Позывной «Энтерпрайз»

«Да, Серега, суждено тебе видно вновь пропасть без вести, – подумал, разглядывая фото. – Похож? Не очень, да и шрам еще… Ну, шрам – ладно. За пять лет мог и появиться. А вот с остальным надо будет думать».

Удачно попавшееся на глаза болотце поглотило остывающее тело джентльмена удачи в пять минут.

«Интересно, и кто это я теперь? Буров Валерий Семенович. Замечательно. Будем знакомы».

«А может не стоило так-то? – С запоздалым раскаянием подумал Сергей, внимательно осматривая машину. – Может он, этот Валерий Сергеич, вовсе не такой уж и злодей был. Может просто пугал. Убьем, закопаем… Ну пошумели-бы, и все, а ты его сразу, в двухсотые. Не хорошо».

Однако обнаружив в идеально чистом багажнике трофейной Бундес машины лом и парочку испачканных в глине лопат, Сергей передумал посыпать голову пеплом.

Поправил настройки сидения, и двинул машину назад, на трассу. Ехал не торопясь, решив обстоятельно продумать дальнейшие шаги.

Неожиданно мысли вернулись в то жаркое средиземноморское утро, когда расстроенный его упорством капрал вошел в раж, перестарался и распластал скулу допрашиваемого до самой кости. И останавливаться, не собирался… Работал снятой с радиостанции антенной с таким остервенением, словно решил изготовить из пленника форменную отбивную.

Сергей не стал дожидаться чем кончится внезапный порыв озверевшего морпеха, а потому ушел не прощаясь, оставив капрала и двух часовых дожидаться страшного суда.

Навеяло-ли воспоминаниями, или причиной стало несколько избыточное обилие смертей за один, отдельно взятые сутки, однако Сергей вдруг ощутил страшную пустоту.

C грустью уставился в лобовое стекло: «Пока ждал оформления документов в Москве, выяснилось – вычеркнули отовсюду. И даже матери сообщили, что пропал без вести. И ведь нашли откуда сообщить. Леспромхоз, где-то в Тмутаракани.

Вроде и не офицер, а лесоруб какой-то пропал. Шабашник».

«А стоило-ли так рваться, бежать сюда сломя голову? – Мрачно подумал Ильин, механически поглядывая на дорогу. – Вполне ведь мог и не возвращаться. Перед гансами после отсидки чист. Можно было выправить бумагу, осесть в хайме… Да и скандинавы к себе звали. Эрик не последний человек в братстве. – Сергей вновь вздохнул. – Что меня здесь держит? Ладно раньше, думал мать жива, но сейчас. Жена ушла еще до командировки, и верное дело – как звать уже забыла. Живет поди со своим кооператором душа в душу, по Турциям разъезжает… – И тут Сергей сообразил, кого напомнил ему мордатый авточудила, грозившийся закопать несговорчивого лоха. Точно. Один в один Зинкин хахаль, к которому она ушла от нищего майора в самом конце восьмидесятых.

«Да, вот значит как. Выходит не повезло тебе, Валера. – Подвел Ильин итог размышлениям.

Остается погоревать о неудачливой судьбе случайной попутчицы и продолжать жить, как ни в чем не бывало. Концы обрублены, и на меня не выйдут. Да только неправильно все. Едва приехал домой, и началось: трупы, разборки».

И тут он сообразил, что настолько увлекся муками совести, что незаметно отмотал две сотни километров обратно, и мало того, успел проскочить пост ГАИ, а теперь едет по окраинам города. Пора было принимать решение. Раскатывать на чужой машине с чужими документами в мегаполисе было по меньшей мере глупо. Стоило остановиться и начать думать всерьез.

Глава 3

– И все-же, понимая, что совершает очередную глупость, Сергей вел машину по полупустым улицам, никак не мог заставить себя остановиться. И только когда проскочил длинный мост, делящий пополам город, вынырнул из раздумий, осмотрелся. Оказалось, незаметно для себя вырулил в спальный район левобережья.

«И куда это я гоню?» – пробилась сквозь сумрачное настроение здравая мысль.

Сбросил скорость, и тут же, словно только и ожидая этого выскочил откуда то сбоку, загородил и без того неширокий проезд потрепанный «Микрик» защитного цвета с мигалками на крыше. Сергей крутанул руль принимая вправо, застопорил ход. Налетели, как воронье. Камуфляжные разводы «Метели», кевларовые каски и броники пояснили все раньше, чем прозвучал истошный вопль: «Работает спецназ»!

«Ага, знаем как они „работают“. Все бы им морды бить», – Сергей вывалился в открытую дверцу и благоразумно замер, ткнувшись носом в жидкую грязь. Однако по хребту все же получил. Боец врезал чувствительно. Невольно дернулся, пытаясь смягчить удар, и тут вспыхнул в глазах миллион искр. Второй удар кованого ботинка пришелся в лицо. Сознание потекло. Зажгла острая боль от попавшей в разодранную кожу соли.

«Да вы звери, господа», – попытался Сергей пригасить боль иронией, но захватчики уже вывернули за спину руки и споро защелкнули браслеты.

– В машину, – скомандовал старший бригады.

– Упаковали. Снимаемся, – доложил он по рации.

Сергей екнул, смягчая касание тела с мерзлым железом собачника. В шею неласково уперлась ребристая поверхность спецназовского «дерьмодава».

– Не двигаться, – проорал хозяин обуви и притопнул, вминая лицо в пол.

«С одной стороны хорошо, что не бандюганы, а с другой… не очень. Взяли меня на чужой тачке, с чужими документами. Не здорово. А все же, чего это они так сурово? Может, авто в розыске? Ну, если и так, все равно, не стали бы зверствовать с ходу. Мало ли как бывает? Вдруг напутают? После такого приема, окажись хозяин не при делах, он их по судам затаскает. Нет, пожалуй, целевым шли. А по какой-такой причине? Поди, разбери. Все бы ничего, только вот фото в документах…» – Сергей выждал, когда машину тряхнуло на колдобине, и вывернулся из-под пресса подошвы. Новый удар опрокинул на заплеванный металл. Голова загудела как наковальня.

«Однако результат,, достигнут, – прикинул, чувствуя, как потекла кровь из разбитой губы. – Теперь опознать, и сравнить его физиономию с фотографией в паспорте ближайшие несколько суток будет трудно.

– Да, чай, не Европа, тут ребята простые. Проскочит», – успокоился и остаток пути пролежал смирно.

Машина снизила скорость, повернула, и наконец вползла на ярко освещенную площадку. Дверь распахнулась Безликие конвоиры подхватили задержанного, проволокли по асфальту, втащили в дежурку. Решетка, огораживающая спец приемник, добавила парочку новых царапин на лице.

«Хватит, пожалуй, а то совсем на пугало похож буду», – решил Сергей. Еще когда только начался захват, мелькнула у него шальная мыслишка: нырнуть под днище «Бумера, и попытаться уйти, но остерегся: «Бодаться с властями – дело скользкое. С одной стороны – не дай бог покалечишь. Тогда точно – не отвертеться. А с другой могут и пристрелить от азарта… Ладно, посмотрим, как обернется, тогда и решать будем, как дальше жить».

Сидеть в» бомжатнике» пришлось не менее часа. По ходу ожидания отвлекся и занялся медитацией. Переместить себя на жаркий, залитый солнечным светом, пляж оказалось не так уж и трудно. Смог даже немного вздремнуть, разморенный шумом прибоя и легким тропическим ветерком.

В реальность вернул стук ключей и лязганье засова.

– Вставай, разлегся, – поторопил сержант, с повязкой дежурного.

– Начальник, оковы сними, – попросил арестант, не особенно надеясь на понимание, скорей проверяя общую атмосферу.

– Не положено, – буркнул выводной и подтолкнул в коридор.

«Ну и рожа у тебя…» – глянул Сергей в свое отражение на мутном оконном стекле. Видок и впрямь оставлял желать лучшего. Кровь на опухшем лице успела подсохнуть и теперь встала коркой, ну а обильно измазанные грязью куртка и джинсы довершили образ.

Прокуренный кабинет встретил обшарпанными столами со следами зазубрин от неудачно открытых пивных бутылок и парой типично милицейских личностей.

– Ага, долетался, голубь сизый. Говорили тебе, не наглей, а ты думал что, круче ветра? – приветствовал Сергея один из оперативников. – Думал, если тебя менты крышуют, беспредельничать можно? Ведь предупреждали тебя, что земля, она круглая. Вот и повернулась. – Закончив тираду оперативник затянулся сигаретой и выдохнул едкий дым в лицо арестованного.

– Знатно тебя разукрасили, – одобрительно крякнул он, разглядывая следы побоев. – Ничего, это только начало.

– Чего ты с ним рассусоливаешь? – встрял второй. – Дай ему бумагу, и пусть пишет признанку. На той неделе у нас два новых глухаря образовалось. Сто пять с углами и грабеж. Пусть кается, лиходей. Ну, и доверенность на машину, это уж само собой. А ты как, Бурый, хотел? Нашего человека развести, тебе с рук сойдет? Хрен ты угадал. Твое счастье, что он сам сегодня выходной. Он бы, тебе точно, как вы ему, сперва ливер отбил.

«Вот это и называется: Из огня да в полымя… – Сообразил Сергей.– Кто же мог знать, что покойный не слишком дружил с местными опричниками? Теперь понятно, почему так жестко принял ОМОН. Корпоративная солидарность, как говорится».

Сергей поежился, готовясь к новой порции побоев, и мимоходом пожалел, что позволил испортить лицо.

– Чего молчишь, сволочь? – сорвался в крик опер.

– А чего говорить? Ты сказал. Писать, а у меня руки-то заняты. Как писать?

– Ха, соображает, – заржал хозяин кабинета. – Саня, расстегни.

Растирая затекшие кисти, осторожно оглядел помещение. Задержал взгляд на толстой решетке, перекрывающей окно: «Не здорово. Уходить придется через дежурку. Сложно».

– На, – сунул ему ручку мститель. Пиши: – …Я, Буров, Валерий, как тебя там… – он повернулся к приятелю. – Подай мне ориентировку на «мокруху».

Ильин подобрался, готовый начать действовать, едва противник приблизится. И уже незаметно перенес вес тела на одну ногу, как заскрипела дверь, и в комнату просунулась встревоженная физиономия сержанта.

– Атас. Проверяющий, со штаба, – сообщил конвоир.

– Повезло тебе, Бурый, – отложил белобрысый оперативник папку.

– Чего ты скалишься? Сейчас мы тебя в камеру определим. А к разговору после вернемся. Только тогда ты еще сговорчивей будешь. Правда, после той камеры, протокол подписывать тебе, голубь, стоя придется. Мент крикнул, обращаясь к выводному: – Вася, забери лиходея. В восьмую. И шепни там, – добавил он со значением.

Сержант залился жизнерадостным смехом и повел задержанного вниз по лестнице.

Впихнул в камеру и, выполняя обещание, проинформировал обитателей: – Принимайте гостя, ребятки. Только осторожно, он детишек больно любит. Смотрите, чтобы не приставал.

Сергей остановился у порога, оценивая ситуацию: «Все ясно. Постояльцы с опытом. Видно, держат их в участке, как средство повышения раскрываемости».

Четверо здоровяков, сидящих вокруг узенького стола, недобро уставились на новичка.

– Ну? Чего стоишь? Кукарекать сразу будешь, или как? – лениво поинтересовался чернявый, похожий на цыгана парень, покрутил пальцами, разминая кулак и начал подниматься со скамьи.

Встать не успел. Удар сложенными в щепоть пальцами опрокинул его на соседа. Захрипев, он схватился за горло и задергался, мешая тому дотянуться до обидчика. Сергей шагнул к нему сам. Удар, и тот сложился вдвое, прижав руки к животу. Справиться с остальными оказалось еще легче…

Не прошло и минуты, как на полу узенькой камеры стало тесно от лежащих мужиков. Сергей выдернул с ближайшей койки серую простыню, в два рывка распустил ее на полосы и связал руки и ноги лежащих.

«Вот так. А то… – присел на еще теплое место у стола. – Что у вас тут? Чай? Ладно. Спрашивать не у кого». Плеснул кипятка в стакан и добавил заварки.

– Эй ты, сука. Развяжи, – прошипел один из уголовников. Он еще не успел сообразить, что ситуация вышла из-под контроля.

– А то что? – поинтересовался новосел. – Лежи, паразит, молча, иначе пасть заткну. Или кипяточком попотчую.

Через несколько минут очухались остальные, задвигались.

«Не услежу за всеми-то, – понял Сергей. – Придется опять…» – закончить не успел.

Дверь камеры распахнулась. На пороге возникла фигура в милицейской форме с погонами полковника. Позади переминался с ноги на ногу старший лейтенант с дворницкой бляхой дежурного.

– Это что такое? – сурово глянул офицер на сопровождающего.

– Кто такой? За что задержан? Почему остальные связанные?

– Подозревается в совершении тяжких преступлений, – попытался вывернуться дежурный.– Его только что привезли. Я еще…

Ситуация была скользкая, опера, клятвенно обещавшие вытянуть признательные показания, испарились, оставив его расхлебывать ситуацию в одиночку.

– Задержанный? А чего он тут делает, – полковник, сам начинавший службу с «земли», понял ситуацию без лишних слов.

– Слушай, лейтенант, я в органах больше лет, чем ты на свете. И лапшу будешь другому вешать. Половина камер пустая, а ты всех в одну загнал. Урок судимых с подозреваемым? Так понимаю – вы тут пресс-хату, устроили. Считай ЧП на отдел ты уже заработал. А если будешь темнить, сказки рассказывать, обещаю, можешь и до НСС доболтаться.

– Фамилия? Что у вас с лицом? Почему эти связаны? – обратился он к арестанту.

– Буров, Валерий Семенович. Приехал из соседней области к товарищу. Выдернули из машины, доставили в отделение. А эти, в камере, уже так и лежали, когда вошел. Может у них игра такая? Я не знаю. А лицо мне во время задержания…

– Как, говоришь, фамилия? – заинтересовался полковник. – Ага. Ну тогда все понятно. – «Бурый», значит? Тогда ты, пожалуй, сам понимаешь, почему тебя так встретили…

Повернулся к дежурному: – Однако, так понимаю, что по закону предъявить этому злодею им нечего. Вот, значит, и решили его таким манером на показания раскрутить? – Полковник, усмехнулся, посмотрев на связанных в узел «расписных» помощников следствия.

– Значит не врали, что ты в ВДВ служил. – Задумчиво обронил проверяющий, повернулся к дежурному.– Факт злоупотребления на лицо. Слушай приказ: Протокол задержания сюда. Этого гражданина я отвезу в городское Управление. Что бы он тут у вас до утра чего нибудь с собой не сделал. А ты, лейтенант, тоже пиши… Объяснительную. Жди приказ по Городу. Так что думай, куда после увольнения работать пойдешь. И ты, и опера, которые тебя на это подбили. А может, и того хуже, как повернется…

– Выполнять, – добавил он металла в голос.

Старший лейтенант потеряно кивнул сержанту и поплелся в зарешеченный скворечник дежурной части.

Изучив протокол задержания, полковник аккуратно убрал его в папку.

– Идиоты. Теперь сами в дерьме по уши оказались, и ОМОНовцев подставили, – резюмировал он, сопровождая плетущегося по коридору Сергея.

Как и предполагал Ильин, принадлежащая Бурому сумка с деньгами в процессе задержания волшебным образом испарилась.

Да и вообще, ситуация при всей благоприятности исхода, вовсе не радовала: «Разбирательство, которое собрался затеять службист, быстро выявит, что никакой он на самом деле не Буров. А это тоже не здорово. Начнутся вопросы»…

Выйдя из здания РОВД полковник кивнул на стоящую у подъезда «Волгу»: – Садись, Бурый. Вернее, присаживайся.

Водитель покосился на заляпанного в грязи гражданина, однако, смолчал.

Ночь в городе – время особое. Спящие дома, мигающие желтым огнем светофоры, однако, движение на дороге не прекращается. Жизнь идет.

«Волга» уже проскочила несколько кварталов от злополучного отделения, когда офицер вдруг тронул водителя за рукав.

– Притормози Володя, – попросил он. Рулевой послушно притер авто к тротуару.

– Погуляй. Мы тут поговорим немного…

Когда служивый вышел, повернулся к заднему сидению.

– Вот что, Валерий Семенович. Сразу скажу – ты такое обращение заслужил, это без вариантов. Но и ребятишки мои заигрались. Повесить на тебя мокрое дело не срастается.

Он помолчал. И продолжил, уже понизив голос: – Да знаю я, кому ты платишь. Потому и вписался. Завтра тут уже три адвоката было бы и десяток телефонных звонков от покровителей твоих. Но это завтра. А пока ты простой подозреваемый. …Ночь, она долгая. Короче, парень ты тертый, потому, рассусоливать не стану.

– Имеются два варианта. Первый – Если мы не договоримся, я возвращаю тебя в отделение. Дальнейшее понятно. Ребятки там сейчас «на измене», и к утру ты на себя возьмешь не только те дела, которые повесят, но и еще десяток. Они, чтобы от отмазаться, из тебя любое признание выдавят. Или, уж извини, скажу напрямик, несчастный случай организуют. Это понятно?

Сергей лишь кивнул, понимая, что последует продолжение.

– Второй вариант, – собеседник проницательно взглянул на его избитое лицо. – Есть у меня одна проблемка. Кротов его фамилия. Человек не простой. До последнего времени – вторая фигура в коммерческой фирме, поставляющей на местный авиазавод двигатели. Фирма эта с душком. Мы к ней давно вопросы имели. И вот надо так случиться, только подобрались к ее хозяину, как тот благополучно погиб.

Умер, значит. Хозяином автоматически стал этот самый Кротов. Как говорится, ищи кому выгодно. Не скрою, был у меня человечек в их конторе, но увы, погиб. Вместе с господином Строковым.

Сергей опустил глаза, боясь выдать себя взглядом, удивленно покачал головой.

Полковник, приняв его жест за сомнение, добавил:

Лицо тебе на совесть отделали. Родная мать не признает. Видишь как удачно срастается. Опять таки, если ты с четырьмя отморозками, шутя, справился… Короче. Времени искать другой вариант у меня нет. Ситуация складывается так, что если я не прижму этого Крота в самое ближайшее время, будет поздно. Он собирается продать фирму столичным, а сам за границу рвануть. А там я его уже не достану. Ты понял? Я тебе… свободу и жизнь, а ты мне Крота… Только не устраивай из себя невинность. Уж я то знаю, что ты за кадр. Кроме шалостей с атоподставами за тобой минимум три убийства числится. Не доказуемые, но вполне реальные.

– А вам-то, что с этого? Я имею в виду, какой профит? Одним ворюгой меньше, одним больше. Или надеетесь – генерала дадут?

Полковник не ответил. Вытянул пачку, закурил. Обострились внезапно скулы. Наконец произнес, голос сел и прозвучал хрипло: – Ты сам жулик. И перед тобой мне вроде как откровенничать не с руки. Мог просто сказать: " За державу обидно». А поверишь, нет, мне без разницы. Но скажу: – Слышал, в прошлом году Ту-154 под Псковом разбился? По заключению экспертов, пилоты виноваты были.

Он повернул голову к окну и замер, вглядываясь в темноту ночного города. Наконец продолжил: – Я выяснил. Двигатели фирма Строкова поставляла. По документам все чисто. Однако на самом деле движки были с выработанным ресурсом. И упал самолет из-за них. Авиаторы честь мундира отстаивают. Потому, как если признать, то весь парк компании придется на прикол ставить. Это не миллионы, это десятки миллионов долларов.

И дело даже не в мести. Их уже не вернуть. Дело в тех людях, которые на их самолетах ежедневно рискуют.

– Вот такая тебе правда, – он выбросил окурок.

Сергей тоже молчал, понимая, что придется соглашаться. Отказ осложнит его положение куда сильнее. Только сейчас он сообразил, что устранив уголовника, ненароком, действуя на вбитых в подкорку рефлексах нелегала, организовал и собственную гибель. Стала причиной неосмотрительных действий длительная отсидка, или какие -то другие факторы, однако сейчас он вовсе никто. Без дома, без денег, без… без… Так может быть стоит попробовать начать все заново?

– А что от меня требуется? – спросил он.

– Компромат на Крота нужен. Конкретный. Но та первое время не дергайся. Осмотрись, оглядись. Войди в доверие. А конкретное задание я тебе потом сообщу. Но на всякий случай, вдруг оказия выпадет, вот. – Полковник вынул листок, вырванный из блокнота: – Это код сейфа. Сейф в офисе фирмы. В сейфе – документы. Если эти бумаги всплывут, Кроту конец. Можно будет его закрывать наглухо. Бумаги эти достать непросто, однако возможно… Понимаю, что с первых дней, никто тебя не то что к сейфу, на этаж не пустит, но мало-ли как оно может обернуться. Впрочем, повторю, не торопись. Главное войти в доверие…

– Агент под прикрытием. – Понятливо усмехнулся Сергей. – А прикрытие какое?

– Им водитель нужен. Шофер. – С готовностью отозвался полковник. А ты, я знаю водила классный. Да и прочими качествами не обижен. Им такие люди край как нужны. Оценят. Не могут не оценить. А уж в этом я помогу. Ты, с моей помощью, там себя так проявишь, что сразу через несколько ступеней шагнешь. Это я тебе обещаю. Мы из тебя такого героя слепим, что Крот наживку враз слопает. К себе приблизит.

– Но это все детали. Главное внедриться. Ну что решаешь? Назад едем? Или как? – отрезал, словно пожалев о внезапной откровенности, вернул полковник беседу в деловое русло.

– Можно и назад. Ты что думаешь, я твоих пацанов боюсь? А уйти я и от тебя могу, и от них. Только не хочу… Надоело. Потому, согласен. Я тебе твоего Крота, а ты мне чистые документы и десять тысяч зелеными деньгами.

– А не жирно будет?.. – недоверчиво хмыкнул полковник.

– Десяти нет, а пять дам. И паспорт.

– Десять. – Сергей не отвел взгляд. – Я не торгуюсь, и угрожать не стоит. Не поможет. Тебе решать. Устраивают условия, хорошо, нет- значит нет.

Полковник внезапно сообразил, что жулик вовсе не боится его угроз. Почему? Не понятно. Спокоен, собран, и… не блефует. – Анализировать ход беседы, пытаясь понять, в какой момент он из вербовщика превратился в обычного нанимателя, времени не было.

– Ладно. Согласен. Десять, но только по результату. – Оговорился он, оставив возможность для маневра. – Тогда так. Сейчас я тебя отвезу на квартиру. Это мой личный отстойник. В конторе о ней не знают. Квартира одного бизнес… в общем, депутата одного. Он сейчас в бегах. Ему крепкий срок светит. Потому отсиживается за границей. Ждет, когда срок давности выйдет.

– Отдохни. выспись. А утром подъедет человек. Передаст документы, и с легендой познакомит.

– Обо мне забудь. Свяжемся, когда тебе будет что сказать. Номер телефона запомни. Бумаги сожги, – протянул милиционер кусочек картона. – Звать меня Александр Сергеевич. Как Пушкина. Фамилия, правда, подкачала – Сорокин. Но я не жалуюсь.

Он подозвал заскучавшего на холодке водителя и приказал ехать на проспект Ветеранов.

Остановились возле стандартной панельной девятиэтажки. Полковник шел рядом, провожая до подъезда. Протянул связку ключей: – Квартира сорок вторая.

И, уже собираясь уходить, произнес:– Я тебе верю, но не надумай в бега податься. Тогда наш разговор для тебя приговором станет…

– Ничего ты, полковник, не понял, – в раздумье пробормотал Сергей, растянул опухшие губы в ухмылке. Подбросил на ладони ключи и пошел в подъезд.

Сорокин сидел в машине, и прислушивался к своим ощущениям: «Как-то неправильно. В деле значится, что фигурант особой сообразительностью не отличается, а что-то не похож он на братка с отмороженными мозгами. Нет, внешне вполне, а вот касательно остального, не факт. С такой харизмой обычной торпедой? Непонятно. Ох, не прост этот Буров. Не прост. Как бы он мою заготовку не раскусил».

Сергей открыл дверь в квартиру. Внимательно осмотрел помещение, фиксируя мелочи. Просторный коридор, роскошная обстановка. – Не врал полковник. Это не агентурная явка. Здесь жили…

Прямо у дверей скинул измазанный наряд и, оставшись в одних трусах, отправился на поиски ванной. В полутьме холла заметил огромную панель плазменного телевизора. Ступни утонули в мягком ворсе: «Надо же. Человек обставлял, устраивал свой мирок, а теперь скитается по отелям. Находиться в розыске – дело противное… – Включил свет и уставился в зеркало. – Ободранный лоб, разбитый нос и губы. Кровавая корка. Тьфу».

Залез в ванну и врубил кипяток. Отмокать, так отмокать. Пар заполнил весь объем ванной комнаты. Потихоньку задремал, уйдя под воду почти целиком. На поверхности торчал лишь кончик носа. Наконец, сморило. Вынырнул и закашлялся. Кое-как поднялся и с наслаждением принялся тереть кожу мочалкой.

Из ванной вышел, в чем был. Не зажигая свет, добрел до спальни и рухнул в огромную кровать.

Разбудил мелодичный звонок в дверь. Сергей рывком вынырнул из сонного забытья. Оглянулся, привыкая к интерьеру и осматривая его на предмет возможного укрытия. Диван с толстой спинкой, но «Калаш» не удержит, «ТТ» тоже, а вот от «Макара» за ним вполне можно укрыться… Однако долго раздумывать не стал. Накинул лежащий на стуле халат, с тяжелым, барски отстроченным золотой нитью, воротом. Запахнул полы, проследовал в коридор. Распахнул дверь ушел за угол, дожидаясь гостя.

– Свои, хозяин, – прозвучал голос. Однако входить ранний гость не спешил. И только обозначив себя, осторожно, держа руки на виду, проник в квартиру.

Крепкий, похожий на гриб-боровичок, мужичок, без стеснения осмотрел стоящего перед ним Сергея. Остановил взгляд на карман халата.

– Рожа у тебя, конечно… Однако, с другой стороны, тоже неплохо. – Подвел итог осмотра посланник и тоже потянулся к карману затрапезного плаща.

– За документами, – предупредил он. – Времени у меня нет, поэтому запоминай сразу. Повторять не буду. Ты приезжий. Или проезжий. Как удобней. Ехал на поезде из Хабаровска в Саратов… Здесь пересадка. Вышел в город, и попал под машину. Пока лежал в больнице потратился. Отыскал старого корешка-приятеля. Это я… Попросил помочь с работой. Сам водитель. Права твои в паспорте. Вот коротко и все.