Тайна Кубка Небес

– Что вы можете рассказать о них? Особенно интересует связь с артефактом, известным как «Кубок Небес».

Профессор задумчиво потёр подбородок.

– Calix Caelorum… да, это упоминается в нескольких источниках. Согласно легенде, этот артефакт был привезён в Европу одним из рыцарей-тамплиеров после падения Акры. Предположительно, он был найден в тайнике под храмом в Иерусалиме. Но это, конечно, лишь одна из версий.

Лагунов наклонился вперёд, заинтригованный.

– А что известно о его свойствах?

– По разным источникам, Кубок обладал способностью… как бы это сказать… искажать реальность. Некоторые тексты говорят о «божественной искре», заключённой в нём. Сальваторы верили, что эта искра – частица первичного света творения. Они считали своим долгом хранить Кубок от тех, кто мог бы использовать его во зло.

– Звучит фантастично, – заметил Александр.

– Разумеется, – согласился Ринальди с лёгкой улыбкой. – Но в те времена грань между наукой, религией и тем, что мы сейчас называем оккультизмом, была размыта. Для монахов-сальваторов Кубок был и научным, и духовным объектом одновременно.

Профессор поднялся и подошёл к небольшому сейфу в стене. Открыв его, он достал старинную книгу в потёртом кожаном переплёте.

– Это манускрипт XV века, копия более древнего текста. В нём есть несколько упоминаний о Кубке и особая часть, посвящённая символике, которую использовали Сальваторы.

Он осторожно открыл книгу, перелистывая хрупкие страницы, пока не нашёл нужный раздел. Перед Лагуновым предстала страница с тщательно выполненными рисунками символов, очень похожих на те, что он видел на полях рукописи.

– Смотрите, – указал профессор на один из символов. – Это «Звезда сущности» или «Искра бытия». В их системе он обозначал точку пересечения материального и духовного миров. А вот этот, – он перевернул страницу, – «Врата познания». Он использовался для обозначения мест, где хранились важные тайны.

Александр внимательно изучал символы, сравнивая их с теми, что запомнил из фрагмента манускрипта. Некоторые совпадали почти полностью, другие имели небольшие различия.

– Профессор, – сказал он, указывая на символ, напоминающий льва, – этот знак я видел в манускрипте. Что он означает?

Ринальди прищурился, рассматривая изображение.

– Ah, il Leone Custode – Лев-хранитель. Этот символ обозначал защитников тайного знания. В некоторых контекстах он также указывал на место хранения важных реликвий. В Венеции львы… ну, вы понимаете, они повсюду. Символ города.

– Значит, это может быть указанием на местоположение? – предположил Лагунов.

– Возможно. Сальваторы были мастерами шифрования. Они часто использовали местные символы как часть своей системы кодов.

В этот момент в кабинет вошёл служитель библиотеки и что-то тихо сказал профессору по-итальянски. Ринальди нахмурился и повернулся к Лагунову.

– Странно, – произнёс он. – Мне только что сообщили, что двое мужчин спрашивают о вас на входе. Они утверждают, что представляют какую-то исследовательскую организацию, но не назвали её.

Александр напрягся. Это могли быть те же люди, что преследовали его вчера.

– Есть другой выход отсюда? – быстро спросил он.

– Да, через служебное помещение, – кивнул профессор, который, казалось, моментально понял ситуацию. Он поспешно закрыл книгу и вернул её в сейф. – Идёмте, я покажу вам путь. И возьмите это, – он протянул Лагунову маленький блокнот. – Здесь мои заметки о символах Сальваторов. Они могут пригодиться.

Они быстро покинули кабинет через неприметную дверь в задней стене, которая вела в узкий коридор с рядами книжных шкафов.

– Это хранилище редких изданий, – объяснил Ринальди, ведя Лагунова между стеллажами. – Выход ведёт на боковую улочку, почти незаметную для прохожих.

Когда они достигли маленькой двери в конце коридора, профессор остановился.

– Будьте осторожны, господин Лагунов. Если эти люди те, о ком я думаю, они не остановятся ни перед чем, чтобы получить то, что ищут.

– Вы знаете о «Пробуждённых»? – прямо спросил Александр.

Ринальди помрачнел.

– Достаточно, чтобы желать держаться от них подальше. Это фанатики, верящие, что некоторые древние артефакты могут дать им власть над самой реальностью. Если они ищут Кубок Небес… – он покачал головой. – Да поможет нам Бог.

– Спасибо за помощь, профессор, – искренне поблагодарил Лагунов.

– Не за что. И ещё кое-что, – Ринальди понизил голос. – В Палаццо Барбариго будьте особенно внимательны. Там есть… скажем так, особая система защиты, оставшаяся с давних времён. Ищите знак льва.

С этими словами он открыл дверь, выпуская Александра на узкую венецианскую улочку, почти полностью скрытую тенью высоких зданий.

Выйдя из библиотеки, Лагунов быстрым шагом направился прочь, петляя по узким переулкам Венеции, чтобы сбить возможных преследователей. Пару раз он останавливался у витрин магазинов, делая вид, что рассматривает товары, а на самом деле проверяя отражение улицы.

После получаса таких маневров он был почти уверен, что оторвался от слежки, если она вообще была. Теперь нужно было решить, что делать дальше. Дождаться вечера и приезда Эвелин или действовать самостоятельно?

Искушение исследовать Палаццо Барбариго было сильным. Если там действительно спрятана страница манускрипта, то промедление могло привести к тому, что «Пробуждённые» опередят их. С другой стороны, идти туда в одиночку было рискованно, особенно после предупреждения Ринальди о какой-то «системе защиты».

Взвесив все за и против, Лагунов решил всё же дождаться Эвелин. Но это не означало, что он будет терять время. Можно было провести предварительную разведку, не входя внутрь здания.

Достав карту, он определил местоположение Палаццо Барбариго и направился в ту сторону. По пути он остановился в небольшом кафе, чтобы выпить эспрессо и ещё раз просмотреть заметки профессора Ринальди.

Символика Сальваторов оказалась сложнее, чем он предполагал. Они использовали комбинацию астрономических, алхимических и собственных символов, создавая многослойные шифры. Особенно интересным был раздел о «хранилищах знаний» – специальных тайниках, где орден прятал важные документы и артефакты.

Согласно заметкам Ринальди, такие тайники всегда обозначались тремя символами: «Врата познания», «Печать Сальваторов» (стилизованное изображение креста с лучами) и указателем на конкретное место, которое варьировалось в зависимости от локации.

Если предположить, что в Палаццо Барбариго действительно был такой тайник, то символом места мог быть тот самый лев, о котором говорил профессор. Но что именно нужно искать? Статую? Барельеф? Рисунок?

Допив кофе, Лагунов отправился на разведку. Палаццо Барбариго оказалось трёхэтажным зданием в типичном венецианском стиле, но явно заброшенным. Окна были забиты досками, а некогда роскошный фасад покрыт трещинами и плесенью. На входе висела табличка с предупреждением о аварийном состоянии здания и запретом входа.

Александр обошёл палаццо по периметру, насколько это было возможно в лабиринте венецианских улочек и каналов. Он заметил несколько потенциальных точек входа: полуразрушенное окно на первом этаже, выходящее на маленький внутренний дворик, и дверь со стороны канала, которая выглядела менее надёжной, чем главный вход.

Особенно его заинтересовал небольшой каменный барельеф над одной из боковых дверей – изображение льва, держащего в лапах нечто, похожее на чашу. Это могло быть обычным украшением в городе, где лев был символом святого Марка, покровителя Венеции, но контекст заставлял задуматься.

Сделав несколько фотографий и мысленно отметив возможные маршруты, Лагунов решил возвращаться в отель. По пути он позвонил Эвелин.

– Я провёл предварительную разведку, – сообщил он, когда она ответила. – Здание заброшено, но попасть внутрь можно. Есть несколько потенциальных входов.

– Хорошо, – ответила она. – Я прибуду в Венецию через три часа. Встретимся в вашем отеле, и затем отправимся к палаццо. Будьте осторожны до моего прибытия, Александр. Наши противники не дремлют.

После разговора Лагунов почувствовал лёгкое беспокойство. Что-то в этой истории не складывалось. Почему такой интерес к старому манускрипту? Если «Пробуждённые» – всего лишь группа фанатиков, верящих в мистические свойства древних артефактов, то почему серьёзная организация вроде «Чёрного Феникса» тратит столько ресурсов на противодействие им?

И ещё один вопрос не давал ему покоя: почему выбрали именно его? Да, он был специалистом по древним рукописям и артефактам, но таких специалистов в мире десятки, если не сотни. Что-то в этой головоломке пока ускользало от его понимания.

Вернувшись в отель, он решил ещё раз тщательно изучить фрагмент манускрипта, переданный Эвелин. Возможно, там были подсказки, которые он упустил при первом рассмотрении.

Разложив рукопись на столе под ярким светом лампы, Александр начал медленно анализировать каждый символ, каждую букву. Теперь, с новыми знаниями от профессора Ринальди, некоторые элементы стали понятнее.

Среди прочего, он обнаружил последовательность символов, которая, согласно заметкам профессора, могла указывать на звёздную конфигурацию. Если это было так, то сочетание символов описывало расположение определённых небесных тел в конкретный момент времени.

Лагунов открыл на своём ноутбуке программу планетария и ввёл параметры. Результат удивил его: указанное расположение планет соответствовало дате 21 декабря 1642 года – дню зимнего солнцестояния в год смерти Галилео Галилея.

Это не могло быть совпадением. Галилей провёл последние годы своей жизни под домашним арестом в Арчетри, недалеко от Флоренции, после осуждения инквизицией. Но что могло связывать его с орденом Сальваторов, который официально перестал существовать за три столетия до этого?

Возможно, некоторые члены ордена или их последователи поддерживали тайные связи с учёными-еретиками вроде Галилея? Это могло бы объяснить передачу знаний и сохранение информации о Кубке Небес на протяжении столетий.

Погрузившись в эти размышления, Лагунов не сразу заметил, что в коридоре за дверью его номера раздались приглушённые голоса. Он напрягся, прислушиваясь. Два, нет, три мужских голоса, говорящих по-итальянски слишком тихо, чтобы разобрать слова.

Быстро собрав все материалы, он спрятал их во внутренний карман пиджака. Затем подошёл к окну – третий этаж, слишком высоко для прыжка. Оставалась дверь в ванную, но оттуда не было другого выхода.

Голоса стихли, и в следующий момент раздался стук в дверь.

– Room service, – произнёс мужской голос с сильным акцентом.

Лагунов снова не заказывал ничего в номер. Он бесшумно подошёл к двери и посмотрел в глазок: в коридоре стоял мужчина в форме персонала отеля, но Александр не мог видеть его лица из-за опущенного козырька фуражки.

– Оставьте у двери, – ответил он. – Я сейчас отдыхаю.

– Mi dispiace, signore, – настаивал голос, – но мне нужна ваша подпись.

Ситуация становилась всё более подозрительной. Лагунов быстро оценил варианты. Если это действительно были люди из «Пробуждённых», они вряд ли отступят. Но атаковать его в отеле, полном свидетелей, тоже было рискованно для них.

– Одну минуту, – ответил он, выигрывая время.

Он подошёл к кровати и схватил длинную настольную лампу, выдернув шнур из розетки. Не идеальное оружие, но лучше чем ничего. Затем встал сбоку от двери, готовый к любому развитию событий.

– Я открываю, – сказал он и медленно повернул ключ в замке, оставив цепочку застёгнутой.

Когда дверь приоткрылась на ширину цепочки, Лагунов увидел лицо "официанта" и мгновенно узнал того самого человека в сером пальто, которого заметил ранее на улице. В руках он держал поднос с чем-то под серебряной крышкой.

– Вы ошиблись номером, – резко сказал Александр и попытался закрыть дверь.

Но в этот момент мужчина резко толкнул дверь плечом, частично разрывая крепление цепочки. В образовавшуюся щель он попытался просунуть руку, чтобы окончательно сорвать цепочку.

Лагунов ударил по руке краем настольной лампы. Мужчина вскрикнул от боли и отдёрнул руку. Воспользовавшись моментом, Александр с силой захлопнул дверь и повернул ключ, запирая замок.

Снаружи послышались приглушённые ругательства, затем звуки возни. Лагунов понимал, что долго дверь их не удержит, если они решат применить силу. Нужно было искать другой выход.

Он бросился к телефону и набрал номер стойки регистрации.

– Прошу немедленно вызвать полицию, – быстро произнёс он, когда администратор ответил. – В коридоре третьего этажа люди, пытающиеся взломать дверь моего номера.

– Signore, мы сейчас же отправим охрану и вызовем полицию, – ответил встревоженный голос.

Положив трубку, Лагунов услышал, что звуки за дверью стихли. Возможно, упоминание полиции, которое они наверняка услышали, заставило нападавших отступить. Но он не спешил расслабляться.

Подойдя к окну, он выглянул наружу: внизу был небольшой выступ, идущий вдоль фасада здания, а через два окна виднелся балкон другого номера. Если бы удалось добраться до него…

В этот момент в номере зазвонил телефон. Александр осторожно поднял трубку.

– Господин Лагунов? – раздался голос Эвелин. – Я прибыла раньше, чем планировала. Спускайтесь в лобби, я жду вас там. И будьте осторожны – наши друзья тоже в отеле.

– Они только что пытались вломиться в мой номер, – сообщил он. – Я вызвал охрану и полицию.

– Чёрт, – выругалась она. – Тогда оставайтесь на месте. Я поднимусь с охраной.

Через пять минут, показавшихся вечностью, в коридоре раздались новые голоса – на этот раз более громкие и официальные. Стук в дверь.

– Господин Лагунов? Это охрана отеля и синьорина Монтгомери.

Александр посмотрел в глазок и увидел Эвелин в сопровождении двух крепких мужчин в форме службы безопасности. Он открыл дверь.

– Слава богу, вы в порядке, – Эвелин быстро вошла в номер. На ней был строгий тёмный костюм, волосы собраны в тугой пучок. – Они ушли, но могут вернуться. Нам нужно уходить.

– Полиция уже в пути, signora, – сообщил один из охранников. – Вам следует дождаться их и подать заявление.

– К сожалению, у нас нет на это времени, – твёрдо ответила Эвелин. – Это дело… деликатного характера. Мы просто сменим отель.

Она повернулась к Лагунову:

– Собирайте вещи, у нас мало времени.

Через десять минут они уже сидели в водном такси, направляясь к другой части города.

– Я остановилась в небольшой гостинице в Каннареджо, – объяснила Эвелин. – Там безопаснее, чем в туристическом центре. Расскажите, что вы узнали.

Александр поделился своими находками: информацией от профессора Ринальди, заметками о символике Сальваторов и наблюдениями насчёт Палаццо Барбариго.

– Это совпадает с нашими данными, – кивнула она, выслушав его. – Но вы продвинулись дальше нас с этой астрономической датой. Связь с Галилеем… интересно. Я слышала, что у него были контакты с различными тайными обществами, но о Сальваторах ничего конкретного.

– Мне кажется, это ключ к пониманию, где искать следующие части манускрипта, – предположил Лагунов. – Если Палаццо Барбариго содержит только один фрагмент, то должны быть указания на местонахождение остальных.

– Согласна, – Эвелин задумчиво смотрела на проплывающие мимо здания. – Но сначала нужно добыть то, что спрятано в палаццо. Я предлагаю действовать сегодня ночью. Днём там слишком много любопытных глаз.

Лагунов кивнул. Мысль о ночном проникновении в заброшенное здание не вызывала энтузиазма, но он понимал логику Эвелин. К тому же, «Пробуждённые» явно наступали им на пятки.

– Кто они, эти «Пробуждённые»? – спросил он. – Что вам о них известно?

Эвелин помедлила, словно решая, сколько информации можно раскрыть.

– Секта, существующая с XVI века, – наконец произнесла она. – Основана группой учёных-еретиков, которые верили, что определённые артефакты древности обладают силой… изменять реальность. Они считают себя хранителями тайного знания, которое однажды «пробудит» человечество к новому уровню существования. Звучит как бред, но они абсолютно серьёзны и крайне опасны.

– А «Чёрный Феникс»? – Лагунов пристально посмотрел ей в глаза. – Кто вы на самом деле?

– Мы… уравновешивающая сила, – ответила она после паузы. – Когда такие группы как «Пробуждённые» пытаются завладеть опасными знаниями или артефактами, мы вмешиваемся. Наша цель – сохранить равновесие.

– Это не совсем ответ, – заметил Александр.

– Большего я пока не могу сказать, – твёрдо произнесла Эвелин. – Но поверьте, мы на правильной стороне истории. По крайней мере, в этом конфликте.

Такси подошло к небольшому причалу в тихой части города. Эвелин расплатилась с лодочником, и они направились к неприметному зданию, которое оказалось маленькой, но уютной гостиницей.

– Я забронировала для вас комнату рядом с моей, – сказала она, когда они поднимались по узкой лестнице. – Отдохните несколько часов. Вечером обсудим детали операции и подготовимся.

Лагунов согласился, чувствуя усталость после напряжённого дня. Но прежде чем разойтись по номерам, он спросил:

– Почему именно я, Эвелин? Из всех специалистов по древним текстам, почему «Чёрный Феникс» выбрал меня?

Она задержалась у двери своей комнаты и внимательно посмотрела на него.

– Потому что вы умеете видеть то, чего не замечают другие. И потому что ваша диссертация о символике гностических сект была гораздо ближе к истине, чем вы сами предполагали. Отдыхайте, Александр. Вечером нас ждёт нелёгкая задача.

С этими словами она скрылась за дверью, оставив Лагунова размышлять над её словами. Он вошёл в свою комнату, закрыл дверь и тяжело опустился на кровать, погружённый в мысли о предстоящей ночной вылазке и о том, во что он втянулся, согласившись на это задание.

ГЛАВА 3. ЗАГАДКИ СРЕДНЕВЕКОВОЙ РУКОПИСИ

Вечер опустился на Венецию, окутав город тёплой южной тьмой, прорезаемой лишь жёлтыми огнями фонарей и окон. Лагунов встретился с Эвелин в маленьком внутреннем дворике гостиницы. Она уже сменила деловой костюм на тёмные джинсы, чёрный свитер и лёгкую куртку – практичную одежду для их ночной миссии.

– Вот, возьмите, – она протянула ему небольшой рюкзак. – Там всё необходимое: фонарики, перчатки, инструменты для вскрытия замков и портативный сканер документов.

Александр заглянул внутрь рюкзака.

– Вы хорошо подготовились.

– Это моя работа, – просто ответила Эвелин. – Нам нужно двигаться. Чем раньше мы попадём в палаццо, тем больше времени у нас будет на поиски.

Они выскользнули из гостиницы через боковой вход и пошли по тихим улочкам Каннареджо, избегая туристических маршрутов. Вечерняя Венеция постепенно погружалась в сон – многие магазины и рестораны уже закрылись, а те, что ещё работали, обслуживали последних посетителей.

– Как мы попадём внутрь? – спросил Лагунов, когда они приближались к району Дорсодуро, где находилось Палаццо Барбариго.

– Через боковой вход со стороны малого канала, – ответила Эвелин. – У меня есть инструменты для работы с такими старыми замками.

Она заметно нервничала, постоянно оглядываясь и проверяя телефон. Это казалось странным для человека, производившего впечатление опытного агента.

– Что-то не так? – тихо спросил Александр.

– Просто осторожность, – отмахнулась она. – «Пробуждённые» могут быть где угодно.

Когда они свернули на узкую улочку, ведущую к каналу за палаццо, Эвелин внезапно остановилась и жестом приказала Лагунову прижаться к стене. Впереди, у маленького моста, стояли два человека, один из которых держал фонарик, направляя его на воду.

– Это они? – шёпотом спросил Александр.

– Не уверена, – Эвелин прищурилась, вглядываясь в темноту. – Но рисковать не стоит. Есть другой путь?

Лагунов вспомнил своё дневное исследование периметра палаццо.

– Да, через внутренний дворик. Там есть полуразрушенное окно на первом этаже.

– Веди, – кивнула она.

Они отступили и сделали большой круг, обходя несколько кварталов, чтобы подойти к палаццо с другой стороны. Внутренний дворик оказался запущенным садом, окружённым высокими стенами. Старая кованая калитка была заперта на цепь с замком, но часть стены рядом обрушилась, образовав невысокий завал из камней.

– Там, – указал Лагунов на заброшенный розарий, из которого можно было попасть к нужному окну.

Они осторожно перелезли через камни, стараясь не шуметь. Внутренний дворик выглядел призрачно в лунном свете: заросшие клумбы, старая каменная скамья, разбитая статуя амура в центре.

Окно, которое приметил днём Александр, находилось в нескольких метрах от земли, но под ним был выступ, служивший когда-то подоконником для горшков с цветами.

– Я первый, – сказал Лагунов, подходя к стене.

Он подпрыгнул, ухватился за выступ и подтянулся. Одна из досок, закрывавших окно, оказалась плохо прибитой, и ему удалось отодвинуть её достаточно, чтобы пролезть внутрь. За окном обнаружилось то, что когда-то было, судя по всему, парадной гостиной: большое помещение с высоким потолком, теперь заброшенное и полное пыли.

Лагунов осторожно спрыгнул на пол и осмотрелся. В лунном свете, проникающем через разбитые участки крыши, виднелись очертания старой мебели, покрытой чехлами, и разрушенной люстры на полу.

Он вернулся к окну и помог Эвелин забраться внутрь.

– Куда теперь? – спросила она, доставая фонарик из рюкзака, но не включая его.

– Согласно карте Алессандро, нам нужен второй этаж, восточное крыло, – ответил Лагунов, ориентируясь по внутреннему компасу. – Должна быть лестница где-то поблизости.

Они осторожно двинулись через гостиную, стараясь не задевать мебель. Половицы предательски скрипели под их шагами. В дальнем углу комнаты они обнаружили дверной проём, ведущий в просторный холл с величественной мраморной лестницей, поднимающейся на второй этаж.

– Красиво было когда-то, – заметила Эвелин, на мгновение залюбовавшись архитектурными деталями.

Они начали подниматься по лестнице, проверяя каждую ступень перед тем, как перенести на неё вес. В некоторых местах мрамор крошился, а перила отсутствовали целыми участками.

Достигнув второго этажа, они оказались в длинном коридоре с множеством дверей по обеим сторонам.

– Восточное крыло должно быть слева, – сказал Лагунов, сверяясь с внутренним ощущением направления.

Они прошли по коридору, осторожно проверяя двери. Большинство комнат оказались пустыми или заполненными старой поломанной мебелью. Но в конце коридора они обнаружили массивную дубовую дверь с резным орнаментом, на которой едва заметно виднелся символ льва.

– Вот оно, – тихо произнёс Александр, указывая на символ. – То, что описывал профессор Ринальди.

Эвелин достала маленький фонарик и осветила дверь, рассматривая резьбу.

– Потрясающе, – прошептала она. – Это действительно символика Сальваторов.

Лагунов внимательно изучил узор, пытаясь разгадать его смысл. В центре резьбы был лев, держащий в лапах чашу, из которой исходили лучи. Вокруг располагались астрономические символы, похожие на те, что он видел на полях манускрипта.

– Здесь должен быть механизм, – пробормотал он, проводя пальцами по резьбе. – Что-то вроде замка или секретного рычага.

Он вспомнил заметки профессора о тайниках Сальваторов: «Три символа – ключ к сокровищнице знаний». Врата познания, Печать Сальваторов и местный символ – лев.

Александр внимательно осмотрел дверь и окружающие её деревянные панели. В верхнем правом углу дверной рамы он обнаружил едва заметный символ, напоминающий стилизованные ворота – «Врата познания». На левой стороне, симметрично, был выгравирован крест с расходящимися лучами – «Печать Сальваторов».

– Смотрите, – указал он Эвелин. – Два символа из трёх. Третий – лев на самой двери.

– И как это нам поможет? – спросила она.

– Возможно, это указание на последовательность действий, – предположил Лагунов. – В средневековье любили механические головоломки.

Он коснулся символа «Врата познания», затем «Печати Сальваторов» и, наконец, льва на двери. Ничего не произошло. Затем попробовал другую последовательность: лев, врата, печать. Снова безрезультатно.

– Может быть, дело не в порядке, а в сочетании, – предположила Эвелин. – Попробуйте нажать на все три одновременно.

Это требовало участия обоих, и они встали по разные стороны двери, готовясь нажать на символы.

– На счёт три, – сказал Лагунов. – Один… два… три!

Они одновременно надавили на три символа, и в тишине заброшенного палаццо раздался тихий щелчок механизма. Дверь слегка приоткрылась.

– Невероятно, – прошептала Эвелин. – Механизм работает спустя столетия.

Они осторожно открыли дверь шире, освещая путь фонариком. За ней оказалась небольшая комната, некогда служившая, вероятно, кабинетом. У дальней стены стоял массивный письменный стол с множеством ящиков, а стены были заставлены полупустыми книжными шкафами.