Не беси меня

НЕ БЕСИ ЕГО.

Один из ментов выстрелил. Пуля вошла прямо в грудь Саше – и исчезла, будто проглоченная чернотой.

А Саша шагнул к ним.

Они бросились на него вдвоём. Скрутили руки, прижали к полу, надели наручники. Саша даже не сопротивлялся. Казалось, он пустой, обмякший.

– Держи крепче, – процедил старший, пыхтя. – Этот сукин сын только притворяется.

Они потащили его по коридору. Бетонные стены гулко отдавали каждый шаг. В коридоре пахло железом и плесенью.

Но чем дальше они вели его, тем тяжелее становилось тело. Сначала он просто тащился, потом будто наливался свинцом. Двое здоровых мужиков уже еле удерживали.

– Что с ним? – выдохнул младший. – Он же… он горячий! Слышишь? Как печка!

И правда: кожа Саши пылала, будто его жарили изнутри. Вены вздулись, глаза покраснели. Он вдруг улыбнулся. Широко, не по-человечески.

– Вы держите не меня, – сказал он чужим голосом. – Вы держите того, кто давно хотел выйти.

И в этот момент наручники треснули, как бумага. Металл распался в руках, упал на пол.

Саша поднял голову. Глаза уже не были глазами – два чёрных провала, из которых веяло холодом.

Старший мент отшатнулся, перекрестился. Младший выронил пистолет.

А Саша шагнул вперёд, и по коридору покатилось эхо:

– Я предупреждал… не бесите меня.

Коридор наполнился криками. Саша двинулся на ментов так резко, что они даже не успели понять, откуда удар. Руки его, словно вытянутые когти, вонзились в грудь младшему – и тот заорал так, что кровь брызнула на стены. Ещё миг – и пальцы Саши, будто ножи, разрезали тело, распоров его, как бумагу.

Старший выстрелил в упор. Раз, второй, третий – пули входили в мясо, но не останавливали. Саша схватил его за голову, резко дёрнул – хрустнул позвоночник, а лицо полицейского застыло в гримасе ужаса.

По полу расплескалась кровь, паром поднималась в холодном воздухе. На стенах, словно сама тьма рисовала, появлялись новые слова:

ОН ВЫШЕЛ.

Трупы валялись в коридоре, вывернутые, будто игрушки, которые сломал ребёнок.

Саша стоял посреди, дышал тяжело, с рта стекала тёплая красная струя. Но глаза… глаза уже не знали жалости.

И вдруг все лампы в отделении одна за другой погасли. Осталась только тьма, шаги и тихий шёпот:

– Теперь начнём по-настоящему…

Сирена завыла так резко, что стекло в окнах дрогнуло. Красный свет мигал по коридорам, вырывая из мрака клочья крови и разорванные тела.

Первыми ворвались бойцы ППС. Трое. С фонарями, в бронежилетах. Их шаги гулко отдавались по коридору.

– Господи… – один из них поднял луч света. На стенах – кровь, куски плоти, клочья формы. Трупы коллег разбросаны, как после мясорубки.

– Это что за… – второй не договорил. Из-за угла медленно вышел Саша. Весь в крови, но на лице улыбка – не его. Улыбка зверя.