Добрым словом и пистолетом

Шприц взорвался ещё в воздухе. Белый огонь вспыхнул первым, за ним, словно фейерверк из коробки, вырвались языки пламени. Огонь взревел, взмывая под небеса, сплёлся в гигантский шар – и взорвался изнутри, орошая огненным дождём поле, просёлочную дорогу, служебный «Ситроен» и неосторожных наблюдателей.

– Ложись! – крикнул Джон, дёрнув Джен за локоть.

Другого выбора у неё и не оставалось: огромные куски жидкого пламени падали сверху целыми хлопьями. Брат и не церемонился, швырнув её по другую сторону автомобиля. Секундой спустя рядом приземлился доктор Вольф, тоже отброшенный крепкой рукой бесцеремонного друга.

– Мой лучший выходной костюм, – ровно подметил Константин, усаживаясь в грязи. Рядом с шипением плюхнулся кусок жидкого огня, медленно затухая в земляной жиже.

Джен только судорожно всхлипнула, разглядывая порванные колготки, изгвазданную в земле юбку и чёрные от грязи руки, на которые она приземлилась. Такими руками даже съехавшие очки не поправить! А про волосы и говорить нечего: светло-каштановые пряди выбились из аккуратной причёски и теперь свисали на лицо в полнейшем беспорядке.

С той стороны автомобиля безбожно ругался брат.

– Джон, ты вроде церковный человек, – укоризненно проговорил викарий-доктор, с трудом поднимаясь в скользкой грязи. Обернулся, подавая руку Джен. – Чувствую, тебе найдётся, что сказать на исповеди.

Боль… обжигающая, острая…

– Джон! – вскрикнула Джен, увидев, как горит плащ брата на спине.

Джон со сдавленными вскриками стряхивал вспыхнувшую ткань, но одной рукой получалось не очень ловко, а рукав второй уже был объят пламенем.

Константин Вольф оказался быстрее. Пока Джен, оскальзываясь в промёрзлой и склизкой земле, оббегала автомобиль, доктор перепрыгнул через капот, одним движением сорвал горящий плащ с Джона и бросил его прочь. От жилистого, невысокого викария Джен даже не ожидала такой прыти.

– Прости, – коротко повинился Константин, бегло оглядывая ткань, прикипевшую к плечу друга. Оглянулся, оценивая постепенно затухающие островки жидкого огня в поле. – Я не ожидал такого… впечатляющего результата.

– Какого…

– Джон, тут твоя сестра.

– Джен поймёт! – отмахнулся старший инспектор, пока с него в четыре руки стягивали пиджак и рубашку. Присел на капот автомобиля. – А вот тебя – не понимаю! Ты спас мне жизнь в Ирландии, я отплатил тем же, а теперь ты собираешься взыскать долг дважды?!

– Ой, вот давай без оскорблений, – ничуть не смутился доктор Вольф, принимая автомобильную аптечку из рук Джен с благодарным кивком. Служебные машины уголовного розыска комплектовались на совесть. – Если бы хотел – убил бы насмерть. А это же чистой воды дилетантство!

Джен оглядела догорающее поле и мысленно не согласилась. «Дилетантство» скорее тянуло на стихийное бедствие.

– Если бы я не отпустил шприц, огонь замкнулся бы на мне, – быстро обрабатывая обгоревшее плечо, заметил Константин. – Как лёд замкнулся на мисс Джонсон. Хотя я слабо знаком с природой стихий, здесь лучше бы спросить Яна. Когда мы встречались, он говорил, что над кровью менталистов он ещё работает, и с ней не всё так просто, но из крови стихийников получаются отличные сыворотки! Подобная разработка пригодится в промышленности, медицине… да где угодно! Вот только использовать её тоже можно… как угодно.

– Миранда, – вдруг побледнел старший инспектор. Вскочил, едва не опрокинув невысокого доктора обратно в грязь. – Вот как убили Миранду! Это не Эвелин! Это…

– Сядь, – властно велел доктор Вольф, и Джон на удивление тут же послушался. – Я ничего не утверждаю. Просто подсказываю. Спине повезло, – вскользь заметил Константин, для убедительности хлопнув инспектора между лопаток.

Джон взвыл от боли, а Вольфа и Джен снесло на пару ярдов в сторону. Автомобиль сдвинулся тоже, чудом не покатившись по склону. В такие моменты Джен особенно сожалела, что никак не могла повлиять на брата: менталист-телекинетик доставлял массу неудобств окружающим.

– Я имел в виду, ожог там неглубокий, – запоздало пояснил доктор Вольф, вновь поднимаясь на ноги. – Дома под холодным душем обмоешься, мазь сверху, и ходи довольный.

– Откуда у тебя эта… штуковина? – всё ещё морщась от боли, уточнил Джон.

– Я учился с Яном, – охотно поделился Константин. – Познакомились на третьем курсе университета, а затем наши пути разошлись на несколько лет. Я начал снова работать с Яном лишь по возвращении из Ирландии. Он рассказал мне о новой разработке буквально несколько месяцев назад. Ещё до своей закрытой конференции, где впервые представил это изобретение узкому кругу специалистов. Оно ещё даже не попало в газеты.

Джен поднялась, опираясь на ладонь Константина, обернулась к брату.

– Разве вы вернулись из Ирландии не вместе? Ты же сказал, вы с доктором Вольфом служили в одном подразделении?

– Небо свидетель, я был всего лишь доктором, – открестился викарий. – И всего лишь заштопал его лордство после пикантного ранения.

Джен замерла.

– В печень? Тот самый удар?..

– Да, – коротко отозвался брат, с гримасами натягивая остатки пиджака. – Который нанесла Эвелин. И да, Константин знает.

– Я сразу понял, что она тебя любит, – невозмутимо подтвердил доктор Вольф. – Иначе даже мои золотые руки тебя бы не спасли. Промах на целый дюйм – это для убийцы класса Эвелин О’Рид непростительно. Только если она не хотела намеренно вывести красавца-лорда из строя, чтобы к нему не добрались более прыткие коллеги. Ведь вашего брата, мисс Эвергрин, ненавидела вся Ирландия! До того момента, как Эвелин не объявила его любовью всей жизни и не пообещала уничтожить всякого, кто поднимет руку на ненаглядного. Ну и смена политики тоже помогла…

– И скорый уход из британской разведки, – хмуро добавил Джон. – Буквально через несколько месяцев после того, как ты уехал в Англию. А ещё слухи, которые старательно распустила Эвелин и её братец Виктор О’Рид. Что я, мол, тайно сочувствую ирландцам и так же тайно им помогаю.

– Но ведь это правда, – вскользь заметил Константин. – Я вот с первого взгляда понял, что ты добряк, Джон. А первое впечатление зачастую правдиво. Не у всех преступников, к примеру, на лбу написано, что они бандиты. Психи и маньяки тоже не в счет. Угроза зачастую кроется в обычных гражданах… По-настоящему одинаково опасны и бывалые головорезы, и такие скучные обыватели, как я или вы. А вы как считаете, мисс Эвергрин?

– Я считаю, что это поразительно, – медленно ответила Джен, обхватив себя руками. – Если такая разработка действительно существует, именно ею и мог воспользоваться убийца, чтобы подставить Эвелин. Но чтобы сделать такую сыворотку, нужна как минимум… кровь?

– Кровь мага-стихийника, специальный реагент, который Ян использовал только для сыворотки, сам шприц, который срабатывает как спусковой механизм… и ещё с десяток реагентов…

– И немного магии? – догадалась Джен.

– Совсем капля, – признался менталист. – Ускорить некоторые процессы… В принципе, этого можно достичь и иными способами. Но магией надёжнее.

– И ты сможешь это повторить? – даже замер Джон. – Вольф?..

Викарий тяжело вздохнул.

– Я знал, что этим кончится, – признался Константин. – И мой ответ: да, вероятно, смогу. Хотя у Яна получилось бы лучше.

– Профессор Зборовский открыл вам формулу? – не поверила Джен. – Он же ни с кем не делится до того, как не получит патент! И обычно все разработки передаёт государству. Профессор Присли рассказывал…

– Вы знакомы с профессором Присли? – удивился Константин.

– Я работаю у него ассистентом, – помедлив, отозвалась Джен. – Разве это так уж удивительно, мистер Вольф? Я – дипломированная медсестра.

Викарий медленно покачал головой. Серые глаза чуть потускнели, словно доктор о чём-то глубоко задумался.

– Да, – медленно отозвался он. – Ваша правда, мисс Эвергрин. Ян ни с кем не делился, но мне, так уж вышло, доверял.

– Почему ты сразу не вспомнил о вашей разработке? – вспыхнул Джон. – Когда делал заключение?

– Во-первых, не сразу связал одно с другим, – не смутился доктор Вольф. – Во-вторых, что ты хотел от моего заключения? «Магия на сто процентов принадлежит миссис Эвелин Ллойд, но я думаю, что…». Напомни, что там говорит об отвлечённых мыслях судмагэксперта уголовный кодекс? Подходит в качестве неопровержимых доказательств?

– Кровь! – снова осенило старшего инспектора. – Ты сказал – нужна кровь. Где они могли достать кровь Эвелин?

– Джон, я умный и терпеливый человек, – вздохнул доктор Вольф, тщетно отряхиваясь от грязи. – Но я не телепат. Этого не знаю. Простишь?

– Вольф! – старший инспектор нервно провернулся и тут же застрял в земле. – У нас же теперь есть основания для оправдательного приговора! Мы заставим их как минимум отложить слушанье по делу, как максимум – пересмотреть решение… Я… я всё-таки недаром тебя люблю, Вольф!

Джон размашисто шагнул к викарию, стиснув его в стальных объятиях. Викарий закашлялся, дёрнулся и забился, пытаясь безуспешно выбраться на свободу.

– Это же почти победа, Вольф!

– Проснись, Джон, – вырвавшись наконец из дружеских объятий, откашлялся Константин. – Это пока только версия. И да, не торопись с нежными признаниями. Иначе Эвелин сочтёт и меня угрозой.

Джон Ллойд благополучно пропустил укол мимо ушей.

– Сейчас же встречусь с Адамом, – преисполнился решимости старший инспектор. – Пусть я в отпуске, но Кёстер поведёт дело, как надо. Это же готовая версия, только отработать…

– Вам понадобится демонстрация, – утвердительно проговорил доктор Вольф. – Нужно доказать, что новое изобретение Зборовского не только работает, но и способно убить человека так же, как это получилось с Мирандой Джонсон. То есть, предположим, всего лишь заморозить манекен.

– Адам выбьет разрешение на пробы крови Эвелин, – быстро сориентировался Джон. – А ты подготовь всё остальное. Профессор Зборовский поможет?

Константин Вольф помрачнел. Глянул на Джен, прежде чем отозваться.

– А вот здесь есть затруднения. Я заезжал вчера к Яну. Его домработница сказала, что хозяин срочно отъехал по делам, но не сообщил, куда. Просто оставил записку и исчез. Неделю назад.

Джон побледнел, даже на бампер облокотился в поисках опоры.

– Ты думаешь, он в беде?

– Я не знаю, – откликнулся Вольф. – Я только знаю, что он никого не предупредил. И это не похоже на Яна.

– А что, если он в этом как-то замешан? – почти с надеждой спросил инспектор Ллойд. – Натворил дел и исчез…

– Не забудь помянуть на исповеди ещё и поклёп, – ровно отозвался викарий. – Джон, если я в чём-то и уверен, так это в том, что Ян Зборовский не способен на подлость. Ты со мной согласишься, как только с ним познакомишься. Если… познакомишься.

– Да что же это, – выдохнул Джон, закрывая лицо руками.

– Есть ещё одно, – негромко проронил Константин. – На той закрытой конференции, где Ян впервые представил сыворотку научному сообществу, у него пропал демонстрационный шприц. Список присутствующих можно раздобыть, но, возможно, я сокращу тебе время поисков. Ян высказал мнение, что это снова козни его вечного соперника…

– Имя, – потребовал старший инспектор, отнимая ладони от лица.

– Профессор Уильям Присли, – тут же отозвался доктор Вольф. – Владелец и заведующий частной психиатрической клиникой «Вилла».

Джен побледнела, когда взоры мужчин обратились к ней. Зябко повела плечами.

– Они действительно враждовали, – негромко подтвердила она. – То есть… профессор Присли враждовал с профессором Зборовским. Крайне дурно о нём отзывался и всё искал, как бы очернить.

– В таком случае, у вас есть первый подозреваемый, – коротко улыбнулся Константин. – Вот только с мотивом большой вопрос.

– Найду, – пообещал инспектор Ллойд так уверенно, что Джен не сомневалась: найдёт, даже если тот будет отсутствовать. – Проклятье, Вольф… Это не город, это террариум! Здесь бесполезно работать по принципу «ищи, кому выгодно» – мои неприятности выгодны всем!

– Самомнение, Джон, – покачал головой доктор Вольф, подбираясь к служебному автомобилю и посекундно оскальзываясь в склизкой грязи. – Ты ещё помнишь, что гордыня – грех? Всё может оказаться куда проще.

– Поясни, – сухо попросил Джон, помогая сестре добраться до переднего сидения.

– Чтобы насолить тебе, есть куда более действенные способы, – с готовностью откликнулся судмагэксперт, вцепившись в дверцу машины для равновесия. – Казнь твоей жены и неизбежная огласка – странный выбор для убийцы, кем бы он ни был. Я бы сказал, что если здесь и есть мотив, то явно не один.

ГЛАВА 4. Первый подозреваемый

«Чтобы вытащить человека из болота, порой нужно ступить туда самому».

Джон Ллойд

Джен настояла, чтобы они завезли доктора Вольфа домой. Викарий вначале отказывался, но затем сдался, заметив, что и впрямь непрезентабелен для прогулок по городу.

– Что тебе нужно, чтобы повторить опыт? – потребовал старший инспектор, затормозив перед скромным домом в Челси.

Доктор Вольф, уже почти выбравшийся из автомобиля в серый полдень, ненадолго задумался.

– Принять душ и переодеться, – последовал прозаичный ответ. – Затем наведаться к Яну. Домработница меня хорошо знает, а я постараюсь найти в его кабинете всё необходимое.

– Профессор Зборовский хранил дома реагенты? – удивилась Джен.

– Не в открытом доступе, – коротко отозвался доктор Вольф. – Но я знаю, где искать. Для изготовления сыворотки потребуется около суток, – снова обратился к Джону Константин. – Пришлёшь Хосе с кровью Эвелин ко мне домой. Завтра утром.

– Я бы совсем пропал без тебя, Вольф, – тихо отозвался Джон.

Викарий оправил изгвазданный в грязи плащ и невозмутимо кивнул.

– Я знаю.

Джен проводила невысокую фигуру доктора Вольфа взглядом и улыбнулась.

– Вы с ним очень близки, Джонни?

Джон убедился, что викарий скрылся за тяжёлой входной дверью, и лишь затем вновь завёл мотор.

– Константин – мой лучший друг, – откликнулся Джон, отследив глазами вспыхнувший в окне свет. Джен проследила за взглядом и улыбнулась: брат перестраховывался. – Знаешь это чувство, Дженни? Когда встречаешь человека и понимаешь, что вы словно… давно знаете друг друга.

– Знаю, – согласилась Джен, пока брат выворачивал на главную улицу. – Доктор Вольф произвёл на меня прекрасное впечатление. Ты притягиваешь хороших людей, Джон.

– Мне просто везёт, – нахмурился старший инспектор. – Я не заслуживаю того, как относятся ко мне люди. Я ведь знаю, я… очень изменился в Ирландии. И я вижу, как ты смотришь на меня, Дженни. Словно узнаёшь и не узнаёшь одновременно… И мне нечего сказать в своё оправдание.

Джен покачала головой и грустно улыбнулась.

– Верно, ты совершал многое из того, чего не хотел бы, Джонни.

Старший инспектор резко затормозил, когда констебль на улице засвистел, останавливая движение. Их ряд встал, пропуская машины и экипажи на перекрёстке.

– Ты… всегда меня понимала, Джена, – негромко, не глядя на сестру, проговорил инспектор Ллойд. – И никогда не осуждала. А ведь ты даже не знаешь…

Джен не могла бы повлиять на сильного менталиста, каким являлся брат, но могла сделать одну вещь. Она положила ладонь на холодные пальцы Джона, судорожно сжавшие руль, и мягко погладила. И не отняла руки, когда брат жадно накрыл её ладонь своей, словно ища поддержки.

– Я начал пить в Ирландии.

Джен ожидала чего угодно, но только не таких признаний. Джон, её совершенный брат, который ни разу не выкурил ни одной сигары, не пригубил даже глотка коньяку… выступавший за здоровую нацию, за чистую кровь…

Выпивка?

– Это почти клише, Джон, – через силу рассмеялась Джен, сжимая пальцы брата. – Попав в Ирландию, сам не замечаешь, как кровь превращается в виски.

Джон усмехнулся и немного расслабился.

– К счастью, я лишь ступил на кривую дорожку, но не пошёл по ней. Я просто стал захаживать в один паб… Там мы и познакомились с Константином. Я защитил его от пьяной компании, а он зашил мне потом бровь и обработал разбитые костяшки. А затем оказалось, что Вольф – наш новый магэксперт. И он испытывал ту же нелюбовь к подавлению ирландского бунта, что и я. Вот только с выпивкой у него всё оказалось гораздо хуже. Тогда я и понял, что недаром пришёл в тот бар. Чтобы вытащить человека из болота, порой нужно ступить туда самому…

Констебль на улице засвистел, махнув палкой, и Джон отпустил её руку, чтобы переключить передачу. Служебный «Ситроен» недовольно булькнул, отправляясь по разбитой мостовой, а Джон тяжело вздохнул.

– Я всегда мечтал о большой семье. Я ведь помню, какой счастливой ты сделала мою жизнь, Дженни. До тебя я жил один в огромном доме, где ни отцу, ни прислуге не было до меня никакого дела. Я до сих пор вижу кошмары, где брожу по пустому особняку в одиночестве… Ты – первый луч света в моей жизни! Вольф стал вторым. Это непередаваемое чувство – когда ты кому-то нужен. Когда можешь помочь. Константин стал мне… почти братом. Я об одном жалел – что не мог вас познакомить раньше. Я был уверен, что вы сразу сблизитесь! А потом я встретил Эвелин, и… Господи, Дженни, я был счастливейшим человеком, возвращаясь в Лондон с любимой женой! Зная, что еду к тебе и к лучшему другу, который неплохо здесь устроился и, по его словам, готовился к мирной и спокойной жизни. Как я предвкушал наши совместные вечера… И видит небо, как же я ненавижу того, кто разрушил эти ожидания! Я устал, Дженни, я правда устал от войны. И почему я думал, что здесь она меня не коснётся?..

Джен легко погладила напряжённое плечо брата, прижалась к нему щекой, прикрывая глаза. Боль… столько боли и усталости…

Джон изменился, но причиной, скорее, стала фантомная боль от пережитых увечий. Молодой лорд Ллойд оторвал от себя в Ирландии кусок души, не иначе, поступаясь собственными принципами. И та всё ещё кровоточила.

– А как доктор Вольф стал викарием? – спросила она, чтобы отвлечь Джона от мрачных мыслей. – Судмагэкспертиза – увлекательная профессия. Неужели ему мало?

– Любую пагубную привычку следует чем-то компенсировать, – невесело усмехнулся Джон. – Вольф говорит, это его поводок.

Джен фыркнула, усаживаясь на сидении ровно.

– Доктор Вольф – интересный человек.

– Вот видишь, – обрадовался старший инспектор. – Вы уже подружились.

Джон завёз её домой, пообещав вернуться к вечеру. Брат и в самом деле не терял времени даром и собирался впихнуть в один день и совещание с детективом Адамом Кёстером, и разрешение на пробы крови, и даже беседу с первым подозреваемым.

Вынужденный отпуск старший инспектор ожидаемо игнорировал.

– Не лучшее время наносить визиты профессору Присли, – неуверенно подсказала Джен. – После обеда он может быть где угодно. Я сказалась больной, Джон, так что профессор сразу увидит, что я солгала.

– Пусть только попробует тебя уволить, – успокоил старший инспектор. – Зато ты сразу скажешь, если Присли лжёт. Я обернусь так быстро, как только смогу, Дженни. Переоденусь и сразу в управление. А оттуда – обратно к тебе.

Джен только головой покачала, глядя, как «Ситроен» Джона срывается с места. Такими темпами порывистый брат угробит служебный автомобиль в предполагаемый отпуск – вместе с собой, разумеется. Впрочем, это меньшее из преступлений, на которые, как оказалось, Джон собирался пойти ради жены.

Бывшей убийцы, в вину которой брат категорически не верил.

Джен и сама не сказала бы, как относится к Эвелин после откровений Джона. Бывших убийц не бывает, но ослеплённый любовью брат упорно закрывал на это глаза. Джон, если уж на то пошло, всегда дурно разбирался в женщинах.

В назначенный час Джен честно ждала брата у порога и откровенно гордилась тем, как быстро привела себя в порядок. Она заново уложила каштановые локоны, подобрала свежее платье и даже нанесла лёгкий макияж. Плащ отмыть от грязи не удалось, так что Джен достала дорогое нежно-зелёное пальто с богатой отделкой, которое надевала лишь раз. Целое состояние и бездумная трата денег, по её мнению.

Но влюблённые мужчины часто безрассудны. И денег на обновки тоже не жалеют.

– Прекрасно выглядишь, сестрёнка, – вымучено улыбнулся Джон, останавливая автомобиль у ступеней. – Не думай, что я до сих пор ничего не замечаю.

– Ого, – удивилась Джен, спускаясь к брату. – Ты изменился больше, чем я думала, Джонни! Раньше ты бы заметил перемены, только если бы я побрилась налысо.

Старший инспектор даже не оправдывался, только усмехнулся и быстро поцеловал сестру в щёку.

– Что-то случилось? – тихо спросила Джен. Её буквально окутало злостью и растерянностью брата. И это казалось тем контрастнее, чем спокойнее выглядел сам Джон. Обманчивая невозмутимость могла бы провести кого угодно, только не мага-менталиста.

– Газетчики уже раструбили, – дёрнул щекой старший инспектор, выворачивая из переулка. – Как же, скоро выборы! Надо непременно привязать дело Эвелин к лорду Энтони Ллойду! Снова псы Равена, соперника отца на выборах, стараются. Я бы поручил допрос старого интригана Адаму, но боюсь, с политиком класса Рэймонда Равена справится лишь не менее искусный менталист. И это не я.

– Джонни, – возмутилась Джен, всплеснув руками. – Я тоже не самый сильный менталист в семье! Я лишь считываю и влияю на эмоции людей, могу убедить что-либо сделать, но допросить? Выдавить правду? Даже не возьмусь.

– А я и не о тебе, Дженни, – грустно усмехнулся инспектор Ллойд. Тяжело вздохнул. – Я о нашем отце.

Джен постаралась не сильно удивляться, но удивилась всё равно. Отношения с лордом Энтони, с тех пор как Джен поступила в медицинскую школу, стали ещё прохладнее, а с сыном лорд Ллойд не общался уже несколько лет: ведь Джон так и не бросил военного дела и не стал политиком. А своевольная женитьба на Эвелин О’Рид, девушке не их круга и с крайне сомнительным прошлым, и вовсе перечеркнула всякие шансы на примирение. А тут ещё и суд над новобрачной…

– Собираюсь заехать к нему завтра, – продолжал брат. И добавил совсем уж неожиданное, – я виноват перед ним.

Старший инспектор уголовного розыска, лорд Джон Ллойд, вероятно, был виноват перед многими. Но именно разногласия с отцом, похоже, не давали ему спать.

– Думаешь, выслушает? – вежливо уточнила Джен.

– Ну, я же тоже менталист, – улыбнулся брат задорно и почти по-мальчишески. – Заставлю!

Джен только головой покачала, глядя в окно. Мелькали знакомые пейзажи пригорода, где располагалась частная психиатрическая клиника профессора Присли. «Вилла» считалась лучшей лечебницей не только в Лондоне, но и далеко за пределами страны. Сюда приезжали подлечить нервы богатые дамы, свозили помешавшихся родственников состоятельные люди, зная, что здесь им обеспечат уход, заботу и почти курортные условия.

Джен также знала, что профессор собирал разный контингент. Богатые клиенты действительно получали лучшие условия, в то время как больные попроще принимали то лечение, которое профессор считал оптимальным. Впрочем, в сравнении с методами других психиатрических клиник, его подход Джен назвала бы гуманным.

– По телефону ответили, что профессор будет на месте до семи вечера, – мельком глянув на часы, обронил Джон. – Проклятье! Кажется, не успеваем. На случай, если я даром нарушаю скоростной режим – где он живёт, Дженни?

– В клинике, – помедлив, отозвалась Джен. – Он оборудовал апартаменты в мансарде и покидает лечебницу только на выходных. У него дом в Стэтфорде.

– Удобно, – заметил Джон. – Раньше я тоже часто ночевал на работе. Только апартаментов никто не предоставлял. Но диванчик в приемной вполне удобный, если подтянуть колени к подбородку.

Джен фыркнула, нервно растирая ладони. Джона она любила, но потерять тёплое место ассистента профессора тоже не хотелось. Оставалось лишь надеяться, что ей удастся повлиять на Уильяма Присли без вреда для собственной карьеры.

– Профессор уже поднялся к себе, – шёпотом сообщила Милли. Старшая медсестра с интересом поглядывала на Джона, но с вопросами не спешила. Наверняка набросится, как только они с Джен останутся вдвоём. – Велел не беспокоить.

– Нам очень нужно, Милли, – так же тихо попросила Джен, мягко касаясь её руки. – Дело срочное.

Милли колебалась, невольно поддаваясь ментальной магии Джен, которая явно шла вразрез с указаниями профессора.

– Не стану тебя подставлять, – понимающе кивнула Джен. – Мы сами проверим. Если профессор ещё не отдыхает, там и поговорим. А если… то мы придём завтра.

– Но Джен…

– Ссылайтесь на меня, – вмешался Джон. – Скажете, что я ворвался, волоча за собой мисс Эвергрин, и пролетел мимо, не сбавляя скорости. У меня дурная репутация в городе, мисс Милли. Вам поверят.

И улыбнулся.

Джон менялся разительно, когда улыбался. Словно луч солнца прорезал серое лондонское небо, отбрасывая зеркальные блики от весенних луж. Брат обыкновенно воздерживался от улыбок на публике – находил собственный смех дурацким. Джен так не считала. Смех у Джона был тихим, серебристым, очень похожим на её собственный. Вот только, по мнению Джона, то, что подходило молодым девушкам, не шло старшим инспекторам.