Два сюрприза для бывшего

«А если он действительно что-то понял… Алёна не зря истерит», – стучит в висках.

Я закрываю глаза, представляя себе то, что описала Алёна. Матвей задающий вопросы про еду. Его проницательный взгляд, будто ощупывающий каждую черточку ее лица. Его слова: «Ты сегодня какая-то другая…»

– Все в порядке, Марина Аркадьевна? – спрашивает водитель, встревоженно глядя в зеркало.

– Просто езжайте быстрее, – сквозь зубы говорю я, открыв глаза и отвернувшись к окну.

Городские огни плывут за стеклом. Перед глазами стоит лицо мужа – то особенное выражение, которое на нем появляется, когда он что-то подозревает. Легкий прищур, едва заметное напряжение в уголках губ. Я знаю каждую его эмоцию, каждую реакцию. Десять лет брака не прошли даром.

«Как я могла быть такой идиоткой?!» – кричит внутренний голос.

Доверить такое Алёне… Да, сестра внешне похожа. Мы не близняшки, всего лишь погодки, но многие, особенно в детстве, думали, что мы родились в один день. И тем не менее, жесты, мимика, манера говорить – все другое, сколько бы сестра ни тренировалась. С годами мы все более отдалялись друг от друга, и это отражалось на нашей внешности.

Матвей, черт возьми, обязательно заметит разницу.

В голове прокручиваются варианты объяснений.

Гормоны. Да, это всегда так работает. Беременные женщины непредсказуемы.

Он купится на это… Он должен купиться…

Наконец, впереди показался наш дом. Я судорожно вцепилась в сумочку, готовая выскочить еще до полной остановки машины.

– Спокойно, Марина! – говорю я самой себе. – Возьми себя в руки!

Холодная земля кажется ледяной через тонкую подошву туфель.

И опять лифт двигается мучительно медленно. Я прикусываю губу до боли, глядя на меняющиеся цифры.

А если он уже дома? Если он уже ждет меня с дурацкими вопросами?

Наконец, наш этаж. Ключ дрожит в руках, когда я вставляю его в замок. Первое, что я замечаю – темнота в прихожей. Значит, его еще нет. Помощницу по хозяйству я сегодня специально отпустила раньше, чтобы она не была свидетельницей моих передвижений. Но мало ли… По-моему, у меня развивается паранойя.

Я замираю на пороге, прислушиваясь. Полная тишина.

Медленно выдыхаю и включаю свет.

Быстро прохожу в спальню, включаю мягкий свет у зеркала. Нужно срочно привести себя в домашний вид. Снимаю вечернее платье, натягиваю фирменные спортивные брюки и футболку. Ворошу постель.

У зеркала внимательно изучаю свое лицо. Так, надо еще макияж смыть. Быстро стираю помаду и наношу любимый блеск с клубничным ароматом.

Взъерошиваю волосы – беременные, конечно, могут выглядеть безупречно, но сейчас мне нужно оправдать странное поведение на приеме. Надо сделать вид, что я спала после приезда.

Я плюхаюсь на кровать, впервые за вечер позволив себе расслабиться. Но расслабление длится недолго – понимаю, что жутко проголодалась. Логично, я же на нервной почве с утра ничего не ела.

Иду на кухню. В холодильнике – черная икра. Моя любимая. Если я ее начну есть, Матвей точно что-то заподозрит. Я знаю его. Он не просто так сказал Алене эти слова. А тут я еще с бутербродом. Блин, как печально, что у сестры чертова аллергия.

Телефон в руках вертится как живой. Я открываю чат с Алёной. Начинаю набирать: «Ты точно ничего не…» – и удаляю. Глупо, как глупо!

Открываю браузер и быстрыми движениями пальцев печатаю в поиске:

Перепады настроения при беременности

Как гормоны влияют на поведение…

Нужно вооружиться знаниями и аргументами.

***

В двери поворачивается ключ и этот звук заставляет меня вздрогнуть.

Матвей.

Сердце бешено колотится. Я делаю глубокий вдох, заставив себя нацепить на лицо улыбку.

– Привет, дорогая, – его голос звучит бодро, но в нем улавливается какая-то странная нотка. – Ты все-таки ешь икру?

– Конечно, – я смеюсь. – Поспала, отдохнула. И все стало, как прежде.

– Да? – слышу сомнение в его интонациях. – Ты вела себя сегодня… необычно.

Игра началась.

– Ой, прости, – я закатываю глаза и хохочу. – Эти чертовы гормоны. Сегодня, когда ты уже уехал, я чуть ни рыдала из-за того, что не нашла дома моих любимых крекеров. Представляешь?

– Марина… – Матвей произносит мое имя, и по спине пробежали мурашки. – Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Кроме того, что я ношу внутри человека, и мое тело превратилось в фабрику по вынашиванию младенцев? – я шучу, стараясь звучать максимально естественно. – Абсолютно! Просто… известный факт – беременность меняет женщин.

– Дорогая… – в его голосе опять слышится сомнение. – Ты точно ничего от меня не скрываешь? Тебе точно врач сказал, что все в порядке?

Я искренне смеюсь – легким, беззаботным смехом, который звучит без всякого напряга, ведь, слава богу, он думает, что все это связано с моим здоровьем.

– Милый, если бы я скрывала от тебя хоть что-то важное, ты бы уже давно все вычислил. Ты же у меня гений, – я нарочито кокетливо протянула последнее слово. Матвей обожает такого рода примитивные комплименты. – Очень хочется шампанского.

– Один бокал не повредит.

Он идет к бару.

Я вижу, что опасность отступила. И зря я так волновалась.

Скоро уезжать в санаторий. Это я отлично придумала, а то мы бы постоянно находились на грани провала.

Сестра меня проклинает – я уверена. И если бы не подслушанный случайно разговор Матвея, я бы никогда не пустилась в подобную авантюру.

– Уверен, Марина не планирует рожать, – говорил он кому-то по телефону, не зная, что я его слышу. – И я категорически против суррогатной матери. Но есть выход. Мне родит другая. Я ее буду всячески поддерживать и официально оформлю ребенка…

После этого я тщательно разработала план дальнейших действий.

Когда-то я увела Матвея от Алёны. Что ж, пусть другой женщиной будет она. Только он никогда не догадается об этом. И ребенка мы оформим на меня и Матвея. Вот тут места для других женщин нет!

Игра началась по-настоящему.

ПРОИГРАТЬ Я НЕ МОГУ!

Глава 4. Алёна

«До родов – ни шагу из санатория».

Это девиз Марины, который действует в обе стороны – как для меня, так и для нее.

Пока у сестры есть время появляться на работе и дома, ведь живот совсем незаметен. Но чуть позже ей придется спрятаться вместе со мной. Причем, если я еще буду нос высовывать, показываясь тем, кто Марину приедет навещать в санаторий, то ей вообще выход к людям заказан.

– Ты думаешь, ты одна такая страдалица? – задает она мне вопрос. – Нет! Мне куда хуже! Мне даже перед персоналом санатория не особо следует показываться.

В итоге, Марина снимает коттедж неподалеку.

– Так мы сведем риск к минимуму. Я не смогу постоянно за тобой следить, но надеюсь на твое благоразумие… Но в таком случае, меня не сможет случайно заметить кто-нибудь из навещающих.

Дождь хлещет по окнам, превращая стекло в мутное полотно. Уже давно наступил декабрь, но снег идет редко. Противная, никудышная, нулевая температура выматывает.

Беременность у меня странная. В первый раз я бегала на работу, а в выходные старалась подработать из дома. Тогда и нашла себе первую клиентуру онлайн. Думать о токсикозе, об изменившихся вкусах было некогда. Да и на что покупать какие-то изыски.

Теперь я сижу дома. Гулять выхожу редко не только из-за конспирации, но из-за дрянной погоды. Зато мне постоянно привозят с доставкой любую еду, которую пожелаю. Плюс полезные витамины.

Чтобы как-то двигаться, скачала зарядку для беременных.

Я стою посреди комнаты, сжимая в руках детскую футболку – ту самую, в которой Мишаня бегал летом на даче. Вдыхаю едва уловимый запах детского шампуня, впитавшегося в ткань, и закрываю глаза, представляя его лицо, его смех.

– Мама, смотри, я человек-паук! – кричал он тогда, карабкаясь по дереву.

Дверь распахивается с такой силой, что я вздрагиваю.

– Ты вообще собираешься? – голос Марины режет, как лезвие.

– А когда мы едем? – я тоже не здороваюсь и, не оборачиваясь, убираю футболку обратно в шкаф.

Мои движения замедленны, словно это поможет растянуть время.

– Сразу после Нового года, – шаги за спиной приблизились. – Я хотела раньше, но подумала, что полтора месяца беременности еще не будут заметны. Купила бесформенную одежду. Потом тебе отдам. Пока замаскирует не живот, а его отсутствие, – смеется. Но ее смех нервный. Я уже заметила, что Марина психует, хоть и пытается этого не показывать. – Каждая минута здесь – риск. Так я спросила, готова ты или нет? Тебе придется поехать из нашей с Матвеем квартиры.

– Зачем?

– Ты дурочка или прикидываешься? – Марина злобно прищуривает глаза. – Матвей захочет меня проводить. Это сто процентов. Ему что – сюда приехать прикажешь? Нет, нам придется накануне поменяться местами. Якобы я куда-нибудь поеду, а вместо меня вернешься ты.

Я наконец поднимаю на нее глаза.

– Еще одно испытание?

– И не последнее. Кстати, имей в виду – никакого секса. Только посмей! Ссылайся на что угодно. Токсикоз, варикоз…

– Я не смогу просто взять и исчезнуть. Марина, не смогу! Сколько я не видела сына, маму!

Марина замирает. Ее пальцы сжимают край комода так, что кажется – она его сейчас сломает.

– О чем ты?

– О Мише. Я не уеду, пока не увижу его. Да и маме будет спокойнее, если она убедится, что со мной все в порядке. И думаю, самое лучшее время нам встретиться как раз на Новый год. Ты его проведешь с Матвеем, я с мамой и сыном.

Тишина.

Потом Марина резко начинает смеяться – сухо, без тени веселья.

– Ты серьезно? – она опасно приближается. Я знаю, что не ударит, не сделает ничего, что бы могло навредить будущему ребенку. – Ты хочешь сейчас, когда все висит на волоске, пойти к своему сыну? К матери, которая ужасно глазастая. К ребенку, который может сболтнуть что угодно? Ведь беременная я, а не ты. Я им уже сообщила. А ты просто больна.

– Он не сболтнет! И мама ничего не заметит! Ты же сама говоришь, что живот пока не виден. И одежду я и так ношу бесформенную.

– Он девятилетний ребенок, Алёна! – Марина ударила ладонью по стене. – Один неосторожный вопрос, неосторожные слова бабушки – и все! ВСЕ! Ты хочешь разрушить все сейчас?

Я сжимаю кулаки.

– Ты не имеешь права запретить мне увидеться с сыном.

– ИМЕЮ. – Марина впивается в меня взглядом. – Потому что если ты сорвешься – ты потеряешь его навсегда. И я позабочусь об этом. Ты разве забыла?

Мои глаза наполняются слезами. Но я понимаю, что в Марину вселился страх. Да, она прекрасно справляется. И тем не менее.

– Ты… ты не сделаешь этого. Слишком поздно. Ты слишком заинтересована в моем ребенке, – я смотрю ей прямо в глаза.

– Ах вот как мы заговорили!

Тишина снова повисла между нами, густая, как смола.

Я отворачиваюсь, вытирая ладонью щеку.

– Хорошо. Поезжай на Новый год. Однако, если ты наивно полагаешь, что я неспособна отнять у тебя сына, ты глубоко ошибаешься. Если ты разрушишь мою жизнь, я уничтожу твою.

– Спасибо. Я позвоню ему.

Марина закатывает глаза, но кивает.

– Один звонок. И ни слова лишнего. Я сказала, что у тебя серьезное заболевание. Какое – не говорила. Ты тоже про это молчи.

Я хватаю телефон. Дрожащими пальцами набираю номер.

Трубку сын берет сразу.

– Мам? – голос Миши звенит от радости. – Ты где? Ты сегодня приедешь? Тетя Марина говорит, что ты в больнице.

Я вздыхаю. Беру себя в руки

– Миш… меня выпишут на праздники. Потом придется еще полечиться. Но на Новый год приеду.

– А что с тобой, мам? – его голос сразу потух. – Тетя Марина не говорит ничего. Ты не умрешь?

Я закрываю глаза. Я уже умерла. Душа моя пуста. Вся надежда только на сердце, которое продолжает любить – Мишаню, Матвея и маму. Лишь за это и держусь.