Позывной «Энтерпрайз»

Вот тут Серега едва не дрогнул. Нащупал в кармане затертую бумажку, и уже открыл было рот, чтобы озвучить просьбу, но тут в дверь кабинета несильно стукнули, и кто-то, очевидно дежурный, доложил: – Товарищ капитан-лейтенант, вас к командиру. Срочно.

– Иду. – Едва приметно скривился особист. Он явно почувствовал перелом в настроении Сергея, и хотел дожать.

– Ладно, после договорим. – С сожалением произнес он.– Но ты о моих словах крепко подумай.

Сергей шагал по заледеневшему асфальту, и в который раз пытался определиться, как жить дальше.

«С одной стороны – никто не предлагает ему оговаривать. Нужно только сказать правду. Чего ж тут зазорного? А с другой, ясное дело, что не все так просто. Одно получить в неприятели корешей этих придурков, которые, по большому счету, сами виноваты, а другое стать причиной, по которой снимут с должности, а вполне возможно и вовсе отдадут под суд боевого и уважаемого офицера?

– Еесли рассуждать здраво – вот именно тогда выжить и дослужить где бы то ни было, хоть на Камчатке, хоть в Советской Гавани, шансов будет куда меньше. Нет человека – нет проблемы».

Занятый рассуждениями Ильин даже не заметил, как мимо него протарахтел УАЗик. Однако машина, едва миновав одиноко шагающего по плацу матроса, вдруг замер. Дверь приоткрылась и в проем выглянуло лицо командира отдельного отряда специального назначения.

– Сто семьдесят… два, сто… семьдесят… три…, сто… семьдесят… – Сергей обессилено ткнулся носом в выцветший брезент палатки, перевел дух.

Казалось бы, ну что может быть проще отжимания. Однако, когда делаешь это на трех пальцах, и при том ноги находятся на табуретке… И все равно, главное тут вовсе не крепатура. Выгнать из мышц молочную кислоту можно правильным дыханием, куда важнее концентрация на суставах больших пальцев. Указательный и средний стоят мертво, а вот выбить большой удовольствие сомнительное. Заживать будет долго, да и после может подвести.

– Все дурью маешься? – Старшина учебной роты заскочил в палатку и уставился на лежащего Сергея. Эт-то еще чего за балет?

– Запонку потерял… Закатилась. – Пошутил Ильин.

– Какая блин… запонка. Тут вам не гражданская жизнь, тут запонки не положены. – Похоже, что Гайдаевская нетленка, проскочила мимо проспиртованного сознания кадрового служаки.

Тебе языки учить нужно, а не мышцы качать.

– А я и учу. Только и делаю, что учу. Отозвался Ильин и только по вытянувшемуся лицу прапорщика сообразил, что произнес он это на английском. Привычка думать на языке вероятного противника настолько въелась в кровь, что Серега уже с трудом мог мгновенно перестроиться.

– Умничать хватит. – Одернул старшина курсанта. – Сейчас купцы подъедут. Комроты приказал всем на плацу построиться, а ты тут запонками, развлекаешься.

Сергей выдохнул, сгруппировался и выпрыгнул в стойку из положения лежа. – Разрешите выполнять? – поинтересовался гигант у плюгавого прапорщика.

Старшина опасливо посторонился и промолчал.

Плац, три сотни квадратных метров вытоптанного сапогами вчерашних абитуриентов, поля напоминал конскую ярмарку.

Построенных в неровное каре курсантов обходила группа из двух десятков офицеров.

Периодически кто-то из покупателей останавливался, подзывал к себе стоящего поблизости командира взвода, и тыкал пальцем в заинтересовавший его экземпляр.

Офицер торопливо перебирал стопку с личными делами, протягивал документы барышнику и вновь замирал. Бегло просмотрев листки, заказчик либо возвращал бумаги обратно, либо согласно кивал.

В таком случае вызванный курсант выходил из строя, докладывал о своем прибытии, и отходил в сторону стоящего прямо посреди поля навеса, где и происходило таинство.

Кому пришло в голову устроить из совершенно бюрократического мероприятия столь живописное шоу никто уже не помнил. Однако традиция была столь -же стара, как и сам институт.

Тем не менее так уж повелось из года в год, что поступивших на первый курс студентов перед началом занятий отправляли в летние лагеря, где, на фоне чахлой подмосковной природы и производилось распределение по факультетам.

«Мой друг Горацио, не счесть чудес на свете… – Процитировал стоящий в строю Сергей староанглийский вариант Гамлета, наблюдая за суматошными перемещениями командира взвода.

– Ильин! Етит -.. Уже вовсе не по уставу гаркнул лейтенант, видя что курсант не реагирует на поданную команду. – Спишь что-ли?

– Никак нет. – Доложил Сергей, промаршировав к вызвавшему его командиру.

– Что никак нет? – Опешил лейтенант. – Отвечай как положено.

– Так точно.– Сергею надоело издеваться над, в принципе безобидным, летехой.

– Курсант Ильин по вашему приказанию прибыл. – Наконец отбарабанил он. – Отвечал на ваш вопрос. – Не сплю, товарищ лейтенант.

– Ладно, после разберемся. – Поджал губы лейтенант, поняв, что над ним тонко издеваются. – Двигай к столу номер два.

– Зайдя под навес Сергей в новь повторил уставную фразу и замер перед сидящим за столом майором.

– Присаживайтесь Сергей Иванович.– Негромко, почти по штатски, произнес офицер, не отрываясь от изучения бумаг.

– Расскажите о себе. – Предложил он вдруг отложив бумаги и уставился на осторожно присевшего напротив него курсанта.

– Родился 15 июля, одна тысяча девятьсот шестьдесят… – Начал Сергей, но тут же замолк, повинуясь предупредительному жесту слушателя.

– Не надо на русском. – Майор заглянул в лежащий перед ним листок. —У вас записано, что профильный английский, вот на нем и докладывайте.

– Место рождения город Новосибирск. – Без паузы продолжил Ильин. Окончил школу, призван в Вооруженные силы СССР в одна тысяча девятьсот восемьдесят втором году. Службу проходил в войсковой части номер…, по окончании действительной срочной службы поступил в Военный институт иностранных языков.

– Коротко и сердито.– Пробормотал интервьюер. – А конкретнее? Где служили, в каком качестве, почему решили поступать к нам?

– Службу проходил на Тихоокеанском флоте. Специальный пост наблюдения, звание старшина первой статьи. – Сергей вспомнил устрашающий текст подписки, которую их, увольняющихся в запас матросов, предварительно разъяснив, что конкретно скрывается за короткими цифрами статей, предложил подписать начальник строевой части.

– Наблюдение. Произношение у вас… ну да ладно. – Если майор и остался неудовлетворен уровнем его языковой подготовки, то не подал виду.

Он чуть склонил голову, всматриваясь в первокурсника. – Не буду ходить кругами. Вам предлагается пройти ускоренное обучение на факультете западных языков. Профильный язык- португальский. Срок обучения десять месяцев. После окончания вы будете направлены в длительную командировку за рубеж, на практику. Вернетесь уже в звании младшего лейтенанта. Захотите, продолжите обучение.

– Так я же в португальском ни бельмеса. – От удивления Сергей даже перешел на русский.– За десять месяцев выучить – разве возможно?

Майор вздохнул.– Это как раз не самое трудное. Научим. А если нужно – заставим. Учтите, такое предложение мы делаем не всем. Только некоторым.

Теперь Сергей глянул на покупателя уже куда внимательнее. Уж больно странными показались ему прозвучавшие в голосе майора интонации. Чего – чего, а улавливать полутона и нюансы за время службы Ильин научился.

Невысокий, с легкими залысинами, явно не обладающий навыками матерого рукопашника, офицер, тем не менее излучал некую внутреннюю энергию, противостоять которой было весьма и весьма непросто.

– Если вы обратились ко мне, значит предварительно обработали мои данные. – Решил подергать за усы тигра Ильин. – И вряд ли от моего мнения может что-то измениться. Я согласен.

– Отлично. В этом я и не сомневался. – Словно не заметив намека, продолжил майор. – Да, ты верно подметил, изучили. И не сейчас, а куда раньше. – Решение было принято не вчера.

Он сцепил пальцы и пристально глянул в лицо Ильина. – Первая бумага в твоем личном деле появилась после твоей беседы с оперативником особого отдела ТОФ. Помнишь того капитан-лейтенанта, который пытался тебя на дело против твоего будущего командира раскрутить?

– Оп-па? – Сергей прикусил губу. – Еще бы он не помнил первые месяцы службы. А уж улыбчивого особиста, предлагавшего сдать Папика.

– Товарищ майор, а какое это имеет отношение к институту переводчиков? – не сумел сдержаться Ильин.

– Отношение имеет все.– Майор расцепил пальцы, крутанул тонкое обручальное кольцо. – Сейчас речь идет не просто о твоей будущей службе в качестве обычного асессора. Тебе предстоит сделать куда более сложный выбор.

Твое направление на учебу сюда было выдано командованием отряда, в котором ты служил по распоряжению пятого отдела главного разведывательного управления. Понятно?

Сергей, которому еще ничего не было ясно, только помотал головой.

– Объясню. – Майор открыл папку и вынул листок. – Но прежде ты должен подписать эту бумагу.

Сергей пробежал глазами стандартный текст подписки о неразглашении. – Так я же подписывал?

– То, что ты мог разболтать после службы в своем отряде просто семечки. Здесь, если ты внимательно читал текст немного другие статьи. И речь пойдет о куда более серьезных вещах.

Сергей поставил подпись и уставился на майора.

– Вся твоя предыдущая службы была своего рода проверкой и подготовительной группой для последующего. – Майор сделал небольшую паузу. – Мне поручено сделать тебе официальное предложение о поступлении на службу в Главное разведывательное управление Генерального штаба. Окончив институт и получив звание младшего лейтенанта, ты одновременно будешь включен в штатное расписание ГРУ.

– Так я из меня эти десять месяцев будут разведчика готовить? – Вырвалось у Сергея.

– Готовить из тебя будут военного переводчика. А разведчик -это… – Тут майор впервые за все время беседы сбился. – Тебе предстоит быть не просто офицером, тебе предстоит служить в отделе агентурной разведки. Иными словами стать нелегалом. Работать под прикрытием.

– Но… как то странно все это? – Сергей все еще не мог поверить в серьезность сказанного. – А как-же…, разве на шпиона учиться не надо?

– Вот как раз на шпиона и не надо.– Усмехнулся майор. – А на разведчика-нелегала безусловно. Вот скажи, почему у нас столько провалов?

Сергей очумело хлопнул ресницами.

– Ну это я тебе, как специалист говорю, хватает провалов. – Майор похоже либо был прост как олимпийский рубль, либо исполнял роль простачка.– Потому что мы пока одного специалиста выучим его уже противник давно на учет поставил. И едва наш орел из гнезда вылетел, ему тут крылья-то и… под корень.

– С тобой буду работать только я. Зовут меня Валерий Сергеевич. Фамилия… Ну скажем Петров. Только тебе эта фамилия ни к чему. Знать ты будешь мой позывной. И только его.

Товарищ майор, я не отказываюсь, конечно, только, ну а вдруг я не справлюсь. Одно дело моя служба. Там все просто. Приказ, результат. Или цинковая упаковка. Все. А что значит – нелегал…? Это ведь свои нюансы, тонкости.

– Ничего этого тебе не понадобится. – Огорошил его майор. – Твоя первая командировка будет именно командировкой военного переводчика. Пойми… прежде, чем стать разведчиком ты должен стать кем-то еще. Обрасти связями, историей. Твоя личность должна подтверждаться не просто легендой, а быть настоящей, способной любые проверки выдержать

– Простите, но почему вы говорите со мной об этом уже сейчас? – Рискуя нарваться на строгую отповедь,, не успокаивался Сергей. – Куда проще было бы сделать предложение например после окончания института.

– Ты прав, и в ряде случаев мы, чего уж темнить, так делаем. – Усмехнулся майор. – Но в твоем случае речь идет не о вербовке. Эту бодягу затеять значит изначально дело провалить. Потому и сыплются резиденты и агенты у наших смежников, да, что греха таить, и у нас. Бумажек куча, и людей, которые эти бумажки могут прочесть запомнить – не сосчитать.

– Да какие бумаги? Расписку там, ну что еще-то? – удивился Ильин.

– А вот ты угадал. – Фыркнул майор. – Как у нас не скажу, не имею права, а вот для примера тебе возьму смежников, про них я никаких обязательств молчать не подписывал.

Только, скажем, они кандидата в оперативную разработку взяли, а оперативник уже для начальника сектора в журнале по двенадцатой форме обязан дело завести. И хотя в деле только начальные буквы инициалы ставятся, однако… следок уже появился.

– Дальше-больше. Учетная карточка по третьей форме -раз, лицевой счет для контрольного учета-два, Эти бумажки начальник оперотдела визирует, карточку в десятый отдел. А там уже и фот о и установочные данные и каким отделом ведется, все есть.

Как видно тема задела майора за живое. Он сжал губы. – И вот ведь идиотизм какой. Карточку после вербовки уничтожать положено. Так на кой?

Рапорт для разрешения на вербовку еще чуть не забыл.– Майор задумчиво посмотрел на суету вокруг.– А там все.

Ладно, прошла вербовка. Казалось бы, теперь агента беречь нужно. Как зеницу ока, а у нас… – Рапорт по результатам в управление, отчет о проведении мероприятия, запрос в десятку на карточку личного дела и на обложку отдельно. Вся эта писанина в архив. И это еще только начало. Настоящая тягомотина после, уже в процессе регистрации.

Ну какой идиот придумал на агента анкету заполнять: Родственники, судимости, в плену и интернированные, военная специальность, и… дяди, тети, зятья. Тьфу. Автобиография, это обязательно… и непременно, чтоб вышестоящие начальники все завизировали. Дальше вообще анекдот- Форма подписки о сотрудни честве. Самое к слову отвратная бумаженция тебе скажу. Не так написал и по новой… Мне как- то рассказывали, одному и ностранцу оперативник три раза бумагу носил переписывать- десятка у него не принимала.

Майор замолчал, припоминая: – Ага, анкету я назвал, а кроме того характеристика, справки о проверке кандидата. Прбивка по оперучетам, установка по месту жительства, анализ надежности, группа допуска, визы, листы учета явок, квартир, агентов работающих на связи..

– Да, чуть не забыл. Форма десять.– Майор едва заметно усмехнулся. – А кроме этого куча справок: Справка о расходах на вербовку и поощрениях, справка о контактах, о шифровках, описание легенды, Справки о выданных заданиях, отчеты об этих заданиях выполнении.

Ну и самое главное, без чего ну уж никак- это план воспитания подотчетного контингента.

Валерий Сергеевич вдруг как-то слегка даже удивленно замолчал, и развел руками. – И как в таких условиях работать? Сколько народу все эти бумажки собирать и учитывать будет. И где впоследствии протечет?

И вот еще один момент. Все что я только что тебе, рискуя погонами, поведал, это касается только обычных агентов. Людей по сути посторонних. А что-ж тогда говорить о резиденте, о кадровом так сказать специалисте. Добавь ко всему еще и училище.

Представь: Там и обслуга, и преподаватели, и кадровики свои, и вещевая служба, продовольственная. Где то да протечет. Вот и выходит, что прав был гражданин Мюллер в исполнении товарища Броневого. Что знают трое, знает и свинья.

Майор уперся взглядом в глаза Сергея и произнес четко и раздельно, словно вбивая ему эту мысль в подкорку. – Потому товарищ Ильин Сергей Иванович, никаких бумаг и учетов у нас и не будет. Это, к слову, и для тебя тоже спокойнее. Чем позднее на тебя бумажная лавина эта посыплется, тем лучше. А разговариваю я с тобой именно потому, что пока нет этих бумаг, ты можешь спокойно работать, и не бояться, что тебя иуда какая, типа Резуна пропойного сдаст. А вот я не сдам, обещаю. Не для того я тебя три года вел, чтобы на тридцать долларов обменять. А служить мне еще смею надеяться не один год. Вот тогда и рапорт напишешь, и на довольствие поставим.

– Выходит это все у нас так, разговор. – С некоторым даже облегчением произнес Ильин. Может вы и передумаете еще сто раз пока суть да дело.

– Ну ты парень вроде как и не в спецназе служил. Неужели не понял, что в нашем деле вход – рубль, а выхода нет. – Лицо Валерия Сергеевича вновь неуловимо изменилось. – Нету у тебя другого выбора. Понятно? И не запугиваю я, а констатирую.

Он вновь сменил маску, став мгновенно прежним, явно пришедшим на службу после профильного вуза. – Ну как, принимаешь мое предложение?

– А есть варианты? – хмыкнул Сергей.

– Нету.– Ответно улыбнулся майор, и добавил. – Только помни, за тебя твой командир поручился. А его слово дорогого стоит. И, кроме того, я ведь не зря про сокращенный курс тебе говорил.

Туда в основном блатные идут. И знания языка от них особо и не требуют. Но учат, что правда, то правда, без скидок, всерьез. Ну, пытаются. – Заметив скептическую улыбку слушателя, добавил. – Да, я понимаю, язык за десять месяцев освоить трудно. Да что там, невозможно. А вот если я тебе помогу, то вполне может статься и выйдет. Конечно без упорства, без труда не обойтись, но чтобы голова лучше работала, я тебе вот, таблеток дам. Вещь безобидная. Никакой химии, однако, работоспособность мозга и память в разы улучшает. Специальная разработка. – Валерий Сергеевич вынул из кармана небольшую коробочку. – Принимать ежедневно один раз в день.

– Да я лучше сам… – Опасливо покосился на коробок Сергей. – Постараюсь, как ни-будь.

– Как ни будь – это ты с девчонками на танцах будешь.– Отрезал майор.– А сейчас выполняй приказ. Заболтался с тобой. Ладно. В общем, поздравляю, товарищ курсант, вы зачислены на факультет западных языков и будете обучаться по сокращенной программе. Теперь отправляйтесь в лагерь, а по окончании сбора вы будете распределены в соответствующую группу.

Да, вот еще что.– Задумчиво глянул на Сергея будущий куратор.– Позывной тебе нужно придумать.

– Ага… Есть. – Он раскрыл блокнот, и коротко черкнул что-то на чистой странице. – Твой оперативный псевдоним-Энтерпрайз. Запомнил? Ну и славно.

– Какой еще Энтерпрайз? – удивился Сергей. – Это американский, что-ли. Но почему?

– А ты себя в зеркале видел. Здоровый ты. Как авианосец. Все. Не спорь. Это не обсуждается. Точка.

– Разрешите идти.– Поднялся Сергей, сообразив, что странная беседа подошла к концу.

– Идите.– Отпустил майор, и положил его личное дело в кожаную, с парочкой печатей, папку. – До встречи через полтора года.

Глава 2

Машина рявкнула странным, крякающим сигналом и, разрубив поток авто на кажущейся совсем незнакомой без привычного монумента площади, свернула в неприметную арку. Распахнулись кованые ворота. «Волга» вползла во двор строгого ведомства.

– Пройдемте, гражданин Ильин. – ожил человек на переднем сидении.

Империя погибала. Незаметно, мелкими шагами, приближалась к той незримой черте, после которой начинается неудержимое падение. И лучше других чувствовали приближение краха вовсе не граждане когда-то нерушимого Союза, а хитрые и циничные царьки многочисленных, по большей части экзотических, сатрапий, решивших пополнить свою казну с помощью цветистых лозунгов о равенстве и братстве. Но все это продолжалось лишь до тех пор, пока не иссяк поток долларов.

Так и не дождавшись очередной порции финансовой поддержки, властитель африканской монархии, названой, в угоду щедрым спонсорам, республикой, мгновенно разочаровался в идеях социализма, вздернул на пальмах все руководство местной компартии, и кинулся в объятия к дяде Сэму. Ну а в качестве свадебного подарка сдал американцам весь штат советских специалистов.

Впрочем, основную массу гражданских и военных, после некоторой проволочки янки все же вернули на родину, а вот советника по военным вопросам, числящегося в штате Главного Разведывательного Управления Генерального штаба решили попридержать.

– Майор? Какой майор? Никакого майора не было. Ах, был? Ну, значит потерялся. Пропал куда-то. Мы-то при чем?.. -удивился, скалясь белозубой улыбкой, американский дипломат в ответ на осторожный запрос МИДа.

– Что значит, пропал? – попытался изобразить негодование щекастый министр, когда ему доложили о наглой выходке заокеанских партнеров. Молодой реформатор сурово нахмурил брови, собираясь изречь что-нибудь решительно-грозное, но, вовремя передумал.

– Ну, им там виднее. Пропал, значит пропал. – Расслаблено махнул ладошкой высокопоставленный сторонник демократии. – Одним майором больше, одним меньше. Подумаешь. Майоров этих, при коммунистах столько расплодилось, не сосчитать. Тут судьба очередного транша решается, а вы с каким-то майором… Может он сам сбежал? Вы разберитесь сначала.

Развязав себе руки, спецы из ЦРУ взялись за пленника всерьез. Участливые сетования на злодейку судьбу, заставляющую мотать жилы коллеге, сменялись жесткими, с угрожающими намеками, советами подумать, не ломать свою жизнь. Когда уговаривать надоело, пришел черед другим способам убеждения. Допрос, лазарет, лечение, и опять допрос. Так продолжалось почти полмесяца. На счастье вляпавшегося в неприятность майора на средиземноморской базе ВМС США не оказалось нужной химии и специалистов. Поэтому какое-то время сумел продержаться. Однако отлично понимал. Сломают. Дело времени. И, скорее всего, сломали бы. Но неожиданно, всего за три дня до прибытия контейнера с препаратами, Сергею повезло. Охрана расслабилась, недоглядела. Ушел в наглую, не прощаясь. Натянул пропахшую потом пятнистую униформу упакованного в мусорный бак конвоира, срубил бампером мощного джипа створку ворот, и сгинул.

Машину, которая рухнула в пропасть на одном из горных серпантинов, отыскали быстро, а вот тело беглеца, увы, так и не нашли. Спасибо пропойному греку. Морячок устроил беспаспортного бродягу на свое каботажное корыто, протащил через таможню, высадил в Марсельском порту. Ну, а после, как в старой песне про «осенний листок»… Помотало. Без документов, без денег, почти без языка. – Сергей криво улыбнулся, вспомнив пропахшую хлоркой ночлежку Марсельского муниципалитета. – Гуманисты, блин… Однако, ничего. Втянулся. Человек – скотина живучая. Обжился, перебрался в Италию, выправил левую «ксиву», по ней проскользнул в Швейцарию, а уж после – дас Дойчланд. Но на этом везение и окончилось. Спалился глупо. Пунктуальные шуцманы не поленились пробить его аусвайс по базам данных, а разобравшись, незамедлительно отправили в камеру.

«Ну не кричать же: – Позовите консула… Тем более, проходили. Сразу после побега, еще в Испании явился в ближайшееконсульство: Ребята, я свой, советский, бежал из плена!

– Ага, сейчас… – Молодой, но успевший подернуться жирком, клерк из бывших комсоргов райкома, заброшенный на теплую должность волной демократии, послал провокатора в пеший поход.

– Военнослужащий? Ай, ай, ай… Из плена? Да что вы говорите, целый майор? Вот что, господин хороший. Скажите вашим хозяевам, что у нас все майоры на месте. Короче, гражданин, выход слева, просьба не задерживать очередь. Явитесь еще раз – вызову полицию».

Поэтому на все вопросы полицаев наученный горьким опытом нелегал молчал как партизан. В итоге немцам надоело толочь воду в ступе, и дело отправили в суд.

«Пятерку» за подделку документов впаяли без особой волокиты. Хотели добавить за нелегальное пересечение границы, но не смогли определиться какой.

Особых впечатлений пребывание в Гамбургской исправиловке у заключенного номер семь три ноль восемь семь не оставило. И хотя в нашей зоне, Сергею, слава Богу, сидеть не пришлось, но по всему – не тюрьма. Так – детский сад. Даже с учебкой не сравнить. Однако тюрьма, она и есть тюрьма. Хоть в Гамбурге, хоть в Сыктывкаре. Несвобода.

Не трудная, но бесконечно монотонная, работа по штамповке автомобильных номеров, которой пытались занять исправляющегося нелегала тюремные власти, опротивела Ильину еще до первого Рождества.

Сергей спрятал комбинезон в ящик, и занялся чтением. Плотно, всерьез. Тюремной библиотеки хватило еще на год. Но в конце концов это занятие ему тоже прискучило. Углубленное изучение немецкого и французского, благо, что недостатка в языковой практике не было, позволило скоротать еще пару лет. Остаток срока просто жил… Общался с мелко уголовной европейской босотой, осваивал криминальные специальности, изучал жаргон… Делал это не то что бы с прицелом. Проснулось естество разведчика. Зато теперь, после нескольких лет вынужденной подготовки, случись ему вдруг выдать себя за европейского уголовника, поломать легенду не сумел бы и самый дотошный следователь.

И тут на Сергея накинулась новая напасть. Ностальгия. Начал сниться снег. Не тот эрзац, едва прикрывающий в декабре тонкой пеленой асфальт тюремного плаца, а нормальный, с морозами, метровыми сугробами и хрустом. Так захотелось сменить сытную, но безвкусную европейскую кормежку на жидкий столовский супец, что и не передать.

Мысли о побеге начали обретать практическую форму, когда объявили о досрочном освобождении. Немецкая Фемида вдруг выпустила Сергея из своих цепких лап.

Но и того времени, что он провел за решеткой, хватило. С одной стороны ностальгия, с другой, до отвращения педантичные немецкие порядки. Ордунг достал хуже горькой редьки. Поэтому, едва захлопнулись за вышедшим на волю Сергеем серые створки ворот, он без промедления двинулся в сторону Российского консульства, готовый биться с упертыми крючкотворами до победного конца. Помог-ли выданный немцами документ, или изменилось само время, но в посольстве отнеслись к появлению соотечественника с пониманием. Тем не менее, понадобился целый месяц нервотрепки, тягостных бесед с недоверчивыми дипломатами и прочими официальными лицами в штатском, десяток запросов…