Кольцо

– Давайте отдохнём минуту, а потом… – Ингрид осеклась на полуслове, задохнувшись. Она прижалась спиной к стволу клёна и подняла голову, чтобы ветер немного охладил лицо. Звуки вокруг успокаивали ее. Не было ни громкого нестройного топота ног, ни криков, ни звона оружия. Только пели на разные лады птицы в густой листве клёнов, шуршали листьями ветви кустарников да стрекотали в траве у тропки кузнечики.

– Мы же упустим вампира, – запротестовал Карл, но с места не сдвинулся.

– Патриция или гвардо точно его поймают, – заверил Киллиан. Все трое тяжело дышали после долгого бега и никак не могли прийти в себя. Они постарались прислушаться к далекому уже шуму погони, однако роща быстро поглощала его.

Так прошла минута. Две. Пять. Троица немного восстановилась и собиралась уже нагнать остальных, как Карл уловил шорох. Он обернулся. Вампир, не заметив их, скрывшихся за зарослями шиповника, пробежал мимо трусцой. Наверное, он и сам устал тогда не меньше, но смог ненадолго запутать преследователей.

– Предупреди остальных, что он бежит в сторону старого замка, – Киллиан перевел взгляд на сестру. Ингрид кивнула и ушла туда, где ещё некоторое время назад слышался шум погони.

– Ты думаешь, он побежит к замку? – спросил Карл, стараясь не потерять из виду отдалявшуюся фигуру вампира.

– Я не уверен, но больше некуда.

Киллиан и Карл старались двигаться осторожно и незаметно по следам вампира, но было уже, пожалуй, слишком поздно. Их цель скрылась среди сомкнутых ветвей, образовавших низкий купол. Его следы обрывались, не отпечатавшись на сухой потрескавшейся земле. Братья вошли под сень ветвей клёна и упорно искали хоть зацепку. Вампиру как-то удалось скрыться. Вряд ли он поменял направление, наверное, смог выскользнуть из рощи и бежал к замку, где укрыться было гораздо легче. Киллиан и Карл уже почти вышли в поле, но та же тишина окружала их. Ни Патриция, ни гвардо не приближались.

– Или он действительно сменил направление? – осторожно предположил Карл, и его вопрос с тяжелым грохотом рухнул на землю. Волнение охватило их обоих.

Братья вернулись в рощу и через некоторое время по следам из примятой травы, а затем и по полному злости крику Патриции нашли остальных. Они перемещались на запад, не обращая внимания на ветви, так и норовившие ударить их по лицу.

– Гаденыш! Мудачьё вампирское! Чтоб его оборотень в жопу выебал! – кричала Моретти, не стесняясь в выражениях, и, обернувшись, бросила через плечо. – У него ваша сестра.

Волнение быстро переросло в азарт, давший ещё сил. Теперь догнать вампира им было жизненно необходимо. Братья отбросили переживания и в твердой уверенности перехватить вампира бежали за Патрицией, будто чьи-то руки подталкивали их в спину.

Вампира удалось обнаружить на территории старого замка, выглядевшего уж слишком просто для места, построенного для Эдлера. То была обычная серая крепость, состоявшая из четырёх башен, соединенных крытыми галереями, лишенная и намека на изящность. Замок казался совсем небольшим и приземистым по сравнению с поместьем. Стены его поросли мхом, сквозь трещины пробивались растения. Кое-где отчасти крыша уже обвалилась. Камень крошился от дождей и от времени, посыпая земляной пол первого этажа. Внутри встретили пустые комнаты, совсем небольшие, если вспомнить о покоях и залах поместья. Однако из-за пустоты они казались просторнее.

– Разделимся, – предложил Ульрих. – Так будет быстрее осмотреть замок.

Чем дальше Киллиан и Карл, оказавшиеся вдруг вдвоём, шли, тем более жалким казался им замок. Перед богатым изящным поместьем, украшенным картинами и статуями, он будто был бедняком, вступившим на территорию аристократа.

– Куда он мог деть Ингрид? – сквозь зубы процедил Карл, сжав кулаки и с трудом сдерживая подступавшую к горлу злость. Только это волновало его, но никак не скудное убранство замка.

– Слушай внимательно, – посоветовал Киллиан. Он надеялся, что Ингрид сможет дать знак. Один лишь вскрик дал бы им многое. Только сестра упорно молчала. Молчал и замок, не желавший раскрывать свои тайны. Лишь от внезапного звона разбившегося предмета оба вздрогнули, не ожидавшие, и бросились на шум.

Полупрозрачная фигура, увидев братьев, последовала вперёд по освещенному солнцем коридору. Она принадлежала худому высокому мужчине с длинными волосами, ниспадавшими до поясницы. Тяжелый плащ едва колыхался при каждом шаге, хотя, возможно, то была лишь иллюзия. Незнакомец обернулся, убедился, что Киллиан и Карл следовали за ним, и направился дальше.

– Это младший брат прадеда? – спросил Карл шепотом, надеясь, что фигура впереди не услышит его.

– Похоже на то, – ответил Киллиан. – Все-таки легенда не врала.

Зацепок больше не было, а потому, Карл и Киллиан, как зачарованные, следовали за призраком. Они не знали, выведет ли их брат прадеда хоть куда-то, но упорно отбрасывали мысли о плохом. Им хотелось, чтобы призрак довел их до Ингрид.

Меж тем, призрак повернул направо, спустился по лестнице и впервые обернулся к братьям лицом. Судя по внешнему виду, он ещё не был стар, лишь первые морщины тронули его лоб и лучиками отходили от глаз. Призрак приложил палец к губам и указал на запертую дверь. Киллиан и Карл молча кивнули.

– Давай, – прошептал Карл и резким движением открыл дверь, чтобы первым забежать внутрь. Киллиан последовал за братом. Они одновременно накинулись на застигнутого врасплох вампира. Карл схватил его сзади, заломив руки за спину, а Киллиан ударил кинжалом в грудь. Их противник сопротивлялся, старался выбраться из крепкой хватки, но тщетно. Лишь затем Киллиан первым бросился к лежавшей на пыльном холодном полу Ингрид. Он поднял ее голову и положил к себе на колени. Сестра дышала ровно, а значит была жива, лишь косая рана на ладони, из которой ещё сочилась кровь, говорила о том, что вампир успел напиться ее крови. Киллиан резким движением оторвал кусок ткани от рубашки, чтобы замотать рану сестры. У них не было ничего, чем ещё можно было помочь.

Ингрид дернулась. Она открыла глаза, поначалу побледнев от страха, но вскоре смогла окончательно прийти в себя.

– Вы его убили? – спросила сестра. Карл помог ей подняться и указал на труп, распластавшийся на полу, раскинув руки и ноги.

– Всё закончилось, – мягким голосом заверил ее Киллиан. Он встал на ноги и, поддерживая сестру за плечо, помог ей выйти прочь из комнаты. Карл дал ей опереться о себя с другой стороны. Ингрид, молчаливая, ещё не понимавшая, что происходило вокруг, следовала за братьями как тряпичная кукла. В коридоре они встретились с Патрицией, ушедшей далеко от гвардо.

– Вампир мертв? – спросила она шепотом, будто не хотела, чтобы кто-то посторонний услышал ее. Карл молча кивнул.

– Ты ничего не чувствуешь, Ингрид? – Моретти подошла ближе и ткнула ее в грудь. – Вот здесь.

Ингрид не ответила. Судя по напряжению во всём теле, она прислушалась к ощущениям и стояла так с полминуты.

– Мне что-то мешает, – голос Ингрид ещё был слабым и тихим. Патриция кивнула, закусив губу:

– Внутри тебя проклятие. Такое же, как было у твоего отца, только гораздо слабее. Что-то прервало вампира, когда он совершал ритуал, так что часть темной магии не прикрепилась к тебе. Что ты помнишь?

Некоторое время назад, воспоминания Ингрид

Вампир грубо втолкнул Ингрид в одну из пустующих комнат, ту, что находилась дальше от входа. Они прошли целый лабиринт одинаковых серых коридоров, где пол скрылся за ковром каменной крошки, а стены пошли трещинами и поросли мхом. Вряд ли девушка имела хоть какой-то шанс запомнить путь. Вампир петлял, то поднимаясь, то спускаясь по лестнице, резко поворачивая, и, казалось, сам не понимал, куда двигался. Все комнаты в замке были похожи одна на другую: пустые, лишенные стекол в оконных проёмах, с низкими потолками. Возможно, если бы брат прадеда успел обставить свой замок мебелью, он выглядел бы уютнее, однако сложилось иначе. Пустота и всепоглощающая тишина делали это место холодным, одиноким, похожим больше на тюрьму.

Не удержав равновесие, Ингрид упала на грязный каменный пол, отчего в воздух взметнулись тучи пыли, осевшие на ее платье и волосах. Она попыталась опереться на локти и подняться, но вампир сел сверху, прижав колени к ее бокам.

– Вы, люди, в сущности жалкие, – сказал он, устремив немигающий взгляд на свою жертву. Ингрид не опустила глаза, напротив, нахмурилась и сжала кулаки, показав готовность сопротивляться. Хотя и сама понимала, что ей нечем ответить. Вампир поднес ее ладонь ближе и, вынув из-за пояса нож, провел по ней кончиком. Ингрид дернулась, но железная хватка похитителя не дала выбраться. Девушке было больно и страшно. Ей хотелось бы, чтобы Киллиан и Карл оказались в тот момент рядом. Она мысленно представила их стоящими у стены и будто наяву услышала голос:

– Всё хорошо, Ингрид.

Ингрид на мгновение закрыла глаза, и кто-то невесомо коснулся ее плеча, успокаивая. Она с угасающей надеждой в груди отдалась мимолетному ощущению, чтобы почувствовать себя в безопасности.

– Мы рядом, – вновь раздался голос совсем близко. И пусть Ингрид знала, что сама выдумала всё это, ей стало немного легче. Если братья были где-то рядом, они непременно должны ее спасти.

Вампир припал губами к ладони девушки, слизывая кровь с таким удовольствием, будто не было ничего вкуснее. Он долго водил своим сухим шершавым языком по коже, пока силой не заставил себя отпустить руку жертвы.

– Теперь я отомщу вам всем за то, что вы решили связаться со мной, и ты станешь орудием моей мести, – злоба вновь проскользнула в голосе вампира. – Скоро ты станешь противна самой себе. Ненависть ко всему живому, даже к себе, захватит тебя, и ты, скорее всего, умрешь от руки мага, гвардо или одного из родственников до конца этого дня.

Он вынул из груди черный сгусток и поднес его к груди Ингрид. Затем принялся водить по ее шее и ключицам кончиком ножа, однако, видимо, не желая ее ранить, и говорить что-то на древнем языке Эллии. Девушка чувствовала, как темная энергия охватывала его, бесцеремонно забиралась в душу и хозяйничала внутри. Страх уступал место злости на вампира. Хотелось ударить его за такую возмутительную дерзость. Ингрид уже подняла было руку, как оглушительный скрип двери заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Вампир так и осекся на полуслове, схваченный Карлом.

Настоящее время

– Значит так и есть, – Патриция закусила губу, впервые, наверное, выразив неловкость. – Теоретически есть два способа вытащить это проклятие, но никто ими ещё не пользовался. Во-первых, можно найти светлый артефакт и поднести к груди, чтобы он притянул тёмную энергию. Вы, наверное, знаете о различиях темных и светлых артефактов. Дело во вложенной в него темной или светлой энергии и способе их защиты. Во-вторых, темный маг может вынуть проклятие и поместить в сосуд. Только в Альворе таких нет.

– А вы не можете вытащить это? – спросил Карл с надеждой, заглянув Моретти прямо в глаза. Она с сожалением покачала головой:

– Я не темный маг, поэтому не смогу притянуть проклятие. Всё, что я смогу сделать, это прислать вам свою карту с местонахождением темных и светлых артефактов и их описанием.

Пообещав напоследок прислать карту, Патриция уехала уже на следующий день, не сказав ни слова прощания. Судя по опущенным плечам и сожалению, отраженному во взгляде, ей было стыдно за то, что она больше не смогла ничем помочь. Гвардо покинули поместье вместе с ней. В коридорах вновь воцарилась тишина, однако она была не такой как прежде. Что-то темное заставляло чувствовать напряжение. Ощущение приближавшейся опасности не исчезло со смертью вампира.

Часть 9. Бал

Тишина держалась недолго. Вскоре суета вновь поселилась в поместье. Она громко топала ногами, стучала ложками, кричала и даже поздним вечером не уходила спать. Раз вампир был мертв, настало время собрать родных для оглашения завещания Эльмара, а потом устроить бал. Эта традиция жила в Альворе так долго, что никто уже не помнил, для чего она существовала. Подготовка легла на плечи Киллиана. Он разрывался между множеством дел: писал приглашения, утверждал меню, проверял работу слуг и составлял план. Вечером они с Карлом изучали артефакты, чтобы скорее начать поиски того самого, который мог помочь Ингрид. Нередко братья засиживались в библиотеке допоздна.

Сама Ингрид почти не выбиралась из комнаты. Она боялась, что проклятие подействует так же, как отцовское. Девушка была в состоянии сдерживать себя, но никак не могла выкинуть из головы картины, как из-за неконтролируемой злости на братьев кричит на них или пытается убить. Лучшим вариантом казалось остаться наедине с собой, а гулять выходить по ночам. Весь день Ингрид провела в комнате, а на следующее утро поднялась с кровати лишь услышав стук.

– Ингрид, могу я войти? – раздался из-за двери мягкий голос Киллиана. Девушка подошла ближе и только хотела открыть дверь, поддавшись внезапному порыву, как одернула себя:

– Нет, я боюсь, что могу сорваться.

– Я на секунду, ты даже не успеешь, – ответил брат. – Я не могу оставить тебя в такой момент.

Ингрид все же доверилась. Любовь к брату заставила ее повернуть ручку двери и отступить, впуская его. Киллиан остановился посреди комнаты и только хотел что-то сказать, как Ингрид предупредила:

– Я не знаю, что со мной может произойти. Я перестану контролировать свою злость, ударю тебя или начну кричать. Пожалуйста, брат…

– Ударь, – ответил он коротко и уверенно, будто давал приказ. Ингрид вслушалась, но все же не поняла, чего добивался брат.

– Что?

– Бей, кричи, злись. Тебе это сейчас нужно, – объяснил Киллиан, вытянув вперёд руки и напрягшись, готовясь принять удар. – Давай, попробуй. Если внутри тебя есть злость, не держи ее в себе.

– Ты в этом уверен? – со страхом в голосе спросила Ингрид, однако брат лишь твердо кивнул. Она размахнулась и нанесла первый удар, а Киллиан подставил ладонь, чтобы заблокировать его. Удар вышел хорошим, сильным.

– Ещё, – голос Киллиана вновь звучал так, будто он приказывал, и Ингрид подчинилась. Вскоре она перестала сомневаться и думать и просто била, даже сама не видела, куда. Быстрее. Сильнее. Брат с трудом защищался, но не пытался ее прервать. Все раздиравшие девушку чувства делали удары только сильнее. Она полностью отдалась им, выплескивая их наружу. Вскоре Ингрид перестала думать и о страхах, и о собственной незавидной судьбе. Ее тело и разум сосредоточились на ударах. Она вкладывала больше себя.

– Все равно, если кто-то услышит. Кричи, ругай кого хочешь, – Киллиан ворвался в мир мыслей Ингрид громким уверенным голосом. Она воскликнула в сердцах:

– Этот вампир – просто сукин сын. Я бы это проклятие в него обратно затолкала. Ещё ненавижу отца. Если бы не он, ничего этого не было бы. Чем я заслужила это, скажи. Чем?

Ингрид продолжила громко перечислять всех и вся, кого ненавидела, и одновременно не прекращала наносить удары.

– За что? – спрашивала она, не ожидая ответа. Вряд ли судьба могла объяснить, чем Ингрид заслужила столько страданий.

Наконец, девушка, выдохшись, рухнула на кровать, раскинув руки. Злости не осталось в душе, и вдруг появилось приятное чувство удовлетворения. Усталость разлилась по телу и успокоила бушевавшую внутри бурю. Киллиан занял место в кресле, откинувшись на спинку и вытянув ноги. Он не выглядел уставшим, лишь его волосы лежали в беспорядке, падали на глаза.

– Тебе стало лучше? – спросил брат негромко. Ингрид прислушалась к себе. Злость, если и осталась, не терзала ее. Девушка не боялась больше сделать что-то плохое с Киллианом, ведь уже, справедливости ради, попыталась его побить.

– Вроде да, – ответила она неуверенно. Неизвестно, сколько усталость будет действовать успокаивающе.

– Я могу почаще заходить, чтобы ты меня побила, – отшутился Киллиан, но вскоре его голос вновь стал серьёзным. – Только пообещай, что не будешь закрываться. Если вдруг разозлишься на меня, то пожалуйста. Не сдерживайся.

Ингрид поднялась, опершись на локти, чтобы заглянуть брату в глаза. Она не понимала, действительно ли он говорил серьёзно. Однако взгляд Киллиана не выражал ничего, кроме легкого беспокойства. Ингрид поймала себя на одной лишь мысли. Брат был готов на всё, чтобы помочь. Девушка села на кровати и положила ладони на колени Киллиана, нагнувшись вперёд.

– Я обещаю, что не буду злиться на тебя, – сказала она. Сложно было злиться на того, кого Ингрид любила больше всего. Киллиан взял руки сестры в свои и стал целовать их, пока осторожный стук в дверь не прервал его.

– Мне сказали, что вы здесь, господин, – когда Киллиан открыл дверь, извиняющимся тоном объяснил дворецкий. – Повар хотел задать вам ещё несколько вопросов по поводу меню на балу.

Брат подмигнул Ингрид и ушёл вслед за слугой, оставив ее наедине с собственными мыслями выйти из комнаты в сад.

Потихоньку Ингрид вновь начала проводить время с братьями. Особенно спокойно она чувствовала себя с Киллианом, который позволил ей злиться на себя, если ей того захочется. Вместе с Карлом девушка изучала артефакты и с волнением ждала приезда родни. Возможно, ее предчувствие чего-то неприятного, что должно было случиться при них, было навязано страхом. Однако она ничего не могла с собой поделать. Ингрид боялась сорваться на тетю, дядю или кузенов.

Первым за день до оглашения завещания приехал младший брат Эльмара – Элиас. Он был ещё не старым человеком, обыкновенно не заботящимся о своем внешнем виде. Даже тогда его пиджак был заляпан краской, темные кудрявые волосы лежали в беспорядке, а краешек рубашки торчал из-под ярко-красной жилетки, сильно контрастировавшей с черным костюмом. Движения Элиаса никогда не казались изящными, напротив, были резкими и несколько неуклюжими. Однако он обладал каким-то особым обаянием чудака, который мог заставить всех вокруг обратить на себя внимание.

– Простите, что почти не заходил в гости, – объявил Элиас с порога. – Эльмар пообещал не пускать меня сюда, а он своё слово всегда держал. Кстати, это вам.

Его слуга занес картину, изображавшую орла, гордо парящего в безоблачном ярко-голубом небе. Элиас успел попробовать себя и в игре на лютне, и в рисовании, и в стихосложении. Он стремился окружить себя красивыми вещами и не жалел денег на роскошные предметы искусства.

– Красота, – говорил он, когда Ингрид и Киллиан иногда встречали его по чистой случайности, – это настоящая сила. Она поражает человека глубже, чем меч или копьё.

– В этот раз ты превзошёл себя, дядя, – Киллиан искренне похвалил картину, внимательно ее рассмотрев. – Эта картина великолепна. И теперь ты можешь приезжать сюда, когда тебе захочется.

– Похоже, скоро вы устанете от меня, – ответил Элиас с улыбкой. – Мне нужно наверстать упущенное. Пока мы далеко не ушли, вот вам ещё подарок.

Он подошёл к Киллиану и одним неожиданно для себя ловким движением достал из-за уха золотую монету, протянув ее на раскрытой правой ладони. Однако, стоило протянуть руку, чтобы забрать ее, Элиас сжал кулак.

– Как думаешь, она до сих пор там? – спросил Элиас и хитро прищурился. Киллиан осторожно предположил:

– Она в другой руке.

– Такой момент испортил, – разочарованно протянул Элиас и раскрыл левую руку, на которой лежала монета. При этом она исчезла из правой.

– Я просто заметил, что ты всё это время держал левую руку сжатой в кулаке, – Киллиан усмехнулся. – Когда-нибудь ты научишься показывать такие же фокусы, как и на ярмарке.

– Похоже, я и забыл, что ты более внимателен, чем мой двухлетний сын.

Все-таки с Элиасом было интереснее, чем с остальными родственниками отца. Он мог сначала показаться несерьёзным, однако с такой же лёгкостью говорил о философии и литературе, удачно вливаясь в любое общество. Ингрид, Киллиан и Карл лучше бы провели больше времени с ним, чем с тетушками. Особенно с Эмили.

Однако первой приехала тетя Элиза с тремя детьми и властным холодным мужем. Как и в последний раз, на ней, уже почти седой, худой, с первыми морщинами на вечно выражавшем покорность лице, было серое закрытое платье, лишенное украшений. Образ она дополнила черной шляпкой с вуалью. Элиза не сказала ни слова, когда Киллиан поприветствовал ее последней после мужа и детей.

– Очень надеюсь, что отныне и впредь мы будем поддерживать связь, – муж Элизы, поморщившись, таки пожал руку Киллиану, но хватило его благородного порыва ненадолго. – Всё же… вам нужна будет помощь опытного человека. В столь юном возрасте сложно быть главой семьи, непременно возникнут ошибки.

– Знаете, при всем уважении, опыт не всегда бывает удачным, – парировал Киллиан. – Хотя о чем я? Вам действительно об этом известно, как опытному человеку.

Стараясь ответить вежливо и одновременно выставить границы, Киллиан напомнил несколько неудачных покупок и инвестиций, которые заставляли мужа Элизы просить денег в долг у Эльмара.

– А вам, молодой человек, должно быть известно, что к советам старших, вроде меня, стоит прислушиваться.

– Я знаю, – ответил Киллиан, желая окончательно заставить уже раздраженного собеседника замолчать, – что ваши советы на вес золота. Пожалуйста, обменяйте их на золотые монеты и проинвестируйте правильно.

Муж тетушки Элизы сжал зубы, нахмурился, но не стал ничего отвечать, лишь взял жену и младшего ребенка за руку и ушёл в большую гостиную вслед за слугой. Карл не смог сдержать короткого смешка:

– Жестко ты с ним. Хотя нельзя сказать, что несправедливо. Он пытался давить на тебя.

Киллиан пожал плечами, выразив безразличие к своему недавнему неприятному собеседнику:

– Я знал, что он попытается. Отец имел на него огромное влияние, потому что постоянно давал ему денег в долг. Сейчас он хочет изменить ситуацию.

Следующей за полчаса до начала церемонии приехала тетушка Эмили и два ее сына. Ей не было ещё и сорока, но из-за вечно хмурого строгого внешнего вида она казалась гораздо старше. Она ходила, насупившись, презрительно оглядывая всех вокруг, держась с гордо поднятой головой и прямой спиной.

– Очень сожалею, что Эльмар ушёл так рано, – холодным и совершенно безразличным тоном сказала Эмили. – Он не был ответственным главой семьи, но о мёртвых нельзя говорить плохо.

– Отец очень старался быть хорошим главой семьи, но ему, как любому человеку, иногда свойственно было ошибаться, – ответил Киллиан, с легким поклоном пожав руку тёте и двум ее детям. То же сделали Ингрид и Карл.

– Я не буду пожимать руку бастарду! – воскликнул младший сын Эмили. Он презрительно взглянул на Карла и, будто боясь испачкаться, отодвинулся дальше.

– Послушай, – Киллиан подошёл ближе к кузену, стараясь заглянуть ему в глаза, – Карл носит фамилию Эдлер. Мой отец признал его. Значит, он такой же член семьи, как и ты. Я прошу тебя быть разумным и извиниться.

Кузен обернулся к матери, не зная, что ему следует сделать. Судя по лицу, он был ошарашен и, в то же время, намеревался придерживаться своей точки зрения. Эмили решила вмешаться. Она положила руку на плечо сына и негромким холодным голосом сказала:

– Это было невежливо. Ты должен извиниться.

– Прости, – протараторил кузен, будто старался скорее покончить с неприятным делом. Его лицо до сих пор выражало раздражение и презрение. Он опустил голову и поспешил уйти вглубь поместья.

– Простите его, – Эмили держалась с достоинством, хотя тоже говорила без намека на искренность.

– Поговорите с ним об этикете, – Киллиан был столь же холоден, предупредив тётю напоследок, прежде чем она ушла следом за сыновьями. Карл показал ей в спину кулак, зная, что она не увидит.

– Мелкий идиот, – процедил он сквозь зубы, крайне раздраженный словами кузена. Карл ненавидел любое упоминание о своем происхождении. Он знал, что не был виноват в том, что отец связался со служанкой, но все вокруг вели себя с ним так, будто он сам выбирал, как и у кого родиться.

– Его слова – это отражение мыслей тети Эмили, – заметил Киллиан. Все знали об отношении тёти к Карлу. Точнее, о ее к нему безосновательной ненависти. И она, в отличие от сына, умела сдерживать себя.

– Не обращай внимание на это, – Ингрид похлопала Карла по плечу, надеясь, что поддержка сможет его успокоить. – Неважно, что они думают. Они ведь живут далеко и почти не приезжают.

Карл ободряюще улыбнулся. Пока Ингрид и Киллиан поддерживали его, он мог не обращать внимание на тётю Эмили и ее детей. Ведь самые близкие люди не считали его чужаком и охотно интересовались его жизнью.

Ингрид, Киллиан и Карл последними заняли места в большой гостиной. Их тёти, дядя и кузены напряженно молчали, стараясь держаться друг от друга как можно дальше. Они сидели, отвернувшись, сдерживаясь, должно быть, от колких замечаний. В воздухе повисла тень надвигавшейся опасности. Запахло жареным. Ингрид подумала, что серьёзное недопонимание царило между родственниками. Она не знала, какая кошка пробежала между ними, и надеялась, что никогда они с Киллианом и Карлом не будут вести себя так же.