Полная версия
Время зелёного волшебства
Всё было тихо. Ни тени движения.
«БА-БАХ!» – загремел велосипед внизу, и мальчик помчался на первый этаж.
Но там тоже никого не было.
«Жутковато?» – задумался Макс.
Эби тоже почувствовала перемену. Папа работал. Мачеха уехала, и девочка с удивлением обнаружила, как сильно по ней скучает. Сначала она подумала (чувствуя за это вину), что теперь одним претендентом на папу меньше. Но, похоже, это работало не так. Без Полли у Тео стало ещё меньше времени, а Луи ещё больше требовал внимания. Эсме ему не было достаточно. Она брала с собой альбом, раскладывала его на кухонном столе и целиком погружалась в работу. Часто, когда Луи докучал ей вопросами, она отвечала ему по-французски. «Но ты же в Лондоне!» – возмущался Луи, а она бормотала в ответ: «Mais oui»[5].
Макс не облегчал задачу. Он оставался у себя в комнате и отказывался признать существование Эсме. Его молчаливое неприятие просачивалось сквозь двери комнаты, спускалось вниз по лестнице и только добавляло мрачности.
Лисята выросли и разбежались, на улице становилось холоднее и темнее. Эби было бы одиноко, если б не книги. Книги, а ещё дом. Эби никогда не считала его жутким, потому что любила его. Ей нравилось сияние фонаря из Нарнии. Нравилось, что в доме всё деревянное и тёплое на ощупь. Что ступени приятно поскрипывают. Что у неё собственная комната. У неё возникло чувство, будто она живёт в защищённом месте, надёжно укрытом зелёной листвой плюща. Она написала бабушке Грейс: «Этот дом добрый».
«Моя милая Эбигейл, – ответила бабушка Грейс, – я так рада, что у тебя добрый дом…»
Бабушка Грейс могла писать по электронной почте и звонить по скайпу, что иногда и делала. Но чаще она присылала письма на тонкой голубой бумаге с цветком или двумя между страницами. Настоящие письма, которые приходили в почтовый ящик, и их можно было носить с собой весь день и перечитывать подробные указания, как Эби лучше всего (и единственно верно) устроить свою жизнь.
«Пока с вами француженка, воспользуйся возможностью и выучи язык, – писала бабушка Грейс. – Ты поймёшь, что это легко – в английском много французских слов. Спи больше и тогда будешь расти крепкой и здоровой…»
Луи завидовал этим письмам.
– Эби, а не могла бы бабушка Грейс писать и мне? – спросил он.
– Нет! – воскликнула Эби. Неужели ей придётся делить ещё и бабушку Грейс, как всё остальное?! – В любом случае зачем? Ты терпеть не можешь читать.
Луи не стал спорить. Это было правдой. Он не читал раньше и не собирался начинать. Он ненавидел чтение. Не выносил маленьких чёрных слов, которые, точно жуки, расползались по страницам. Терпеть не мог и того, что как только он расправлялся с одной скучной книжкой в бумажной обложке, ему подсовывали другую, ещё более трудную.
Но несмотря на это, Луи очень хотелось получить своё собственное письмо.
– Бабушка Грейс могла бы прислать мне цветок, как тебе, – предложил он. – Ничего не писать, просто цветок – разве нельзя так?
– Нет.
Луи шмыгнул носом и утёрся рукой. Он простудился. Хоть ему и быстро подсовывали носовой платок, всегда было поздно. Он чихал безостановочно. Эби обыскала кухонный шкаф и приготовила для Луи лимонный напиток с мёдом.
– Мне может и не понравиться, – признался он.
– Это не важно. Тебе всё равно надо его выпить.
– Можно тогда я покатаюсь на Рокки?
– Нет. Пока не перестанет течь из носа – нельзя.
– А что, если никогда не перестанет?
– Значит, никогда не сможешь покататься. Пей. Дыши паром!
– Зачем? – спросил Луи.
– Так всегда говорит бабушка Грейс.
– Расскажи мне о ней ещё что-нибудь, – попросил Луи, так усердно вдыхая пар, что Эби всё-таки пришлось поделиться бабушкой Грейс.
– Обычно она пекла пирожные в субботу утром. Я всегда ей помогала.
– Какие пирожные?
– Разные. Шоколадные. Апельсиновые и лимонные. Которые она так любила, когда была маленькой и жила на Ямайке.
– Что такое тото?
– Это пирожные с кокосом, лаймом и специями. С корицей и мускатным орехом.
Названия специй вызвали у Эби приступ тоски. По бабушке Грейс и её шкафчику со специями, по запаху поджаренного кокоса и по маленькой солнечной кухне с подоконником, заставленным растениями.
– Она выращивала имбирь в цветочном горшке. Мы всегда ждали, когда он зацветёт.
– И он зацветал?
– Да.
– А можем мы его вырастить?
– Думаю, да.
– И приготовить то пирожное с кокосом?
– Когда ты перестанешь всё время чихать.
– Ох, – произнёс Луи, страшно шмыгая носом. – А ещё что-нибудь?
– Она бы заставила тебя делать домашнее задание, – сурово ответила Эби. – Где твоя книга для чтения?
– Сегодня не задавали читать, – слукавил Луи. – На сегодня задали раскраску.
– Ну, так иди делай!
Луи вздохнул и устроился с карандашами за кухонным столом. Эсме была тоже там, погружена в работу, как обычно. Она разложила свой огромный альбом. В нём было полно рисунков и картин со вклеенными вырезками, объёмными картами, разноцветными пятнами – жёлтой охры, красной ржавчины, мокрого асфальта. Луи смотрел на них как зачарованный.
Эби устроилась делать уроки на диване в «комнате лошадки», чтобы Рокки был у неё под присмотром. Отсюда она услышала, как Луи спросил: «Можно я тебе помогу, Эсме?» И твёрдый ответ Эсме: «Non»[6].
Стало тихо. Эби закончила с математикой и взяла старую книгу в твёрдом переплёте и голубой обложке, одну из тех, что нашла в своей комнате. Это была та самая книга, от которой исходил шум морской ракушки. В её название входило странное выражение – «Кон-Тики».
Попугай вертелся вверху на перекладине над тёмным прямым парусом. Высокие синие волны вздымались и опускались, ударяясь о плот. Отражённый свет сверкал миллионами осколков, солнце стояло прямо над головой.
«К нам много раз заплывали киты. Но чаще это были небольшие дельфины…»
Попугай слетел с перекладины – у него были травянисто-зелёные крылья, коралловый клюв и тёмные перья, которые торчали, точно веер, на фоне засвеченного солнцем неба.
– Эби, Эби, Эби! Эби, не вижу, где ты!
– Здесь, на диване, – ответила Эби, моргая от ослепительного тихоокеанского света.
– Это был… Что это тут было зелёное?
– Что за зелёное?
Но Луи уже забыл.
Забыть было несложно – как только закрывали книжку в голубой обложке, видение исчезало. С Эби это происходило каждый раз. Поэтому сейчас на кухне она была потрясена, когда Луи взглянул на её книжку и спросил: «Почему она такая мокрая?»
– Что?
– Твоя книга. Посмотри.
Она была вся мокрая, тёмная от воды, влажные страницы слиплись.
– Не знаю… – Эби задумалась и потом вспомнила, как вспоминают сны – отрывочно и смутно, – солнечный свет, синий океан, голубые очертания горизонта. Как она чуть не упала.
Шум океана как отзвук из морской раковины. Глаза защипало.
Эби осторожно потрогала потемневшую обложку и лизнула палец.
Соль.
Попробовала ещё раз.
Точно соль.
Глава 4
У Луи был секрет, и он начался с сов.
«Сова» – слово слишком короткое, он слышал его неправильно. «Ксова, – думал Луи, – гораздо лучше».
Луи начал менять слова, когда был ещё маленьким, в три или четыре года, ему тогда вставили трубки в уши, чтобы вылечить отит. В то время он старался расслышать не только то, что говорят другие, но и то, что говорил сам. У мальчика появилась привычка делать слова более звучными, добавляя одну-две лишние буквы. Луи почти уже вырос из этого, однако пара слов ещё осталась. Были «ксовы» и было «еслиндж» вместо «если».
«Еслиндж тут была ксова», – думал Луи. С тех пор как он узнал про Гарри Поттера, он очень хотел ксов. Луи регулярно объяснял своей семье, как ему нужна ксова. Но это было бесполезно. Ему купили игрушку – пушистую сову Буклю в пластмассовой клетке. И сказали, что живую ксову завести невозможно.
Это произошло до переезда в увитый плющом дом.
«Теперь возможно», – думал Луи. Разве он не слышал, как они кричали в самый первый вечер? «Дикие ксовы», – думал Луи в своей пустой, безупречно чистой комнате, где были только кровать, коробки, комод, ковёр, сделанный из девяти квадратных кусочков разных ковров, склеенных с изнанки липкой лентой, и тёмные половицы.
Хорошая комната, словно увитое плющом логово. Прекрасное место для ксовы, если только она прилетит.
«Они могли бы устроить гнездо в плюще! – думал Луи. – Здесь столько места!»
И правда, плющ сильно разросся вокруг окна Луи. Он пучками свисал с узловатых извилистых стволов толщиной с его руку – густой, зелёный, тянущийся вверх лес прямо за окном. Очень странно, почему в нём не завелись ксовы.
«Наверное, они его ещё не заметили», – думал Луи.
Как, как, как, думал он, привлечь внимание ксов к плющу.
Это была проблема.
Потом однажды Луи обнаружил дохлую мышь на дорожке у двери.
Луи сунул мышь в карман, потом положил на подоконник и стал ждать.
Мышь исчезла.
Луи не посчастливилось найти залежи дохлых мышей, но он поразмыслил и сообразил, что ещё может привлечь голодную ксову. Ветчина из бутерброда его друга. Кусок куриного шашлыка, который кто-то уронил на улице. Ест ли ксова сыр? Похоже, ест – сыр исчез за одну ночь. Как и яичница. При этом вегетарианские сосиски были отвергнуты, так же как и грибы. Чипсы поклевали, а потом разбросали в плюще. Луи ни разу не видел ксову живьём. Она ждала, пока мальчик заснёт.
Потом однажды они с Тео нашли голубя.
Это было сразу после отъезда Полли.
Тео сказал, что голубя, должно быть, сбила машина. Они увидели, как голубь неподвижно лежал перед домом, со взъерошенными перьями, поникшей головой и закрытыми глазами.
– Не трогай, – попросил Тео, обняв Луи за плечи. Голос его звучал тепло, как солнечный свет. – И не плачь. Один удар – и всё. Он ничего не почувствовал.
– А может, он проснётся, – с надеждой произнёс Луи.
Но Тео покачал головой и сказал:
– Навряд ли, старина Луи. Оставим его пока, а после того, как выпьем чаю, похороним.
Тео снял свою вязаную шапку, аккуратно завернул в неё голубя и положил в тени дома. Они вошли в дом, Луи повеселел и оживился. Но когда пару часов спустя Тео снова вышел на крыльцо, то с удивлением протянул:
– Ну и ну! Интересно!
Потому что там лежала только шапка.
Тео не стал ничего говорить, так как подумал, что Луи забыл про голубя. Мальчик тоже ничего не сказал, потому что птица была наверху и, как он надеялся, оживала в специально устроенном в плюще гнезде.
Когда Луи лёг в кровать, голубь всё ещё спал, но выглядел значительно лучше – он дремал, перья у него были аккуратно приглажены, а голова мирно покоилась на листе плюща. Луи, довольный, погладил его, разложил кусочки колбасы на подоконнике и тоже пошёл спать.
Это была первая ночь, когда Луи увидел гостя. Силуэт на фоне ночного неба напоминал матрёшку с ушами.
«Уши?» – подумал Луи. Утром он нарисовал то, что видел, и показал Эби.
– Догадайся, кто это! – сказал Луи.
– Сова, – ответила Эби.
– Да, ксова, – согласился Луи. – С ушами.
Эби кивнула. Она не сообщила, что у сов не бывает ушей, поэтому Луи решил, что бывают.
Чудесным образом ночью голубь ожил и улетел, оставив Луи два пёрышка в благодарность за доброту. Мальчик засунул перья за уши, чтобы усилить свои магические способности, и разложил новые приношения на подоконнике. Ему очень хотелось увидеть птицу снова. «Ксова, прилети. Прилети, ксова», – бормотал он, засыпая.
И вот, в одну из ночей, когда на подоконнике лежали украденные в школе рыбные палочки, это случилось – он её увидел!
Его ксова была коричневой. Пятнисто-коричневой. У неё действительно были уши. И она была большой.
В мыслях у Луи зародилась тень сомнения. Песни, которые он гудел себе под нос, немного изменились. «А еслиндж ты ксова?» – пел он. А иногда: «А еслиндж… еслиндж… еслиндж нет?»
Волшебное появление ксовы немного заглушало тоску по маме.
Полли звонила им почти каждый вечер. Ребята включали громкую связь, чтобы всем было слышно. Она разговаривала так, будто находилась в соседней комнате.
– Поднимись наверх, Эби, и загляни в сушильный шкаф. Шампунь, который ты хотела, где-то там справа. Я оставила его для тебя. Что это, ради всего святого, за шум на лестнице?
– Да это просто Макс спускается по лестнице на велосипеде.
– Макс!
– А где ещё мне тренироваться в горной езде? – возмутился Макс. – В любом случае я уже прекратил. Снова слетела цепь.
– Её, наверное, надо затянуть покрепче. Пусть Тео тебе поможет. Луи уже сделал задание по чтению?
Тео ответил, что ещё нет, и предложил Луи почитать для Полли прямо сейчас.
– Но сначала высморкайся, Луи, – скомандовала ему мама, – потому что шмыгать носом и читать одновременно очень трудно… Что случилось? Куда он ушёл? Луи?
Луи нашли в кровати в одежде, но храпящим. Он никак не просыпался.
– Мы знаем, что ты притворяешься, – строго сказала Эби.
– Давай, Луи, – позвал его Тео. – Я принёс телефон. Поднимись и попрощайся с мамой.
– Спокойной ночи, Луи. Как сладко ты спишь! – воскликнула Полли. – Люблю тебя. Скоро увидимся.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Notes
1
Бальзовое дерево – лёгкое в обработке, в высушенном виде почти невесомое дерево, прочное, при этом мягкое. Растёт в Южной Америке.
2
Автор книги – норвежский путешественник Тур Хейердал, он описал подготовку и своё плавание по Тихому океану с небольшой командой на плоту «Кон-Тики» в 1947 году.
3
Нарния – волшебная страна, место действия серии книг, написанных К. С. Льюисом в 1950–1956 годах.
4
Розелла – кустарник родом из Индии. Из его сушеных цветков изготавливают травяной напиток под названием каркаде.
5
Mais oui (фр.) – ну да.
6
Non (фр.) – нет.
