Кукловод: игра на выживание. Том 1

Сеня преображался на химии. Его обычная замкнутость исчезала, глаза горели. Он говорил четко, уверенно, его руки двигались точно и быстро. Настоящая страсть. И настоящая уязвимость, подумал Денис. Он слишком увлечен, теряет бдительность. Нужно следить, чтобы эта страсть не привела к опасным самостоятельным экспериментам… или чтобы направлялась в нужное русло. Рядом Тим корчил рожи, наливая себе в пробирку дистиллированную воду вместо реактива. Отвлекающий маневр. Полезен, но требует контроля.

Большая перемена.

Шум в столовой стоял оглушительный. Денис, Тим и Сеня заняли свой обычный столик в углу, подальше от основного потока. В далеке под потолком шумящий телевизор показывал новостной канал рассказывающий о вооружённом нападение Невских на круглосуточный магазин. Тим трещал о новом трюке в паркуре, который хочет освоить. Сеня молча ковырял вилкой котлету, витая в мыслях, вероятно, о последнем опыте. Денис делал вид, что слушает Тима, но его внимание было приковано к другому.

Стол старшеклассников (10-11 классы): Напряжение витало в воздухе. Несколько парней, бывших приближенных Полярника, явно нервничали, озирались. Их место у "трона" пустовало. К ним подошла группа других старшеклассников, что-то сказали – жестко, без улыбок. Бывшие "свита" Макса сжались, отступили. Вакуум начал заполняться. Денис отметил лица в новой группе – потенциальных претендентов. Пока еще мелкие щупальца.

Девчонки из 9"А": Активно перешептывались, бросая взгляды то на пустующее место Полярника, то в сторону выхода. Одна показала на экране телефона что-то подруге – фото? Видео? Связанное с Максом? Информация – валюта.

Классный руководитель 11"А" о чем-то серьезно говорил с завучем. О Максе? Денис позволил себе мимолетную мысль: Интересно, пытаются ли они связаться с его родителями? И что те скажут?

Он откусил от булочки. Серость будней была его крепостью. Здесь, среди шума и суеты, он был невидим. Здесь он собирал информацию, оценивал обстановку, готовил почву для следующего хода. Падение Полярника было лишь первым актом. Школа, этот муравейник из амбиций, страхов и глупости, была его бесконечным полем для экспериментов. И сейчас, в этом вакууме власти, назревало что-то новое. Что-то… менее предсказуемое, чем грубая сила Макса.

Холодный апрельский ветер гнал по двору школы обрывки бумаги и прошлогодние листья. После бури, вызванной падением Полярника, наступило зловещее затишье. Вакуум власти в старших классах ощущался физически – в настороженных взглядах, в сдержанных разговорах, в том, как группы учеников нервно озирались. Денис, с неприметным рюкзаком за плечами, растворился в потоке семиклассников, идущих на следующий урок. Его лицо было спокойным холстом, готовым принять любую требуемую маску.

4-й урок: Биология.

Тема: «Нервная система человека. Рефлексы». Учительница, Анна Викторовна, энергичная женщина с седыми висками, показывала схему дуги безусловного рефлекса.

Денис сидел в середине класса, аккуратно конспектируя. Когда Анна Викторовна спросила о примерах рефлексов, Денис поднял руку ровно настолько, чтобы это заметили, но без излишней настойчивости.

«Коленный рефлекс, сужение зрачка на свет, отдергивание руки от горячего», – произнес он ровным, чуть монотонным голосом. Достаточно правильно, чтобы получить кивок одобрения, недостаточно блестяще, чтобы запомниться.

Пока учительница говорила о синапсах и передаче импульсов, Денис мысленно проецировал схему на школьную иерархию. Макс был сильным, но простым рефлексом – грубая сила в ответ на раздражитель. Теперь система лишилась этого звена. Хаос. Нестабильность. Идеальная среда для формирования новых, более сложных – условных – рефлексов. Страха. Повиновения. Его взгляд скользнул по окну, за которым вдалеке маячил заброшенный цех. "Тень" скоро получит первое задание.

Сеня, сидевший рядом, не записывал, а рисовал в тетради детализированную схему нейрона, добавляя пометки на латыни. Его губы шевелились – он что-то подсчитывал. Чистая наука. Красиво. Но без понимания, как это можно применить, – подумал Денис. Тим перебрасывал записку через два ряда – явно не по теме урока. Энергия требует выхода. Нужно дать ему безопасный канал… пока.

5-й урок: История.

Тема: «Эпоха дворцовых переворотов в России». Учитель, Игорь Борисович, вальяжный мужчина с привычкой расхаживать по классу, рассказывал о борьбе за власть после Петра I.

Денис слушал, подперев голову рукой, изображая умеренный интерес. В тетради появлялись не связанные между собой слова: «вакуум», «фаворит», «интрига», «последствия». На вопрос о причинах частой смены власти он дал стандартный учебник: «Слабость наследников Петра, борьба дворянских группировок, роль гвардии».

Слова учителя о временщиках, фаворитах и заговорах звучали как инструкция. Падение сильного лидера (Петра I/Макса) всегда создает вакуум. Толпа мечется, ищет нового кумира или боится наказания за прошлые связи. Именно сейчас можно заложить фундамент нового порядка. Неявного. Управляемого. Он вспомнил видео из КПЗ на телефоне Дениса. "Тень" будет идеальным напоминанием о последствиях неповиновения.

В классе царило необычное для истории оживление. Шепотки касались не Екатерины I или Бирона, а исключительно Макса. «Слышал, его видели возле школы вчера? Весь какой-то серый…» – «Говорят, с ним Ву Энро разобрался…» – «Может, он теперь на него работает?». Денис ловил обрывки фраз, как паук – вибрации паутины. Слухи – лучший инструмент. Их не нужно создавать, достаточно слегка подкорректировать направление. Он заметил, как Лена из 9"А" (одна из тех, кто активно сплетничал в столовой) нервно теребила ручку, услышав имя Ву Энро. Страх. Отличный раздражитель.

6-й урок: Физкультура (Малый спортивный зал).

Баскетбол. Денис не любил командные виды спорта – слишком много непредсказуемости, слишком много внимания. Он выбрал позицию на фланге, редко ввязываясь в активную борьбу за мяч.

Он двигался достаточно, чтобы не выделяться ленью, но без фанатизма. Пару раз точно отдал пас, один раз забил с близкой дистанции – ровно столько, чтобы учитель физкультуры, Николай Васильевич, кивнул: «Неплохо». Он избегал столкновений, ловко уходя от более агрессивных игроков.

Физическая активность была фоном. Его мысли были заняты планом на вечер. Первый выход «Тени». Нужно было выбрать правильный объект. Тот, кто смеялся громче всех над падением Макса – Глеб «Клык» Сорокин из 10"Б", здоровенный парень с репутацией хулигана, недалекий и агрессивный. Идеально. Его унижение будет громким. Наглядным. И Макс… Макс должен почувствовать вкус возвращаемого страха, пусть и через чужие страдания.

В другом конце зала шла игра между старшеклассниками. Там царила нервная, почти звериная атмосфера. Коротков, один из претендентов на место Полярника, грубо толкал соперника, провоцируя конфликт. Его «свита» нервно смеялась. Они пытаются имитировать силу Макса, но это пародия. У них нет его харизмы, только тупая агрессия. Легко управляемая. Денис заметил, как Сеня, совершенно неспортивный, но старательный, пытался прикрыть Тиму проход к кольцу. Верность. Полезное качество. Нужно ценить это… и использовать. В момент конца урока Коротков грубо толкнул Дениса, он погружённый в мысли, на мышечной памяти одним ударом уронил Коротоква, все ахнули. Денису на первый раз простили отделавшись нотацией физрука.

После уроков. Школьный двор.

Денис стоял чуть в стороне от основного потока, делая вид, что ищет что-то в рюкзаке. Его телефон вибрировал – одно сообщение.

Неизвестный номер: Готов. Жду инструкций. Т.

"Тень" на связи. Денис позволил себе микроскопическую улыбку, тут же спрятанную под маской безразличия. Он набрал ответ, глядя в сторону гаража, где когда-то курил Макс:

Денис: Гараж. 18:00. Без опозданий. Цель: Сорокин. Место: Задний двор кафе «Радуга». Инструмент: информация (слитые фото его девушки в сеть – его аккаунт). Реакция: предсказуема. Фиксация: моя задача. Не вмешивайся, пока не дам сигнал. Просто будь. Напоминанием.

Двор школы бурлил, как разворошенный муравейник. Основной поток учеников уже хлынул к воротам, но у стен, у гаража, возле спортивной площадки кучковались группы, обсуждая главную новость – возвращение Макса. Вернулся не Полярник, а тень. Бледный, подстриженный под ноль, в новой, но странно немаркой черной куртке, он шел сквозь толпу, не оглядываясь, не отвечая на оклики, смотря куда-то сквозь людей. Вокруг него расступались, но шепот был уже другим: не прежний страх, а смесь недоумения, жалости и злорадства. "Сломался…", "Ву Энро его добил…", "Теперь он его шестерка…"

Денис наблюдал за этим издалека, прислонившись к холодной кирпичной стене здания мастерских. Макс выполнял роль безупречно: живое предупреждение. Первый этап плана – демонстрация падения – был в разгаре. Вечерняя "работа" с Сорокиным должна была стать следующим шагом к возрождению Тени как устрашающего инструмента. Удовлетворение было холодным и острым, как лезвие.

Именно в этот момент привычная картина дала трещину.

Из боковой двери старшего корпуса вышел Руслан. Не спеша, с каким-то отвратительным, влажным спокойствием. Он не был похож на типичного "авторитета". Высокий, но не массивный как Макс, а скорее жилистый, как стянутая тетива. Лицо – не грубое, но с неприятными чертами: маленькие, слишком близко посаженные глаза, плоский нос, тонкие губы, сложенные в полуулыбку, которая не достигала глаз. Одет неброско, но дорого – темные джинсы, качественная куртка, кроссовки, которые стоили больше месячной зарплаты уборщицы. Он нес рюкзак небрежно, одной рукой, будто тащил мусор.

Руслан не стремился занять место Макса у гаража. Он просто остановился посреди двора, на пути основного потока, и начал… осматриваться. Его взгляд скользил по лицам, не останавливаясь надолго, но каждый, кого он задевал, невольно отводил глаза или ускорял шаг. В его взгляде не было привычной силы-запугивания Макса. Было что-то другое. Мерзкое. Спокойное, изучающее, как энтомолог рассматривает насекомых перед экспериментом. В нем читалось глубинное, холодное презрение ко всему вокруг.

Кто-то окликнул его с вопросом – Ну так что? Будем этого труса «сдвигать». Сказал один из его прихвостней кивая в сторону Макса. Ответ был простым и громким – Сдался мне этот мусор. Сказал он, так что помимо учеников, посторонние услышали это.

Денис почувствовал, как внутри что-то насторожилось. Не страх. Алерт. Как датчик, уловивший аномалию. Этот человек… не вписывался. Он не искал власти через силу или страх, как Макс. Он не был частью стаи. Он был над.

Макс, двигаясь к воротам по намеченному Денисом маршруту (демонстрация "падения"), проходил мимо Руслана. Их пути почти пересеклись. Макс, погруженный в свою роль и внутреннюю ярость, не обратил внимания. Но Руслан… Руслан замедлился. Его буравчики-глаза на мгновение остановились на Максе. Не с интересом, не со злорадством. С… любопытством, как на необычном, но неприятном экспонате. И эта полуулыбка на его губах стала чуть шире, чуть влажнее. Он не сказал ни слова. Не сделал ни жеста. Просто посмотрел. И этого было достаточно.

Макс, проходя мимо, вдруг содрогнулся, как от внезапного сквозняка. Он не обернулся, но его плечи напряглись, шаг стал жестче. Он почувствовал этот взгляд. И ему стало физически противно. Не страх, а именно омерзение, как от прикосновения к чему-то скользкому и холодному.

Руслан проследил за ним взглядом, потом медленно перевел буравчики на Дениса. Тот стоял неподвижно, его лицо было маской обычного семиклассника, ждущего друзей. Но внутри все сжалось в ледяной комок. Взгляд Руслана был пустым. Ни угрозы, ни любопытства к Денису лично. Просто констатация факта: "А, еще одно насекомое. Мелкое."

Денис встретил этот взгляд с абсолютной нейтральностью своего камуфляжа. Ни вызова, ни страха. Пустота на пустоту.

К Короткову, который пытался бодриться у гаража, подскочил один из его прихвостней, что-то шепнул, кивнув в сторону Руслана. Лицо Короткова исказилось не злостью, а… страхом. Глубоким, животным. Он резко отмахнулся от приятеля, отвернулся, стараясь не смотреть в ту сторону. Его попытка казаться крутым испарилась без следа. Другие ребята из его группы тоже потупились, засуетились, явно желая быть подальше.

«Руслан Ковалев. 10"Г". Не из Стройного. Перевелся в начале года. Тихий. Учится средне. Ни с кем не дружит. Не участвует в разборках. Никто не знает, откуда деньги. Никто не лезет. Раньше считал его просто странным. Ошибка.»

Мысли проносились со скоростью серверного процессора:

Рычагов давления? Нет. Ни слухов, ни компромата, ни явных слабостей. Он – чистый лист, испачканный чем-то невидимым, но отвратительным.

Сила? Не физическая, как у Макса. Сила другого рода. Сила абсолютной, ледяной мерзости. Он парализует не страхом перед болью, а инстинктивным отвращением, как перед ядовитой змеей или падалью. Его боятся даже те, кто не боялся Макса. Боятся иначе.

Опасность. Высшая. Он непредсказуем. Он не играет по правилам. Его нельзя купить, запугать слухами, втянуть в конфликт обычными методами. Он – хаос. Анти-игрок. Его появление… ломает доску.

Руслан, словно удовлетворившись минутным обзором своего "муравейника", не спеша направился к воротам. Он шел сквозь толпу, и люди инстинктивно расступались перед ним шире, чем перед Максом в его лучшие времена. Не из уважения. Из брезгливости.

К Денису подошли Тим и Сеня. Тим был возбужден возвращением Макса, но его внимание тут же переключилось.

Видел этого типа? – Тим кивнул вслед уходящему Руслану, брезгливо сморщив нос. – Фу, блин. Как червяк скользкий. От него всегда мурашки. В прошлую пятницу у столовой так на девчонку одну смотрел… Та потом в истерику чуть не ударилась. Гадость редкостная.

Сеня молча наблюдал за удаляющейся фигурой, его научный ум пытался классифицировать аномалию.

Интересный экземпляр, – пробормотал он, – Поведенческая патология? Социопатия высшей степени? Или что-то глубже… Реакция окружающих – чистый инстинкт избегания, как перед источником заразы. Физиологически он здоров… Значит, излучает что-то иное.

Денис не ответил. Он смотрел, как Руслан растворяется в толпе у ворот. Холодное удовлетворение от удачного дня сменилось новым чувством – ледяным интересом, смешанным с первой каплей настоящей настороженности.

«Макс был задачей. Сложной, но решаемой. Полиция – препятствием, которое обошли. Клык – инструментом. Сорокин вечером – спектаклем. Руслан…» Денис мысленно перебрал все свои рычаги, все нити. «…Руслан – это не задача. Это стихийное бедствие. Без рычагов. Без понятной мотивации. Просто… мерзкая тварь. И по силе влияния… да, он уже сейчас не уступает сломленному Максу. А возможно, и сильнее. Потому что его сила – в абсолютной чужеродности.»

Он повернулся к друзьям, на его лице – обычная легкая усталость семиклассника после уроков.

– Пойдем? – сказал он просто. – Соображаем у меня? Нужно кое-что обсудить по проекту Сени.

Но внутри, где обитал Ву Энро, уже строились новые схемы. Игра только что усложнилась на порядок. Появился игрок, которого нельзя контролировать. Значит, его нужно либо уничтожить, либо… превратить в часть представления так, чтобы даже он этого не понял. Первый вариант был привлекательнее, но сложнее. Второй… опаснее и интригующе. Руслан был вызовом. И Денис никогда не отказывался от вызова.

Пока Тим трещал о баскетболе, а Сеня бормотал про нейротрансмиттеры и поведенческие реакции, Кукловод уже прокручивал в голове первые, осторожные сценарии взаимодействия с новой, самой мерзкой марионеткой в его коллекции. Марионеткой, которая даже не подозревала, что у нее есть нити. Пока.

Тим еще что-то возбужденно говорил про баскетбольный матч, но Денис уже не слышал. Его внимание было приковано к группе, которая как тень возникла из-за угла старого спортзала, словно материализовавшись из самой серой петербургской мглы. "Невский".

Их было человек пять-шесть. Не кричащие гопники, а тихие, поджарые парни в темной, немаркой одежде. Движения – экономичные, взгляды – скользящие, сканирующие двор, как камеры наблюдения. Они не толкались, не смеялись громко. Они просто присутствовали, образуя полукруг позади Руслана, который остановился, наблюдая, как Макс скрывается за воротами. В их осанке читалась не бравада, а холодная уверенность тех, кто знает цену реальной силе и не нуждается в ее демонстрации. Это была не стая гиен, как вокруг Короткова. Это был отряд. Отлаженный инструмент.

– Блин, – тихо выдохнул Тим, наконец заметив их. Все его веселье испарилось. – Это же… Невские. Откуда они в школе? Обычно они по промзонам шляются…

– Кто? – спросил Сеня, насторожившись по тону Тима.

– Банда, – прошептал Тим, отводя взгляд. – Говорят, слизь их возглавляет. Не просто хулиганы. Те, кто с ними связывался… исчезали. Ненадолго. Но возвращались… другие. Тише воды.

Руслан медленно повернулся от ворот. Его буравчики-глаза скользнули по своей "свите" – короткий, почти невидимый кивок. Один из "Невских", высокий парень с бесстрастным лицом и шрамом через бровь (условно "Старший"), сделал едва заметное движение рукой. Группа растворилась так же внезапно, как и появилась, рассеявшись по двору, сливаясь с толпой, но продолжая незримо присутствовать.

Руслан же направился не к гаражу, где метались неудачливые претенденты вроде Короткова, а к… крыльцу учительской. Он подошел к завучу по воспитательной работе, Людмиле Сергеевне, которая как раз вышла покурить. Денис наблюдал, как лицо завуча, обычно строгое и надменное, вдруг стало неестественно вежливым, почти подобострастным. Руслан что-то сказал коротко, без улыбки. Людмила Сергеевна поспешно кивнула, сунула недокуренную сигарету в карман. Руслан кивнул в ответ – не как ученик учителю, а как начальник подчиненному – и пошел дальше, к выходу, даже не взглянув на Короткова, который съежился, пытаясь стать невидимкой.

«Корректировка оценки. Не просто мерзкая тварь. Стратег. Лидер структуры. "Невский" – не уличная шайка. Это организованная группа. Городской уровень (промзоны, исчезновения – намек на серьезный криминал). Власть в школе – лишь плацдарм, точка опоры для чего-то большего. Или… способ контроля территории. Его методы:

Прямое влияние на администрацию (Людмила Сергеевна – явно "куплена" или напугана).

Неявное, но абсолютное устрашение учеников через репутацию "Невских" и свою собственную… мерзость. Страх перед неизвестным и необъяснимым сильнее страха перед кулаком.

Игнорирование мелких игроков (Коротков). Он бьет выше. Нацелен на контроль систем, а не драк.

Опасность уровня критического. Он не просто ломает доску – он меняет правила игры. Его нельзя подставить на драке или скомпрометировать сливом переписки. Его рычаги – реальная угроза физической расправы (исчезновения?) и, вероятно, коррупционные связи. Его "мерзость" – не слабость, а оружие, парализующее волю. Макс был тигром. Этот – ядовитый паук в центре паутины.»

Первая прямая угроза (Вечер. Задний двор кафе "Радуга". 18:30):

План с Сорокиным шел как по маслу. Глеб "Клык" Сорокин, получив анонимную ссылку на слитые от его имени интимные фото девушки в школьный чат, взбесился. Он примчался к условленному месту – грязному задворку кафе "Радуга", где обычно курили сотрудники. Его крики разносились по вечерней тишине промзоны: "Я тебя найду, сволочь! Сожгу!". Денис, затаившись в тени старого фургона в 50 метрах, снимал на камеру с мощным зумом. Кадры были идеальны: искаженное яростью лицо, дикие жесты, полная потеря контроля. "Тень" – Макс, в своей новой черной куртке с поднятым воротником, – стоял неподвижно у входа в узкий проулок, как мрачный памятник. Его роль – просто быть видимым напоминанием о Ву Энро и о цене болтовни. Вид Макса, его ледяное безразличие, лишь подливали масла в огонь ярости Сорокина.

Именно в этот момент из проулка, где стоял Макс, вышли два человека. Не спеша. В темных куртках без опознавательных знаков. Один – тот самый "Старший" со шрамом. Второй – коренастый, с бычьей шеей. Они прошли мимо Макса, не удостоив его взглядом, как пустое место, и направились прямо к орущему Сорокину.

Денис почувствовал, как ледяная игла пронзила привычную уверенность. "Невские". Здесь. Сейчас.

"Старший" подошел к Сорокину вплотную. Тот, захлебываясь руганью, обернулся, готовый броситься на нового обидчика. Но увидев лицо, он замер. Весь его гнев, вся ярость сменились мгновенным, животным страхом. Он отшатнулся, как от удара током.

– Шумишь, Глеб? – голос "Старшего" был тихим, ровным, без эмоций. – Мешаешь. У нас тут дела. Тихо.

– Я…не… – залепетал Сорокин, вдруг ставший маленьким и жалким. – Меня тут… подставили…

– Не интересно, – отрезал "Старший". Его спутник шагнул вперед, блокируя Сорокину путь. – Иди домой. Сейчас. И забудь, где был. Кто был. Понял?

Сорокин кивнул, как затравленный заяц, и почти побежал прочь, не оглядываясь, забыв и о слитых фото, и о мести. Его унижение было мгновенным и абсолютным. Но не в камеру Дениса. В камеру попал только его испуганный побег. Спектакль был сорван. Не Денисом, не Максом. Русланом.

"Старший" медленно повернул голову. Его глаза, холодные и пустые, на мгновение остановились на тени, где прятался Денис. Потом скользнули к Максу, все еще стоявшему у проулка. Взгляд был оценочным, презрительным. "Отбросы. Шум". Затем "Невские" так же бесшумно скрылись в проулке, откуда вышли.

Денис опустил камеру. Запись была испорчена. План – провален. Но это было мелочью. В воздухе висело нечто большее.

Макс подошел, его лицо под капюшоном было искажено не злостью, а глубоким, первобытным отвращением и подавленной яростью.

– Видел? – его голос был хриплым шепотом. – Эти… твари. Они везде. Как тараканы. Руслан…

– Я видел, – холодно отрезал Денис, стирая неудачную запись. Его мозг работал на пределе, перемалывая новые данные. "Невские" действуют на территории Руслана как хозяева. Четко. Без эмоций. Устраняют помехи (Сорокин) не из-за личной мести, а потому что "шумит", "мешает делам". Какие дела? Контроль? Сбор дани? Перевозка чего-то? Их появление рядом с Максом – не случайность. Это демонстрация силы. Игнорирование "Тени" – знак презрения к Ву Энро и его инструменту.

– Что будем делать? – выдавил Макс. В его глазах читалась не только ненависть к Руслану, но и тень страха перед новой, непонятной угрозой. Перед организованной, безликой силой, которая не играла в школьные разборки.

Денис посмотрел в сторону, куда ушли "Невские". Его обычное лицо семиклассника было непроницаемо. Но внутри горел новый, холодный огонь.

– Ничего, – сказал он тихо. – Пока. Он показал руку. Теперь мы знаем силу его козырей. "Невский". Связи с администрацией. Абсолютная аморальность. Организованность.

Денис повернулся к Максу, его глаза в сумерках казались абсолютно черными.

– Твой статус "Тени" для него – ничто. Мое влияние через Лурн – пустой звук. Он играет в другую игру. Более грязную. Более реальную. – В голосе Дениса впервые зазвучало нечто, кроме расчета – ледяное уважение к опасному противнику. – Значит, нужно изучить правила его игры. Найти слабое звено в "Невском". Узнать, какие именно "дела" они вершат в промзонах. И почему школа так важна для Руслана. Его мерзость – его броня. Но у него есть структура. А структуры… уязвимы. Везде, где есть люди, есть рычаги. Даже если их не видно с первого взгляда.

Он посмотрел на разбитый экран камеры – символ сегодняшнего поражения.

– Сегодня он выиграл ход, Макс. Но партия только началась. И главный приз – не школа. Главный приз – контроль над хаосом в Стройном. И Руслан только что заявил себя главным конкурентом. – На губах Дениса появилось подобие улыбки, лишенной всякой теплоты. – Значит, его нужно будет… дезинфицировать. Тщательно. И зрелищно. Но сначала – разведка. Завтра начинаем собирать информацию о "Невском". Каждую мелочь. Руслан хочет власти? Пусть получит войну. Тихую. Грязную. И без правил.

Денис двинулся прочь от кафе "Радуга", оставляя за спиной немой вопрос в глазах Макса и нарастающую тьму. Война Кукловода и Паука началась. И первой жертвой в ней стал не Сорокин, а иллюзия Дениса о полном контроле над своей игрой. Теперь на доске появился игрок, который не просто не боялся ниток – он мог перегрызть их одним движением челюстей.

Глава 4: Неоновая рутина

Санкт-Петербург. Стройный. Черный Mercedes S-Class. 18:55. 3 апреля 2025.

Темнота за тонированными стеклами была густой, как деготь, поглощая унылые огни панелек Стройного. Денис откинулся на холодной коже сиденья, пальцы бесшумно стучали по планшету. На экране – схема заднего двора «Радуги»: красная точка (Сорокин) сбежала, синяя (Макс) замерла, две черные метки («Невские») растворились в сетке проулков, как призраки. Провал. Не просто срыв съемки – демонстративный щелчок по носу, холодный и точный. Руслан знал. Или почуял. Ответил без слов, через своих безликих солдат. В груди Дениса, под слоями ледяного расчета, тлел уголек гнева – редкий, опасный. Его заглушала необходимость действовать.