Путь. Книга 2. В Поисках Московии

– Врассыпную! – прокричал я, но бугай и коротышка уже бежали в разные стороны.

Я рванул в лес. Медведь бежал очень быстро. Я понимал, что шансов убежать у меня нет. Выбрав высокое, но тонкое дерево, я запрыгнул на него и начал карабкаться вверх, надеясь на то, что медведь не сможет залезть следом из-за того, что его лапы были гораздо больше ствола. Когда дерево затряслось и начало методично покачиваться, я понял, что ошибся. Мое тело, как сосуд, наполнилось до краев адреналином, я не сразу заметил, как оказался метрах в десяти над землей. Дерево закончилось. Я с ужасом опустил взгляд вниз. Медведь, периодически скатываясь вниз, продолжал медленно, но уверенно лезть ко мне. Я оглядывался по сторонам, но до соседних деревьев было далеко, допрыгнуть я бы не смог совершенно точно. Когда между нами осталось меньше метра, в медведя полетели ветки и камни с земли, но второй раз он не планировал отвлекаться. Тем более его цель была прямо перед ним. Передо мной сверкнули два полных злости глаза. Я выхватил пистолет, надежды поразить гиганта маленькой пулей у меня не было, но это был мой последний шанс. В тот момент, когда он уже потянулся лапой ко мне, а моя жизнь начала проноситься перед глазами, словно поезд перед станцией, я сделал выстрел. Один. Точно в глаз. Медведь замер, после чего спрыгнул на землю, шлепнувшись об нее, словно мешок с мукой, и побежал в лес так, что мы видели лишь косолапые пятки. Конечно, я не убил его. Возможно, он испугался звука выстрела, возможно, его остановила боль, которую он испытал. Как бы то ни было, мы живы, а это главное. Я медленно слез вниз, где меня уже поджидали спутники и старец.

– Собирайтесь, – сухо бросил я, убирая пистолет.

Спутники стояли молча, их глаза были широко раскрыты. Они глядели на пистолет такими глазами, словно увидели восьмое чудо света, в отличие от старца. В тот момент мне показалось, что он уже видел оружие старого мира.

– Собирайтесь, мы уходим, – повторил я чуть громче, возвращая своих спутников в реальность.

– Старец Татион, вас это тоже касается. Возьмите то, что считаете нужным, но немного. Путь предстоит дальний.

– Я не пойду, – ответил старец.

– Этот медведь подранок, в нем ярости еще больше. Мы уйдем, а он вернется. Ваш забор его не остановит. Мы идем на запад. По слухам, там возрождается цивилизация, там есть люди, есть технологии. Возможно, там есть такие же, как вы, а если нет, будете первым, – сказал я, пытаясь подобрать слова, чтобы донести свою мысль, не обидев старца, но по его взгляду было видно, что он понял мой посыл верно.

Уже через несколько минут мы наконец-то смогли продолжить путь. Отец Татион вышел к нам с большим черным рюкзаком и своей книгой, которую он бережно нес в руках. Остановившись перед своим домом, он что-то прошептал беззвучно, слегка шевеля губами, перекрестился и присоединился к нам.

Глава 5. Плюс один

Погода ухудшалась на глазах. В лесу стоял полный штиль, а солнце, казалось, прожигает своими лучами кроны деревьев, пытаясь добраться до нас. Из-за того, что от жары постоянно мучила жажда, а запасы воды ограничивались парой фляжек, вода в которых стремительно превращалась в кипяток, нами было принято решение продолжить путь вдоль реки, вода в которой была такой чистой и прозрачной, что было видно дно. Мы шли молча, даже мои говорливые спутники, которые обычно без умолку болтали друг с другом, экономили силы. К моему удивлению, самым бодрым выглядел отец Татион. Он, несмотря на свой возраст, шагал достаточно бодро, умудряясь подбирать ягоды на своем пути и закидывать их прямиком в рот. Мы со старцем шли чуть впереди, а бугай и коротышка волокли ноги за нами.

– Отец Татион, можно вопрос? – спросил я, пытаясь говорить так, чтобы меня слышал старец, но не слышали остальные.

– Спрашивай, – ответил он, закидывая очередную ягоду себе в рот.

– Вы сказали, что успели нагрешить в молодости, как? – спросил я и прищурил глаза. Вопрос оказался щекотливым, но он действительно интересовал меня.

– Это было в прошлом, и мне не очень хотелось бы его ворошить. Почему тебя это беспокоит? – ответил старец, переводя взгляд на меня.

– Вы не удивились, не вздрогнули, даже не моргнули, когда я стрелял. При этом говорили, что очень давно живете здесь и давно не видели людей.

– Ну что ж, очень наблюдательно.

– Смотрите! – послышался голос коротышки, который перебил нас.

Мы так увлеклись, что совершенно не смотрели вперед. Ровная лесная тропинка закончилась, буквально оборвалась. Впереди был обвал, крутой и глубокий. Мы аккуратно подошли к краю и посмотрели по сторонам, казалось, что мы шли по гигантской плите, которая поднялась над остальной местностью. Река переходила в водопад и стремительно летела вниз, ударяясь об скалы, после чего продолжала свой путь. Внизу виднелся бескрайний лес, который уходил далеко за горизонт, но наше внимание привлек дым от костра, маленькой тонкой струйкой устремляющийся в небо. Он был на юго-западе от нас, в паре дней пути.

Погода ухудшалась на глазах. В лесу стоял полный штиль, а солнце, казалось, прожигает своими лучами кроны деревьев, пытаясь добраться до нас. Из-за того, что от жары постоянно мучила жажда, а запасы воды ограничивались парой фляжек, вода в которых стремительно превращалась в кипяток, нами было принято решение продолжить путь вдоль реки, вода в которой была такой чистой и прозрачной, что было видно дно. Мы шли молча, даже мои говорливые спутники, которые обычно без умолку болтали друг с другом, экономили силы. К моему удивлению, самым бодрым выглядел отец Татион. Он, несмотря на свой возраст, шагал достаточно бодро, умудряясь подбирать ягоды на своем пути и закидывать их прямиком в рот. Мы со старцем шли чуть впереди, а бугай и коротышка волокли ноги за нами.

– Отец Татион, можно вопрос? – спросил я, пытаясь говорить так, чтобы меня слышал старец, но не слышали остальные.

– Спрашивай, – ответил он, закидывая очередную ягоду себе в рот.

– Вы сказали, что успели нагрешить в молодости, как? – спросил я и прищурил глаза. Вопрос оказался щекотливым, но он действительно интересовал меня.

– Это было в прошлом, и мне не очень хотелось бы его ворошить. Почему тебя это беспокоит? – ответил старец, переводя взгляд на меня.

– Вы не удивились, не вздрогнули, даже не моргнули, когда я стрелял. При этом говорили, что очень давно живете здесь и давно не видели людей.

– Ну что ж, очень наблюдательно.

– Смотрите! – послышался голос коротышки, который перебил нас.

Мы так увлеклись, что совершенно не смотрели вперед. Ровная лесная тропинка закончилась, буквально оборвалась. Впереди был обвал, крутой и глубокий. Мы аккуратно подошли к краю и посмотрели по сторонам, казалось, что мы шли по гигантской плите, которая поднялась над остальной местностью. Река переходила в водопад и стремительно летела вниз, ударяясь об скалы, после чего продолжала свой путь. Внизу виднелся бескрайний лес, который уходил далеко за горизонт, но наше внимание привлек дым от костра, маленькой тонкой струйкой устремляющийся в небо. Он был на юго-западе от нас, в паре дней пути.

Единственным способом продолжить путь был спуск с горы. По глазам моих спутников было видно, что им не очень-то и хотелось бы это делать, но выбора у нас не было, и мы начали аккуратно спускаться вниз. Камни, на которые мы опирались, то и дело норовили упасть, утащив нас за собой, поэтому каждый шаг был как по минному полю. Сверху раздался хруст, и едва я успел поднять голову, как мимо меня в считанных сантиметрах пролетел большой булыжник. Как он не снес меня, остается загадкой. Это был камень из-под ног коротышки, который в последний момент успел ухватиться за маленькую березку, растущую на уступе. Провисеть долго он не смог, дерево, которое и без Алмаза едва держалось маленькими корнями за камни, ослабило хватку и полетело вниз вместе с кричащим от ужаса коротышкой. Через мгновение мы услышали глухой удар. Алмаз без единого признака жизни лежал на камнях внизу.

– Нет! – раздался оглушительный крик бугая.

Как только мы закончили спуск, он подбежал и рухнул на колени около безжизненного тела друга. Алмаз совершенно точно был мертв. Выжить после падения с такой высоты на острые камни было просто нереально. Мы похоронили его и сделали привал рядом. Последний привал для Алмаза, который навсегда останется тут. Мы сидели молча. Никто не решался нарушить нависшую тишину. В этот момент я поймал себя на мысли, что несмотря на то, что мои спутники были буквально навязаны мне и в глубине души я хотел бы идти один, но оказаться один такой ценой, я был не готов. Алмаз был чересчур разговорчивым, болтал без умолку, но за время, проведенное вместе, я привык к нему и мне было грустно от того, что для него все закончилось так глупо. Сидеть вечно было невозможно и мы, передохнув, начали собираться в путь. Федя попрощался с другом, смахнув скупую мужскую слезу и мы пошли дальше.

– Что по поводу костерка? – спросил бугай, вытирая глаза.

– Ты о чем? – переспросил я, забыв про дымный след, который мы видели со скалы.

– Мы будем смотреть, кто там? Или, наоборот, будем держаться подальше?

– Я бы не стал. За все время моих странствий я видел очень мало человечных людей. В конце концов, наша цель намного западнее, – сказал я.

– Может, посмотрим? Хоть одним глазком, – продолжал настаивать бугай.

– Вы как думаете? – спросил я, обращаясь к отцу Татиону.

– Согласен. Если наша цель на западе, идем на запад. Нечего почем зря время терять.

Бугай, оказавшийся в меньшинстве, не стал возражать. Здесь, в низине, казалось, что солнце жарит еще сильнее. Мы буквально плавились, но продолжали идти.

Начало смеркаться, и мы разбили лагерь. Даже ночью было жарко. Единственный плюс – отпала всякая надобность в костре, который мог обнаружить нас. Федя сидел чуть поодаль от нас. Он прислонился спиной к большому дереву и, поджав ноги, словно большой ребенок, водил пальцем по земле, отчерчивая линии.

– Ты ни в чем не виноват, не кори себя, – сказал старец, обратив на него внимание.

– Глупо это всё. Я не хотел идти, а он очень хотел. Он уговорил меня. Говорит: «Пошли», и я пошел, а как вышло? А если бы я настоял, мы бы не пошли, а мы пошли, и что?

Несмотря на то, что я обычно испытывал режущее уши отвращение каждый раз, когда бугай начинал говорить длинными фразами, но сейчас мне было искренне жаль его. Мы отправили Федю спать, а сами посидели еще немного, говоря обо всем. Я попытался продолжить разговор с отцом Татионом, начатый перед обрывом, про прошлое старца, но он каждый раз умело переводил тему, не отказывая в лоб, но и явно давая понять, что говорить об этом он не готов. Предприняв несколько попыток, я окончательно отказался от этой идеи. Ночь прошла тихо и спокойно. Утром мы продолжили путь. Проснулись еще на рассвете от того, что солнце продолжило свои вчерашние попытки хорошенько поджарить нас.

Наш маршрут пролегал в густом лесу рядом с рекой, которая к этому моменту расширилась до внушительных размеров. Мы не заметили, как узкая лесная тропинка, по которой мы были вынуждены идти друг за другом, пробираясь сквозь кусты, внезапно стала широкой и ровной.

– Смотрите! – прокричал бугай и побежал вперед.

Из-за него мы не сразу заметили, как прямо по середине нашей дороги лежал рюкзак. Он был чистый и аккуратный, словно его только что положили, и хозяин к нему вот-вот вернется. Все это выглядело странно. Рюкзак был явно непустой. Все это было подозрительно и странно.

– Не трогай, – прокричал я и устремился к Феде, который был уже в шаге от рюкзака.

Мне удалось догнать его в последний момент, схватив за руку. Но как только мы оказались у рюкзака, дорога буквально ушла из-под ног, и мы упали вниз. Это была ловушка. Рассчитана она на людей или животных – непонятно. Яма была глубокой, около трех метров. Нам очень повезло, что мы устояли на ногах и не упали на острые колья, которыми было усеяно дно ямы.

– Отец Татион! – прокричал я, придя в себя.

Но ответа не последовало.

– Отец Татион! – прокричал бугай своим низким голосом.

– Может, он тоже в ловушке? Надо выбираться. Подсади, – сказал я.

Федя сложил руки, и как только я встал на них, он подбросил меня вверх. Я зацепился за край и подтянулся, но как только я смог выглянуть наружу, передо мной оказалось чье-то раскрашенное лицо. Оно расплылось в улыбке, и я получил удар ногой по лицу, от которого улетел вниз. Если бы Федя мастерски не поймал меня, я бы точно улетел на шипы. Яму окружили сразу несколько мужчин. Все они выглядели одинаково: размалеванные лица в чем-то белом, голые загорелые тела, прикрытые в области паха шортами из шкур животных, и заостренные палки в руках.

– Вы кто такие? – прокричал бугай, оглядывая их снизу.

Ответа не последовало. Прямо в лоб бугаю прилетел деревянный дротик, а спустя мгновение и в меня. Мы успели лишь переглянуться. Голова закружилась, тело обмякло, и я упал. Это было очень странное состояние, я не потерял сознание, мои глаза были открыты, но тело не двигалось. Все, что я видел, расплывалось и выглядело замедленным. Звуки сливались в шум, разобрать в котором что-то было невозможно. Помню, как меня и Федю доставали из ямы, помню, как связали и поволокли в сторону костра, который мы видели. Сознание покинуло меня только по пути.

Глава 6. Туземцы

– Эй! Очнись! – в темноте послышался шепот.

Я открыл глаза. На удивление, мое самочувствие было просто отличным. Ничего не болело, я был бодр и свеж, а главное, помнил всё, что со мной произошло, до мельчайших подробностей. Глазам понадобилось какое-то время привыкнуть к темноте. Я находился в каком-то небольшом строении, похожем на сарай. Он стоял прямо на земле, без фундамента и пола, доски были набиты достаточно небрежно, и свет с улицы проникал через щели. Бугай спал в углу, свернувшись в клубок, а снаружи доносились множественные голоса.

– Ты как? – снова спросил голос шепотом.

Кроме нас с бугаем, в хибаре были еще двое. Один, парень лет двадцати, невысокий, худой, с длинными русыми волосами, все его лицо было усеяно синяками, ссадинами и кровоподтеками. Он лежал в дальнем углу, укрытый какими-то лоскутами. Передо мной сидел крепкий мужчина лет сорока, с седыми волосами и плотной темной щетиной. Он был одет в плотную тканевую кофту, мешковатые штаны и берцы и не был похож на большинство людей, которых я встречал.

– Ты кто? Где мы? – спросил я.

– Тс! Говори тише, им не нравится, когда мы говорим громко, – прошептал мужчина, оглядываясь по сторонам.

Он рассказал, что к нему можно обращаться: «Филин», он странник с запада. Одиночка. На восток шел в поисках Сибирской империи, слух о которой давно ушел далеко за пределы самой империи. Оказалось, что жизнь на западной части России сохранилась, но выглядит она далеко не так, как представляют путники, идущие туда. От него же я узнал о том, что в Европе не осталось никого, как обстоят дела в Азии – неизвестно. Слушая его рассказ, я понимал, что мы во многом схожи. Он попал в ловушку этих людей, которых пленники называются «туземцы». Они действительно похожи на какое-то дикое племя. Филин в плену уже две недели, когда он только оказался здесь, пленников было пятеро. Туземцы кормят заключенных ягодами и дают воду, но лишь в том количестве, которое необходимо, чтобы поддерживать жизнь. На мой вопрос касательно работ, для которых, по моей логике, нас должны держать, Филин лишь усмехнулся и сообщил, что мы всего лишь еда, точнее мужчины, а женщин они используют для продолжения рода. Пленников, которые тут были, когда его поймали, уже съели. Худой парень в углу, Пашка – следующий, а потом и его очередь.

– Бежать пробовал? – спросил я, еще раз глядя на хрупкость хибары.

– Конечно, через подкоп. Нас охраняют круглосуточно и со всех сторон. Мы делали ночью подкоп, Пашка только успел вылезти. Глянь, как его отделали, – сказал Филин, кивая головой на бедолагу.

– Сколько их? – прошептал я.

– Мужчин десяток, остальные – женщины и дети.

– Всех пленников держат тут или есть еще хибары?

– Насколько знаю, только здесь. А что?

– С нами был еще отец Татион. Мы попали в ловушку без него и больше не виделись.

– Отец Татион? Священник? – шепотом переспросил Филин.

– Кто? – слово «священник» было мне незнакомо.

– Крест у него, да? – спросил Филин, скрестив указательные пальцы, приложив руки к груди.

– Да-да! – закивал я.

– Э-э! Выпустите! – послышался крик Феди, который прервал наш разговор.

Федя пришел в себя и, не успев оглядеться толком, устремился к двери. Мы с Филином догнали его и очень вовремя успели остановить. Филин кратко рассказал Феде, как обстоят дела, и мы принялись искать путь к свободе.

Осмотрев через щели местность, я понял, что все поселение состоит из десятка похожих хибар, дверь выводила нас к костру и центральной, если так можно сказать, улице, подкоп, судя по следам, Филин с Пашкой делали в сторону леса. Нашу хибару охраняли сразу трое туземцев, которые сидели на траве рядом с дверью и о чем-то говорили. Их разговор был едва слышен, они говорили на русском, но в их речи присутствовало много неизвестных и, судя по всему, выдуманных ими же слов. Я ощупал себя и понял, что у меня забрали нож, но пистолет по-прежнему был при мне. Похоже, что они не знают предназначение этого предмета и уровень угрозы, который может от него исходить, и это сейчас играло за нас. С одной стороны, я мог выбить дверь, застрелить несколько туземцев, и остальные явно бы дали нам уйти, в крайнем случае, патронов хватило бы на всех, но тратить столь ценный ресурс было слишком жалко, и я оставил этот вариант на крайний случай. Сейчас меня интересовало: где отец Татион и какая обстановка будет ночью.

День мы просидели за разговорами. Я рассказал Филину про империю и понял, что он скорее разочарован, чем воодушевлен. Причиной такого разочарования послужил уровень, за которым он шел. На западе, несмотря на банды, обилие разных тварей и каннибалов, технологии старого мира сохранены на порядок лучше, чем в империи. Еще Филин рассказал, что ему за время странствий встретились по меньшей мере три бункера старого мира. За разговором мы не заметили, как окончательно стемнело. Наша охрана сменилась, а туземцы начали разбредаться по своим хибарам. Когда наступила тишина, мы начали осматриваться, прислоняясь к щелям. Мое внимание привлекло какое-то движение в лесу. Странные шорохи. Я постарался чуть больше раздвинуть доски, но в этот момент снаружи появилось лицо туземца.

– Уходить вдаль! – грозно сказал он и ударил по моим пальцам своим копьем, но не попал, я успел одернуть руку.

Снаружи началась какая-то возня, нам не было видно, что происходит, но через несколько минут все стихло. Дверь в хибару открылась, и двое туземцев буквально закинули к нам отца Татиона.

Когда дверь захлопнулась, мы подбежали к старцу, который выглядел достаточно невредимым.

– Отец Татион, как вы? – с тревогой в голосе прошептал Федя.

– Я в порядке, – ответил он, отряхиваясь и поправляя крест.

– Что случилось? Где вы были? – спросил я, не надеясь увидеть старца вновь.

Отец Татион рассказал, что, когда Федя побежал к рюкзаку, а я за ним, он отстал, когда мы упали в яму, он уже хотел помочь нам, но увидел диких людей, бегущих в нашу сторону со всех сторон. Противостоять им он бы не смог и поэтому, когда понял, что остался незамеченным, решил проследить, куда нас уведут. Весь день он провел в лесу, около хибары, а когда стемнело, решил пробраться поближе, но был замечен и схвачен. Для себя я твердо решил, что утром мы будем выбираться, даже если для этого понадобиться потратить столь драгоценный в наше время ресурс, как патроны. Ночевка здесь для нас никак не отличалась от ночевки в лесу. Мы с Федей и старцем спали по очереди. Когда утренние лучи солнечного света начали пробиваться через щели хибары, дверь распахнулась, внутрь достаточно стремительно вошли четверо туземцев и, бесцеремонно схватив Пашку, выволокли его наружу, захлопнув дверь. Все произошло настолько быстро, что мы не то что среагировать, мы, даже сказать ничего не успели.

– Минус парень. Жаль, конечно, этого добряка, – процедил сквозь зубы Филин, вглядываясь в щель.

– Куда его? – спросил я, встав рядом.

– Видишь те две большие палки около костра? Сейчас его разденут, привяжут и будут зажаривать.

Даже не знаю, что меня напугало больше, ужас от осознаний судьбы парня или то спокойствие, с которым Филин говорил это. Надо действовать, дальше медлить было нельзя.

– Уш-уш-уш! – послышались крики снаружи.

После этих криков сразу несколько туземцев, схватив свои копья, убежали куда-то в лес.

– Интересно, чего это они? – спросил бугай.

– Кто-то попался в ловушку, – ответил Филин, переводя взгляд.

– Всё! Хватит! Нагостились, пора и честь знать, – сказал я, чем привлек пристальное внимание всех присутствующих.

– Нас сейчас охраняют двое, пока основная часть не вернулась, мы уходим.

– Какой план? – спросил бугай.

– Нет плана, открываем дверь, на тебе тот, что повыше, на мне тот, который с моим ножом на поясе. И уходим.

– Хороший план. Простой. Мне нравится, – сказал бугай и, не дожидаясь реакции старца и Филина, ударом ноги выбил дверь, которая отлетела в одного из туземцев, сбив с ног. Феде осталось лишь стукнуть лежащего на земле здоровяка своим огромным, как кувалда, кулаком. Второй туземец стоял какое-то время, глядя на происходящее, находясь в ступоре, чем я и воспользовался. Схватив его за руки и резко потянув к себе, ударив лбом прямиком в нос, я выхватил нож, но не успел его добить. В лесу послышались крики, это были туземцы, которые бежали с копьями в руках. Сначала я подумал, что они бегут на помощь своим, но на нас они не обращали никакого внимания. Их глаза были полны ужаса, а клич был похож не на воинственный рев, а крик о помощи, и очень скоро стала ясна причина. Наперерез им из леса выпрыгнул наш старый знакомый медведь. Он ударил лапой по одному из туземцев с такой силой, что бедолага отлетел на несколько метров, ударившись в дерево, а на его груди красовались несколько глубоких порезов. Туземцы бросились в рассыпную.

– Кажется, это идеальный момент, чтобы уйти. Предлагаю не досматривать, чем дело кончится, – сказал старец, вернув нас в реальность.

Я оттолкнул туземца, с которым мы все это время стояли, держась за руки, и, убрав свой нож, бросился к костру, около которого лежали наши вещи и не было никого. Но если меня в первую очередь интересовал свой рюкзак, отец Татион и Филин побежали к Пашке, отвязав его от веток. Паше повезло, медведь нарушил планы туземцев, и они не успели закинуть его на костер.

Бежали мы быстро, без оглядки и достаточно долго, а в том месте, где река сузилась до нескольких метров, перешли и ее, чтобы наш след окончательно пропал. Когда силы бежать нас покинули, мы перешли на быстрый шаг и окончательно остановились лишь ближе к вечеру. Нами двигал бешенный адреналин, благодаря которому мы не обращали внимание ни на усталость, ни на жажду, ни на чувство голода, ни даже на жару.

– Кажется, оторвались. Привал, – сказал я, глядя назад.

После моих слов все буквально рухнули на землю, тяжело дыша. Федя пошел к реке, чтобы наполнить бутылки водой. Остальные продолжали лежать, глядя в небо, наслаждаясь долгожданной свободой. После побега из бездны, с ее технологиями, охраной, лабиринтами, не имея оружия, побег от туземцев лично для меня был детской прогулкой.

– Какой план? – спросил Филин, обращаясь ко мне.

– У меня простой, я иду на запад. Какой план у вас – без понятия. Решайте сами, – хладнокровно ответил я.

Для себя я решил так: отделаться от Феди и старца я уже не смогу, но брать с собой еще двоих я не хотел однозначно. Поэтому я искренне надеялся, что Пашка захочет пойти с Филином и наши пути разойдутся, но мои фантазии разрушил сам Филин.

– Я пойду с тобой. Пока говорили про империю, понял, что все же анархия запада мне ближе, – сказал он.

Не успел я сжать губы, думая, как отговорить его тащиться с нами, подключился Пашка.

– Я тоже пойду с тобой.

– Я вам проводник или магнит какой-то… – проговорил я себе под нос.

Скорее всего, меня услышали, но никто ничего не сказал.

– Останемся здесь на ночь, а утром в путь, – ответил я.

Филин и Пашка, судя по радостным лицам, приняли мои слова как согласие на то, чтобы идти вместе.

Глава 7. М-5

Мы развели небольшой костер в ямке, поодаль от нас, исключительно ради чая, на котором настоял бугай. По пути к реке он нашел какую-то ароматную траву и насобирал ягод, обещая, что чай будет невероятно вкусным. Федя не соврал, было действительно ароматно и в меру сладко. После чая глаза начали закрываться сами. Как я уснул – не помню, но меня разбудили солнечные лучи, бегающие по глазам. Федя сидел у дерева, неся вахту и встречая рассвет. Остальные спали.