Глубинный пользователь

Архивариус N

Глубинный пользователь

Пролог

Одиночество бывает разным. Есть одиночество в толпе – когда тебя окружают тысячи людей, но ты не видишь ни одного взгляда, обращенного к тебе. А есть одиночество абсолютное. Когда ты один в пустой, тихой комнате, и единственный звук – это гул процессоров твоего собственного жизнеобеспечения.

Комната Льва Коробова была именно такой. Капсула «Эконом» класса: два метра в длину, полтора в ширину. Люк, герметично закрывающийся извне. Трубка для питательной смеси. Датчики, мониторящие пульс, давление, мозговую активность. И нейроинтерфейс – «корона» из сенсоров и проводов, надеваемая на голову, как терновый венец. Выход в «Нексус».

«Нексус» был всем. Работой, домом, развлечением, смыслом. Для девяноста восьми процентов человечества понятие «реальность» окончательно стерлось, заменившись идеальной, выверенной до мельчайших деталей симуляцией. Зачем дышать грязным воздухом, ходить на нелюбимую работу и смотреть в пустые глаза прохожих, если можно жить в мире, где ты – герой, любовник, повелитель драконов? Цена была невелика – всего лишь добровольное пожизненное заключение в металлической капсуле. И почти все с готовностью ее платили.

Лев платил ее уже одиннадцать лет. С тех пор, как в восемнадцать подписал контракт с корпорацией «Окуляр». Его работа была простой и монотонной – виртуальный кладовщик на распределительном складе «Пандора-Март». Он принимал, сканировал и учитывал бесконечные потоки виртуальных товаров, которые потом дроны доставляли в реальном мире таким же, как он, обитателям капсул.

Его аватар был таким же серым и незаметным, как и его реальная жизнь. Ни друзей, ни семьи. Вечера он проводил, бродя по сияющим неоновым площадям центрального хаба «Нексуса», наблюдая за чужими жизнями, чужими радостями. А потом возвращался в свою виртуальную капсулу – такую же убогую, как и реальная, – выключал окно с видом на недоступные фэнтезийные горы и засыпал под мерный гул системы.

Иногда, в редкие моменты ясности, до него доходил ужас происходящего. Что он добровольно заточил себя в клетку. Что его тело медленно атрофируется в капсуле, а он и не вспомнит, каково это – бежать под настоящим дождем или чувствовать вкус настоящей еды. Но эти мысли тонули в удобном, теплом тумане симуляции. Система была эффективна. Она давала ровно столько впечатлений, чтобы не сойти с ума, и надежно блокировала все, что могло бы причинить боль.

Единственным его увлечением, его маленьким бунтом, была старая, пиратская копия игры конца девяностых – «Heroes of Might and Magic III». В мире суперсовременной графики и иммерсивной реальности ее пиксельная простота казалась смешной. Но для Льва она была мостом в другое время. В детство. В мир, где виртуальность была выбором, а не приговором.

Он и не подозревал, что его серое, предсказуемое существование подходит к концу. Что очень скоро он найдет нечто, что перевернет его жизнь с ног на голову. Нечто, что заставит его бежать от могущественных врагов, найти верных друзей и потерять их. Узнать, что такое любовь. И решить судьбу всего человечества.

Его история начиналась там, где для большинства она уже закончилась – в тихой, одинокой капсуле, под назойливый гул машины, обещавшей вечный рай в обмен на вечную свободу.

Счетчик его жизни тикал. Последние секунды спокойствия истекли.

Глава 1. Серый

Последняя виртуальная коробка с маркировкой «Биоразлагаемые ложки, партия 774-С» была аккуратно отсканирована, учтена и отправлена по конвейеру в бездну логистики. В ушах прозвучал тихий, приятный щелчок – звук выполненной текущей задачи. Еще один кирпичик в стену бесконечного дня.

Лео Серый откинулся на спинку своего виртуального кресла, которое не чувствовалось вовсе, и потянулся. Его аватар – чуть выше ростом, чуть шире в плечах, чем его реальное тело, – отзеркалил движение с идеальной, бездушной плавностью. На сегодня все. Смена закончена.

Он бросил взгляд на интерфейс своего сканера. Зеленые цифры показывали 100% выполнение плана. Никаких ошибок. Никаких замечаний от надзирающего ИИ. Идеальная пустота. Иногда ему казалось, что он мог бы заснуть прямо здесь, и система еще неделю бы работала вместо него, не заметив подмены. Виртуальный склад «Пандора-Март» был бесконечным: ряды стеллажей уходили в цифровую даль, теряясь в мягком свете, имитирующем неоновые лампы. Где-то в других секторах так же молча, как и он, работали другие такие же Лео Серые. Они иногда мелькали вдали, как тени. Правила запрещали лишние коммуникации во время смены. Это снижало эффективность.

Он вышел из портала виртуального склада и замер на мгновение, ослепленный вечным днем «Площади Сингулярности». Здесь, на главном хабе, всегда был пик активности. Смена заканчивалась у тысяч пользователей, и они высыпали в этот цифровой «Манхэттен», чтобы прожить свою вторую, настоящую жизнь.

Хаб кипел, как гигантский цифровой улей. Тысячи аватаров сновали туда-сюда, их смех, обрывки разговоров, призывы рекламных голограмм сливались в один сплошной, оглушительный гул. Лев иногда ловил себя на мысли, что пытается угадать, кто скрывается за тем или иным аватаром. Вот эта девушка с крыльями бабочки – в реале она, возможно, стара и больна. А этот могучего телосложения воин с плащом из чистой энергии – тощий офисный работник. А может, и нет. Может, они и в реальности такие. Шансов узнать это было ноль. Система поощряла анонимность. Она разрывала последние нити, связывающие людей.

Небо над площадью было пронзено сияющими неоновыми трубами лифтов, уносящих счастливчиков в их ПриватСеты – на тропические острова, в космические станции, в воссозданные замки забытых эпох. Лев следил за одной из таких труб. Какой-то аватар в костюме из адамантия вошел в нее, даже не взглянув по сторонам. Он был уверен в своем праве на лучший мир. Лев почувствовал знакомый укол чего-то, что когда-то могло быть завистью. Сейчас это было просто констатацией факта. Другой мир. Другая каста.

Он стоял неподвижно, островок тишины в бушующем море чужих жизней. Он наблюдал, как группа молодых аватаров с криками восторга толпится вокруг голографического дракона, рекламирующего новый игровой контент. Они тыкали в него пальцами, и дракон рычал, изрыгая скины и бонус-коды. Кто-то уже успел обзавестись парой новых цифровых безделушек. «Вот оно, счастье», – с горькой иронией подумал Лев. Куплено и скачано.

Он видел, как парочка, взявшись за руки, исчезает в портале с надписью «Романтический ужин на Венере». Девушка с головой повернулась к своему спутнику, и на ее лице было столько обожания, что Лев невольно отвел взгляд. А что, если в реальности они ненавидят друг друга? Или он бьет ее? Или они живут на разных континентах и видятся только здесь? Нет, лучше не думать. Система дарила прекрасные моменты, и неважно, были ли они настоящими.

Как деловые аватары в безупречных костюмах обсуждают сделки, их жесты резки и точны. Вот они – настоящие хозяева этого мира. Те, кто не просто живет в «Нексусе», а использует его. Строит империи. Зарабатывает настоящие, а не виртуальные кредиты.

У всех была своя цель. Свое место. Своя функция в этом идеальном механизме.

У него была функция кладовщика. И его смена закончилась.

Он двинулся сквозь толпу, его серый комбинезон «Пандора-Март» был невидимкой на фоне роскошных нарядов и футуристичных доспехов. Он не шел, его несло течение «цифрового человечества». Рекламные голограммы нашептывали ему персональные предложения.

«Лео Серый! Видим, вы ценитель уединения! Премиальный пакет одиночки со скидкой 15%! Виртуальный питомец, персональный ИИ-собеседник…»

Он отмахнулся от назойливого окна. Ему предлагали за кредиты то, чего он и так имел в избытке – одиночество.

Он свернул в тихую боковую арку, ведущую к жилому сектору для пользователей его уровня. Яркость красок тут же потускнела. Роскошные порталы сменились стандартными дверями с номерками. Попадались и другие серые аватары, с опущенными головами, спешащие в свои клетки.

Его виртуальный «дом» был точной копией его реальной капсулы. Такие же металлические стены, такое же узкое пространство. Единственное окно показывало фэнтезийный пейзаж – заснеженные пики под лиловым небом. Красиво. Бесплатно. И абсолютно недостижимо. Навестить эти горы стоило бы ему года работы. Он смотрел на них каждый день. Это была самая изощренная пытка – показывать рай и держать его под замком.

– Выключи окно, – тихо скомандовал он.

Пейзаж погас, оставив после себя матовую серую поверхность. Тишина стала абсолютной, давящей. Его аватар сидел на краю такой же виртуальной койки, не оставляя вмятины.

– Хочешь послушать новости? Социальный рейтинг вырос на полтора процента, – весело протараторил голос ИИ-ассистента, вшитого в интерфейс.

– Не хочу.

– Может, подобрать тебе развлечение по вкусу? Есть специальное предложение для одиноких пользователей… Виртуальный партнер на вечер, имитация живого общения…

– Замолчи.

– Как пожелаешь. Голос ассистента стих, обиженно щелкнув.

Лев поймал себя на том, что просто смотрит на свои руки – идеальные, без единой морщинки или шрама, руки его аватара. Они не могли ничего по-настоящему чувствовать. Они были интерфейсом. Он сжал кулак. Мускулы на руке аватара напряглись идеально, но он не чувствовал ни давления ногтей на ладонь, ни биения крови в висках. Ничего.

Он провел пальцем по воздуху, вызывая главное меню. Синий свет очертил его пальцы. Он пролистал несколько стандартных опций – соцсети, которые он не посещал, игры, в которые не играл, бесконечные потоки контента, сгенерированные ИИ. Все это было ярким, глянцевым и до тошноты пустым.

И он нашел то, что искал. Пиктограмму с потрескавшимся от времени логотипом.

«Heroes of Might and Magic III».

Запуск. Мир растворился, сменившись ламповой, пиксельной графикой. Знакомая, уютная музыка флейты заполнила капсулу. Он сделал глубокий вдох, которого не чувствовал. Это был его личный ритуал. Его маленький бунт. Он загрузил свое старое, годами не тронутое сохранение. Его замок, его армия единорогов и драконов. Его королевство из нулей и единиц.

Здесь он был не Лео Серым, кладовщиком. Здесь он был королем. Он принимал решения. Он воевал. Он строил города. Здесь все было по-настоящему. Иронично, но именно эта древняя, почти археологическая игра давала ему больше ощущения реальности, чем вся мощь «Нексуса».

Он провел так, может быть, час, просто перемещая отряды по карте. Никакой цели. Просто процесс. Просто ностальгия по времени, когда виртуальность была выбором, а не приговором. По времени, когда у него было настоящее тело, которое чувствовало вес мышки в руке, запах пыли на системном блоке и вкус слишком сладкого чая из кружки с надписью «Лучшему программисту».

Внезапно его отвлек сигнал – мягкий, настойчивый. Входящее сообщение. От системы. Не от друга – друзей у него не было. Не от коллеги – коллеги ему не писали.

Он свернул игру с легким раздражением. Сообщение было от его менеджера, аватара с номером вместо имени и стандартной улыбкой.

«Лео Серый. Завтра на вашу смену поступит партия товара с маркером «Приоритет: Проверка». Будьте внимательны. Не допускайте ошибок. Хорошего дня».

Лев фыркнул. «Хорошего дня». Автоматическая, бессмысленная подпись. Но само сообщение было нестандартным. «Приоритет: Проверка». За год работы он ни разу не видел такого маркера. Что-то новенькое. Новенькое в его жизни случалось крайне редко и, как правило, ничего хорошего не сулило.

Он не ответил. Он снова развернул игру, но настроение было уже не то. Пиксельные единороги казались просто набором цветных точек. Волшебство рассеялось.

Он вышел в главное меню и отдал последнюю на сегодня команду:

– Полный выход. Пробуждение.

Мир поплыл, краски поблекли, и его охватил знакомый холодок вдоль позвоночника. Последнее, что он увидел, была его виртуальная капсула, растворяющаяся в темноте.

«Ну что, еще один день прожит», – подумал он, уже не зная, обращается ли к ассистенту, к себе или в пустоту.

Тишина ему не ответила.

Глава 2. Реальность по расписанию

Возвращение всегда было мучением.

Не резким, не грубым, а тихим, методичным и от того еще более невыносимым. Холодок, пробежавший по позвоночнику в момент разрыва нейросвязи, сменился давящей тяжестью в конечностях. Стылый, мертвый воздух, пахнущий озоном, антисептиком и чем-то металлическим, обжег ноздри. Не иллюзорный запах виртуального океана или леса, сгенерированный для чьего-то удовольствия, а настоящий, скудный запах реальности. Запах машины, в которой он был лишь шестеренкой.

Лев Коробов открыл глаза. Над ним, в сантиметрах от лица, висел матовый потолок его капсулы. Светилась лишь одна маленькая лампочка – индикатор работы систем жизнеобеспечения. Устойчивый зеленый свет. Все в норме. Все стабильно. Все как всегда. Он был жив, здоров и функционален. Большего от него никто не требовал.

Процесс выхода из «Нексуса» никогда не был приятным. Это было похоже на тяжелое пробуждение от долгого, навязчивого, слишком яркого сна, когда сознание с трудом отлипает от грез и с отвращением цепляется за убогую действительность. Сейчас этой действительностью была капсула. Металлический гроб размером два на полтора метра, его личный ковчег в мире, который решил забыть о самом себе.

Он лежал на спине, пристегнутый мягкими, но крепкими ремнями к узкой, жесткой койке. Сбоку гудели и мигали приборы – насосы, подающие питательную смесь прямо в кровь через катетер, система рециркуляции воздуха, отфильтровывающая любые примеси, кроме тоски, мониторы, считывающие его пульс, давление, уровень гормонов стресса. Он был похож на большой, живой аккумулятор на подзарядке, и его единственная задача была – сохранять заряд для следующего погружения.

Сначала он просто лежал, давая сознанию окончательно всплыть из цифрового океана в тихую заводь реальности. Тело было чужим, непослушным. Слишком легким из-за атрофии мышц и одновременно неподъемно тяжелым после невесомости и силы аватара. Каждая мышца ныла от неподвижности, спина затекла, суставы скрипели тихим протестом. Он повернул голову – единственное, что можно было сделать свободно, – и посмотрел в единственное реальное окно. Не иллюзорное, сгенерированное по запросу, а настоящее, из толстого, чуть грязноватого стекла, вставленное в стену из холодного сплава.

Шел дождь. Не ливень, не гроза, а бесконечный, унылый дождь, который шел здесь всегда. Серые, громадные капли ползли по стеклу, сливаясь в мутные, извилистые потоки. За окном – такая же серая, безликая стена другого жилого «улья», подземного муравейника для таких же, как он. Ни деревца, ни клочка неба, ни намека на жизнь. Только бетон, стекло и сталь, прошитые свинцовыми жилами коммуникаций. Капля, отяжелев, сорвалась и побежала вниз, и его палец, худой и бледный, непроизвольно повторил ее траекторию по холодной, гладкой поверхности ближайшего монитора. Этот жест, бессмысленный и детский, вызывал щемящее, почти физическое чувство тоски. Тоски по чему-то настоящему, что можно было не просто увидеть, а потрогать, почувствовать его текстуру, температуру, вес.

Он вспомнил. Очень давно, в другом веке, в детстве, до того как «Нексус» поглотил все без остатка, он любил бегать под дождем. Мать ругалась, кричала с порога, что он простудится, промочит ноги, подхватит воспаление легких. Он чувствовал, как холодные, тяжелые капли бьют по лицу, затекают за воротник старой куртки, как мокрые, темные волосы липнут ко лбу и щекам, как земля под ногами превращается в хлюпающую, темную грязь, вязкую и пахнущую жизнью. Он смеялся, запрокидывал голову и ловил ртом капли, чувствуя их нейтральный, чистый вкус. Теперь это воспоминание казалось не просто сном, а сном о сне. Оно было более реальным, чем вся его нынешняя жизнь, вся его выхолощенная, стерилизованная действительность.

Мягкий, настойчивый сигнал таймера пропищал, вырывая его из грёз. Время процедур. Время рутины. Время подтверждения своего биологического статуса.

Он молча отстегнул ремни и сел. Голова слегка закружилась, в висках застучало. Он потянулся к шлангу с питательной смесью – безвкусной, сероватой жиже, которая содержала все необходимые элементы для поддержания его существования. Ни больше, ни меньше. Он сделал глоток, потом еще один. Механически. Без удовольствия, без отвращения. Просто чтобы заглушить неприятное, животное сосание под ложечкой, напоминающее, что он все еще плоть и кровь.

Затем – обязательная пятиминутная программа физиотерапии. Капсула глухо загудела, вибраторы под тонким матрасом койки принялись массировать его затекшие, дряблые мышцы. Это было похоже на то, как трясут банку с консервами, чтобы содержимое не прилипло к стенкам. Он закрыл глаза, терпя, считая секунды в уме.

После – гигиена. Он развернул стерильную салфетку, пропитанную антисептиком, и протер тело. Резкий, химический запах перебил запах озона. Чистота, которую он обретал, была такой же стерильной и безжизненной, как и все вокруг. Чистота пустоты.

Он посмотрел на свои настоящие руки при тусклом свете лампочки. Худые, бледные, почти прозрачные, с проступающими синими венами. Они мелко дрожали от слабости. Совсем не такие, как уверенные, сильные, идеальные руки его аватара. Он сжал кулак, пытаясь напрячь бицепс. Пальцы послушались с трудом, под кожей проступило нечто жалкое и дряблое. Никакой силы. Только функция.

Он выполз из капсулы. Пол был холодным, линолеум слегка прилипал к босым ступням. Он прошел пару шагов по крошечному, клетчатому помещению, которое служило ему и спальней, и гостиной, и кухней, и всем на свете. В углу стояла душевая кабина, которой он пользовался раз в неделю – по правилам, чтобы экономить ресурсы. Рядом – унитаз с вакуумной системой. Все минималистично, функционально, убого до слез.

Он подошел к маленькому шкафчику, достал оттуда запечатанную пачку питательных батончиков. Развернул один, откусил. На вкус как прессованный картон с примесью витаминов и искусственных ароматизаторов, имитирующих что-то неуловимо шоколадное. Он жевал, глядя в то же самое окно. Дождь не прекращался. Серая, беспросветная мгла за стеклом идеально соответствовала его внутреннему состоянию. Безразличие. Апатия. Рутина.

Мысли неизбежно возвращались к сообщению. «Приоритет: Проверка». Два слова, выбивающиеся из монотонного узора его дней. Что это могло значить? Редкий сбой в безупречной логистике «Пандора-Март»? Новая директива от невидимых кукловодов из «Окуляра»? Или, что вероятнее всего, просто чья-то ошибка на верхних этажах, которая завтра выльется ему в лишнюю работу, нервотрепку и выговор от бездушного ИИ-надзирателя?

Он вздохнул, закончил батончик и выпил стакан безвкусной, отфильтрованной воды. Еда, питье, гигиена – все это было просто еще одной функцией в длинном списке обязанностей его тела. Как сон. Как работа в «Нексусе». Как само дыхание.

Он вернулся в капсулу, лег на спину и защелкнул ремни. Впереди было несколько часов настоящего, не виртуального сна. Его изношенное, истощенное цифровой жизнью тело отчаянно в нем нуждалось.

– Ночной режим, – прошептал он в темноту, и его голос прозвучал хрипло и непривычно громко.

Свет погас, оставив лишь мерцающий зеленый глазок индикатора. Снаружи доносился монотонный шум дождя, барабанившего по крыше «улья». Он закрыл глаза, пытаясь вызвать в памяти те самые величественные, пиксельные горы из виртуального окна, пытаясь услышать музыку из старой игры. Но вместо этого перед ним вставали только бесконечные, уходящие в серую даль стеллажи склада «Пандора-Март». Коробки. Конвейеры. Мигающие сканеры.

«Завтра снова на склад», – промелькнула последняя мысль перед тем, как он провалился в сон. Сон был таким же беспросветным и серым, как и его реальность. Без сновидений. Без надежды. Лишь тихий, непрекращающийся стук дождя по стеклу, отбивающий такт его одиночества.

Глава 3. Тихий бунт

Следующее утро началось с сюрприза, и сюрприз был неприятным. Система, в лице его безликого менеджера-ИИ, прислала не напоминание о смене, а уведомление о «незначительном отклонении от производственных нормативов». Вчера, оказывается, при сортировке партии виртуальных карандашей он на доли секунды замедлился, что привело к «микро-задержке в логистической цепи».

Лев сглотнул горькую слюну. Он даже не помнил этих карандашей. Его дни сливались в единый, монотонный поток операций: сканировать, сортировать, отправлять. Десять тысяч раз в день. Миллион раз в неделю. И вот – микро-задержка. За которую ему вежливо и унизительно предложили «пройти добровольный курс по повышению концентрации внимания и лояльности корпоративным стандартам».

Курс. Еще два часа его жизни, которые он должен был провести, кликая на всплывающие окна с правильными ответами о том, как здорово быть винтиком в великой машине «Окуляра». Его пальцы сжались в кулаки. Не аватара – его настоящие, бледные кулаки, лежавшие на коленях в реальной капсуле. В горле встал комок бессильной ярости.

Он никогда не был бунтарем. Он был серой мышью, тихо шелестящей бумажками в своем углу. Он принимал все – скуку, одиночество, всю эту бесконечную, бессмысленную рутину. Но это… это было слишком. Это было как если бы тюремщик сделал ему замечание за то, что он неправильно дышит в своей камере.

Он почти автоматически потянулся было к кнопке подтверждения курса. Рука сама знала путь. Один клик – и инцидент будет исчерпан. Его социальный рейтинг не упадет. Надзиратель останется доволен.

Но рука замерла в сантиметре от интерфейса.

«Нет».

Мысль прозвучала в голове тихо, но с неожиданной твердостью. Он впервые за долгие годы сказал «нет» системе. Не вслух, конечно. Пока нет. Но он отвел руку.

Сердце колотилось где-то в горле. Он ждал, что сейчас раздастся сигнал тревоги, что с потолка спустятся щупальца механической охраны и поволокут его на перевоспитание. Но ничего не произошло. Тишину нарушал только гул систем жизнеобеспечения.

Он не стал проходить курс. Он просто вышел на работу.

Смена прошла в нервном, лихорадочном напряжении. Он ждал расплаты за свой немой протест. Каждый сигнал, каждый чих системы заставлял его вздрагивать. Но ничего не происходило. Система, похоже, даже не заметила его неповиновения. Она была слишком огромной, слишком занятой, чтобы отслеживать каждую мелкую непокорность каждой мелкой сошки. Это осознание было одновременно облегчением и новым унижением. Он был настолько ничтожен, что даже его бунт остался незамеченным.

Когда пришло время выхода, он не пошел на Площадь Сингулярности. Он свернул в узкий, темный проход, который вел в технические задворки «Нексуса». Здесь не было рекламных голограмм и толп ликующих аватаров. Здесь были только голые, низкополигональные текстуры, свисающие виртуальные провода и тихое шипение заброшенных данных. Это была изнанка парадного фасада, и Лев почему-то всегда чувствовал себя здесь спокойнее.

В глубине одного такого тупика находился его секрет. Неофициальный, пиратский портал, который он нашел случайно много месяцев назад. Он был похож на груду цифрового мусора – обломки старых интерфейсов, битые пиксели, мерцающие ошибки. Но за этой грудой скрывался шлюз. Дверь в его личный, крошечный мир.

Он огляделся по сторонам – древний, бесполезный жест в мире, где за тобой можно наблюдать из любого угла, – и пролез через щель в полигонах.

И он перенесся.

Не в другой район «Нексуса». Он перенесся на тридцать лет назад.

Ламповая, теплая графика. Узнаваемая с первых аккордов музыка, написанная для синтезатора с ограниченными возможностями, но от того звучавшаяся как-то по-особенному душевно. Пиксельные травы на лугу, шелестящие под невидимым ветром, грубоватые спрайты замков, милые единороги и грифоны.

«Heroes of Might and Magic III».

Его личный Эдем. Его цифровая ностальгия.

Он не заходил в сеть. Он не искал противников. Он просто загружал свое сохранение. Огромная карта, которую он исследовал много лет, по пять минут в день. Его замок, отстроенный до последнего улучшения. Его герои, закаленные в бесчисленных сражениях с компьютерными противниками.

Здесь все было иначе. Здесь не было надзирателей, социальных рейтингов и «микро-задержек». Здесь он был хозяином. Его решения имели вес. Если он посылал отряд рыцарей в атаку, они атаковали. Если он строил кузницу в городе, она появлялась. Если он проигрывал сражение, это была его ошибка, его тактический просчет, а не слепая воля алгоритма.

Он провел здесь почти час, просто водя мышью по карте. Он не ставил себе целей. Он наслаждался процессом. Он заходил в таверны и читал пиксельные диалоги с компьютерными персонажами. Он любовался анимацией создаваемых заклинаний. Он слушал музыку.