Темные зеркала прошлого

Часов в шесть в зале появились те самые типы, что на днях посетили нашу квартиру. Плюхнулись за стол, презрительно оглядываясь, один махнул рукой, подзывая подавальщицу. Стол, за которым они сидели, должна была обслуживать Нюрка, и я с облегчением вздохнула, но все равно жизни радоваться не спешила. При появлении этой парочки помрачневший Борька быстро покинул свой пост за стойкой бара и исчез в коридоре, что не укрылось от моего внимания. Я последовала за ним. Направился он к Любаше. Дверь в ее кабинет осталась открытой, и я без особых проблем могла слышать их разговор.

– В зале молодцы Лаптя, – сообщил он.

– Чего им надо? – спросила Любаша, помедлив.

– Не знаю. Сидят за столом. Может, так просто зашли?

– Сомневаюсь. Надо Степанычу звонить.

Позвонить Любаша не успела, в коридоре появилась запыхавшаяся Нюрка, а мне пришлось срочно ретироваться в моечную, чтобы меня не застукали возле кабинета. Дверь за собой я закрывать не стала и видела, как Нюрка вошла в кабинет, выпалив с порога:

– Люба, там тебя спрашивают.

Любаша выругалась замысловато и зло и понесла свои девять пудов25 веса в зал.

– Чего? – наконец–то обратив внимание на мое присутствие, спросила Зойка.

– Мужики, что у нас были, в зале сидят. Любашу спрашивают, – испугано прошептала я.

– О, Боги… – Зойка замерла, хмуро меня разглядывая. По коридору прошел Борька. Заметив его, Зойка бросилась следом. – Борька, что за типы–то в зале?

– Тебе–то что? – огрызнулся он. – Мой плошки да никуда не лезь.

– Ясное дело, что дело полное дерьмо, – пробормотала Зойка, вернувшись. – Как думаешь, они тут из–за тебя?

– Я–то здесь при чем? – возмущенно всплеснула я руками.

– Ну, не знаю… угораздило же меня с тобой связаться.

Пока я выслушивала ее нытье, вернулась Любаша.

– Зойка, – позвала она громко. – Катерина у тебя?

– Здесь я, – подала я голос. Любаша вошла в моечную, которая сразу стала вдвое меньше. Колыхнула бюстом и начала гневно сверлить меня взглядом.

– Чего? – спросила я.

– Чего, чего… о тебе расспрашивали. Кто ты да откуда? Что у тебя за дела с этой шпаной?

– Какие дела? Вы спятили, что ли? Я знать никого не знаю!

– Чего ж тогда они тобой интересуются?

– Да откуда я знаю? Вот у них и спроси.

– Марш в зал! – рявкнула она. – Нечего стены подпирать… – меня как ветром сдуло. Любаша смотрела мне вслед, бормоча: – Ох, чует мое сердце, пожалею я о своей доброте.

Когда я вернулась в зал, стол, за которым ранее располагались визитеры, был пуст. Борька тер стойку с суровым выражением на физиономии.

– Чего все всполошились? – спросила я, подходя к нему.

– А ты не знаешь?

– Откуда? – вытаращила глаза.

– Эти парни работают на Лаптя, ну в смысле Лаптева. Есть такой человече в нашем городе. Редкая пакость.

– Тать? – испугано ахнула.

– Тать… – усмехнулся Борька. – Перевелись тати давно, только деловые люди остались. У нас им делать вроде нечего. Но вот пришли.

– И чего теперь?

– Отстань, – отмахнулся Борька.

До конца смены в трактире сохранялась нервная обстановка, на меня косились и вроде бы даже избегали. Было обидно.

Вечером мы вышли из трактира вчетвером: я, Зойка и еще две девчонки. Почти вплотную к служебному входу стояла машина, большая такая, черная. При нашем появлении переднее стекло опустилось, и я увидела одного из недавних гостей. Он усмехнулся, глядя на меня, и сказал, растягивая слова:

– У тебя смотрю подружка появилась? Что, плохо доходит?

Мало того, что их присутствие само по себе было неприятно, так этому типу еще пришла фантазия грозить мне при посторонних. Это меня здорово разозлило, но злость уступила место страху.

– Дядя, чего вы ко мне придолбались? – сказала, чуть не плача.

– «Дядя», – передразнил парень, и кивнул приятелю: – Поехали.

Стекло закрылось, машина тронулась с места и вскоре исчезла из поля зрения. Как и две девчонки, которые вышли из трактира вместе со мной. Судя по Зойкиному выражению лица, она мечтала к ним присоединиться.

– Шиш меня дернул с тобой связаться, – двадцатый раз за вечер пробормотала она и ходко направилась к дому.

– Да иди ты! – с обидой крикнула я ей в спину, и побрела следом.

Дома она молча разделась и легла спать, что было на нее не похоже, поболтать подружка любила. Я заподозрила, что нашей дружбе конец, и в тоске устроилась на своем кресле.

Утром Зойка ушла, не сообщив мне, куда отправляется, а я занялась уборкой, надеясь, что так смогу избавиться от тревожных мыслей. Даже окна вымыла и выстирала занавески. Вернувшаяся Зойка, конечно, обратила на это внимание и заметно подобрела.

– Идем обедать, я вареников купила.

У нас в тот день был выходной. Мы ели вареники, она взглянула на меня и спросила:

– Ну, что, пойдешь?

– К девке этой? Пойду.

– Я бы не пошла. И так шиш знает, что творится. Все из–за того, что ты на ту девицу похожа. Это ясно как день. Не знаю, чем она им насолила, но и тупому понятно, у них к ней большие претензии. А ты еще собралась куда–то идти. Оторвут башку…

– За что оторвут–то Зой? За то, что я на кого–то похожа? Да быть такого не может. Мы не в Европах, да не в Америках. Да кому я нужна? Обычная девица–подавальщица из провинции? Я ж не боярыня какая? – хмыкнула в кулачок.

– Лоха ты, Катька. Дитё безмозглое. Все тебе хихоньки. Ладно, – махнула рукой подобревшая Зойка. – Идем платье мое примерять. В чем ты в ресторацию–то пойдешь?

***

Глава 4

Платье мне не подошло, но расстраиваться я не стала, какой прок в платье, если туфель все равно нет? В четыре я вышла из дома, Московская находилась в самом центре, и я решила отправиться туда пораньше. У Станционного спуска села на омнибус, и доехала до драмтеатра. Улица Московская шла параллельно Центральному проспекту, нужный мне дом оказался высоткой, втиснутой между двумя пятиэтажными домами. Подъезд был с домофоном. Я набрала цифру тринадцать, и стала ждать.

– Кто? – спросил женский голос.

– Это Катерина.

– Поднимайся на пятый этаж.

Дверь в квартиру была открыта, хозяйка ждала меня на пороге.

– Привет, – буркнула я, решив, что если она мне «тыкает», то и мне ни к чему церемониться. Я очутилась в просторном холле, прямо кухня–гостиная, справа дверь в спальню, она была открыта, я увидела большую кровать с балдахином и присвистнула, – Нунифигасе! Вот это хоромы!

– Хоромы? – усмехнулась она. – Хоромов ты, похоже, не видела.

– Куда мне…

Еще одна дверь, на которую я поначалу не обратила внимания, открылась, и в холле появился приятель Бажены, тот самый Мирослав, что сунул мне в трактире бумажку со своим чарофоном. Не поздоровавшись, он начал меня разглядывать, обходя по кругу, и заявил:

– Ты права, совсем не то.

– Думаешь, ничего не выйдет? – нахмурилась Бажена.

– А ты что, думаешь он поверит?

– Давай попробуем, коли уж решили.

– Я вам не мешаю? – поинтересовалась я.

Парень улыбнулся, словно извиняясь.

– Понимаешь, Катя, когда я тебя увидел, то решил, что ты – это она. Вы очень похожи, то есть мне тогда так показалось. Но теперь я вижу… вы совсем разные… Она была очень красивая, – с грустью добавил он.

– А я что, уродина? – насупилась я.

– Нет, нет, что ты. Ты тоже красавица. Только другая…

– Они похожи, – заговорила Бажена. – Проблема лишь в том, что… Софья выглядела словно княжна… Если эта барышня будет молчать, то, может, и…

– Будете делать из меня княжну? – хмыкнула я.

– Попытаемся, – серьезно ответила Бажена. – Идем в ванную.

Ванная у нее была просторная, отделана с шиком. Я постаралась прикрыть рот и не глазеть по сторонам. Мирослав принес стул и поставил его напротив умывальника.

– Придется перекрасить тебе волосы, – деловито сообщила хозяйка. – Софья была блондинкой.

– Ага, – сказала я, направляясь к двери. – Разбежались. Всего доброго.

– Куда ты? – растерялась девица.

Мирослав сделал ей знак молчать и пошел за мной.

– Подожди. Не хочешь перекрашивать волосы, не надо, – он повернулся к Бажене. – Так даже лучше. Он решит, что они не похожи из–за того, что теперь она брюнетка. Сделай что–нибудь с ее волосами, чтобы они выглядели прилично.

– Сейчас придет мастер–цирюльник26 и всё исправит, – сказала Бажена.

– Что, настоящий мастер–цирюльник? – заинтересовалась я.

– Настоящий, – девица ушла в спальню и вернулась оттуда с фотографией. – Вот, посмотри.

Я взяла в руки фото в рамке. На нем молодой мужчина с темными волосами, зачесанными назад, обнимал двух барышень, обе блондинки. Одна была точной моей копией, другая чем–то похожа на Бажену, хотя глаза, нос и подбородок вроде были другими.

– Кто это? – Я ткнула пальцем в девицу справа.

– Моя сестра, – ответила Бажена. – А это Софья.

– Подумаешь, ничего особенного, – хмыкнула я.

– Ты ее просто не знала. Когда она шла по улице, мужчины…

– Недоумков в мире полно, – перебила я. – Красить волосы я не буду, остальное – пожалуйста.

Мастер – цирюльник появился через десять минут, молодой мужчина со стрижкой ежиком и круглой румяной физиономией. Цирюльников я себе представляла иначе и усомнилась, что он таковым является. Оказалось, напрасно. Свое дело он знал. Некоторое время внимательно разглядывал фото, потом уставился на меня.

– Без проблем, – сказал он весело и приступил к работе.

Меня посадили на стул спиной к зеркалу, и час, что цирюльник трудился, я изнывала от любопытства, пытаясь представить, что получится. Бажену с Мирославом он выгнал, чтобы не мешали. Сначала он занялся моими волосами, потом лицом. Через час он позвал хозяйку и мне разрешил взглянуть в зеркало. Мирослав пожал плечами, Бажена вздохнула.

– Ну? – растерялся мастер–цирюльник, не ожидавший такой реакции. – Вы только посмотрите: одно лицо.

– Да, они здорово похожи. Точно сестры–близнецы, – кивнул Мирослав.

– Все дело в выражении лица, – заговорила Бажена. – Просто… они очень разные… по характеру, я имею в виду.

– Ну, уж я и не знаю, – обиделся мастер–цирюльник и ушел.

Бажена принесла мне наряд. Выставив за дверь Мирослава, я переоделась и сказала удовлетворенно:

– Здорово.

Шелковая белая блуза с широкими рукавами, украшенная кружевным воротничком. Комплект из жилетки и юбки из насыщенно зелёной тафты. Жилетка корсетного типа выгодно подчеркнула грудь, а многослойная и асимметричная юбка до щиколоток, которая одним краем поднималась до середины колена, с отделкой по низу в виде широкой черной кружевной оборки, приковывала взгляд к ногам. Дополняли наряд маленькая черная шляпка с тонкой черной вуалью, кружевные перчатки, скрывшие отсутствие маникюра. То, что у меня не фигура, а загляденье, я и так знала, но теперь в этом не смог бы усомниться даже самый привередливый ценитель женской красоты.

– Пройдись, – попросила Бажена. Я прошлась по холлу, изображая столичную штучку. – Не косолапь, – буркнула хозяйка квартиры. – И спину держи прямо.

– А я как держу? – разозлилась оттого, что моя красота не произвела должного впечатления.

– Все так, и все совсем иначе, – вздохнул Мирослав, войдя в комнату, а я хмыкнула, решила не обращать внимания на эту тарабарщину и спросила:

– А туфли?

– Какая у тебя пядь27?

– Одна и двадцать девять.

– У меня одна тридцать пять. Заедем в лавку.

– А вы не очень тратитесь? – насторожилась я. – И где мои деньги?

– Дай ей деньги, – кивнула Бажена.

Мирослав протянул мне финкарту28.

– И что это? – нахмурилась я. – Мы так не договаривались.

– Ты хоть представляешь сколько это денег, тысяча золотом? – огрызнулся Мирослав. – Я что, по–твоему, совсем без мозгов, по улице с такими деньгами ходить. Эта финкарта на твоё имя, сама проверь.

– А как вы узнали мои данные? – возмутилась я.

– Тоже мне секрет, – фыркнула Бажена. – Смотри давай уже.

– У меня чарофона нет, – буркнула, покраснев.

– Боги… деревня, – Бажена закатила глаза, и принесла из комнаты чарофон. – На, это мой старый. Пользоваться–то хоть умеешь?

– Умею, у меня просто мой стащили в паровозе, – взяла чарофон в руки.

– Ну раз умеешь, тогда устанавливай банк–клиент и смотри, – скривила губы Бажена.

– А код?

– Четыре единицы, секретный пароль название вашей шарашки, – фыркнул Мирослав. – Можешь поменять.

– Вот и поменяю, – фыркнула я, заходя в банк–клиент на счет Катерины Потаповой. Поменяв данные и проверив, не дурят ли меня с деньгами, я сунула чарофон в карман, а карту… карту я спрятала там, где все женщины прячут ценное, в декольте. Проигнорировав фырканье, сказала, – Давай свои туфли, набьем носы ватой. Я с мамкиными всегда так делала. У нас выходные туфли одни на двоих были, а у нее пядь больше. Можно стельку вырезать потолще. Картонка может какая есть?

Картонку нашли. Бажена вынесла черные лакированные туфли, по виду обычные лодочки, но даже мне ясно было, что туфли шикарные и очень дорогие. Я чуть не взвизгнула от восторга, надевая их, и сдержалась только потому, что не хотела выглядеть совсем уж деревенской лохой, которая приличной обуви в глаза не видела.

– Сумочку надо, не с моим же ридикюлем мне идти?

Сумку мне вручили такую же лакированную, как и туфли, с серебряной застежкой.

– Пройдись еще раз, – попросил Мирослав. Я прошлась, вздернув нос, так, по моим представлениям, должна ходить княжна. – Я бы не сомневался, – он широко улыбнулся и подмигнул мне.

– Он, в отличие от нас, помнит ее очень хорошо.

– Тридцать лет прошло. Она могла измениться, – возразил Мирослав. – Целых тридцать лет, – добавил он с грустью.

– Тридцать лет? – удивилась я. – Вам самим тогда сколько было?

– Ладно, – сменила тему Бажена. – Вызывай извозчика.

Мирослав стал звонить.

– Ресторация «Дубрава», столик заказан на твою фамилию. Мы с Мирославом тоже там будем, постарайся не обращать на нас внимания. Веди себя естественно, делай вид, что кого–то ждешь. Как только нужный нам человек появится, сделай так, чтобы он тебя увидел, пройди мимо него, урони сумочку, например, а потом расплачивайся и уходи. И ни в коем случае с ним не заговаривай. С остальными тоже.

– Кто эти остальные? – на всякий случай спросила я.

– Кто бы ни был… Отвернись, дай понять, что разговаривать не намерена. Будет просто здорово, если ты рот вообще не откроешь.

– Да? А есть мне можно или просто сидеть и делать вид, что кого–то жду?

– Есть можно, а вот болтать нельзя. Иначе они сразу поймут, что ты за птица, – последнюю фразу она пробормотала скороговоркой, скорее для себя, чем для меня. И нервничала куда больше, нежели я, видно, сомневаясь, что я способна выполнить то, что от меня требуется.

Я пялилась на себя в зеркало, млея от собственной красоты, и на ее сомнения мне было наплевать. Я иду в ресторацию, на мне сногсшибательный наряд, и я сама барышня на миллион. Это мой звездный час, и ее сомнения меня в тот момент не тревожили.

– Да, вот деньги, чтобы расплатиться в ресторане, – она протянула мне несколько золотых, а я присвистнула.

– Сдачу возвращать?

– Ц! – закатила глаза девица. – Не обязательно.

– Тогда буду экономить. А вы ребята не бедные, – хмыкнула я. – Деньгами швыряетесь направо и налево.

– Экипаж подъехал, – сообщил Мирослав, проводил меня до двери и, распахнув ее передо мной, подмигнул. Я ответила ему улыбкой.

Извозчик всю дорогу на меня косился, не смея заговорить, а я лишний раз убедилась, как здорово быть красавицей.

***

Ресторация внешне не произвела на меня впечатления, и я даже загрустила. Находилась она в подвальном этаже старого дома недалеко от центральной площади. Возле стоянки на десяток машин и экипажей бродил охранник. Над стеклянной дверью висела вывеска, и никаких тебе швейцаров в ливрее. Я вошла в просторный холл и тут же поняла, что с выводами поторопилась. Ко мне подскочил молодой человек и вежливо поинтересовался, заказан ли для меня столик, я кивнула и вместе с ним вошла в зал, где попала в руки барышни–распорядительницы. Она мельком окинула мой наряд, и широко улыбнувшись, проводила к столику в глубине зала.

Старалась по сторонам не пялиться, чтоб люди, чего доброго, не решили, что я в таком месте в первый раз. Заведение было дорогим, и теперь мне стала понятна расточительность моих знакомцев, ужин в таком месте даже скромный обойдётся в кругленькую сумму, я столько за месяц в своём трактире зарабатываю. Зал оформлен со вкусом. Скатерти крахмальные, количество приборов на столике девицу вроде меня способно было вогнать в панику, но я решила не забивать себе голову по этому поводу. Разберемся, что здесь к чему. Подавальщик пододвинул мне стул и подал меню.

– Я жду друга, – сказала, стараясь, чтобы голос звучал бесстрастно, хоть мне и хотелось взвизгнуть от удовольствия. – Принесите кофе и минеральной воды.

Подавальщик поклонился и ушел, а я слегка расслабилась и позволила себе оглядеться. Зал был небольшой, свет приглушенный, мягкий, почти все столики заняты. Когда мне принесли кофе, в зале появились Бажена с Мирославом, сели в соседнем ряду, через два столика от меня. В мою сторону даже не взглянули. Стараясь делать это незаметно, разглядывала лица присутствующих мужчин. Никого похожего на типа с фотографии. Придется ждать. Ничего против я, конечно, не имела. Соседний стол пустовал, и мне подумалось: что, если тот мужчина устроится за ним? Хорошо это будет или плохо?

Тут в зале появился новый посетитель. Пока он шел по проходу, все дружно провожали его заинтересованными взглядами. Мужчина был высок, статен, и привлекателен, одет в темно–серый сюртук, такого же цвета брюки, черную рубашку с воротником–стойкой и бабочкой. Вряд ли он смог бы добиться подобного внимания, если бы не одна деталь: явился он в шляпе темно–зеленого цвета с широкими полями, на манер америкосских пастухов, именующих себя ковбоями, ее украшала серая лента. Мне не так часто доводилось видеть мужчин в таких шляпах, если быть точной, это случилось впервые. Цилиндр, котелок, мурмолка29, папаха, малахай30, обычная фетровая шляпа – это пожалуйста, но, чтобы ковбойская, да еще в сочетании с костюмом и в ресторации? Лихо заломленная шляпа делала посетителя похожим на америкосского Дядю Сэма, только сигары в уголке рта не хватало. Занятный тип, конечно, на него стоило посмотреть. Он шел, засунув левую руку в карман брюк, ловко лавируя между столиками. Не удивилась бы, держи он в правой руке кнут или револьвер системы «смит–и–вессон», но парень, похоже, решил, что это будет чересчур. Он благополучно добрался до соседнего столика, подавальщик убрал табличку «Стол заказан» и принес ему меню. Незнакомец углубился в его изучение, а я ядовито подумала, что головной убор он носит потому, что у него наметилась плешь. Шляпу он все–таки снял и небрежно бросил ее на соседний стул, пригладив светло–пепельные волосы. Никакой плеши. Конечно, шляпа шла ему необыкновенно, но он и без нее выглядел хоть куда.

Время шло, а нужный мне тип все не появлялся. От безделья, исподтишка наблюдала за соседом. Ему принесли заказ, и он начал с аппетитом есть. В животе у меня заурчало. Я подумала, что дальше сидеть с чашкой кофе неприлично, и заказала салат, самый дешевый из длинного списка. Подавальщик поглядывал на меня с сочувствием, а я то и дело смотрела на часы, демонстрируя таким образом недовольство и сомнение. Когда же в очередной раз повернула голову, сосед мне улыбнулся и поздоровался кивком головы. С презрительной миной отвернулась. А он продолжал улыбаться как ни в чем не бывало.

Бажена между тем тоже начала проявлять беспокойство. С Мирославом они почти не разговаривали, их взгляды без конца возвращались к узкому проходу возле эстрады. Часов в десять, когда я уже изрядно утомилась, Мирослав поднялся и скрылся в том самом проходе. Вернулся через несколько минут, на лице его отчетливо читалось разочарование. Он что–то сказал Бажене, та поджала губы, кивнула и подозвала подавальщика. Пока Мирослав расплачивался, она достала чарофон, набрала номер. Вслед за этим я услышала веселенький перезвон, не сразу вспомнив, что стала счастливой обладательницей чарофона, глупо вертела головой, но, вспомнив, вытащила чарофон из сумочки и ответила.

– Его сегодня не будет, – сказала Бажена. – Мы уходим.

Вздохнув, подозвала подавальщика и расплатилась. Он пожелал мне счастливого вечера, и я направилась к выходу. В холле дорогу мне преградил подвыпивший мужичок.

– Что, вечер не задался? – спросил он насмешливо.

Я попыталась его обойти, но не тут–то было: он схватил меня за руку. В этот момент в досягаемой близости возник еще один тип, пьянее предыдущего, и глумливо поинтересовался:

– Как насчет того, чтобы поразвлечься?

– Дайте пройти, – спокойно сказала я, сообразив, что они приняли меня за искательницу мужского внимания. Однако не была услышана.

– Барышня, да не расстраивайся, мы тебя утешим, – кривлялся первый сдёргоумка31, второй добавил:

– Ты не пожалеешь.

Я сделала еще одну попытку их обойти, и вновь безуспешно. Как назло, в холле никого не было. Придется справляться собственными силами. Я укоризненно посмотрела на них, мысленно сокрушаясь: носит же земля таких уродцев, и тут услышала за спиной:

– Пропустите барышню.

Я повернулась и обнаружила посетителя в шляпе с очень решительным выражением на лице. Чувствовалось, что против хорошей драки он не возражает и в ее исходе отнюдь не сомневается. Нетрезвые идиоты поняли это не сразу.

– Тебе чего? – сердито спросил один.

– Оставь барышню в покое, – повторил «Дядя Сэм» и улыбнулся.

Наверное, улыбка и ввела их в заблуждение, мужики не сочли за благо удалиться, а продолжали ораторствовать:

– Какого шиша тебе надо?

– Неприлично приставать к барышне, – сказал владелец шляпы.

– Нет, ты глянь, он нам мораль читать будет. Считаешь себя нашей маменькой?

– Папенькой, если не возражаете. Хотите, чтобы я надрал вам задницы?

– Да ты… – первый ринулся в атаку, но второй его неожиданно остановил:

– Ладно, Витёк, остынь, пусть катится.

Только я собралась восхититься внезапно нахлынувшим на него благоразумием, как поняла, в чем дело, и восторги поумерила. Мужик в шляпе вынул руку из кармана брюк, и пола расстегнутого пиджака вернулась на место, но за мгновение до этого я увидела оружие в наплечной кобуре. «Ковбой», – мысленно хмыкнула я. Пьянчуги направились в зал, а я к выходу. Мой спаситель обогнал меня и предусмотрительно распахнул передо мной дверь. Мы оказались на улице.

– Вас проводить? – мило улыбаясь, спросил он.

– Вы думаете, я с таким трудом отделалась от этих, чтобы ломать голову, как теперь от вас избавиться?

Он коснулся пальцем полей шляпы и улыбнулся еще шире:

– Прошу прощения.

Твердой поступью я направилась к переулку, а он остался возле дверей, наблюдая за мной. Когда я миновала парковку, он крикнул:

– До встречи!

– Избави Боги, – фыркнула я себе под нос, а он добавил:

– Вы очень красивая.

Свернув в переулок, я увидела серебристую машину, фары мигнули, но я не спешила к машине. Только когда из окна показалась голова Мирослава, выдохнула и быстро устроилась на заднем сидении.

– Ваш знакомый так и не явился, – сказала я. – Надеюсь, ко мне никаких претензий? – Я рассчитывала, что им станет ясно: возвращать деньги я не намерена. Бажена нервно покусывала губы, глядя в окно.

– Это первый раз, когда он не появился, – пробормотала она.

– Сочувствую.

– Вот что, завтра тебе придется опять сюда наведаться.

– Я не против, – пожала плечами. – И даже денег с вас не возьму, раз уж так получилось. Но если он и завтра не придет…

– Тогда что? – повернулась ко мне Бажена.

– Тогда платите денежки. За здорово живешь сидеть в этом кабаке…

Бажена собралась ответить явно что–то резкое, но Мирослав сделал ей знак молчать, повернулся ко мне и сказал с улыбкой:

– Завтра нам повезет.

– Надеюсь, – буркнула я. – А сейчас, если вы не против, я бы хотела побыстрее оказаться в своей постели.

Они отвезли меня домой, по дороге все больше молчали, только когда машина остановилась во дворе, спросила:

– А где моя одежда?

– Мирослав, достань пакет из багажника, – сказала Бажена.

– Мне здесь переодеваться? – саркастично уточнила я.

– Возьми костюм с собой, – закатила глаза Бажена. – Завтра мы заедем за тобой в шесть.

Кивнула и, прихватив пакет, побрела домой. Дверь мне открыла Зойка и вытаращила глаза, увидев меня на пороге. Поразил ее не мой приход, его она как раз с нетерпением ждала, а то, как я выгляжу.

– Это ты? – спросила она с сомнением.

– А кто еще? У меня есть деньги, – порадовала я. – Верну тебе долг, и еще останется. Всё как мы и планировали! Здорово, да?