они не могут справиться сами.

– Какие проблемы?

– Они называются аномалии. Места, где происходят странные вещи. Мы умеем их находить и… устранять.

Маша нахмурилась, обдумывая услышанное.

– А почему мы не можем просто открыть портал и переместиться туда сразу? – спросила она с детской непосредственностью. – Ты же умеешь это делать.

Вопрос застал Ивана врасплох.

– Это… это слишком опасно, – уклончиво ответил он. – Портал через океан требует огромных затрат энергии. А кроме того, – добавил он, стараясь перевести разговор в более легкое русло, – ты ведь никогда не летала на самолетах. Это же интересно!

Маша кивнула, но в ее глазах читались сомнения. Она чувствовала, что Иван что-то скрывает, но не стала настаивать.

– Хочешь, посмотрим фильм? – предложил Иван, включая персональный экран. – Или поспим? Лететь долго.

– Давай фильм, – согласилась девочка, прижимаясь к его плечу.

***

Через два часа полета Иван поднялся и направился в сторону туалета. Ему нужно было подумать в одиночестве, привести мысли в порядок. Американская миссия беспокоила его больше, чем он показывал остальным. Что, если это ловушка? Что, если кто-то пытается заманить их подальше от дома?

Стоило ему закрыть дверь, как отражение в зеркале начало меняться. Сначала едва заметно – словно рябь прошла по воде, но затем все отчетливее. И вместо своего лица Иван увидел знакомые черты Дзержинского.

– Опять ты, – пробормотал Иван, не отрывая взгляда от зеркала.

– Я предупреждал тебя, – голос призрака был тих, но отчетлив. – Ты делаешь ошибку, Иван.

– Какую ошибку?

– Девчонка. – Дзержинский покачал головой. – Ты подвергаешь ее опасности, взяв с собой. За ней охотятся.

Сердце Ивана ускорило ритм.

– Кто охотится? Говори яснее!

– Тот, кто забрал твою Майю после того, как она добровольно ушла в Лимб. Тот, кто давно следит за детьми с особыми способностями. – Призрак начал растворяться по краям. – Избавься от девочки, пока не поздно. Отправь ее обратно.

– Стой! – Иван почти выкрикнул это, прижимаясь к зеркалу. – Назови имя! Кто это?

Но Дзержинский лишь печально покачал головой.

– Я не могу. Или не смею. Даже здесь, в этом состоянии, есть вещи, которые нельзя произносить вслух. – Его образ становился все более размытым. – Будь осторожен, Иван. И помни – некоторые двери лучше не открывать.

Зеркало снова показывало только лицо Ивана. Он тяжело дышал, пытаясь осмыслить услышанное. Кто-то охотится за Машей? Тот же, кто забрал Майю? Но почему? И главное – как защитить девочку, если он даже не знает, от кого именно?

Стук в дверь прервал его мысли.

– Папа? – донесся голос Маши. – Ты там?

– Да, солнышко, уже иду, – ответил Иван, быстро вытирая лицо полотенцем.

Когда он вышел, Маша внимательно посмотрела на него.

– Ты бледный, – заметила она. – Тебе плохо?

– Все хорошо, – соврал Иван, возвращаясь с ней на место. – Просто устал немного.

Но девочка продолжала изучать его лицо, и Ивану показалось, что в ее глазах мелькнуло что-то взрослое, понимающее. Словно она знала больше, чем показывала.

За иллюминатором простирался бескрайний океан, а самолет неумолимо нес их навстречу неизвестности. Иван обнял Машу крепче, мысленно поклявшись защищать ее любой ценой. Даже если для этого придется сразиться с тем, кто держал Майю в плену.

Даже если это будет стоить ему жизни.

***

Через несколько часов полета салон погрузился в полусон. Маша свернулась калачиком в кресле, укрывшись пледом, а на соседнем ряду похрапывал Степа, откинув голову на спинку сиденья. Остальные члены команды тоже дремали или тихо переговаривались.

Отец Виктор, держа в руках небольшой молитвенник, сидел через проход от Ивана, который, как Маша уснула, переместился к иллюминатору в кресла напротив. При свете салонных ламп его седеющие волосы казались почти белыми.