Два сюрприза для бывшего

Виктория Радецкая

Два сюрприза для бывшего

Пролог

– Ты вообще о чем?! – она надвигается на меня и такое ощущение, что сейчас ударит.

Но Марина быстро берет себя в руки.

– Короче, у нас договор подписан. Ребенка ты отдашь. И я с тобой разговариваю мягко и корректно лишь потому, что ты на седьмом месяце. Нам только преждевременных родов не хватало. Про свои бредовые идеи забудь! Может это из-за гормональной перестройки, может еще из-за чего. Скажи врачу, что у тебя крыша поехала. Пусть пропишет травки какой попить. Успокоительной.

– Марина, но я решила… Ребенок ведь мой… – я захлебываюсь слезами. – И договор заключен противозаконный. Ты же знаешь! Я так больше не могу!

– Алёна, заканчивай, я сказала! Ребенка ты вынашиваешь. Он мой и Матвея. А ты курица-наседка. Только сидишь ты на чужом яйце. Оттуда цыпа проклюнется, и все – до свидания, курочка. Кстати, ты про денежки не забыла? Тебе сильно нужны были, а теперь ты готова отдать то, что тебе уже успели заплатить? Покрыть наши на тебя расходы? А? Готова? Да, и про договор… Мои юристы обставят все так, что ты будешь эту незаконность доказывать сто лет. И потратишь кучу денег. Которых, дорогая, вспомни – к тому моменту у тебя не будет. Ни копейки!

Я начинаю рыдать еще сильнее.

Марина морщится. Берет салфетку со стола и промокает мне лицо.

– Угомонись, Алён, – говорит она чуть ласковее. – Тяжело, да, я понимаю. Ну то есть, условно понимаю. Мне этого до конца не понять, признаю. Что у тебя там в организме происходит, черт его разберет. Я никогда беременной не ходила. Иди к психологу, если надо. Нет проблем! Я все оплачу. Этот период просто надо пережить.

Я стою истуканом, а Марина сверлит меня взглядом, словно пытается залезть ко мне в душу. Она-то знает настоящую причину моего поведения.

Мои размышления прерывает звонок мобильного. Марина хватает трубку и несколько секунд смотрит на экран телефона.

– Привет, любимый!

Меня передергивает.

– Заехать хочешь? Конечно! Мы с ребеночком тебя очень ждем… Чувствую? Нормально. Не идеально, но терпимо. Целую, – Марина оборачивается ко мне. – Матвей собирается нас навестить. Сопли подбери! Приведи себя в порядок!

Передо мной стоит практически мое отражение.

Интересно, ребенок тоже будет на нас похож?

Сердце сжимает в тиски. Чувствую, как младенец пихает меня в живот. Да, дорогой, это едет твой папа. Мой бывший, по-прежнему любимый мужчина, которого когда-то отбила у меня сестра. А теперь для них я вынашиваю тебя, малыш…

Часть 1. Идеальный обман

Глава 1. За восемь месяцев до этого

Дождь стучит по подоконнику моей однушки так назойливо, будто хочет пробить стекло. Я сижу на кухне, сжимая в руках телефон. Снова и снова перечитываю сообщение:

«Ваш перевод отклонен. Недостаточно средств на карте».

– Черт… – шепчу я, ощущая, как подкатывает ком к горлу.

Три месяца назад я познакомилась с «инвестором» в одном из чатов. Красивые цифры, убедительные графики, восторженные отзывы «клиентов» – я повелась, как последняя дура. Отдала почти все, что накопила. Потом по глупости еще и квартиру продала.

А сегодня сайт компании исчез, как будто его и не было. Номер «финансового консультанта» больше не отвечал.

Не теряя надежды, трясущимися руками опять открываю браузер, ввожу название компании – страница не грузится. В сотый раз набираю номер поддержки – «абонент временно недоступен». В животе скрутило так, что я сгибаюсь пополам.

– Ну почему я? – спрашиваю пустоту, глядя на практически пустой холодильник.

На столе – два яблока и бутылка воды. Но это не самое худшее. Через неделю в квартиру должны въехать новые жильцы. Куда мне деваться?!

Раздается громкий звонок в дверь. Так свалиться мне на голову может только один человек – без предупреждения, будучи на двести процентов уверенной, что вечером я дома.

Я медленно бреду открывать, чувствуя себя последним ничтожеством. Мне придется ей все рассказать, и это будет очередным моим поражением.

– Мам, там кто? – раздается из комнаты голос сына.

– Думаю, тетя Марина.

Марина стоит на пороге в безупречном бежевом пальто – уверена, от какого-нибудь зашибись брэнда, с маникюром, который стоит как моя месячная зарплата фрилансера в лучшие времена. А то и больше. Ее карие глаза скользят по моей потрепанной футболке, всклокоченным, неуложенным волосам, по неубранной постели, которая видна в открытую дверь комнаты.

– Привет, Мишань! – кричит она племяннику. – Боже, ты выглядишь просто ужасно, – констатирует она, сбрасывая капли дождя с зонта.

– Спасибо, сестренка, всегда рада твоей поддержке, – я нервно провожу рукой по спутанным волосам. – Что привело королеву в нашу халупу?

– Могла бы и чай предложить, – фыркает Марина и проходит на кухню, будто она действительно королева, почтившая визитом своего подданного.

Она, брезгливо морщась, усаживается на стул, смахивая с него несуществующие крошки.

Я молча включаю чайник, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Ты в курсе, что у меня через месяц юбилей компании? – начинает Марина, разглядывая свои идеальные ногти. – Матвей хочет устроить грандиозный прием. В «Метрополе».

– Поздравляю, – бормочу я, прекрасно понимая, что это не визит вежливости. Марина никогда просто так не заходит «на огонек».

– Но есть проблема, – она прикусывает губу, и я впервые за долгое время вижу в ее глазах что-то похожее на уязвимость. – Я не могу родить ему ребенка.

Я замираю с кружкой в руке, чувствуя, как ладони моментально покрываются потом.

– Врачи говорят, что выносить ребенка у меня шансов нет. А Матвей… – Марина делает паузу, и ее пальцы сжимаются в кулаки, – он категорически против суррогатного материнства. Говорит: «Никогда не допущу, чтобы какая-то женщина вынашивала моего ребенка, как наседка, которая села на чужие яйца».

– Жаль, – я не знаю, что ответить.

Мы с сестрой никогда не были близки. А после того, как она увела у меня Матвея десять лет назад, и вовсе общаемся только по праздникам. Я ее простила, хотя, пожалуй, вернее будет сказать, что она меня заставила в это поверить…

– Но я придумала решение, – ее голос врывается в мою голову. Он стал мягче, почти шепот. Марина наклоняется ко мне, и я чувствую дорогой аромат ее духов. – Ты ведь моя сестра. Мы похожи. До смешного. И ты совсем не чужая.

Чайник закипел, но я даже не шевелюсь, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

– Ты хочешь, чтобы… я родила тебе ребенка? – слова давят на грудь, как будто кто-то сел на грудную клетку.

– Ты же в долгах, – Марина бросает взгляд на мой телефон, где все еще мерцает злополучное сообщение. – Я знаю про твои «инвестиции». Я заплачу. В несколько раз больше, чем обычно получают суррогатные матери.

– Но откуда?! – я резко встаю, опрокинув стул.

– Мам, чего там у вас?

– Ничего, Мишань, случайно стул задела.

– Да, вот и сынок, непонятно от кого нагулянный, пострадает, – усмехается Марина. – Откуда знаю? Так по поводу продажи квартиры ты к моему риэлтеру обратилась. Забавно, тут ты рисковать не захотела и поперлась в мою компанию. Он мне и шепнул: мол, ваша сестра квартирку свою продает. Ну я пошуровала, поузнавала, куда ты денежки с продажи квартиры попросила перевести.

– Почему же ты меня не остановила?!

– Зачем? Ты своим умом живешь. На самом деле, уже было поздно останавливать. Да и не была я на сто процентов уверена, что тебя нагреют.

– Но это же… это же обман! Матвей…

– Это спасение, – Марина встает и подходит ко мне вплотную, положив холодные руки на мои плечи. – Ты поможешь мне. И себе. Я все продумала.

Я сжимаю кружку так, что белеют пальцы. Где-то в глубине души я понимаю, что это безумие. Но в то же время долги, квартира… Как из этого выбираться… Я в жизни столько сама не заработаю.

– А если Матвей узнает? – шепчу я. – И, наверное, надо весь процесс втроем проходить.

Сама не верю в то, что говорю – как я могу соглашаться на такое!

– Дорогая, я тебе еще не все сказала, – голос Марины звучит как сталь. – Видишь ли, я не просто не могу выносить ребенка. Это было бы полбеды. Я в принципе бесплодна. Что так, что эдак. Поэтому весь материал будет твой и Матвея. Я бы плюнула – ну нет ребенка и ладно. Но Матвей просто зациклен на ребенке. Придется пойти ему навстречу, а то найдет себе молодую девку и убежит от меня в дальние дали. Ребенок его будет держать крепко. Я-то уж его знаю!

– Тем более, он узнает, если матерью во всех смыслах буду я! – у меня начинается паника.

– Он не узнает, – жестко произносит Марина. – Мы уедем в частный санаторий. Типа, мне нужно лежать на сохранении под присмотром врачей. Ты будешь там под моим именем. А когда все закончится… ты исчезнешь. Делать тебе будут ЭКО. Матвей будет уверен, что оплодотворяет меня.

Я смотрю в ее глаза – холодные, расчетливые, без капли сомнения.

– А если я откажусь?

Марина медленно улыбается, и в этой улыбке нет ни тепла, ни родственных чувств.

– Тогда как ты вернешь свои деньги, сестренка? Кто тебе поможет? Мама? – Марина усмехается. – Она еле-еле на лекарства наскребает. Постоянно приходится ей помогать. Или, может, ты пойдешь к Матвею? – ее голос становится ядовитым. – Напомнишь ему, как он любил тебя когда-то?

Я чувствую, как по щекам катятся слезы. Стены смыкаются вокруг меня, будто желая раздавить.

– Думай быстро, – Марина встает. – У меня нет времени ждать. Мне ведь придется находиться с тобой в санатории, чтобы не дай бог кто-то случайно не встретил.

– Раз я это ты, то ты можешь притворяться мной, – бормочу я.

– Вот уж спасибо! В лохушки я рядиться не собираюсь. Лучше в санатории поживу. Заодно тебя проконтролирую. Так, закончили пустые разговоры. Я договорилась со знакомой. Тебя оформят, как суррогатную. У нас будет договор. Это опять же на всякий случай, если тебе вздумается заявить, что ребенок твой. Завтра я тебе позвоню. Надеюсь, ты будешь благоразумна и согласишься.

Она уходит. Дверь закрывается тихим щелчком.

Я остаюсь одна. С пустым счетом. С разбитыми надеждами.

И с безумным решением, которое нужно принять до завтра.

Я подхожу к окну. Дождь все льет и льет, смывая с тротуаров грязь. Вот только мою жизнь он очистить не может. И винить мне некого – лишь себя.

В голове крутится одна мысль:

«А ЧТО, ЕСЛИ СОГЛАСИТЬСЯ?»

Глава 2

Я просыпаюсь от резкого звонка в дверь.

На часах – 7:30 утра. За окном еще темно, но Марина уже стоит на пороге в деловом костюме и длинном, белоснежном пальто. Интересно, сколько у нее этих пальто… У меня одна куртка на все случаи жизни.

– Спишь? Серьезно?

– У Мишки каникулы.

Марина проходит, не дожидаясь приглашения, и бросает на стол увесистую папку

– Здесь все условия. Потом почитаешь. А сейчас поедем в клинику на

обследование. Мама скоро приедет. Я ее попросила с внучком посидеть.

Я машинально тянусь к папке, но Марина резко хватает меня за запястье. Ее длинные ногти впиваются в кожу.

– Бегом в душ. Ты пахнешь дешевым вином и отчаянием. И надень что-нибудь приличное.

В душе я стою под обжигающей водой, пытаясь смыть с себя чувство унижения.

Через десять минут выхожу и вижу, как Марина ходит по моей крохотной квартире, брезгливо перебирая вещи.

– Боже, ты до сих пор носишь это? – она держит двумя пальцами мой любимый свитер, связанный когда-то мамой. – Выброси. Сегодня же. Тебе придется привыкать к другой жизни. К другим вещам.

– Мам? – сонно бормочет Мишка.

– Спи, Мишань, я уеду, но бабушка скоро придет к тебе в гости.

В клинике все происходит как в тумане. Белые стены, запах антисептика, безликие врачи, которые говорят обо мне в третьем лице:

– Пациентка здорова.

Марина удовлетворенно кивает.

Я поднимаю глаза и вижу в зеркале напротив наши отражения. Мы погодки. Мне тридцать пять. Ей – тридцать шесть. Мы очень похожи, но какие же мы разные!

Она – в идеально скроенном костюме. Прямые платиновые волосы струятся по спине.

Я – в потрепанном свитере. Волосы цвета темного шоколада убраны в хвост. Под глазами – темные круги.

Марина перехватывает мой взгляд.

– Завтра начнется волшебное превращение, – на ее лице появляется тонкая, ехидная улыбка. Даже пухлые, накачанные ботоксом губы не делают улыбку добрее. – Конечно, еще не все анализы готовы, но я уверена, что с тобой все нормально… в плане здоровья. Я заеду в десять. Будь любезна к тому времени встать и привести себя в божеский вид.

***

– Вы уверены, что хотите платиновый блонд? – спрашивает стилист в салоне красоты.

– Абсолютно! – за меня отвечает Марина, устроившаяся в соседнем кресле с бокалом просекко. – И форму волосам придайте, как у меня.

– Решили подругу в порядок привести? – улыбается стилист.

– Сестру, – поправляет его Марина. – Из глубинки приехала.

Меня ее слова жгут, как укусы ядовитой змеи. Но приходится сидеть молча, стиснув зубы.

Потом косметолог колет мне ботокс, ламинирует ресницы.

От уколов я морщусь.

– Потерпи, красота требует жертв, – смеется косметолог, не понимая, насколько буквальны ее слова.

Меня записывают на ежедневные процедуры: аппаратная косметология, маски. С собой дают огромный пакет уходовой косметики.

Дома в зеркало я смотрю на незнакомку: холодную, гладкую, как фарфоровая кукла. Платиновая блондинка с идеально ровным тоном лица, пухлыми губами и поднятыми скулами. Почти копия Марины – но глаза выдают. В них читается ужас.

– Не хмурься, морщины появятся, – бросает сестра, разглядывая результат. – Пока не идеально, но через несколько дней результат будет просто роскошным. Итак, вино не пить. Максимум – бокал. Высыпаться. А главное – не реветь! Это худший враг красоты. Завтра займемся гардеробом.

– А где мама и Мишаня? – в квартире стоит зловещая тишина.

– Племянничек поживет у нее. Я сказала, что тебе требуется операция. Просила маму не волноваться. Типа, я помогу и все такое. Но тебе надо лечь в больницу. А потом реабилитация в санатории. Почти правда, – она смеется.

– Марина, тогда зачем все это? – спрашиваю я, не имея никаких сил на спор. – В санатории же никто не будет…

– Матвей может приехать в любой момент, – ее голос стал резким. – Мы, конечно, постараемся свести встречи к минимуму, но совсем запретить ему появляться не можем. С работы кто-то будет приезжать – документы подписать или еще чего. Ты должна пахнуть моими духами, носить мое белье, ходить как я…Ты поняла?

Я поняла. Я должна не только стать суррогатной матерью собственному малышу, но и перестать быть собой.

– Да, и я договорилась с квартирой. Пока не уедем в санаторий, будешь жить там. Завтра ключи привезу и дам адрес.

– Марина, – говорю я уже ее спине.

– Чего тебе? – она не оборачивается, но застывает с рукой на дверном замке.

– А если плод не приживется? Я знаю, что это непростая процедура и далеко не всегда срабатывает. По крайней мере, с первого раза.

Марина медленно поворачивается. Ее лицо перекошено от злобы.

– А ты сделай так, чтобы прижился! Тебе гормоны выписали? Препараты? Вот и пей. У тебя есть месяц. Специалисты будут тобой заниматься первоклассные. Не выйдет с первого раза, будем пробовать дальше. Но мне сказали, что если женщина полностью здорова, то все должно пройти отлично. Не получается у тех, кто не может зачать. У кого проблемки.

Она хлопает дверью. От сестры остается только терпкий запах ее духов.

Мама постоянно повторяет – всю мою жизнь: «Тебя не ждали. Ты не должна была родиться». Впервые я понимаю эти слова иначе.

Мама не просто так залетела сразу после родов. Ей кто-то сказал, что пока кормишь, можно не предохраняться. Она и не предохранялась. В итоге получилась я. Родители избавляться от меня не стали.

– Двоих будем воспитывать, как одного, – решили они.

Даже в школу меня засунули одновременно с Мариной. Я училась хорошо, но мне было тяжело.

– Недоросток, – шутил папа, но мне было не до смеха.

Нас одевали в похожую одежду. Нет, не как близнецов, но похоже. Мы носили одинаковые прически: длинные, толстые косы, которые мама нам плела по утрам.

Вот только Марину ждали, а меня нет.

Я НЕ ДОЛЖНА БЫЛА РОДИТЬСЯ!

Глава 3

Перед тем как заснуть, я читаю бумаги, которые оставила утром Марина на столе.

Схема простая и извращенная одновременно. Чтобы я чего не выкинула после родов и отдала ребенка, со мной официально оформляют договор, как с суррогатной матерью.

С другой стороны, везде я буду появляться, как беременная Марина – Матвей же категорически против суррогатного материнства.

Сестра популярно объяснила: она дала бешеные взятки, чтобы оформили договор. Если я вдруг взбрыкну – ну мало ли – я обязана по этому договору отдать ребенка.

Еще один договор – по нему я обязана уехать из Москвы и никогда не встречаться ни с Мариной и Матвеем, ни, естественно, с ребенком.

– Квартиру я тебе куплю где-нибудь подальше, – сказала мне сестра. – Сгинешь, словно тебя и не было.

***

– Это… это слишком открыто! – я в ужасе отпрянула от зеркала, пытаясь прикрыть декольте платья за ненормальное количество рублей.

– Матвей обожает, когда я ношу такое, – Марина бросает на меня оценивающий взгляд. – Хотя… тебе нужен лифчик с пуш-ап. Грудь у тебя меньше. Хоть в чем-то мы непохожи. А странно. Ты ведь рожала. Должна была размерчик нарастить, – улыбается сестра.

Я краснею до корней новых, платиновых волос. Хорошо не просит сделать операцию по увеличению груди…

Весь гардероб Марина подбирает под себя. Мне в этой одежде неуютно. Не могу в ней ходить естественно. Постоянно хочется что-то одернуть, поправить, откорректировать под себя.

– Да не дергайся ты! – ворчит Марина, стараясь при продавщице себя сдерживать. – Что ты постоянно ерзаешь!

– Мне неудобно. Я такое никогда не носила.

– Когда-то носила. Не прибедняйся. Когда Матвей решил уйти от тебя ко мне, ты опустилась. Перестала за собой следить. А что такого? Почему на нем свет клином сошелся? Ты же нашла мужика, который тебе ребенка сделал? Нашла.

Ее слова режут меня острее бритвы. Я очень хочу уйти. Снять с себя все. Даже скальп – чтобы выкрашенные в платину волосы тоже исчезли…

– Готово. На первое время мы накупили. Шмотки для беременных купим потом.

Мы приезжаем в квартиру, которую сняла для меня сестра. Это большая, светлая студия. И вроде ничего плохого, но – прямо как в клинике. Все белое и чужое. Только что антисептиком не пахнет. Мебель, какую я никогда бы не купила. Даже сесть страшно.

– Располагайся. Вживайся в образ, – Марина, довольная, ходит по студии. – Ну что, Золушка? И без принца возможен бал. Благодари меня. Бывают сестры злые, а бывают добрые.

«Это доброта называется?» – хочется мне спросить ее, но молчу.

В конце концов я сама виновата. Если бы не поверила «инвестору», то сидела бы в однушке с Мишаней и со своим мизерным доходом. Зато без вот этого всего.

– Итак, скоро репетиция. Ты пойдешь в мой офис, – объявляет Марина. – В твою задачу входит убедить их, что ты – это я. Конечно, я приеду тебя одеть и накрасить. А ты репетируй. Голос, манеры… Короче, как там это актеры делают. Дело ведь не только во внешности. Учись себя подать.

Я не знаю, как выкрутиться. Что сделать? Как освободиться из этого плена?

Сходить к Матвею? Не уверена, что он вообще поверит. А Марина тут же от всего открестится. Как в детстве, когда верили ей, а не мне.

– Ты еще один момент имей в виду, – говорит мне сестра перед уходом. – Попробуй только что-нибудь выкинуть. И Мишку ты больше не увидишь. Я посоветовалась со своими юристами. Мы тебя запросто лишим родительских прав. Оформим опеку на меня. Заработка у тебя постоянного нет. Квартиры тоже нет. Эта студия – съемное жилье, оформленное на меня. Более того, мы докажем, что ты пьешь. И за ребенком присматривать не способна. В общем, даже не пробуй слиться. А лучше репетируй свое появление в моем офисе.

***

Тест оказался страшнее, чем я ожидала. Марина планирует привезти меня в свой офис, где я должна пройти мимо секретаря, взять документы из ее кабинета и выйти, не вызвав подозрений.

– Если хоть один человек заподозрит, что ты не я – контракт аннулируется, – она поправила мне воротник перед зеркалом в лифте. – Ты просто зайдешь, возьмешь бумаги с моего стола и уйдешь. Как обычно. Рутинно. Как будто ты делаешь это каждый день.

– А если они мне начнут задавать вопросы? – мое сердце колотится так, словно хочет вырваться из груди.

– Выкручивайся! Нестандартные ситуации всегда могут возникнуть. Всего не предусмотришь!

Из подъезда я выхожу одна. Водитель открывает дверь машины, ничего не заподозрив – я одета в то же, во что Марина, когда она заходила в дом.

В офисном здании я ориентируюсь нормально. Поднимаюсь на нужный этаж.

– Марина Аркадьевна! – секретарша вскакивает при моем появлении. – Вы уже вернулись из командировки?

– Да… – мой голос предательски дрогнул. Я не решаюсь говорить с ней дольше.

– С вами все хорошо? Вы какая-то… бледная.

Еще бы! У Марины загар, прилипший к ней, кажется, навеки, благодаря постоянным поездкам на море. А у меня едва успевший позолотить кожу из солярия.

– Просто устала! – я почти бегу к кабинету, чувствуя, как ладони покрываются липким потом. Зато фраза прозвучала вполне в духе сестры.

На столе стоит фотография Матвея. Моего Матвея. Того самого, который десять лет назад целовал меня в парке и обещал никогда не бросать… пока не встретил Марину. Я его сама познакомила с сестрой…

Я хватаю папку дрожащими руками и выбегаю, сталкиваясь с заместителем Марины. Она мне показала фото всех важных персонажей нашего спектакля.

– Марина, по поводу тендера…

– Позже! – я проскакиваю мимо, не глядя ему в глаза.

Дверь лифта закрывается. Я едва дышу.

Дома меня ждет Марина.

– Ну?

– Они… они поверили, – выдыхаю я.

Она улыбается впервые за день.

– Значит, ты справишься. Подпиши здесь, здесь… и здесь, – по столу скользнул договор, который подтолкнула пальцем с безупречным маникюром Марина. Впрочем, у меня сейчас такой же.

Я сжимаю ручку. Бумага пахнет дорогими чернилами и чем-то еще – страхом.

– Заранее подписываем. В самом крайнем случае, договор я отправлю в шредер. Но не в твоих интересах доводить до крайнего. Гормоны начала принимать?

– Да, – шепчу я. – «Суррогатное материнство. Полная конфиденциальность», – читаю я вслух, чувствуя, как растет в горле комок.

– Ты же умеешь читать, сестренка? Ну надо же! – Марина стучит ногтем по строке, на которой мне надо поставить подпись. – Твои долги погашены. Пути назад нет.

Она уходит, забрав оба экземпляра договора.

Я хожу по чужой квартире, как потерявшаяся собака. Меня никто не ищет. Я и сама уже, пожалуй, не ищу себя.

Я больше не плачу.

Я УЖЕ СТАЛА ЕЮ!

Глава 4

С Матвеем я не встречаюсь и рада хотя бы этому. Марина уверяет, что придется, но она будет пытаться свести общение с ним к минимуму.

– Пойми, дурочка, я сама в этом не заинтересована, – говорит она мне. – Вдруг ему вздумается тебя поцеловать… ну, то есть, тебя в виде меня. На большее он рассчитывать не сможет – я же типа на сохранении. Мне будет нельзя заниматься сексом. Опасно. Но целоваться-то никто запретить не сможет. В общем, любовь с бывшим не планируй. И помни, что ты будешь под постоянным моим наблюдением.

Я чувствую, что сестра боится потерять Матвея. Ее страх мне незнаком. Но чем больше мы общаемся, тем сильнее он проникает через Маринину броню. Неужели он ей изменял? Или она что-то подозревает? И хочет привязать его к себе ребенком.

Спросить я не решусь.

***

Я стою у панорамного окна кабинета частной клиники. Пальцами сильно сжимаю тонкий листок с результатами анализа.

За окном медленно падает снег – первые снежинки зимы, чистые и невесомые. Еще осень не закончилась, а уже холод начинает сковывать землю. Как лед, который сковал мое сердце. Растает ли он когда-нибудь?

«Беременность… Срок…» – черные буквы на белом фоне пляшут перед глазами.

Я провожу ладонью по животу – плоскому, безмолвному, ничего пока не выдающему. Но там уже живет человечек. Его сердце потихоньку бьется. Ребенок Матвея. Непроизвольно ощущение счастья разливается по моему телу.

Чему я радуюсь? Что сразу получилось? Нет, это инстинктивная реакция женщины на зарождающуюся внутри нее жизнь…

Дома меня ждет сестра. По телефону ей уже все сказали, и она ждет лишь подтверждения.