Аз воздам

Она приехала в ресторан за десять минут до часа икс. Хорошее заведение в центре города, в квартале от администрации города, ценник выше среднего, европейская кухня в азиатской части России.

«Здравствуйте, у вас заказан столик?» – спрашивает девушка на входе, с выработанной приветливостью глядя на Нику и в то же время как бы преграждая ей путь с меню наперевес.

«У нас встреча с Игорем Ивановичем».

Что-то щелкнуло в девушке, вмиг изменилось. Не меняя положение тела, она чуть склонила набок красивую голову с уложенными в хвост темными волосами и улыбнулась иначе, уже не дежурно, а с вдруг возникшим искренним чувством и легким смущением из-за первой реакции.

«Вероника? Проходите, пожалуйста. Рады вас видеть».

Развернувшись к Нике полубоком, как бы освобождая путь, она прибавила:

«У нас всегда высокая заполняемость по предварительной записи, поэтому извините, пожалуйста, что спросила. Идите, пожалуйста, за мной».

Двигаясь за девушкой, Ника оценивала обстановку. Понедельник. Дневное время. Много посетителей. На первый взгляд, здесь безопасно, но стоит запомнить дорогу к выходу, на случай экстренной ситуации. Налево, направо, еще раз налево и направо. Повороты, узкие проходы, официанты с подносами. Не разбежишься. Расслабься, Ника, расслабься, не нужно бежать, нельзя сбежать от себя и от того, чего хочешь всей силой, – рано или поздно догонит. Лучше идти навстречу.

Болит живот. Это нормально. Нормально для ненормальной. Она привыкла жить с болью, но не хочет жить с ней всегда и хочет вернуть ее сторицей, поэтому она здесь. Поэтому пришла на встречу с Игорем Шутовым. Чтобы вернуть ему боль.

– Проходите, пожалуйста. – Открыв дверь в VIP-комнату в дальней части ресторана, девушка прибавила: – Располагайтесь. Можете пока выбрать напитки. Сейчас подойдет официант.

Оставив меню на круглом столе на четыре персоны, девушка вышла, не без облегчения, кажется. Они боятся Шутова, и не зря.

Вместо официанта пришел управляющий, в белой рубашке и черных брюках, ухоженный и уложенный, сорокалетний, на полусогнутых.

– Добрый день, я Павел, управляющий рестораном. Что желаете выпить? Всё за счет заведения.

– Воды с лимоном, пожалуйста, – сказала Ника. – Больше пока ничего.

– Хорошо. Желаю приятно провести время.

Управляющий ушел на полусогнутых, а Ника, против воли ставшая VIP-клиентом, вдруг поймала себя на мысли о том, что быть им, в общем-то, приятно. Барское такое, VIP-мещанское чувство, вкрадывающееся исподволь, с заднего хода, в обход совести и убеждений, и обнаруживающее себя в форме желания быть обласканной и облизанной по высшему разряду. Как поймала себя на этом, так стало противно. Вода с лимоном – для баланса. Избитые и изнасилованные всех стран, соединяйтесь. С минуты на минуту явится главный буржуин и насильник, а вы пейте пока воду с лимоном и думайте над тем, как совершить революцию, или, на худой конец, смертоубийство. Нож в сумочке. Без него страшнее и больнее, с ним спокойнее, но не спокойно. Вот и вода с лимоном. Постучавшись, официант входит тоже на полусогнутых, ставит стакан на стол бесшумно: «Пожалуйста» (почти шепотом) – и так же бесшумно уходит.

Вновь открывается дверь.

Света. Улыбаясь вроде бы радостно, но с видимым внутренним принуждением в силу важности момента, она идет к Нике, и Ника встает ей навстречу.

Привет. Привет. Как настрой? Отлично. Игорь пунктуален, никогда не опаздывает, будет с минуты на минуту.

Вот и управляющий, вновь на полусогнутых. Светлана, что желаете? Как обычно, бокал красного сухого тосканского? Отличный выбор. Приятно провести время.

– Ты сногсшибательна, – Света делает ей комплимент, преувеличивая, конечно, чтоб подбодрить. – Веди себя естественно, он чувствует неискренность, вычислит на раз-два. Не изображай что-то, чего нет.

Выкатившись из груди Ники, горячая адреналиновая волна разлилась по всему телу, отозвавшись в кончиках пальцев ног. «Вычислит на раз-два». Еще не поздно встать и уйти. Потом не сбежишь из этой клетки. Шутов…

– Добрый день! – Двери распахиваются, и хозяин заведения, барин и буржуин, входит по-хозяйски громко и широко, идет к столу и мягко жмет руки женщинам, вставшим по правилам субординации.

Охранники остаются снаружи, закрыв за Шутовым дверь.

– Привет, – говорит Света, не вкладывая в это слово больше личного, чем нужно. Сейчас она не любовница Шутова, а сотрудница на деловой встрече. Ничего личного, просто бизнес.

Призвав на помощь дух Станиславского, Ника улыбается самой спокойной улыбкой, какую только смогла выдать в это мгновение. За дверью охранник, а ей все равно. Она хочет эту работу, дайте ее Еромоловой, она справится, а Ника Корнева пусть не вмешивается, не мешает, ее нет сейчас, этой Ники Корневой. «Он чувствует неискренность, вычислит на раз-два».

– Здравствуйте, – говорит Ермолова. Больше ничего не говорит.

Входит управляющий, с вином для Светы. Ставит бокал на стол. Ждет Шутова. Шутов машет рукой – иди, мол, ничего не надо – и тот уходит.

– Давайте к делу, у нас семь минут. – Шутов присаживается. – Вероника, как вы знаете, мы ищем финансового директора в группу компаний, опытного и надежного сотрудника, которому можно доверять. Света хорошо о вас отзывается и готова за вас поручиться.

Шутов бросает взгляд на Свету. Судя по реакции Светы, о поручительстве речи не было, но она не возражает. Затем Шутов смотрит в глаза Вероники Ермоловой своими цепкими волчьими глазами, чуть прищурившись. Она чувствует, что они увидели бы Нику Корневу под маской Вероники Ермоловой, они все видят. Но Ники Корневой здесь нет, нечего искать, нет ничего, что нужно прятать.

– Можно вам доверять? – спрашивает Шутов. – У нас всё на доверии, это самое главное. Когда нет счетов, чеков, договоров, а одним нажатием кнопки можно отправить деньги куда угодно – что остается, кроме доверия? Прежнему финансовому директору мы тоже доверяли, а он взял и обманул нас. Думает, он самый умный и хитрый, но есть умнее и хитрее. Так вот, можно ли вам доверять? – Шутов повторяет вопрос, всматриваясь в нее волчьими глазами.

– Да.

Это говорит Вероника Ермолова.

– Отлично. – Шутов встает. – Тогда сдавайте дела и через три дня жду вас на новом месте. Работы много. Завтра познакомитесь с генеральным директором, Олегом Вяльцевым, вам позвонят. Проверки сделаем в фоновом режиме. Вам же нечего скрывать?

– Нет.

– Какая ваша мотивация?

– Развитие.

– А деньги? Я ничего не сказал про деньги, а вы не спросили.

– Никогда и ничего не просите, в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут.

– Позволю себе поправить мистера Булгакова. У сильных не надо просить, им интересен обмен, причем взаимовыгодный. Товар на деньги. Знания на деньги. Самоуважение и очистка совести на благотворительность. И так далее, список можно продолжить. Не волнуйтесь, в вашем случае обмен будет взаимовыгодным. Надеюсь, в моем – тоже. Оклад восемь тысяч долларов, бонус до ста процентов. Если проявите себя, суммы вырастут.

Шутов делает шаг к двери, потом останавливается:

– Я слышал, вы приехали из Москвы? Какая здесь мотивация?

– Любовь. И желание сменить обстановку.

– Ясно. Не тянет обратно?

– Мне нравится в Иркутске, я устала от Москвы.

Ника видит, что Шутову нравится ответ. Он едва заметно кивает:

– Здесь моя родина. Всё, что у меня есть. Я мог бы уехать, но не уезжаю, несмотря на резко континентальный климат и так называемую провинциальность. Кстати, Дмитрий Хлыстов, мой помощник, закончил МГУ с красным дипломом, мог бы остаться в столице, но вернулся на родину. Вы его видели, будете часто общаться с ним по роду службы.

– Позвольте откланяться, спасибо за встречу. – Шутов улыбается по-отечески, в то время как его взгляд испытывает Нику. Он словно сомневается напоследок. – Я спешу, а вы, пожалуйста, продолжайте. Меню в вашем полном распоряжении.

С этими словами он выходит, оставив запах мужского парфюма премиум класса и рассеивающееся энергетическое поле, заряженное харизмой.

Ника выдыхает. Света, кажется, – тоже.

– Сегодня Игорь ночевал у меня, – делится она секретом. – Сказал, что разведется с женой через полгода. Там какие-то акции, доли, не все так просто.

– Правда хочешь за него замуж?

– Не знаю. Люблю – да, а замуж – не знаю. Не хочется оказаться на месте его нынешней супруги. Когда-то он тоже ушел к ней от первой жены. А сколько у него было женщин – можно себе представить. Так что сомнения есть. Если идти замуж за Игоря Шутова, то нужно принять его правила игры, а я не знаю, готова ли их принять. Ну что, подруга, давай выпьем и закусим за счет заведения? Или ты как Буратино будешь пить лимонную воду и жевать корочку хлеба?

Ника улыбается:

– Сегодня я Мальвина.

– Что хочешь выпить, Мальвина? Рекомендую красное сухое тосканское, просто божественное. Попробуй у меня. Оно даже в рознице люксовое, а здесь вообще ценник космос.

Делая глоток вина из бокала Светы, Ника обнаруживает, что это делает Корнева, а не Ермолова, ведь у Корневой, как известно, есть конфликт между дружбой со Светой и главной целью. Насколько искренна ее дружба? Где порог искренности, за которым тьма и скрежет зубовный в личном аду?

Вино терпкое, но не божественное. Вино как вино, для тех, кто готов платить не за вкус, а за знание о его стоимости.

– Можно и тосканского, – говорит Ника. – Гулять так гулять, стрелять так стрелять.

Заказали бутылку красного сухого тосканского и закуски.

Ставки сделаны, рулетка крутится. Русская рулетка.

6. Время собирать

Вечеринка по случаю карьерных перспектив Ники Ермоловой закончилась в одиннадцать вечера, и нельзя сказать, что Ника праздновала через силу, нет, – скорее, это было как в последний раз. Пока крутится рулетка. Пока жива. Пока есть шанс сделать еще один шаг в логово Шутова, туда, куда и не мечтала попасть, планируя поездку в Иркутск два года назад. Два года – даже не верится, да? Когда не верится, надо брать и делать.

Голова пьяна, но без потери контроля, контроль нельзя терять.

После ресторана переоделись у Светы в вечерние наряды Светы, сходили к ее парикмахеру и в восемь вечера были готовы к продолжению банкета. Начали с бара премиум-класса, где Свету, кстати, тоже встречали как старую знакомую, а продолжили в ночном женском клубе с мужским стриптизом. «Игорь не рассердится, если узнает?» – спросила Ника на пороге клуба, на всякий случай. В ее планы не входила потеря карьерных перспектив из-за такого рода досуга. «Узнает, – сказала Света. – Наверное, он уже знает. Охранники сообщают ему обо всех моих перемещениях, а я чувствую себя как в золотой клетке, пусть и довольно просторной. Нет, он ничего не скажет. Я не изменяю ему. И, в конце концов, я пока не его жена, так что не парься, расслабься. Хочешь приватный танец? Выбери парня по вкусу, не отказывай себе в удовольствиях. Удовольствия созданы для того, чтоб их получать. К сожалению, я больше не могу позволить себе некоторые из них, но в целом выбор стал больше».

Закончив фразу сладкой карамельной улыбкой с примесью хмеля, Света кивнула крепкому дяде на фейсконтроле и вошла в клуб. Ника вошла следом. Гулять так гулять. Что сегодня со Светой? Может, она не столько празднует, сколько скорбит, поэтому пьет и бодрится, стараясь не дать второму чувству взять верх? Она не уверена, что приняла правильное решение, отказавшись от должности финансового директора. Не сомневайся, Света, решение правильное – если не брать в расчет, что Ника Ермолова – это Ника Корнева, девушка из Ангарска. Не стоит смешивать бизнес и любовь. Тебе некомфортно даже сейчас, на ликеро-водочном, – что уж говорить о финансовом директоре большей части империи Шутова, ключевой фигуре в бизнес-структуре. Лучше быть просто супругой, любить и быть любимой, без заморочек. А если взять в расчет, что Ника Ермолова – это Ника Корнева? Тогда, возможно, решение вдвойне правильное. Ника Корнева – разрушитель, она камня на камня не оставит в империи, представься ей такая возможность. Когда рушится замок, лучше не сидеть на троне под его сводами.

– Что будем пить? – спрашивает Света у Ники под всполохами цветомузыки и ударами звуковых волн. Они у бара. Света почти кричит, чтобы Ника ее слышала. – Давай сядем здесь, а не за столиком по-пижонски. Будешь виски со льдом?

– Да.

– Можно тебя обнять? Считай, ты уже не моя сотрудница, а просто подруга. Как тебе это?

Света обнимает Нику. Они садятся за барную стойку.

– Два виски со льдом, пожалуйста! – кричит Света бармену.

Наклонившись к ней, бармен спрашивает:

– Вам какого? У нас двадцать видов!

– Самого лучшего!

Подняв вверх большой палец, бармен идет за виски.

Ника оглядывается по сторонам. На сцене у шеста танцует белокурый парень в набедренной повязке вместо трусов, стараясь завести женщин средних лет с помощью движений гибкого греческого тела. Кого-то это заводит? Или все играют в игру, хлопая в ладоши и изображая чистый девичий восторг? Не выбрать ли себе парня и Нике Корневой-Ермоловой? Не сыграть ли?

– Света, что ты такое сказала Шутову, что он меня взял? – спрашивает она у Светы. – Что за сим-сим откройся?

– Я сказала, что тебе можно доверять. Если не справишься, он уволит тебя одним днем, долго думать не будет. Главное, будь честной, иначе спрос будет другой.

– Не боишься его?

– Он сильный, я его люблю, уважаю и не планирую обманывать. И тебе не советую.

Бармен принес виски.

– Я заплачу, – говорит Света. – Угощаю. Так как насчет приватного танца? Не хочешь дать волю животной части своей женской натуры?

– Меня не возбуждает стриптиз. – Ника делает глоток виски. – Для меня это искусство, танец, а не средство возбуждения.

– Что тебя возбуждает? Голый вонючий мужик с небритыми подмышками?

– Которого я бью плеткой. Как говорил Ницше, идешь к мужчине – не забудь плетку.

«И нож», – думает Ника в догонку.

– Как тебя угораздило приехать в Иркутск за любовью, с такими-то ницшеанскими установками? – Света делает глоток виски.

– Захотелось приключений и смены обстановки.

– Увязла ты у нас, девочка, так что самое время искать нового мужика с потными подмышками и новую плетку.

– Это судьба. Давай выпьем за судьбу.

Они пьют, а тем временем на сцену выходит новый красавчик, с кубиками на торсе, под вспышками стробоскопа, в расстегнутой красной жилетке и черных брюках в обтяжку. Женщины у сцены хлопают в ладоши. Музыка долбит в уши.

– Твоя охрана не входит внутрь? – спрашивает Ника. – Не вижу их.

– Они где-то здесь, в тени, не отсвечивают. Мужчин, как видишь, тут немного, все на сцене, так что лучше не отсвечивать.

– Чем ближе свадьба, тем больше охранников. Раньше был только водитель, теперь еще один клон. Скоро будешь ездить с кортежем. – Ника улыбается и надеется, что вышло непринужденно, в шутку. Ей нужна информация, полезная информация.

– И не говори. Игорь тоже отшучивается, но какая-то причина есть. Проблемы, о которых он не хочет говорить. Прости, что пугаю на входе в новую должность. Давай лучше выпьем, не будем об этом. Я стараюсь не думать, чтобы крепче спать.

Чокаются, пьют. Света заказывает себе вторую порцию, а Ника воздерживается, она не хочет терять контроль, которого и так мало.

Через некоторое время молодчик со сцены оказывается рядом с ними. На нем нет брюк, нет жилета – лишь трусики-стринг, которые мало что прикрывают как спереди, так и сзади. Он трется о Свету, трется о Нику, улыбается им призывно, с намеком, они улыбаются ему в ответ, но не спешат щедро одаривать.

– Красавицы, можно переводом! – кричит он. – Хотите приватный танец?

Чтобы он отстал, Ника сует пять сотен ему в трусы, по старинке, бумажкой. Осчастливленный, он берет ее руку и сует туда же, глубже, так что она касается его органа. Ей это не нравится, поэтому она сжимает орган, не слишком сильно, но крепко, и смотрит на реакцию. Опешив и выпучив глаза, парень дергается, чтобы высвободиться, дергает ее руку, но она не отпускает и с улыбкой смотрит ему в глаза:

– Тебя как зовут?

– Саша.

– Чем занимаешься по жизни, кроме стриптиза?

– Учусь в меде, буду хирургом. Второе высшее, первое – экономическое. Стриптиз – это хобби.

– То есть пришьешь пенис, если что? – Ника ослабляет хватку.

Парень улыбается;

– Без проблем. Тебя как зовут?

– Ника.

– Ты мне нравишься, Ника. Встретимся позже?

– Может быть. – Ника отпускает член. – Но я не спонсор. Интересно?

– Ты сильная, поэтому – да, интересно. Запишешь номер?

Парень диктует, а Ника записывает.

Подходит клубный охранник, громила два на два:

– Все в порядке?

Саша кивает:

– Да.

Недоверчиво постояв некоторое время, охранник уходит. Саша тоже уходит, обняв на прощание Нику сильной рукой.

– Вау! – реагирует Света. – Ты его склеила, завидую белой завистью. Стриптизер с двумя высшими – это нечто. Позвонишь ему?

– Посмотрим.

Ника замечает одного из охранников Светы. Тот сидит в дальнем углу зала и пьет чай, с кислым выражением лица. Такая у тебя работа, друг мой, пей чай и не жалуйся.

Через полчаса Света и Ника садятся ближе к сцене, нервируя тем самым охранника. Они должны быть в зоне видимости, поэтому он пересаживается за другой столик и продолжает пить чай с еще более кислым лицом.

Света заказывает третью порцию виски. Она явно хочет напиться – то ли радуясь за Нику, то ли… И напьется ведь, она может. Ника заказывает кофе и салат. Света не хочет салат, она не закусывает виски, пьет медленно, маленькими глотками. Односолодовый. Двенадцать лет выдержки. Какая, на фиг, разница? Сивуха и сивуха.

Долбит музыка. Стробоскопы пульсируют в такт. Мужчины на сцене сменяют друг друга, танцуя один и тот же древний танец. Саша тоже танцует. Он улыбается Нике и делает ей знак – я позвоню, жди. Ника улыбается в ответ, чувствуя боль в животе и не желая терять контроль. Танцуй, Саша, танцуй, лучше тебе не знать, кто я и что я сейчас чувствую.

Света пьет виски и хочет приватный танец, но не может на это решиться. Если Шутов узнает, ему вряд ли понравится. Нет, не стоит. Теперь она не просто Света, она будущая супруга Игоря Ивановича Шутова, известного в городе человека, авторитетного бизнесмена и мецената.

– Поедем ко мне? – спрашивает Света, допив третий виски и заскучав. – Погреемся в сауне, поболтаем. Игорь сегодня не придет, он не сильно рассказывает, какие у него планы.

– Думаешь, после свадьбы будет иначе?

– Не питаю иллюзий. Это плата за счастье быть женой Шутова. – Хмельно и грустно улыбнувшись, Света повторяет вопрос: – Так как, подруга, едем ко мне? У меня есть тортик и клубника со сливками.

– Звучит заманчиво. Едем.

Она не хочет остаться наедине с монстрами, которые сходят с ума, напитанные адреналином и жаждой крови. Сауна не помешает – как и клубника со сливками. Может, взять с собой Сашу? Как давно у нее не было мужчины? Месяцев девять, наверное, – никого после Жени, избитого на прощание. Сам виноват. А ты, Ника? Ты все правильно сделала? Иди вперед, не оглядываясь, – там, за спиной, смотрит вслед тебе вытесненное и брошенное, использованное, униженное, обиженное, разочарованное, влюбленное безнадежно. Последнее не относится к Жене, это о Диме. Где-то там, в прошлом, есть и Ника Корнева, девушка, мечтавшая выйти замуж за хорошего парня и родить детей, троих, не меньше, а ныне мечтающая о мести. Всему свое время.

– Спасибо, подруга, – говорит Света. – По коням? Возьмешь с собой Сашу?

– Не в этот раз, – улыбается Ника. Света читает ее мысли?

Они выходят из клуба.

Охранник Светы выходит следом – мучаясь, наверное, позывами после чая в большом количестве, – а второй ждет в машине, мучаясь бездельем.

Перед Светой и Никой открывают дверь «Мерседеса» S-класса. Класс повысился месяц назад, с E до S, несмотря на санкции и кратный рост цен на машины; Света связывает это с изменением своего статуса, с любовницы на будущую супругу.

Внутри сухо и тепло – то что надо после сырости октябрьского межсезонья в Восточной Сибири. Играет тихая музыка. Можно откинуться на спинку комфортного кресла, закрыть глаза, чтобы не видеть клонов на передних сиденьях, и стараться ни о чем не думать. Прочь, мысли, прочь, не нужны вы сейчас, можно расслаблюсь хоть на минуту, хоть на одну чертову минуту?

Нет. Ты не можешь расслабиться, не имеешь на это права. Скручивая внутренности, боль держит тебя в тонусе, и правильно делает. Что-то здесь не так, слишком все хорошо, слишком уютно в пасти зверя, которого хочешь убить.

Света молча смотрит в окно, на город. Она родилась здесь, выросла здесь и, как призналась однажды Нике, не раз думала о смене места жительства, но так и не сменила, а теперь и не сменит. Шутов не уедет отсюда. У него есть жилье в Москве, Сочи, Дубае, Испании, где-то еще есть, но он не уедет. «Здесь моя родина, – сказал он. – Всё, что у меня есть». Хорошо сказал, с чувством, патриотично. Общаясь с ним, всякий раз приходится напоминать себе, что именно он избил и изнасиловал ее в Ангарске, руками, ногами и членами тех ублюдков. Не грусти, Света. Он не тот человек, который того стоит. Жаль, я не могу тебе это сказать. Я играю роль. Я в пасти у зверя, которого хочу убить и которого ты любишь. Это ведь любовь, да?

Подъехали к дому Светы.

Открылись железные ворота, и «Мерседес» плавно и вальяжно въехал во двор, пробив ксеноновым светом тьму позднего октябрьского вечера.

– Светлана Юрьевна, мы оставим здесь пост на ночь, – сказал один из клонов. – В холле. Не возражаете?

– Возражаю, еще как. – Света выдохнула пары виски. – Это что-то новенькое. Дом закрыт, есть тревожная кнопка, видео с камер выведено на пульт – зачем пост? Мне никто тут не нужен.

– Приказ Игоря Ивановича. Мы должны выполнить. Простите за неудобства.

Клон говорил вежливо, профессионально, настойчиво – не давил, но давал понять, что нет смысла оспаривать приказ.

– Может, в спальне сделаете пост? – съязвила Света. – Присмотрите там за мной. Вдруг злоумышленник влезет в окно и надругается над моим телом?

Охранник не оценил юмор. Тон его голоса не изменился:

– Светлана Юрьевна, мы не обсуждаем приказы. Вы можете позвонить Игорю Ивановичу и обсудить с ним этот вопрос. У нас нет такой возможности.

– Хорошо, я звоню.

Света позвонила.

Шутов взял трубку.

– Игорь, привет. Зачем мне охрана в доме? Мы с кем-то воюем?

– Вся наша жизнь – война, – услышала Ника. – Ради моего спокойствия не отказывайся, пожалуйста. Так будет лучше.

– Кому я нужна?

– Тем, кому нужен я. Когда у тебя много так называемых друзей, то и врагов обычно не меньше. Пожалуйста, не отказывайся.

– Пусть сидят в машине, не в доме.

Нажав на последнюю фразу как-то нервно, требовательно, по-семейному, Света удивила Нику. Вот что делают с женщиной три порции виски и обещание жениться.

– Не спорь, пожалуйста, – Шутов тоже сменил тон на более жесткий. – Очень тебя прошу. Привыкай к охране, это издержки образа жизни. Пока, целую.

Шутов положил трубку, не дав Свете продолжить.

Беззвучно выругавшись, она нервно вышла из машины под мелкий моросящий дождь.

Застигнутый врасплох, клон выскочил следом:

– Светлана Юрьевна, мы за вас в ответе перед Игорем Ивановичем. Не волнуйтесь, будем тихими и незаметными. В ночь – я, а утром меня сменит коллега.

Ника тоже вышла из машины.

«Мерс» плавно и вальяжно выехал задним ходом за ворота.

Ворота плавно закрылись.

Света шла к дому по гравийной дорожке.

Охранник шел рядом, справа, со сложенным почему-то зонтом.

Вглядываясь в темные сырые углы двора – вместо клона, который туда не смотрел, – Ника мысленно отчитывала охрану. Почему так темно? Здесь нужен датчик управления освещением во дворе – для безопасности, о которой так печется Шутов. Темнота – друг не только молодежи, но и разного рода ублюдков.

Ника прибавила шаг.

Приоткрыла сумочку. Бережного бог бережет. Вгрызаясь в живот изнутри, демоны с ней соглашались. Им нравился адреналин, нравилась опасность.

Охранники в клубе – такие же раззявы, как эти клоны. Она пронесла нож во внутреннем кармане сумочки. Маленький нож, лезвие десять сантиметров, но – пронесла.

До дома пять метров. До Светы – метр.

Темные сырые углы. Дождь. Клон запоздало раскрывает зонт над Светой, за несколько шагов до дома, и спица едва не втыкается Нике в глаз. «Охранник с зонтом – не охранник», – думает она. Боль в животе усиливается.

В следующее мгновение она видит тень слева.

– Света! – Она прыгает на Свету сзади и валится вместе с ней на мокрый гравий.

Хрясть!

Клон падает на них сверху, с раскрытым зонтом. Его теплая кровь – на лице Ники.