Месть Модеста

– Напоминаю, что меня зовут Пётр Петрович Орлов. Следователь Особой Канцелярии Его Величества. Моя визитка на вашем столе. Если что-нибудь вспомните, звоните. А лучше посылайте сообщение на пейджер. Я сам перезвоню. Поправляйтесь, Модест Альбертович.

Когда следователь ушёл, я кнопкой вызвал горничную. Панкратов исчез, Влада жива, я буду жить в интернате. Надо хорошенько обдумать дальнейшие действия.

– Будете ужинать? – спросила горничная, зайдя в номер.

– Да, принесите, пожалуйста, что-нибудь посытнее.

Интересно, куда исчезла Юля? Мне бы сейчас пригодилась информация, а то память Модеста снабжала только частичными данными.

– Салат из шампиньонов, оленина под соусом из лесных ягод и десерт, – горничная вкатила в номер тележку. – А вишнёво-сливовый сок лично от меня. Сама делала.

На последних словах горничная засмущалась и торопливо покинула номер. Сама делала? Странно. Я пожал плечами и приступил к еде. Обычно начинаю с сока, но голод от катапульты накрыл по второму разу, поэтому мигом налетел на оленину.

– Закончили? – горничная вернулась.

– Да, закончил. Спасибо.

Я уже собирался выпить сок, но женщина по-своему трактовала мои слова о том, что ужин закончен.

– Ну что же вы, господин Ермолов. В вашем состоянии витамины фруктового сока крайне полезны. Выпейте.

Стоп, Модест! А вот это уже не просто так. Я повернулся на стуле и, уперевшись толчковой ногой, спросил с милой улыбкой.

– Может, у меня аллергия на вишню? А есть яблочный?

– Конечно есть! – обрадовалась женщина. – Принести?

Я собирался вторым вопросом захлопнуть ловушку, чтобы убедиться в своей версии, но этого не понадобилось. Смотря на стакан с соком, я почувствовал резкий противный запах. Даже не запах, а вонь. Как будто в стакан напихали тухлятины и выставили на солнцепёк. Она что, не чувствует? Я непроизвольно скривился и зажал нос.

– Марат! – крикнула горничная. – Марат, у него сенсорика!

Пригодились опорная нога. Я активировал прыжок раньше, чем ледяной шип воткнулся в спинку стула. Увидев меня на противоположной стороне большой гостиной императорского номера, горничная изумилась лишь на мгновение. Тут же выхватила пистолет и открыла стрельбу. Второй прыжок и я оказался в спальне. За спиной глухие хлопки. Глушитель. Я обрадовался. Раз не хочет привлекать внимание, значит, ей есть кого боятся в гостинице. Значит, остались те, кто меня охраняет.

– Он в спальне, – женщина доложила обстановку вошедшему в номер подельнику. – С сенсорикой я ошиблась. Яд наверно просроченный, поэтому завонял. Парень атлетик. Активировал два прыжка. Считай, пуст. Магии больше нет. Сейчас ликвидируем.

– У него есть оружие?

– Точно нет. Наш человек на допуске и осмотре.

И плохо, и хорошо. Плохо, что теперь их двое. У одной есть пистолет и умение ледяных шипов. Второй тоже явно не пустой. Хорошо то, что они меня недооценивают. Катапульты нет, ещё не восстановилась, прыжок потрачен, однако есть инфразвуковой нокаут и боевой опыт в молодом теле, подкреплённым ожившими тёмными нейронами.

Мудрить не стал и сразу настроил голосовые связки. Оглушу, как зайдут, а потом ликвидирую. Раздались шаги. Уверенные, не таящиеся. Мужик ступал размеренно, а женщина топала, как корова. Я вдохнул, готовый к инфра-крику. Как только в дверях показался мужчина, я расслабил гортань. Мужика повело, он сделал два коротких шага в бок, после чего рухнул на пол. Однако женщины в проёме не оказалось.

Вот гадина! Ладно, сам виноват. Недооценил противника. Из каждого утюга лилась информация, что я удерживал разведчика до прихода кольщиков. Дураку понятно, что без уникальных способностей не справиться. Значит, у меня больше одного умения. А значит речь про то, что я пуст предназначалась не напарнику, а мне. Чтобы я расслабился. И топала горничная специально, чтобы поверил. Подсунула живца, а я купился и потратил ещё одно умение. Теперь выскочит добивать.

Хорошо, что анализ ситуации по привычке занял мгновение. Ещё до того, как бессознательное тело мужика коснулось пола, одеяло с постели уже летело в проход. На этот раз не ошибся. В проёме появились женские руки и из них вылетел пучок ледяных шипов. Меньшего размера, однако количеством больше десяти. По площади бьёт, логично. Но брошенное мной одеяло отвлекло горничную. Я успел подбежать к проёму, схватил женщину за запястья и отработанным движением сломал их.

Баба не успела закричать от боли. Не зная, сколько подослано убийц, я предпочел не привлекать внимание лишним шумом. Короткий удар в гортань и вместо крика – глухое бульканье. Эх, допросить не получится. Скоро умрёт. Ничего, есть мужик. Я повернулся и увидел, как из ушей у мужчины вытекла струйка крови. Проверил пульс. Ага, понятно. Две новости. Хорошая. Мой навык оглушающего крика улучшился. Я теперь могу убивать им. Но плохая в том, что контроля никакого. Не могу настроить ни дальность, ни точность, ни силу.

Что имеем? Очередное покушение. Два трупа и подельник где-то на контроле. Скорей всего не один. Что-то мне подсказывает, что императорский номер пора оставить. Спасибо за оленину и шампиньоны, но я сваливаю.

Да, но как? Через центральный вход не желательно. Перед гостиницей журналисты, а в холле, не сомневаюсь, куча шпионов от разных властных кланов. Кроме того, нельзя забывать об убийцах. Вылезти в окно? Я посмотрел на улицу. Десятый этаж. Теоретически можно забраться на крышу, но проблема с выходом из гостиницы останется.

Я огляделся. На той стороне широкого проспекта находились пятиэтажки. С них-то можно выйти незамеченным, но как туда попасть? Прыжок! Я могу просто перепрыгнуть на соседнее здание! Жаль, что здесь далеко. Ну-ка, а что с торца гостиницы? Я посмотрел в другое окно. Офисный комплекс на пару этажей пониже, и крыша метрах в десяти от меня. То, что надо!

Так, у меня откат. Что со временем? По ощущениям до появления прыжка оставалось минут двадцать. Ждать? А почему бы и нет. Если кто зайдёт, будем действовать по обстановке.

Когда до появления прыжка оставалось пять минут, в номере зазвонил телефон. Чёрт! Брать, не брать? Я всё-таки поднял трубку, но ничего говорить не стал.

– Алло, господин Ермолов? Вас беспокоят с ресепшена. Алло, вы меня слышите?

Я уже хотел положить трубку, как услышал на заднем фоне голос Юли.

– Что он говорит?

– Дайте девушке трубку. Живо! – тут же приказал я. – Алло, Юля?

– Модест!

– Тихо! Слушай меня внимательно. Выходи из гостиницы и сделай вид, что возвращаешься домой. Но потом подойди к офисному зданию, которое стоит с торца. Зайти во двор и жди там. А сейчас наори на меня в трубку, как будто мы поссорились.

Умнице Юле второй раз повторять не пришлось. Она моментально включилась в игру. Я услышал, как в трубку вселилась фурия.

– Ну и трахайся со своими шлюхами, гадина! Я к тебе больше не приду!

После чего раздался громкий стук и короткие гудки.

Телефонный разговор по секретной связи

– Ермолов исчез из гостиницы. В номере обнаружили два трупа. Средней руки наёмника и женщину. Лет семь назад мы пользовались её услугами. Чрезвычайно эффективна в устранении.

– Только не говори мне, что это Модест.

– Больше не кому.

– Семью, думаешь, тоже он?

– Уверен, что нет, – Пётр Петрович Орлов потёр переносицу. – Вы знаете мою сенсорику. Парень искренне удивился, узнав, что его сестру похитили. Я вообще думаю, что все его мысли только о том, чтобы отомстить убийцам и найти сестру.

– А потом?

Орлов тяжело вздохнул.

– Не знаю. Альберт Ермолов встал на нашу сторону. Почему бы сыну этого не сделать?

– А если заартачится?

– Придётся ликвидировать.

– Ликвидировать. Легко сказать. У наших врагов, как видишь, не получается.

– В любом случае, наша задача пока просто наблюдать.

– Вот и наблюдай. Тебе поручено дело, хотя мы знаем убийц и похитителей. Ты знаешь, что до них нам пока не добраться. Несмотря на то, что с некоторыми даже за руку здороваемся. Тьфу! – мужчина помолчал. – Ладно. Делай вид, что расследуешь и присматривай за пацаном. Убьют, так убьют. Нет, будем вербовать. Всё. Конец связи.

Глава 6

– Как твои шлюхи?

– Обе мертвы. Не волнуйся, ты опять моя девушка, – улыбнулся я и поцеловал Юлю.

Прыжка хватило, и я спокойно спустился во двор офисного здания. Услышав историю очередного покушения, Юля нахмурилась.

– Так и знала. Не зря я не поехала с тобой в гостиницу, а сразу… А! Вот и он. Пошли.

Мы подошли к автомобилю, за рулём которого сидел купный мужчина с седой бородой. Перед тем, как сесть внутрь, Юля показала мне знаками: «Молчи. Залезай на заднее сиденье и пригнись».

На мгновение я подумал, что это может быть ловушкой. Длительность моих отношений с Юлей была гораздо меньше, чем у Модеста, поэтому мог себе позволить рассуждать без эмоциональной привязанности. Но я быстро отогнал эти мысли. Слишком много людей хотят меня уничтожить. Долго прятаться по кладбищам не получится. Нужно кого-то выбрать и довериться.

– Мужчина, – обратилась Юля к водителю, когда мы сели в машину, а я пригнулся на заднем сиденье. – В аэропорт. Нам нужно успеть на рейс до Тобольска. И побыстрее, пожалуйста. Мы опаздываем!

Через полчаса быстрой езды я почувствовал, что мы свернули на грунтовку. Потом в окнах увидел деревья. Свернули в ближайший лесок?

– Ну раз вы решили заправиться, мы с Модестом купим что-нибудь перекусить.

Юля повернулась ко мне и сделала знак. Я поднялся и вышел из машины. Никакой заправки. Вокруг деревья и плотный кустарник. Трассу слышно, но нас с неё не видно. Седой мужчина вышел из машины, надевая на руку перчатку ярко-розового цвета, которая светилась, как в ночном клубе. Юля встала на колени, согнула голову и завела руки за спину. Потом ткнула на меня пальцем. Мол, делай вот так, как показала.

Стоп! Ребята, это уже не смешно. Я раздвинул руки в стороны, мол, что происходит. В ответ получил кислое лицо Юли. Мол, хватит упрямиться. Делай, что говорят. Я задумался. Хотели бы убить, придумали бы что-нибудь попроще. Пожалуй, нужно довериться. В противном случае это будет самая стыдная смерть среди агентов пространственно-временной службы. Надеюсь, Юля никому не расскажет.

Я встал на колени, согнул голову и заломил за спину руки. Мужчина подошел ко мне, задрал футболку и со всей силы хлопнул по спине ярко-розовой перчаткой.

– Терпи! – тут же заорал он.

Надо признать, что крик помог. Потому, что я испытал дичайшую боль. Услышав предупреждение здоровяка, осознал, что поддаюсь какой-то процедуре очищения и её нужно вытерпеть. В прошлой жизни меня пытали два десятка раз, поэтому нейроны были подготовлены. Но, признаюсь, боль от розовой перчатки я бы отнёс в топ-5. Хорошо, что процедура вскоре закончилась.

– Молодой человек, моё почтение! – удивлённо произнёс мужчина. – Я был готов спорить на годовое жалование, что ты потеряешь сознание. Хорошо, что никто не поддержал пари.

Мужчина засмеялся и снял с руки перчатку, которая вся почернела.

– Держи. Сахар снимет боль, – Юля протянула мне литровую колу.

Пока я жадно пил, она объяснилась. Только что я подвергся обряду очищения от магии анатомической прослушки. В России найдётся не больше трёх травников, кто может приготовить такое зелье. А ингредиенты для него достать ещё сложнее. Поэтому магию анатомической прослушки используют только очень богатые и влиятельные люди, да и то в крайнем случае.

– Добавляется через воздух в помещении. Сенсорикой не обнаруживается. После внедрения в организм, владелец артефакта в курсе всех передвижений завороженного объекта и его разговоров. Какой-то влиятельный клан решил следить за тобой.

– Учитывая, что я могу стать самым богатым человека планеты, экономить не стали.

– Верно, – кивнула Юля. – А теперь до завтрашнего утра они будут считать, что мы с тобой улетели в Тобольск.

– А почему до утра?

– Утром ты сам объявишься. Подпишешь бумаги в присутствии регального нотариуса и получишь относительно безопасное место для проживания. Да и сам факт подписания умерит пыл тех, кто желает твоей смерти.

– Что за бумаги?

Юля подошла к мужчине и обхватила его могучую руку.

– Модест, я как-то всё откладывала этот момент. Познакомься. Это мой отец. Вожеватов Игнат Олегович. Кстати, замечательный травник-зельевар. Вытянуть магию анатомической прослушки непростая задача.

– Использовал кое-какие наработки, – улыбнулся Игнат. – К сожалению, побочка в виде сильной боли, но ты, я вижу, парень крепкий. Рад познакомиться.

Мы пожали друг другу руки.

– Но я не до конца… – до сих пор не понимал я.

– Игнат Олегович не только мой отец, но и директор пермского дома-интерната при Императоре. Ну как? Пойдёшь к нам жить или вернуть тебя в гостиницу?

Поздним вечером я смотрел из окна интерната на автомобиль, остановившийся рядом с зданием.

– Дворянин из Карелии, – пояснила Юля. – Из добора. Большая часть воспитанников прибыла в интернат. Но папа в конце августа добирает ещё несколько человек.

Мы находились в номере для гостей. Чтобы не затягивать подписание документов, а точнее, чтобы по пути не убили регального нотариуса, вызванного Вожеватовым из столицы, меня пока расположили в крыле для посетителей. Подальше от посторонних глаз.

– Я думал, что интернат только для сирот.

– Когда-то так и было. Но через пять лет после назначения моего отца директором, об интернате заговорили по всей Империи. Во-первых, сильные учителя, собранные отцом по связям из прошлой жизни.

– А кем он был в прошлой жизни?

Юля проигнорировала мой вопрос.

– Во-вторых, сильнейшая подготовка курсантов. Упор делается на боевые навыки. Выпускники интерната стали крайне востребованы. И вот последние несколько лет отец стал набирать семнадцатилетних юношей и девушек из разных аристократических семей. Бояр и дворян. Те платят большие деньги за обучение. Отцу предлагают в сотни раз больше, чтобы приняли их сыночку или дочурку. Однако папа строг. Отбирает только лучших.

– А граждане?

– Простолюдины, как я, ты хотел сказать?

Я подумал, Юля обидится, что напомнил ей о неблагородном происхождении, но она лишь улыбнулась.

– Этих отец набирает бесплатно. По правде говоря, лучшие в интернат попадают только из граждан. А вот среди бояр и дворян встречаются всякие. Тут уже приходится учитывать клановые интересы.

– Не сомневаюсь, что ты лучшая, – выразительно посмотрел я на Юлю.

Девушка была в лёгком платье с глубоким вырезом. Упругая грудь третьего размера и стройные ноги. Я подошёл и аккуратно снял с неё платье через голову.

– Даже так? – улыбнулась Юля. – Несколько дней назад я спала с застенчивым пареньком, который каждое прикосновение сопровождал неловким извиняющимся взглядом. Что же изменилось?

– Ты разве не в курсе? Меня убили, – я легко подхватил девушку на руки. – Больше никаких нелепых стесняшек. Теперь я воин. Такая львица, как ты достойна лишь сильного.

Я положил Юлю на кровать.

– Ох, – простонала девушка.

Я заметил, как моментально она возбудилась. Красивые ноги чуть согнуты, спина выгнулась. Юля закусила нижнюю губу. Действительно, после того как мы побывали на грани смерти, основной инстинкт захватил нас полностью.

Подписание документов прошло по плану. Мы сделали общую фотографию для журналистов и выпустили заявление. Модест Ермолов изъявил желание до наступления совершеннолетия находиться в пермском доме-интернате под руководством Игната Вожеватова. В связи с тем, что убийство семьи Ермоловых находится под личным контролем Императора, в опекуне молодой наследник рода не нуждается. По окончанию следствия и до совершеннолетия Модест Альбертович будет находиться под покровительством Его Величества. Через год Император с большой честью лично поздравит господина Ермолова с его восемнадцатилетием и передаст все активы рода новому наследнику.

– Если, конечно, следствие не установит причастность господина Ермолова к убийствам, – зачитал вполголоса оставшуюся часть регальный нотариус. – Но не беспокойтесь, Модест Альбертович, это только юридическая формальность. Я не сомневаюсь, что убийц вашей семьи скоро поймают. Позвольте ещё раз пожать руку столь храброму молодому человеку!

Теперь у меня появилась крыша над головой, а главное фильтр от наёмников. На входе в интернат система допуска. Незнакомый человек сразу заметен. Это не значит, что нельзя подкупить сотрудника, но на вербовку понадобится время. Кроме того, Вожеватов подчиняется Императору напрямую. Поэтому даже генерал-губернатор не может приказывать Игнату. Давление тоже не окажешь. Отец Юли очень властный человек. В чём я мог убедиться, стоя в спортивном зале интерната.

– Как ты посмел пронести в наш общий дом эту гадость?

Вожеватов, крепкий мужчина в возрасте с богатырским телосложением, но невысоким ростом, держал в руках пакет с порошком и тряс им перед курсантом. Парень имел аналогичную гору мышц, однако был на две головы выше директора.

– Мой отец заплатил большие деньги за обучение, – с вызовом ответил новенький. – Не думаю, что боярин должен отчитываться перед простолюдином.

– Ах, ты боя-я-ярин, – проворковал Игнат. – Извините-простите, господин хороший. Вы у нас второй день. Я по глупости не признал. Каюсь. Бью челом и смиренно унижаюсь.

Вожеватов комично затряс бородой. Новички заулыбались, а вот в глазах старшекурсников я заметил тревогу. Что-то будет.

Игнат перестал кривляться и неожиданно влупил пощёчину курсанту. Парень опешил. Когда удивление прошло, он сжал кулаки и хотел было кинуться на директора, но сдержался и отступил.

– А чего так? А? – среагировал Вожеватов. – Ну давай! Один на один. Чего? Боишься последствий? Так все видели, что я, простолюдин Игнатушка дал пощёчину боярину. Если ты меня покалечишь, любой суд встанет на твою сторону. Или зассал, что старикашка тебе задницу надерёт?

Слова действовали, парень закипал.

– Всё равно боишься? Дежурный! Жгут!

Один из курсантов кинулся в тренерскую и принес широкий жгут. В зале находилось человек сто. Мы, новички, в ожидании занятий по единоборствам. И второкурсники, которые остались после тренировки, как только увидели разъярённого директора, вбежавшего с пакетом порошка в руках.

– Плотно привязывай! – приказал Вожеватов и опустил левую руку вдоль туловища.

Дежурный примотал руку директора к телу.

– Смотри, боярин. Теперь я не только старик, в три раза старше тебя и на две головы ниже. У меня к тому же одна рука, – Игнат попытался подвигать левой рукой, но бестолку. Она была плотно зафиксирована. – Мало тебе? Эй, курсанты! Даю слова Вожеватова, что в драке с этим… боярином не буду использовать магию, – напряжение в зале достигло пика. – Моё слово крепче самой матушки-земли. Решился? Как ты здесь учиться планируешь, если промолчишь? Аль не ответишь плебею?

Парень не сдержался. Он закричал и выпустил вперёд руки. Из них вырывалось пламя. Небольшое, но мы все непроизвольно отпрянули. К всеобщему удивлению, Игнат не шелохнулся.

– Огневик, значит, – усмехнулся он, хлопая себя по лицу и туша подпалённую бороду. – Вот нюхаешь всякую гадость, оттого и жара нет. Член, поди, такой же вялый.

Чаша переполнилась. Парень кинулся на директора и стал наносить мощные удары. Вожеватов с грацией кошки лихо от них уворачивался. Выждав паузу, Игнат поймал могучей кистью руку курсанта, использовал инерцию его тела и повалил противника на пол. Я заметил, что директор мог провести болевой приём и заставить сдаться. Но вместо этого Вожеватов завел руку боярина до упора и переломил её в районе локтя. От болевого шока парень потерял сознание.

Наступила гробовая тишина.

– Передай отцу этого дебила, – Игнат встал и обратился к тренеру по рукопашно-магическому бою, – что в качестве извинений интернат примет в дар один из четырех торговых комплексов. Он перепугается и предложит все, но скажи, что хватит одного. Отчизна не забыла его преданную службу и прощает ему просчёт в воспитании старшего сына, – Вожеватов показал на лежащего на полу бывшего курсанта. – Этого в лазарет. Снять болевой шок и подлечить. Как поправится, всыпать сорок плетей и выставить за дверь. Дежурный, сними с меня жгут.

Лихо, ничего не скажешь. Я отметил, как Вожеватов умно воспользовался случаем, чтобы утвердить свою власть. Не стал вызывать виновника в кабинет. Специально спровоцировал на поединок, чтобы показать свою отличную физическую форму. И всё на глазах новичков. Чтобы сразу поняли, какой здесь порядок. Крепко держит дисциплину Игнат. Крепко.

– Второй курс! Почему не на занятиях? – грозно спросил Вожеватов, когда раненого унесли.

Старшекурсники тут же кинулись на выход. Игнат вышел на середину зала и осмотрел новичков. Девушек было процентов сорок. Парни разного роста и комплекции. Все с восхищением смотрели на директора. Я стоял в общем строю и, признаюсь, тоже с уважением разглядывал отца Юли.

– Егор Ильич, начинай. Я в сторонке посижу, понаблюдаю за молодником.

Казалось, директор хотел произнести речь, но в последний момент передумал. Слово взял наставник по рукопашно-магическому бою.

– Никого не представляю, сами перезнакомитесь после занятий. Так как клятву курсанта ещё не произнесли, спрос с вас небольшой. Но он есть. Обращаюсь к тем, кто был на прошлом занятии. Кто хочет провести первый бой? Кто не упустит шанс проявить себя перед директором? Кто заявит о своих лидерских качествах?

– Я!

Из строя вышел темноволосый парень с нахальным взглядом. Обычно мне не нравятся такие типы, но было в нём что-то харизматичное, что-то надёжное.

– У Талгата сегодня освобождение, – вмешался директор.

Парень покачал головой и послушно вернулся в строй.

В итоге на поединок вышло два курсанта. Парень-сирота, отобранный для интерната лично Вожеватовым. И заносчивый дворянин. Мне показалось, что он не хотел драться, но узнав, что соперником будет простолюдин, тут же вбежал в круг, опередив других желающих. Тренер предупредил, что бой ведётся среди новичков, на приобретённой в этом году магии и физической силе. Соперники поклонились и бой начался.

Я ожидал подсмотреть что-то новое, но поединок разочаровал. Дворянин моментально достал из кармана небольшой камень и направил на противника. Раздался хруст, и пацан упал на пол, вскрикнув от боли. Нога была сломлена в районе голени.

По залу тут же раздались возмущённые голоса о том, что нельзя применять артефакты. Но парень нисколько не смутился.

– И что вы мне сделаете? – хорохорился он. – Я Святослав Букреев. Дворянин и сын Бориса Букреева, самого богатого человека на Рязанщине. По закону имею право носить любые артефакты. Если у какого-то босяка нет денег на хороший артефакт, пусть не суётся в благородный поединок.

– Перед поединком были озвучены правила, – из толпы вышла девушка. – Сражение идёт только на магии, полученной в этом году. Значит, никакого оружия и никаких артефактов.

Ух, какая! Девушка говорила тихим голосом, но злость придавала силу словам. Спортивное тело, сразу видны регулярные тренировки, ярость в глазах и красивое, очень красивое лицо.

– Я приобрёл артефакт в этом году. Он магический, – возразил Букреев. – Всё по правилам. И вообще. Кто это у нас? Берта подподольная. У подкидыша голосок прорезался?

На этих словах часть публики одобрительно загудела. Ага, эти за Букреева.

Я ожидал многого. Девушка психанёт, заплачет, обидится, уйдёт, проигнорирует, подойдёт к раненному, нажалуется учителям или, скорей всего, ответит своей колкостью. Но девушка Берта неожиданно сняла футболку, оголившись по пояс и показав всем упругую грудь. Чего?! Я так опешил, что не сразу обратил внимание на странную реакцию однокурсников. Вместо того, чтобы заулюлюкать или радостно вылупиться, все без исключения тревожно замерли. Я видел, что парни жадно смотрели на Берту, но в глазах всё равно чувствовалась тревога. Букреев же и вовсе перепугался.

Сняв кроссовки, девушка подошла к побледневшему Святославу и спокойно произнесла.

– За честь. На ножах. До смерти.

Глава 7

Разобраться в сложившейся ситуации помогли знания Модеста. В этом измерении дуэли были узаконены. Обычный вызов не отличался от честной драки моего мира. До первой крови, до увечья, до признания поражения, до нокаута и так далее. Вокруг зрители. По итогу радость победы одному и заслуженное уважение обоим бойцам.

Другое дело голые дуэли. В древние времена, когда русские воины понимали, что ключевое сражение проиграно, что маячит неминуема гибель, они раздевались по пояс и шли в последний бой. Ритуал снятия доспехов говорил противнику: «Все ресурсы закончились. Всё потеряно, кроме чести. Иду на смерть с тем, с чем пришёл в этот мир».

Поэтому каждый подданный Империи, аристократ или простолюдин, если считал, что задета его честь, мог вызвать другого на голую дуэль. Или «на голяк», как прозвали поединок в народе. Соперники раздевались по пояс, выбирали оружие и бой шёл до смерти.