Добрым словом и пистолетом

– Ни за что не поверю дурным сплетням, – растаяла Милли. – Джен так мало о вас рассказывала, и теперь я вижу, почему! Прятала от влюбчивых молоденьких медсестричек!

– Милли, – вспыхнув, укоризненно прервала Джен. – Мы пойдём, пока не слишком поздно. Мне и без того влетит.

– Влетит, непременно влетит, – донеслось им в спину сокрушённое. – Уволит как пить дать! Грустно тут будет без тебя, Дженни…

Джен благодарно прижалась к Джону, когда брат на миг привлёк её к себе, быстро целуя в висок. Старший брат никогда не давал её в обиду. Даже с отцом чаще ссорился из-за неё. Лорд Энтони считал, что Джон ведёт себя как щенок, которому подарили новую резиновую косточку. И что девчонку с улицы, которую он «из благородной глупости» признал, следовало бы не защищать, а воспитывать получше.

Что бы это ни значило.

– Я же велел не беспокоить! – рявкнули из-за двери, когда Джен тихо постучала.

– Профессор, это я, – негромко позвала Джен. – Я с братом, старшим инспектором Ллойдом. Нам очень нужна ваша помощь. Это займёт всего пару минут, обещаю.

Возня за дверью стала более шумной, а звуки граммофона мигом смолкли. Спустя целую минуту дверь отворилась.

– Я прошу прощения, профессор, – мягко проговорила Джен. – Но дело срочное. Я не могла отказать брату.

Джон одобрительно пожал её пальцы, прежде чем протянуть руку Присли.

– Старший инспектор Ллойд. Спасибо, что отворили, профессор.

Профессор Уильям Присли окинул инспектора внимательным взглядом от кончиков туфель до самой макушки, прежде чем одобрительно хмыкнуть:

– А, молодой наследник Энтони. Как я уже говорил мисс Эвергрин, первая попытка оказалась неудачной, зато на второй раз лорду Ллойду повезло. Спрашивать, кто вас пустил в столь поздний час, не стану. Если бы вас не пустила старшая медсестра, вы бы полезли в окно, а? И сестру с собой потащили бы, в качестве живого щита. Проходите.

Джон вспыхнул, так что светлая кожа покрылась неровным румянцем. Настала очередь Джен успокаивающе пожимать пальцы брату.

Профессор так и не оделся подобающим образом, накинув лишь халат поверх расстёгнутой рубашки. И пахло от него не привычным безвкусным одеколоном, а крепким виски. В небольшой приёмной оказалось тесно, но уютно: идеальное место для учёного, которому только бы скоротать вечер и отдохнуть перед новым днём.

– Присаживайтесь, – разрешил Присли, первым откидываясь в огромном кресле. То жалобно скрипнуло, но мужественно выстояло. Профессор был крупным мужчиной, почти на голову выше Джона и шире раза в два. При этом Джен никогда не считала его толстым – Уильям Присли, по её мнению, был в прекрасной форме для своих лет. – Слушаю вас, мистер Ллойд.

– Я сразу к делу, профессор, – присаживаясь на край дивана, заговорил Джон. – Речь пойдёт о закрытой летней конференции профессора Яна Зборовского. Вы присутствовали там в качестве гостя.

Присли переменился в лице: упоминание о признанном гении столетия каждый раз вызывало у профессора изжогу.

– С какой поры старшие инспектора интересуются наукой?

– Восполняю пробелы в образовании, профессор, – не меняясь в лице, отозвался Джон. – Вы помните, что именно презентовал Зборовский?

– Несусветную чушь, как всегда, – не церемонился профессор. – Сыворотку магической крови. По утверждению Яна, она способна заменить динамит или холодильник – на выбор. Ценнейшее изобретение, судя по всему. Не думаю, что вас интересуют детали, мистер Ллойд.

– Зборовский демонстрировал шприц с реактивом, – не среагировал на явную враждебность Джон. – Вы помните, куда он убрал его после презентации?

– Я ему не секретарь, – нахмурился Присли. – На что вы намекаете, юный Ллойд?

– Шприц пропал, – тут же отозвался Джон. – И я хочу узнать, не угодил ли он к вам. Случайно.

Джен едва слышно перевела дыхание. Брат, кажется, слишком резко повёл разговор, но иногда такой прямой приём срабатывал. Вот и Присли буквально вспыхнул, покрывшись багровыми пятнами. Никак, виски поспособствовал.

Ну или малая толика ментальной магии, усилившая эмоции.

Где эмоции – там и развязанный язык.

– В своё время Энтони Ллойд доставил мне массу неприятностей, – процедил Уильям Присли. – Но я забыл их все, когда ко мне пришла мисс Эвергрин. Я утешал себя тем, что Джен не носит фамильное имя Ллойдов, иначе даже выдающиеся способности потомственной менталистки меня бы не впечатлили. Но вы – сын своего отца, мистер Ллойд! Въедливый, высокомерный мерзавец… Разве что лицом посмазливее…

– То есть, у вас был мотив насолить лорду Ллойду?

Профессор уставился на Джона так, словно готовился прожечь дыру. Затем повернул голову в сторону смежной двери и гаркнул:

– Невил!

Та несмело приоткрылась, и наружу осторожно высунулась всклокоченная голова секретаря.

– Да, профессор?

– Погуляй, пока гости не уберутся, – коротко велел Присли, отбивая пальцами нервную дробь по подлокотнику.

Джен старалась не смотреть на молодого коллегу, неловко пробиравшегося вдоль стенки к выходу. За смежной дверью оказалась спальня, а Невил Хэтч был в расстёгнутой рубашке и слишком растрёпанным, чтобы оставались вопросы. О тайной связи начальника и коллеги она была в курсе – Невил находил в ней благодарного слушателя. Знала Джен и о том, что молодой Хэтч согласился на предложение профессора от безысходности. Не так легко найти подходящего партнёра для запретных отношений, даже в большом городе.

Джон проводил секретаря несколько ошарашенным взглядом.

– Не задавайте мне вопросов, и я не спрошу, почему вы вломились ко мне без ордера и даже не при исполнении, – нисколько не стушевался профессор, когда за Невилом закрылась дверь. – Отвечая на первый вопрос: да, я бы хотел, чтобы Энтони разбил паралич и он оказался бы у меня в клинике в качестве пациента, а ещё лучше – на Хайгейтском кладбище. Но зачем мне садить на электрический стул его невестку? Я бы предпочёл исследовать, а не убивать. Да-да, я читаю скандальные новости, – многозначительно кивнул Присли на сложенную на подлокотнике газету. – И причём здесь демонстрационный шприц Яна Зборовского?

– Шприц у вас? – среагировал Джон вопросом на вопрос.

Присли нахмурился, в упор разглядывая старшего инспектора.

– Только из уважения к Джен, мистер Ллойд, я не говорю, куда вам пойти… с подобными вопросами. Мне не нужны бредовые идеи Яна! Я привык обходиться собственными мозгами. И мои изобретения ничуть не хуже сомнительных разработок Зборовского! Джен ассистирует мне и подтвердит – все мои труды оригинальны, я ни у кого не ворую. Да и научные направления у нас с Яном разнятся. Я работаю над усилением возможностей человеческого мозга, будь то мозг мага или обычного человека. Ян ищет сферы применения того, что и так в наличии. Дилетант…

Джен коснулась туфелькой ноги брата – оговоренный знак. Уильям Присли не лгал.

– Как долго вы пробыли на конференции? – не сдавался Джон. – Кого помните из гостей?

– Молодой человек, список гостей наверняка где-нибудь у Зборовского, обратитесь к нему, – отмахнулся Присли. – Я выслушал основную часть, пообщался с коллегами и отбыл: других дел хватало.

– Когда вы уходили из зала, шприц был на месте?

– Шприц лежал под стеклом на кафедре, – пожал широкими плечами профессор, беря стакан виски со столика. – Но в зале оставалось пару человек, когда я уходил. Вы знаете, что такое научное сообщество, мистер Ллойд? Впрочем, откуда… Так вот, на конференциях главное – демонстрация не идеи, но собственного величия. Пустить пыль в глаза, завуалированно оскорбить коллег в искусном диалоге…

– То есть, шприц остался без присмотра? – нахмурился Джон.

– Вполне в духе Зборовского, – лениво подтвердил профессор Присли, отхлёбывая виски. – Рассеянный болван.

– Вы ненавидите всех успешных людей, профессор? – усмехнулся старший инспектор, откидываясь на спинку дивана.

Джен услышала тихий выдох: брат держался безукоризненно, но, как она ощущала, устал неимоверно. Тяжёлый день сказывался, а они до сих пор не слишком продвинулись. Единственную подсказку дал доктор Вольф, но ни орудия убийства, ни подозреваемых… даже мотива – они не нашли.

– Ян Зборовский – выскочка и переселенец, – не замедлил с ответом профессор. – И, разумеется, сильный менталист. Если бы не магия, мыл бы пробирки в лаборатории! Но парень родился с врождённой мутацией мозга и вовсю этим пользуется!

– Вы ненавидите менталистов, – осенило старшего инспектора. – Что же они вам сделали, профессор?

– Вот в этом я отчитываться не обязан, мистер Ллойд, – отрезал Присли. – Каждый человек предвзят. Почему я не могу ненавидеть самовлюблённых выскочек, чей успех – залог крови, а не честного труда?

– Любой талант можно похоронить, и не всякий труд честен, – медленно проговорил Джон. – Но вы ведь наняли потомственную менталистку, профессор. Значит, презрение распространяется не на всех?

– Джен – настоящий бриллиант, – неожиданно тепло улыбнулся профессор, обменявшись с ассистенткой взглядами. – И я ей доверяю. А вам, юный Ллойд – нет. Поэтому, если вы закончили, попрошу на выход. У меня были другие планы на вечер.

К облегчению Джен, брат сдержался от едкого комментария. Молча поднявшись, Джон так же молча склонил голову, прощаясь с её начальником.

– Благодарю за уделённое время, профессор. Прошу прощения, что… прервали.

– Увидимся в понедельник, Дженни? – проигнорировал инспектора Присли. – Ты, как погляжу, уже здорова?

Джен смущённо улыбнулась, быстро кивнула и молча вышла из приемной вслед за братом. В коридоре, растирая замёрзшие плечи, ожидал секретарь.

– Прости, Невил, – через силу улыбнулась Джен. – Что заставили ждать. Не думала, что ты внутри.

– Старый мерзавец, – шёпотом пожаловался Хэтч. – Зачем было меня выгонять?

– Всё равно подслушивал? – понимающе усмехнулась Джен.

– А то! – гордо выпрямился худощавый секретарь. – И я так скажу, Джена: темнит он!

Джон, обходивший Хэтча по дуге, внезапно замер и резко обернулся.

– Уточните, мистер Хэтч, – попросил старший инспектор, шагая к секретарю.

Невил скользнул по нему заинтересованным взглядом, но быстро опомнился.

– Любые подробности для брата драгоценной Джен, – почти торжественно прошептал он. – Многого не скажу, но то, что Присли о многом умалчивает – это точно. Пару недель назад приходил к нам посетитель… из этих, из бешеных итальяшек. Ну, знаете, – сделал страшные глаза Невил, – мафиози эти. У него ещё шрам на лбу. Зуб даю, что из мафиози! У нормальных людей такой злобной морды не бывает.

– Невил, не думаю, что это имеет отношение…

– Опознать сможете? – перебил сестру Джон.

Хэтч с готовностью кивнул. А потом испугался.

– Я только не хочу… ну, проблем, понимаете? Джена, я только ради тебя и твоего шикар… брата. Вдруг поможет в расследовании? Хотя к делу может и не относиться…

– Ступай уже, – вздохнула Джен. – Пока Уильям не занервничал.

Хэтч кивнул, бросил последний восхищённый взгляд на старшего инспектора и юркнул обратно в приёмную.

Весь путь обратно через «Виллу», а затем и к припаркованному у входа автомобилю они проделали в обоюдном молчании.

– Одно мы знаем точно, – едва захлопнув дверцу, поделилась мыслями Джен. – Это не он. Профессор даже не в курсе, что доктора Яна похитили. А шприц мог взять кто угодно, его не охраняли. Проверять всех присутствующих – на такое у уголовного розыска людей не хватит. Что с тобой, Джон? – насторожилась Джен. – Ты встревожен, я же чувствую.

Брат завёл мотор и выехал на шоссе прежде, чем откликнуться.

– Этот парень, Хэтч… Упомянул итальянцев…

Джен только вздохнула. Джона всегда раздражали итальянские переселенцы, взявшиеся за передел власти в чужой для них стране. Смуглые и шустрые выходцы из жарких стран потеснили даже ирландцев, а уж те территорию никому не сдавали. Пока стычки местных банд оставались на улицах Вестминстера и Камдена, элитаров-менталистов и полицию их склоки волновали мало. Зато когда вовремя не остановленная «тихая экспансия» итальянцев перешла в приличные районы и обросла легальными бизнесами, купленными бумагами, большими деньгами и продажными полицейскими, оставалось только разгребать авгиевы конюшни и хвататься за головы.

– Что ты, Джон? – вздохнула Джен. – Неужели и впрямь рассматриваешь это всерьёз? Невил просто хотел тебе понравиться, привлечь внимание. Я рассказывала о тебе, он всегда интересовался. Сам посуди: ну причём здесь итальянцы?

– Брат Эвелин, Виктор О’Рид, – медленно отозвался Джон, – устроил скандал, когда мы поженились. Сказал, что уж лучше бы она выбрала скользкого итальяшку, который сделал ей предложение. Виктор вёл с ним дела, а Эвелин… не та женщина, которую можно проглядеть. Между ними завязался интерес, но, по словам Эвелин, до серьёзных отношений дело не дошло. Я ей верю, но это… мотив.

– Согласна, – тихо признала Джен. – Так ты думаешь?..

– Я ничего не думаю, Джена, – признался старший инспектор. – Но пока Адам выбивает пробы крови у Эвелин, Вольф готовит демонстрацию нового изобретения Зборовского, а люди из управления ищут пропавшего профессора… Почему бы не отработать альтернативную версию?

Джен медленно кивнула.

– Как его зовут? Бывшего жениха Эвелин?

– Джанфранко Медичи, – помолчав, отозвался Джон. – И он сейчас живёт в Лондоне. Так же, как главы ещё нескольких преступных кланов – не могут поделить чужую столицу. Наведаемся к нему сегодня же.

Джен с сомнением выглянула в непроглядную темень лондонского шоссе. Время наступило позднее и явно не для визитов.

– Одна хорошая новость всё же есть, – вдруг вспомнил Джон. – Я могу не переживать о том, что к тебе пристают на работе!

Джен фыркнула и рассмеялась.

– Невил – хороший парень, – мягко проговорила она. – Не его вина, что он не может найти пару и потому соглашается на… посредственные отношения.

Джон поперхнулся невнятным словцом, но сдержанно кивнул.

– Мистер Хэтч и впрямь выглядит безобидно. Но профессор? Вот так, не смущаясь? Не опасаясь ни общественного мнения, ни уголовной ответственности? С собственным сотрудником? Это же недопустимо, Джена! Ведь он – мозгоправ, отчего не вылечится?

Джен грустно вздохнула. Такие, как Джон, самые сложные пациенты. Перемены, как и широта взглядов, не в их стиле. Чудо, что с братом случилось прозрение в Ирландии! В этом профессор Присли оказался прав: Джон был сыном своего отца. Лорд Энтони тоже придерживался консервативных взглядов.

– Профессор считает, что все мы больны, потому что здоровые люди скучны по умолчанию. И что больного поймёт только больной, поэтому мы – лучшие доктора для наших пациентов, – рассмеялась Джен.

– Интересная мысль, – признал Джон. – Главное, чтобы и у тебя не сломался мозг в подобном окружении, сестрёнка. Что тебя держит в «Вилле»? Могла бы найти местечко поприятнее…

Джен удивилась.

– Кто возьмёт девушку на должность научного сотрудника, Джон? Только человек, уже раз поправший общественные нормы и готовый сделать это снова. Профессор Присли добр ко мне и ценит мою работу. В университете самое лучшее, что я смогла бы выбить – должность секретаря или стенографистки!

Старший инспектор тяжело вздохнул.

– Вот и Вольф говорит, что здоровых людей не бывает, есть необследованные… Вольф! – вдруг вспомнил Джон, резко заворачивая в ближайший переулок. Джен откинуло на грудь к брату, потом швырнуло обратно к дверце. – Я же хотел к нему заехать!

– Зачем? – удивилась Джен, отлипая от двери и поправляя съехавшие очки. – Ведь с ним уже договорились?

– Вольф позвонил в управление, как только я туда приехал. Сказал, что у него для меня плохие новости, и чтобы я непременно заехал. Даже не знаю, насколько плохими должны быть новости, чтобы Константин не сообщил мне по телефону? Он деликатностью, как ты заметила, не страдает.

– Поздно уже, Джонни, – пожаловалась Джен, ёжась в пальто. – Может, завезёшь меня домой, а сам поедешь к доктору Вольфу?

– Тут недалеко, – не сломался безжалостный брат, притормаживая у телефонного автомата. – Погоди, я только позвоню Адаму и уточню, удалось ли взять разрешение на пробы крови. А потом позвоню Вольфу и сообщу, что мы едем. Чтобы не встречал в нижнем белье, с него станется…

Джен проследила, как Джон выскакивает наружу, забираясь в телефонную будку. Брат набирал номер несколько раз, слушая оператора, а она любовалась им из салона. Лондонские улицы в такой час казались вымершими – всё же не центр – и фонари горели не везде. Будь Джен впечатлительнее, уже бы нервничала, оглядываясь по сторонам – но рядом с Джоном она всегда чувствовала себя в безопасности. Никакой бандит не совладает с вооружённым менталистом-телекинетиком. Если, конечно, бандита не десять человек.